Теория выживания

Rose Noire – Bones

      – Не смейте открывать, – в сумме с повторившимся скрежетом слова звучали достаточно убедительно, чтобы никто из людей, находящихся на кухне, не метнулся к двери. Коичи чуть приподнялся с дивана, поглядывая в сторону выхода, как раз попадавшего под обзор, опасливое покачивание двери под повторяющимися ударами было невозможно не заметить. И он только мог удивиться, с каким холодом рассуждает на тему явной опасности, но очередное холодящее кровь рычание заставило его усомниться в собственной храбрости. На кухне, кажется, кто-то вскрикнул, сейчас было не до разбора голосов, но басист предположил, что вопль принадлежал Мето, единственному знающему о внешнем виде опасности.       – Что будем делать? – взволнованный, а оттого громкий, голос драммера, казалось, только раззадорил монстра, начавшего скрестись ещё активнее.       – Сейчас, ты подойдёшь к двери…       – С ума сошел?! Сам иди! – судя по звукам, со стола на кухне начала сыпаться неаккуратно выложенная провизия, должно быть, кто-то доставал биты, как единственно важное сейчас приобретение.       Коичи с неохотой встал. За его ленью и притворством, в которые он играл для себя, конечно же, крылся самый настоящий страх, но признавать его не хотелось до последнего. За страхом стояло безумие, а последнее бы предложило сбежать из квартиры через окно, забывая про немалую высоту. Понимая, что дверь этого напора долго не выдержит, музыкант приблизился к кухонному проёму, продолжая сжимать в руках единственное оружие. Картина трёх испуганных согруппников, стоящих с битами посреди помещения, могла бы вызвать приступ истерического смеха, если бы ни одно «но» - дверь продолжали ломать.       – Миа, – блондин встрепенулся, услышав собственное имя, и поднял на Коичи взгляд полный тревоги. – Сейчас ты мне поможешь. Подойдёшь к двери, быстро откроешь её и, по возможности быстро, скроешься в обратном направлении. Понял?       Гитарист кивнул, но с места двигаться не спешил. Провожаемый взглядами оставшихся двоих музыкантов, он сделал первый шаг только после того, как Коичи прикрикнул на него, давая понять, что и у него нервы не железные. Басист уже сейчас, наравне с нервозностью испытывал угрызения совести, но признавал – рисковать жизнью Миа ему было проще всех. И в этом не было ничего удивительного: Тсузуку был ему искренне дорог, как часть его самого, а Мето, просто неожиданно оказался другом поддержавшим своим присутствием в трудный момент. В момент появления зомби в относительно спокойной творческой жизни группы.       – Быстрее, – шикнул Коичи недовольно, подавляя в себе желание потренировать удары на переминающемся с ноги на ногу музыканте. Казалось, дверь вот-вот подастся напору мертвяка, почуявшего жизнь. И странно было в этой нервозности вспоминать тоже «быстрее», но сказанное иным тоном, в иной обстановке, но тому же самому человеку. – Миа!       Наконец, гитарист решился и, метнувшись к двери, единым оборотом замка открыл её и, понимая, что от него требуется геройства чуть больше, потянул ручку вниз, лишая себя последней защиты. И в этот момент, Миа мог поклясться, он чувствовал, как позади него вырастает сгусток силы, единое скопление гнева, страха и злобы. Повинуясь интуиции, нежели чему-то иному, он поспешил пригнуться и скользнуть за спину Коичи, оборачиваясь только лишь на безопасном расстоянии, как от биты приятеля, так и от нежданного гостя. Подавляя крик, Миа вынужден был прикрыть рок руками, когда от вида обезображенной головы, протискивающейся в приоткрытую дверь, сердце судорожно кольнуло и опало куда-то вниз, не смея больше стучать.       