«Наше самоуничтожение вымощено не оружием, которое мы создаём, а жестокостью в наших сердцах. Порой жестокость состоит не в том, что мы делаем, а в том, чего мы не делаем».
Гарри этого не знал.
#2.1
— Лиам, я наверное уже поеду. — Гарри, все в порядке? — Да, все отлично. — Может с нами партейку? — Нет, я лучше пойду. — Как знаешь… — наши кулаки стукнулись друг о друга в знак прощания и я направился в сторону выхода. — Парни, давайте еще по одной! — крикнул Лиам. Конечно же, я ему соврал. Было не все в порядке. Во мне сидело какое-то странное чувство. Чувство вины, наверное. Хотя, за что я должен себя винить? За то, что бросил его там? Но он сам виноват. Я был тогда в довольно странном состоянии. То ли так на меня подействовал косяк, то ли я не мог выбросить из головы взгляд этого Луи. Но тогда мне хотелось послать все к чертовой матери и уйти.***
Через несколько минут я оказался в своем кабинете. Мне нужно было взять пару новеньких косяков, которых уже почти не было в машине Лиама и бутылку виски. И только я закрыл за собой дверь, как услышал чьи-то голоса за стеной соседней комнаты: — Какой ты сладкий... я бы никогда не подумал, что у этого старого дурака может быть такой красивый сын. — Не говори о нем так! Он не старый дурак! Как только я услышал этот хриплый и немного детский голос, я сразу же понял кто находится внутри. Конечно же Луи и... — Ты совсем чокнутый? Он только что тебя проиграл и ты еще его защищаешь? ...и Ник. Конечно же мой добрый и дорогой друг Ник. Только этот болван умудрялся трахаться с парнями здесь, несмотря на то, что здесь находятся люди, которые в любой момент могут «по ошибке» зайти сюда и увидеть все это. За все время моего прибывания здесь, мне всегда казалось, что я живу во времена Энниса и Джека*, в далеких шестидесятых. Во времена гомофобии. Но если вы сейчас скажете о том, что толерантность зависит не от времени, а от общества, то я с вами соглашусь на все сто процентов. Поэтому я находился не в том обществе. — Но это все из-за меня... Я назвал неверное число. — О, да прекрати. Денег у твоего отца нет, зато есть огромный долг. Мы бы все равно тебя забрали. — Уберите свои руки, черт побери! Сейчас папа придет. — Я не удивлюсь, если твой папаша о тебе даже и не вспомнит на утро. — Пожалуйста, сэр. Отпустите, пожалуйста. Мне больно, сэр. — Если не хочешь, чтобы и ему было также хреново, заткнись и будь хорошим мальчиком. Больше я ничего не слышал. Наступила гробовая тишина, которую нарушил короткий звук расстегнутой пряжки ремня и ширинки. Ник опять взялся за старое. Спустившись вдоль стены, я сел на пол и смотрел в одну точку. Я замер, застыл, задумался. Чувство спокойствия. Как будто я сидел на берегу пляжа, смотрел на море, слушая шум морской волны и вдыхал свежий бриз. Странно не правда ли? Я должен бежать к нему на помощь, ведь так? Я же могу его спасти. Но мне как-будто все равно. Мне не тринадцать лет, я все прекрасно понял. Понял что делает Луи. И именно от этого я должен был его спасти. Желание мести и возмездия? Нет. Хотел ли я ворваться в комнату и защитить его? Я не знаю. Я знаю только то, что я даже с места не сдвинулся, чтобы ему помочь. Я открыл зубами бутылку и вливал в себя виски с горла. Во мне умер человек.Вы никогда не задумывались о том, какой силой обладает музыка? Она способна управлять человеком. Люди сами порой не подозревают, что настроение человека зависит от его плейлиста. Он сопровождает нас на протяжении всей жизни. С каждым новым периодом времени плейлист будет меняться. Как люди, которые приходят и уходят. Включите что-нибудь грустное и это заставит вас расплакаться, не имея никаких на то причин. Включите что-нибудь веселое, и это раскрасит вашу жизнь яркими красками. А как же героические поступки? Не под эпичную ли музыку, которую хочется слушать раз за разом, мы совершаем великие дела у себя в голове?
