Счастливый аукцион

Вы думали, за женой трудно ходить по магазинам в поиске ненужной дряни? Поверьте, Джону было в сотни раз хуже. Битый час он бродил за Сиэлем по поместью, граф показывал его старые владения, рассказывал о гостях и событиях, которые происходили в доме. Новый владелец едва ли не волком взвыл, когда призрак заявил: — А теперь ты примешься за свои обязанности. Повсюду пыль, завтрак в постель ты так и не подал. Я все понимаю, ты забыл, что происходило раньше, но это не снимает с тебя обязанностей! А мне пора, меня ждут. Мальчик махнул рукой в сторону коридора и исчез. Джон опять начал мечтать о сигаретах. Видение исчезло, и вместо великолепного, ухоженного поместья он вновь видел кучи пыли, паутину и испорченные временем вещи. Особенно досталось портьерам: вместо шикарной ткани на окнах висели истлевшие пыльные тряпки. Мужчина автоматически стал собирать разбросанные вещи, но тут взыграла гордость, и он бросил всё на пол. С каких это чудес он должен убирать весь этот хлам в одиночку? Да тут дивизия уборщиц не управится! Это приведение-хозяин поместья явно возомнило про себя невесть что! В конце концов, даже самый лучший секс не стоит уборки 28 комнат, захламленных по самое не могу. Причем даже секса еще не было. И вообще, может, кому и нравится игра в Господина и Прислугу, но уж точно не ему! Джон пнул стол и, едва сдерживая вопль боли — стол, похоже, был из настоящего дуба, — осыпал оскорблениями весь окружающий мир. Дверь в комнату открылась, в проеме показался Сиэль. Он что-то держал в руках, чеканя каждый шаг и на ходу мрачнея, приблизился к мужчине; тот застыл с нелепо приподнятой ногой. — Почему я должен краснеть за негодного слугу? У нас гости, а ты не способен даже убраться в библиотеке! — А я и не намерен убираться! Призрак сощурился, в руке у него был лошадиный стек. Склонив голову набок, он спросил: — Бунтовать вздумал? Я тебя быстро отучу! Здесь хозяин я! Удары посыпались градом, граф прекрасно обращался со стеком, зная, как и куда бить, чтобы мужчина рухнул на пол. Осев на пыльный пол, он даже не закрывался от ударов. Лицо призрака исказилось от ужаса, он отбросил стек и бросился обнимать Джона. «Я забыл, как я могу так поступать? Какой позор, он же человек. Черт подери, он человек!» — глотая слезы, думал мальчик. Он провел аналогию с Алоисом и впал в апатию. — Я был не прав. Ничего, я не ударил там, где больно по-настоящему. Ради своего сокровища потерпишь. Ты знал, на что идешь, заключая контракт. — Я с тобой ничего не заключал! — прошипел Джон. Он еле сдерживал себя, чтобы не ударить заносчивого щенка. Вот ведь... С виду — прелесть, а характер дрянной. Истинно, стервы — изобретение Дьявола. — Да? И пришел ты сюда случайно? И в точности похож на моего Себастьяном тоже совершенно случайно? Все умные люди знают: две случайности — это уже закономерность. Мужчина замолчал. Вот ведь чертенок, и так, и эдак, все по его правилам выходит. Сейчас он даже понимал, почему от графа сбежал то ли он, то ли его двойник. Ну и характер... Или он уже после смерти изменился? В принципе, кто угодно сволочью станет, посидев взаперти сотню с лишним лет. Сиэль мгновенно поднялся и, притянув мужчину к себе за галстук, взъерошил его волосы. — Ради меня ты на все готов. Пусть ты пока и не помнишь. А пришел ты за этим, потому что долго без меня не сможешь. Я знаю, как можно заставить тебя делать все, что я скажу. Помни о доброте своего Господина, — уверенно заявил мальчик. За этой самонадеянной фразой последовал самый пьянящий поцелуй в жизни Джона. Граф хорошо знал, что любит Себастьян, и, наступив на горло стеснительности и гордости, подчинял мужчину себе. Джон посадил мальчика на стол и только потянулся к пуговицам на его рубашке, как последний отстранился и, пряча взгляд, приказал: — Убери комнату, немедленно! Больше я не потерплю глупостей! Мужчина, сам того не понимая, кивнул и стал собирать разбросанные вещи, в его голове до сих пор царил сумбур. Больше спорить не хотелось. Ничего, он уберет, только потом ему будет абсолютно плевать на