Счастливый аукцион

«Нет ни одного слова, которое бы смогло передать всю боль одиночества. Никто и никогда не сможет увидеть, понять всю горечь заключенного в свои желания. Человека, живущего в каменной клетке, без чувств, без эмоций, в перспективе - без мыслей. А может, и лучше так, без мыслей? Они ведь приносят только сумятицу и лишние страдания. Нет ничего хуже счастливых воспоминаний в моменты медленной смерти своей сущности. Жаль, самый близкий человек этого не видит, весь ужас принимает на себя клочок пергамента, забытый кем-то в библиотеке. Да что вы понимаете? Зачем мне эта вечность? Вы... Никогда не поймете, как это, дрожать от одного только имени и умирать от голоса, который снится уже не одну сотню ночей. Себастьян, почему же ты... Ты обещал не предавать меня! Ты... Мне так мало надо, всего лишь ты. Или это так много? Ты убил меня, как профессиональный киллер: выстрел в сердце, контрольный в голову. Так почему же ты не добил, оставил на вечные муки? Больно, будто на груди камень. Каждый вздох, каждое движение бередит эту тупую боль внутри меня. Я так много хочу тебе сказать, ты ведь был так прав Себастьян, любить — это больно. Только больно ли тебе? Потому что я скоро растворюсь в этой боли. Слезы, противные и холодные. Как же их много, Себастьян, но почему они не приносят освобождения?» Сиэль вздохнул, отодвинул лист и отложил ручку. Писать вот такие письма в никуда — личный сорт мазохизма. Без этого никуда. Это уже неотъемлемая часть жизни. Такая же, как и непрошеные слезы, которых не удержать. Боль в сердце опять напомнила о себе комком в горле, бесцельно скатывающимися слезами и чертовым клочком бумаги, на котором он изливал все, что убивало его изнутри. Во рту давно поселился вкус чей-то крови, судя по всему, своей. Искусанные губы, красные опухшие глаза. Так хочется быть свободным, хотя бы от мыслей. Какая жалость, граф Фантомхайв. Вы сходите с ума от одиночества, к которому так стремились. Сиэль моргнул, ироническая улыбка так не соответствовала тому, чем он стал. Призраком, тенью себя. Настоящий граф давно последовал за Себастьяном. Так, наверное, и было... Это было сумасшествием! Настоящий-не настоящий, Себастьян-Джон. Новый хозяин поместья. Бесцельные метания давно уже мертвого человека. Или же не мертвого? Черт бы всё побрал! Всё и всех. Давно пора сжечь, уничтожить все воспоминания о Сиэле Фантомхайве и отправиться в Ад. Если он сейчас не там. Рука сама собой берет ручку — нужно дополнить письмо и закончить его. Приход Мадам Ред принес ясность в голову на несколько часов, но потом он скатился в бездну сумасшествия. «Мы так часто ходили по краю, но всегда вместе. А сейчас я один. Несправедливо! Ты сделал мне самый дорогой подарок — музыку, мелодию, написанную для меня. И тогда, слушая ее, я понимал, чувствовал, как ты меня любишь. Нежная, с яркими нотами, плавно переходящая в настоящее танго... В этой мелодии всё: горечь и сладость, господство и рабство, изысканность прикосновений и грубое желание обладать. Все, что было, все это было, Себастьян! Или же не было? Или же это просто моя пытка, которой наградили меня в аду? Кто этот человек? Неужели это ты? Я так в это верю, каждую ночь я прихожу к двери и жду. Не знаю чего и не знаю зачем. Если бы это был ты, то... Я бы не сходил с ума от сумасшествия в одиночестве. Что я пишу, как я смею усомниться в своих словах? Джон — Себастьян! Просто человек. Кто-нибудь, не важно кто, тот, кто управляет моей судьбой, я впервые прошу небеса: пусть он будет Себстьяном. Мне без него не жить». Сиэль опять отложил бумагу, откинувшись в кресле, он словно уснул. На самом же деле