В тот момент я думал, что оставил свой телефон в машине, или он валяется где-нибудь на барной столике. Мне позвонила Надин, кажется. Но я не ответил на звонок. Даже не достал телефон из кармана. Я просто слушал музыку. Припев take me to church*, который стоял у меня на звонке. Он повторялся снова и снова. Я представил себя супергероем, который спас этого мальчика. И во мне проснулось чувство гордости за поступок, который я могу совершить. Спасти. 3:44. Во мне снова родился человек? Я не хотел слушать, как насилуют ребенка. И плевать, что ему уже не пять лет и даже не десять. В моих глазах он еще ребенок. Беззащитный мальчик, которому вряд ли хватит сил, чтобы вырваться из рук этого паршивца. Я не хотел слышать его криков и всхлипов. Но это место меня не отпускало. С каждым криком, с каждым вздохом, с каждой мольбой о помощи, которые доносились из комнаты, я пил еще больше и сдерживал себя, чтобы не разбить стеклянную бутылку об стену. И знаете что самое страшное? Ведь я делал то, что сейчас делает Ник. Я размышлял о том каким подонком я был раньше. С какой жестокостью обходился с другими парнями или девушками и как все это выглядит со стороны. Также неприятно, противно и отвратительно. Я хлебнул еще один глоток выпивки, собрал всю свою волю в кулак, обрел немного храбрости. Пришло время совершать героические поступки.***
Ворвавшись в комнату, я был в ужасе от того, что увидел перед собой. Я видел подобное не один раз и даже не два, больше. Намного больше. Но сегодня был именно тот случай, когда я был готов разбить морду этому человеку за то, что он вытворял с Луи. Я еле держался на ногах, пытаясь удержать равновесие. Мной будто овладела какая-то сила. — Стайлс? Что ты, мать твою, здесь делаешь? Я молчал. — В чем проблема? Как будто ты видишь это впервые! Чертов Ник. Этот сукин сын, который стоит перед Луи в спущенных почти до колен джинсах и разорванной полупрозрачной рубашке, уже прекрасно знает, что я не уйду отсюда. Мальчик стоял перед ним на коленях, до пояса обнаженный. — Посмотри какой он сладкий, — усмехнувшись, Гримшоу потянул его за подбородок и повернул его лицо в мою сторону. — Присоединяйся к нам... Ник, какой же ты сукин сын! Я ведь не гей. Но знал бы ты сейчас, как же ты прав. Он сладок. Безусловно. Его губы цвета спелой черешни, заметно припухли. Ник провел по ним большим пальцем своей руки, после чего Луи жадно облизнулся и прикусил нижнюю губу. Полупрозрачная смазка стекала вдоль шеи к самому ремню на джинсах. Из под плотной ткани которых уже заметно выпирал и его член. Мальчик пытался расстегнуть свои джинсы, но все, что у него выходило — хаотичные движения руками, которые были связаны за спиной толстым кожаным ремнем. Я не видел его взгляда. И, наверное, это даже к лучшему. Луи, скорее всего, еще не понял, кто вошел в комнату, если он, конечно, не вспомнил меня по голосу. Его глаза были замотаны чем-то вроде повязки. Руки связаны. Он беззащитен и одновременно так горяч. Тонкие пальцы брюнета ерзали и пропускали между собой волосы на макушке младшего. Луи будто был в его власти, и все его внимание и силы были подчинены только Нику, который так жадно этим пользовался. Он вернулся в прежнее положение и после шепота Ника: «Продолжай, мой хороший» делал то, что делал прежде. Эта короткая фраза эхом откликнулась в моей голове и словно заевшая пластинка повторялась снова и снова. — Давай, давай. До конца, давай… Я смотрел на это, раскрыв широко глаза, которые бы уже выпрыгнули из своих орбит, если бы у них была такая возможность. Я стоял и понимал, что этот момент, наверное круче любого порно, которое я видел раньше. Желание защитить и одновременно сделать то же самое, что и сейчас делает этот ублюдок. Мне хотелось блевануть на себя за то, что я делал и за то, о чем думал. И вместо того, чтобы вызволить это беззащитное создание из лап страшного и грозного «зверя», который сейчас то и дело что кричит: «Боже, боже, боже!», я мысленно дрочил на все это. Я бы бил себя по лицу, кусал локти или делал бы еще что-нибудь себе во вред, если бы отказался от предложения. Обдумав свое несчастное будущее заранее, и, не взвешивая никаких «за» и «против», я поддался тому, что управляло мной всю мою жизнь — искушению. — Я в тебе не сомнева... ах! — не успел договорить брюнет, как его накрыла эта самая большая и мощная волна удовольствия, ради которой я все еще стоял там. — Заткнись. Я на девяносто девять и девять процентов уверен был в том, что Ник уже вряд ли слышал то, что я ему сказал. — Теперь он твой, — Гримшоу оттолкнул мальчика от себя так, что тот еле удержался на коленях и повалился на пол. Вовсе не обращая внимания на