контракт и все остальное. Он затащит этого сопляка в койку и на деле покажет, кто в этом поместье хозяин. Сиэль поправил смятый пиджак и надел цилиндр. Долго натягивал высокие перчатки и, наконец, заговорил: — Со мной тяжело. Без меня ты не сможешь жить. Вспомнишь — всё поймешь. Дверь захлопнулась, и мужчина неожиданно для себя чихнул. Ну вот, все заново. Прошло несколько дней. — А он все так же здесь. Значит, он не солгал тебе, Сиэль, эта пешка прошла до конца шахматной доски, — Мадам Ред поставила фигурку пешки на место короля. Сиэль хмыкнул: пешка была отличная, вот только память отбило напрочь. Так, мелочи жизни. — Он не помнит, мадам, он совершенно ничего не помнит. Я боюсь даже представить, что будет, если это не он. Женщина ненадолго отвлеклась от шахматной доски, некоторое время она изучала лицо племянника. — Он совершенно не умеет готовить. Постоянно перечит, и еще это беспамятство... Что скажете, мадам, неужели Пес взял ложный след? — невесело спросил мальчик. Женщина встала и обняла себя за плечи. Какая-то тоска появилась в ее взгляде. Она смотрела мимо Сиэля, прямо в стену. Наконец она села обратно. — Мой дорогой племянник, что говорит твоё сердце? Раньше я приходила и видела внутри тебя огромную зияющую рану, ни один хирург не смог бы ее зашить. Сейчас ты меняешься. Кто бы это ни был, он лечит твою душу. — Игра сантиментов. Не верю! Я не имею права поддаваться велению того, чего давно нет. Мадам, какая душа, какое сердце? Просто привязанность. Нелепая, как и все человеческие чувства. — Сиэль, ты запомнил меня такой. Ты отдал мне долг отца, это красное платье и воскресная игра в шахматы с тобой – единственное, что радует меня. Мальчик мой, я бы отдала всё, будь судьба немного благосклонней ко мне. Но я ничего не имею. А у тебя есть такой чудный поклонник, он не оставляет тебя даже спустя столько лет. Не важно, кто он, иди за велением сердца. Оно не обманет. Сиэль отвернулся. Мадам была необычайно проницательна даже после своей смерти. Вернее, особенно после своей смерти. Рассматривая светлые манжеты и синие сапоги, Сиэль прогонял невеселые мысли. Сердце давно чуяло подвох, скорее всего, эти предчувствия были связаны с новым явлением в виде человека Себастьяна. Да, наверное, проблема в этом. — Вы говорите так, словно одиноки. Нельзя давать волю боли, у вас есть я. И я всегда буду рад сыграть с вами в шахматы, — тихо, с невеселой улыбкой пообещал мальчик. Лицо Мадам Ред просветлело. Там, где она существовала, куда попала после смерти, не было и капли света. Эти воскресные игры не давали ей стать безвольным призраком. Племянник поддерживал ее как мог. Женщина, тяжело ступая, отошла к окну и тотчас отшатнулась. Во дворе сидел Сатклтфф. Ее время вышло в этот раз. — Мне пора. Мы опять не доиграли. Проводишь меня? — сдерживая слезы, попросила женщина. Ей было страшно. Каждый раз ей было страшно, но сейчас еще и обидно. Обиду можно проглотить, только с племянником она чувствовала себя живой, а сейчас и это время истекло. — Конечно, мадам, вы окажете мне честь? — подал руку Сиэль. Джон за дверью вздохнул: наконец-то все гости разойдутся. Сатклифф откровенно приставал к нему уже полчаса, это невозможно было терпеть. У двери Мадам Ред остановилась и поцеловала племянника в щеку. Оставила его руку и вышла в коридор: — Шах и Мат, граф. Мы скоро начнем новую партию, Сиэль, — неожиданно весело сказала женщина и прошла за Джоном. — Спасибо, Себастьян, ты не бросил этого ребенка. Излечи его душу, ты получишь самую высшую награду, — уже на выходе из дома попросила женщина. За дверью стоял Грелл. Джон кивнул, мысль о сокровище не покидала его уже несколько дней. Мадам Ред сжала руки в кулаки и сама открыла дверь. Грелл показал песочные часы, в которых совсем не было песка, все было понятно. Женщина улыбнулась и проследовала за смертью. Джон поплелся наверх. — Сегодня будет Элизабет. Не смотри так на меня, она тоже совсем заскучала. Мужчина вздохнул, леди Элизабет уже была ему хорошо знакома. Оставалось только молиться, что в этот раз она займется только Сиэлем.