он просто погрузился в самые сладкие и самые мучительные воспоминания своей жизни. Они были единственным, что связывало его с прошлым. Может быть, это и неправильно, из последних сил цепляться за прошлое. Но иного ничего не было, все в поместье напоминало о Себастьяне, а из дома не выйти. Замкнутый круг, десятый круг Ада — прощальный подарок от демона. Появление Джона — подарок судьбы, ведь теперь по этому бесконечному пути он уже идет не один. Сиэль поднялся, совсем скоро придет Лиззи, а этот человек, совсем не похожий на Себастьяна, наверное, вновь натворит глупостей. Появление человека притупило старую боль, а надежда на то, что это его демон, его Себастьян, дарила силы для борьбы. А может, и сломала до конца, кто знает? «Мой маленький лорд, отдайте мне свои горести. Не думайте ни о чем, человеческая жизнь ничтожно коротка. Это всего лишь игра, так и не стоит принимать игру серьезно. Вы уже победили, вы приручили даже демона. Так что же теперь вы беспокоитесь? Кто же создал вас, ангельское создание, кто же научил вас всем вашим уловкам? И помыслить не могу провести без вас сколько нибудь времени». Это было последним, что я помню. Мы сидели в спальне, а ты держал меня за руку. Я все помню, Себастьян. Я ненавижу тебя и не могу представить своего существования без тебя. Я потерял все, что только мог потерять, но, возможно, я обрел тебя как намного лучший подарок судьбы? Только теперь ты кажешься моим проклятьем. Себастьян, ты все вспомнишь. Ты все вспомнишь! — Сиэль? Что случилось? — в кабинет пришел Джон. Трудно не заметить странное поведение графа: мальчик сидел на краю стола, не моргая глядя в одну точку. Сегодня призрак был одет еще экстравагантнее: синий костюм был дополнен черными кружевами и множеством бантов. Сиэль против своей воли выглядел все соблазнительнее, Дьявол действительно постарался, создавая эту куклу. — Разве непонятно, Себастьян? Я устал. Граф искренне надеялся, что демон как и прежде подойдет и обнимет его. Увы, времена меняются, и тот, кто был демоном, теперь человек, и вместо объятий будет сочувствующий взгляд. Как же это больно. Когда любви больше нет. Сиэль чувствовал всей сущностью: человек не помнит произошедшего раньше. Похоже он даже не любит. Просто не понимает, выжидает чего-то. Чего же ты ждешь? Будь ты проклят, Себастьян! — Может, лучше отдохнуть? — мягко посоветовал Джон. Призрак Элизабет пугал его все меньше, а растерянный Сиэль нравился все больше. — От чего отдохнуть? Заткнись! Это то немногое, чем я обязан этим людям! Моя оплата за их жизни. Все они погибли из-за меня! Как ты смеешь мне предлагать такое? — спокойный граф по-настоящему взорвался. Спрыгнул со стола, оттолкнул сочувствующего мужчину и подошел к зеркалу на входе в комнату. Что он искал в этом отражении? Почему так долго смотрел на себя? Ответа не будет. — Зря. Истерика не поможет! Мужчина подошел сзади, действуя скорее автоматически, он обнял Сиэля за плечи. «Неужели... Себастьян!» Мертвая надежда встрепенулась, граф обернулся и повел мужчину к окну. — Себастьян, я никогда не пойму тебя. Точно так же, как и ты меня. Но сердце так трудно обмануть, мне кажется, что ты — это ты. Близко, так близко, уже не сон... Искреннее признание вызвало всего лишь снисходительную улыбку. Сиэль сжал руки в кулаки. Невыносимо. Он чувствовал себя одиноким и брошенным, ненужным этому человеку. Мерзкое ощущение. — Иди, мне нужно побыть одному. Джон спрятал вздох и вышел. Что-то сменилось в этом человеке с того времени, как он попал сюда. Пергамент все так же лежал на столе. Точно так же, как камень на сердце и тоска в давным-давно проданной душе.