младшего, мужчина с грохотом плюхнулся на кровать, как сливочное масло на сковородку и лениво закурил, а я просто стоял и не знал, что мне делать. Точнее, я знал что мне делать, но не знал, с чего мне начать и правильно ли все это. — Стайлс, почему твои штаны все еще на тебе? Я люблю курить и смотреть порно одновременно, — он приподнялся на локти и смотрел на меня в упор. — Неужели ты хочешь лишить меня такого удовольствия? Твоя белокурая шавка вряд ли так умеет. — Блять, но я ведь не гей. — Все мы не геи. — Да, особенно ты. — Хватит болтать. Лучше посмотри, какой он красивый. Он окинул своим хитрым взглядом парня с ног до головы и довольно улыбнулся, выдыхая табачный дым, и снова зажимал тонкую сигарету между двумя тонкими полосками губ. — Я не знаю… — Да что ты, блять, не знаешь? — резко спрыгнув с кровати, с сигаретой в зубах, он подбежал ко мне. — Смотри, как надо. Он присел на корточки и спустил с меня штаны. Табачный дым, который летел прямо по направлению ко мне, заставил вспомнить о моей астме, и я немного откашлялся. Гримшоу схватился за копну волос Луи, приподнял его с пола и резким рывком подтянул к моему члену, который, так и не выдержав напряжения, был уже весь в смазке. — Давай, сученок. — Отпустите волосы, мне больно. Пожалуйста сэр, отпустите. — Что ты сказал? Давай-давай, — быстро проговорил Гримшоу и зажал его нос своими пальцами, от чего тот широко раскрыл рот. Я стоял как фонарный столб и все еще пытался понять что происходит. Но мое тело будто приросло к этому месту и не позволяло сдвинуться ни на шаг. Как будто я умер на несколько минут. И моя душа потащив за собой все мои человеческие чувства, словно улетели от меня, оставив за собой лишь неподвижное худощавое тело обернутое одеждой. Чувство неопределенности. Как-будто на моем правом плече сидел ангел и говорил, что это неправильно, а вокруг нас летал маленький черт с пылающим трезубцем в руке и злорадно шептал: « — Не слушай его, Стайлс. Я же знаю, что ты хочешь». Блять. Он стоял передо мной на коленях. Весь измученный и мокрый. Он рвано дышал несколько минут перед тем, как заглотнуть мой член почти до половины. Господи. — Видишь, это не так трудно. Он стоял буквально между мной и младшим парнем. Как священник на свадебной церемонии между женихом и невестой, только вместо библии, в его руке была сигарета. — Я уверен, что твоя Надин просто никто по сравнению с ним. — Что ты блять сказа... охуеть! Я не мог подобрать других слов, кроме как этого. Что черт побери происходит? Нет, он делал все то же самое, что делали и другие люди. Ничего необычного. Но меня это так возбудило. Я даже не мог понять что именно. То ли та ситуация, что это делает парень, то ли сам факт, что он еще ребенок. Или даже то, что он абсолютно беззащитен. Я чувствовал как дрожат мои колени. Его движения были такими неумелыми и одновременно так возбуждали. Я знал, что Луи делал это неохотно. Но он будто пытался меня удивить. Его горячий язык, облизывая от кончика головки до самого основания, прожигал всю мою плоть. Я следил затем как он ловил ртом воздух, чтобы окончательно не задохнуться из-за зажимающих пальцев Ника, которые видимо забыли отпустить его нос. Я стонал вместе с ним в унисон как сучка. Я больно тянул его за волосы и натягивал на свой член как только мог. Луи болезненно простонал, как только вся длина оказалась у него во рту. Его вишневые припухшие губы плотным кольцом обхватывали мой член. Одновременно юноша делал причмокивающие движения, от чего мой член становился колом, и я разрывал пуговицы своей рубашки, пытаясь поскорее снять ее с себя. Мне было так жарко. Словно кто-то меня окатил кипятком. — Руки. Развяжите руки, — Луи достал член изо рта, пытаясь восстановить дыхание. — Что ты там бормочешь, щенок? — заметил Ник. — Брысь отсюда. Он так никогда по-настоящему не кончит! — Ник снова оттолкнул Луи со всей силы и встал на его место. Мне уже было абсолютно наплевать кто будет делать мне минет. Лишь бы я кончил. Только бы это случилось. В тот момент я не думал ни о чем, кроме удовольствия. Я не обращал внимания ни на откашливающегося Луи, ни на стонущего Ника. Я просто пытался удержать равновесие, чтобы не рухнуть на пол всем своим весом. Я несомненно ощутил разницу между тем, как это делает Ник, и, как это делает Луи. Но меня накрыла волна удовольствия до такой степени, что я быстро кончил ему на лицо. Я не видел ничего кроме звездочек в глазах. Хриплые стоны. Тяжело вздымающиеся грудь. Излишне пошлые шлепки и причмокивания. Все словно перемешалось в огромный комок теста, которое не жадничая присыпали не мукой, а тошнотворным запахом спермы, тонких сигарет и громкими стонами.♠