Коичи был напуган не меньше, но то, что он уже видел подобную мерзость, придавало ему сил. Предупреждён – значит, вооружен. Впервые он по-настоящему понимал, как верно это высказывание и его смысл. Руки не дрогнули от виденья мутных неживых глаз, хищно уставившихся на него. Ноги не подкосились от нахлынувшего запаха гнили, а верный удар не подвёл, касаясь взлохмаченной головы близ височной области. Раздавшийся хруст, Коичи вначале с испугом принял за звук сломавшейся биты, но усилившийся тошнотворный запах и покосившееся, начавшее падать, серое полуобнажённое тело, говорили об ином. Под головой упавшего зомби начало лениво расползаться тёмное пятно.       – Мето, а есть ли в твоём доме швабра? – вопреки шутливому обращению, голос басиста дрожал, как дрожали и руки. Он против своей воли разглядывал неподвижное тело женщины, как это делал и Миа, выглядывающий из-за его плеча.       – Вот, - наконец подал голос драммер, который сейчас, даже в своих обычных вещах начинал напоминать свой образ – маленькую потерянную девочку. Он с опаской протянул Коичи металлическую палку с застиранной тряпкой на конце, и поспешил отойти обратно к Тсузуку, так же проявившему любопытство. А Мето зачем-то оповестил всех о своём открытии, бросая краткий взгляд на упокоенную битой девушку: – Это соседка с шестого этажа.       Раздавшийся смех заставил вздрогнуть музыкантов, напряженно наблюдавших за тем, как Коичи пытается вытолкать из квартиры обездвиженное тело и растёкшиеся части его черепа. Кто-то выругался на это, кто-то лишь сдавленно охнул, Коичи же продолжал хохотать, отчего работа его замедлялась и качество её ухудшалось в разы.       – Ты больной что ли?! У меня чуть сердце не остановилось! – Тсузуку хотел было, в нервном томлении, ударить любовника по спине. Но рука его так и осталась приподнятой, в то время как басист, кое-как успокаиваясь, пояснил:       – На ней наш мерч. Футболка, – очередной приступ, едва не перерастающий в истерический, хохот. И Коичи ещё больше развеселился любопытству друзей, выглядывающих чуть спокойнее из-за его спины, чтобы рассмотреть тело ещё раз. Внимательней.       – И правда, – озадаченно подтвердил Миа, имеющий лучший обзор на зомби нежели остальные.       – Подумать только… – Мето недоговорил. Ему сейчас и думать-то не хотелось, на самом деле.       – Поздравляю, ты окончательно убил нашу фанатку, – без доли шутки заметил Тсузуку, на самом деле очень… очень радуясь факту этой смерти. Наверное, впервые в жизни понимая, что убийство может быть благим делом.       – Всё верно. Я убил, а вы уберёте, и запрёте дверь так, чтобы остальные наши поклонницы не пришли за ней вслед, – в один миг на Коичи накатила усталость и слабость. Он понимал, что порыв геройства кончился так же внезапно, как и пришел. Казалось, ещё немного и ноги подкосятся, предавая стойкое, к виду ошмётков чужого мозга, тело.       Всучив швабру Миа, он направляется назад, пошатываясь. Ему на самом деле уже откровенно было плевать, что произойдёт дальше. Хотелось забытья. И бутылка наполовину распитого коньяка подошла для этого как нельзя лучше. Когда первые глотки греющего напитка обволакивали своим теплом горло, организм упрямо протестовал. Ложный рвотный позыв требовал паузы, но Коичи ещё пару раз припал губами к горлышку, успокаивая мысли и оживший мозг, предлагающий столько вариантов развития событий, что становилось дурно. Диван плыл под расслабленным телом, неестественное спокойствие топило идиотские идеи по одной и звуки копошения согруппников уже не так раздражали.       А последние спорили. Почему-то шепотом, не смея повышать голосов, будто бы те и в правду могли привлечь новых гостей. Когда тело оказалось успешно выдвинуто прочь и даже спущено с лестницы на один лестничный пролёт, когда останки оказались относительно чисто смыты с деревянного покрытия пола, вопрос оставался один.       – Мы должны заколотить дверь всем, чем можно, – уверенно заявил Тсузуку, роясь в тумбочке у выхода, видимо, в поисках молотка и гвоздей, которых в доме у Мето и не водилось никогда.       – Пока ты её забиваешь, сюда ещё десяток соседей сбежится, – резонно заметил гитарист, посматривая на массивный шкаф у входа в ванную. – Думаю, достаточно придвинуть к ней что-то тяжелое и большое.       – А с чего вы вообще взяли, что ещё кто-то придёт? – в голосе Мето слышалась надежда. – Эту мы с Коичи видели на первом этаже. Она пришла за нами, можно сказать по следу, но больше никого не было – точно!       – Откуда ты знаешь, что это один и тот же зомби? – Коичи не мог больше изображать спящего – алкоголь не помогал, хоть и придавал лёгкости размышлениям.       – Маникюр, – просто отметил драммер, но тут же пояснил, видя непонимание со стороны музыкантов: – Рука этой… некогда девушки высунулась из лифта, когда она выбраться пыталась. И те же ярко-розовые ногти оказались у входа. Она сломала их когда скреблась в дверь. Это… девушка Такаюуки.       – А Такаюуки это… – Тсузуку сделал соответствующий жест рукой, прося закончить фразу.       – Это сосед живущий… живший напротив меня. Сантехник, – отчего-то это признание несло за собой неловкое молчание. Каждый осмысливал его по своему, так или иначе думая о том, что же могло случиться с парнем из соседней квартиры. Отчего-то всем музыкантам эта мысль не давала покоя. Что-то знакомое и важное было в ней, что-то ещё сокрытое путами беспамятства.       В наступившем молчании ненавистным мерным стуком вода из крана ударяла о раковину, а нервное позвякивание колец Коичи о почти опустошенную бутылку коньяка казалось едва ли не оглушающим. Все пытались понять, вспомнить, почему так важна эта деталь. Когда Тсузуку хлопнул в ладоши, каждый готов был испепелить его взглядом, взамен за испуг.       – Я вспомнил, – с горящими от возбуждения глазами заявил он и прошествовал в зал, уводя за собой и пару заинтригованных мужчин, ограничившихся закрытием двери лишь на замок. Он отобрал из рук Коичи коньяк и, пригубив немного, устроился в кресле напротив дивана. – Нам стало скучно. Вечером первого дня. Тогда мы ещё играли в карты…       – На желания, – утвердительно кивнул Миа бесцеремонно устраиваясь прямо на ноги басиста, в то время как Мето присел на краешек кресла, желая быть поближе хоть к кому-то и даже Тсузуку, выглядевший сейчас немного странно, если не сказать пугающе, мог сгодиться для этой роли.       – На желания, – охотно повторил вокалист и продолжил. – Я не помню, чья это была идея, но Мето загадали позвать нам в гости его соседа. Этого самого… Такаюуки, причём сделать это не просто так, а предварительно напугав его. В общем… судя по извращённости запроса, это я и загадал его.       – Это ещё спорный вопрос, кто из нас более извращён, – немного захмелевший Коичи, стал чуть более дерзок в своей манере речей. Он насмешливо хохотнул заявлению любовника и продолжил взглядом искать близ себя новый источник алкоголя.       – Действительно спорный, – вновь охотно согласился Тсузуку и губы его расплылись коварной в улыбке, – потому как именно ты предложил Мето выключить в подвале дома насос, лишив тем самым воды все этажи, подождать, когда Такаюуки отправят устранять проблему, пробраться к нему в квартиру в его отсутствие и…       – Кажется, я погорячился, – тяжело признал басист, прикладывая ко лбу найденную неподалёку пустую бутылку из под вина. Под смех Тсузуку голова начинала раскалываться с удвоенной силой.       – Но на этом наша игра и закончилась, – подытожил Миа сквозь звонкие нотки чужого веселья. – Устав ждать возвращения Такаюуки из подвала, мы продолжили праздновать без него.       – Всё верно! – Тсузуку готов был зааплодировать гениальности собственных суждений и обречённому лицу Коичи, но его восторг прервал тихий голос Мето, рассуждающего вслух.       – Получается, что мы самостоятельно лишили себя воды, а теперь имеем возможность вернуть её в дом, при условии похода в лишенный освещения подвал, в котором, возможно обитает сосед-зомби? – ещё днём ранее, слушая самого себя, Мето решил бы что пора бы бросать пить. Теперь же пить хотелось неимоверно. Воды. И приходило осознание, что имеющегося запаса, добытого в магазине, надолго не хватит.       – Только не говорите, что нам придётся туда идти? – жалобный голос Миа, прозвучал как-то тускло в напряженности всей сложившейся ситуации. Будто бы появился и тут же померк, сдавленный тишиной и общими не оглашенными опасениями.       – Можно для начала проверить квартиру того же Такаюуки и повременить с походом в подвал, – спокойно предложил Коичи, наконец-то чувствуя желанную сонливость.       – Предлагаешь перейти с творческой деятельности на мародёрство? – совсем беззлобно поинтересовался Тсузуку, разглядывая длинную шею розововолосого.       – А ты хочешь продолжить выступления, для новой публики? – Коичи повернул голову в сторону, встречаясь с озорным взглядом вокалиста.       Даже в этом хаосе творящегося вокруг апокалипсиса им двоим, на краткий миг становилось плевать на всё и на всех. И даже согруппники чувствовали этот настрой. Становилось неловко. Бросивший что-то вроде: «Пойдём, приготовим обед», Миа жестами указал по направлению кухни, призывая Мето следовать за ним. Они становились здесь лишними.       – С тобой, я готов был бы вечно стоять на сцене, даже для таких бесчувственных и скупых на эмоции фанатов, – один миг подсевший на диван Тсузуку ласково провёл ладонью по впалому животу басиста, заставляя того прогибаться навстречу, а после и вовсе садиться, улыбаясь.       – Твой голос не оставит равнодушным никого, – легко коснувшись тыльной стороной ладони бархатной щеки, Коичи положил свободную ладонь на плечо вокалиста. Один судорожный выдох. Вдох. В этот миг не нужно многого. Одно желание на двоих, сродни потребности в глотке живительного воздуха. – Я так долго не выдержу, Тсу…       Остальные слова утонули в беззвучных рыданиях, когда Коичи сломался, будто бы старая игрушка, словно механизм, заведённый до предела и не выдержавший напряжения. Он содрогался всем телом, утыкаясь в плечо мужчины, сжимал его в объятиях так, что становилось трудно дышать. Но тот терпел, не зная до конца, но представляя, как должно быть тяжело Коичи, ощущать на себе чужую отнятую жизнь. И пусть это был ходячий мертвец, пусть его убийство спасло от смерти всю группу, возможно… Коичи всё равно продолжало всего трясти. Эта слабость будто бы знак расплаты за ранее обретённую силу. Закон сохранения, в котором Коичи становился слаб и беззащитен, сродни ребёнку.       – Ну же… успокаивайся. Всё хорошо, всё в порядке, – Тсузуку продолжал гладить мужчину по спутанным волосам одной рукой, прижимая другой к себе всё ближе. – Сейчас мы в безопасности. И это благодаря тебе, Коичи.       – Я так боялся за тебя, – басист отстранился от плеча взирая на Тсузуку растерянно. Глаза его были сухи, но вид при этом был такой, что… лучше бы он залил дом настоящими слезами, а не этой сдержанной вспышкой отчаяния. – Не хотел, чтобы тебе причинили боль, а оттого и повёл себя так странно, как животное…       – Как герой, – чувствуя, что сейчас слова бессильны, вокалист прильнул вперёд к мужчине, чтобы в следующий миг затянуть его в сладость благодарного и, вместе с тем, успокаивающего поцелуя. Губы Коичи с готовностью раскрылись в ответ, и тело его перестало дрожать, поддерживаемое теперь силой этой близости.       Поцелуй длился совершенно недолго. Ровно столько, чтобы стать спасительным лекарством от нервов, но не перерасти в желание большего – Тсузуку неохотно отстранился, когда руки на его плечах стали обретать властную, до умопомрачения приятную хватку. Ещё какое-то время они провели в молчании, просто смотря друг другу в глаза, подпитываясь силой друг друга, а после Коичи уверенно заявил:       – Нам нужна вода и я схожу в подвал, чтобы включить её вновь, – он даже кивнул для верности, словно бы и Тсузуку, и самому себе желал показать всю важность этого заявления.       И Тсузуку не успел ничего возразить, потому как, проникший в комнату запах гари заставил вокалиста насторожиться и поспешно направиться к его источнику, а заодно и проверить притихших на кухне согруппников, пугающе долго не подающих никаких признаков жизни.