Тайна Вечности

Мягкая бледно-зелёная трава клонилась к земле. Крупные капли росы, словно неизвестные природе жучки, скользили по листьям, матово блестя и наивно отражая сгустившиеся облака. Рассветная дымка нежной пеленой окутывала лес, погружая природу в мирную негу и скрывая антрацитовые грозные тучи с заточёнными в них молниями. Лёгкий красноватый свет прорезал тёмную пелену и рубинами вспыхнул на каплях росы. Трава зачарованно потянулась ввысь и… тут же была примята сильным сапогом множества ног. По лесу маршировала армия, гремя оружием и разрушая последние сладостные минуты покоя. Красный свет исчез, а гигантская клубящаяся туча плюнула вспышкой ярко-белого света и на разные лады загремела-заиграла свой кровавый марш. Там, где была земля, оставались отпечатки ног, там, где был асфальт, виднелись царапины от орудий. Армии сходились медленно. Но верно. Пока не нашли точку, где, наконец, встретились. Это было большое поле, местами выжженное, с обломками чего-то, что уже сложно было принять за конкретный предмет, но всё же довольно просторное и даже почти ровное. За спиной у армии Алой Руки высился почерневший город, за плечами и по обе стороны, куда падал взгляд Противоборцев и примкнувших армий – свободные земли леса и гор и скрытый от любопытных глаз магией домик Гриммов. Армии остановились друг напротив друга, смиряя своих противников взглядом. Вязкая, проникающая тишина растеклась по полю, и только гром гремел где-то совсем близко. Войска стояли неподвижно, не шевелились. Никто не хотел начинать это первым. И только безмолвие было их спутником. Несомкнутые ряды щитов, зависшие в воздухе драконы и парящие Феи со стрекозиными крыльями, клоака теней и жуткий монстр, прячущийся меж башен города – всё застыло в ужасном великолепии. Никто не знал, как долго будет тянуться этот миг. Он прервался внезапно. Туго натянутая тетива лука вдруг зазвенела и с неё сорвалась заколдованная стрела. Из лагеря Алой Руки в лагерь Противоборцев. Железный кончик вошёл в незащищённое горло и воин из первого ряда упал к ногам своей армии мёртвый. Несколько секунд войска смотрели на эту нелепую и оттого страшную смерть, а затем, будто по сигналу, с леденящими криками бросились друг на друга. Курок был спущен. Мира более не существовала. Гром объявил о начале Войны. Поле битвы напоминало жуткий хаос, словно на картинах душевнобольных художников. Чёрные одеяния слились с разноцветными и коричневыми, в смешении образуя жуткий кровавый цвет. Звон орудий мешался с огненными залпами драконов и магическими атаками фей, ведьм и волшебников, рычали оборотни, боевой клич разносился повсюду, заглушаясь злыми раскатами грома. Ливни из стрел не разбирали на своих и чужих, падающие драконы и великаны могли унести с собой больше жизней мёртвыми, чем живыми. Летали заколдованные копья, разрывались снаряды, волшебные сферы и огненные шары сбивали с ног, трескалась земля, и зелёные силки вырывались на волю, мечи пели о вечной схватке, над головами проносились острые, как бритва, крылья, и обгорелые головы собратьев и недругов. Эту схватку не опишут чем-то вроде «правая фаланга двинулась на север, пока левую теснили неприятели», потому что строи и ряды давно потерялись в общем водовороте. Всех закрутило, завертело в нём и вдруг раскидало по разным частям поля. Люди смешались с вечножителями, маги и феи с драконами, а животные захватили души каждого бойца, призывая к безумию. Не было не приказов, не штабов, не расстановки сил, были только нелюди, борющиеся друг с другом, и земля, напитавшаяся их кровью и чернеющая на глазах. Раненных добивали, через убитых переступали, живых пытались убить. Ферипорт-Лэддинг переживал уже не войну, а бойню, не наблюдающую часов и забывшую о жалости. …Дафна Гримм оказалась отброшена от эпицентра сражения, борясь с волшебницей, поразительно напоминающей креветку. Её чары мутили рассудок магов, работающих на два фронта: земной и воздушный. И Дафна делала всё, чтобы Леди-Креветка отправилась на тот свет. Дерево волшебной палочки было раскалено до предела и до пульсирующей, обжигающей боли жгло девушке руку. В мутных глазах Креветки Гримм видела свою ужасающую смерть. Но как бы не так! Дафна вспомнила всё, чему её учил Питер Пэн, отвратительный человек, и воспользовалась тем, что было вокруг неё. Гримм призвала ужасающие молнии в свою палочку, пропустив через себе разряд тока, и выпустила их в Леди-Креветку. От неё осталась лишь горстка пепла, а Даф упала на спину, не в силах подняться. Кожа на правой руке пузырилась и жгла так, что хотелось заорать во всё горло, так ей было больно. Волшебная палочка вросла ей в кожу и расщепилась, выпуская заключённую в ней энергию в девушку. Но выиграть один бой, не значило выиграть всю войну целиком. Даф откатилась в сторону от удара мечом, и, прижимая руку к груди, с трудом поднялась на ноги, стремясь отойти как можно дальше и попасться под ноги другим сражающимся. Она сделала несколько пробных взмахов палочкой, но та ослушалась её. Гримм была ещё не готова снова вступить в схватку. И Ноттингем это заметил. Он ринулся к ней, как обезумивший от кровожадности волк, а ей бежать было некуда. Прижимая к себе руку, Даф нырнул за широкий ствол дерева. Меч скользил по дереву, сыпля щепками, постоянно пролетая где-то совсем рядом с жизненно важными органами. Гримм могла бы убить давнего врага одним ударом, но палочка её не слушалась. Магия вместе с волшебной древесиной переходила в неё, отдаваясь электрическими разрядами по телу. Вжух. И Дафна лишилась части своих красивых тёмных волос. Вжух. Остриё меча обожгло ей лицо слева ото лба и до самого подбородка. Гримм закричала от боли, и всплеск магической силы из палочки отбросил шерифа в сторону. Он прокатился по траве, но даже не поранился. А из жуткой раны Дафны тем временем вовсю лилась кровь. Девушка почти полностью ослепла слева, а от боли и крови никак не могла понять, задел ли меч её глаз на самом деле. Ноттингем поднимался предвкушающее медленно. Сабрина была слишком далеко, чтобы увидеть сестру. Дафна Гримм осталась совершенно одна, лицом к лицу со звериным оскалом смерти. Здоровый глаз застелила пелена слёз. Палочка не подавала признаков жизни, пульсирующие разряды магии проходили по её телу слишком медленно. Она сейчас умрёт? Гек встал между ней и мечом Ноттингема. Они были почти одного роста с шерифом, но один был худ, когда другой в комплекции не уступал вепрю. Железо звонко запело, но в ушах Дафны стояла ужасная какофония. Магия дошла до макушки. Разряд поразил всё тело насквозь, и сосредоточился в глазу. От дичайшей боли Гримм завизжала не своим голосом. Гек, вонзивший меч в тело Ноттингема, обернулся на её крик… и умер на месте. Вероломный шериф никогда не расставался со своим кинжалом. Только в особенных случаях. И он никогда не промахивался. Сердце Даф перестало биться на миг, сердце Гека остановилось в ту секунду, когда она смогла дышать. - Нет… Нет, нет, нет, - девушка, прижимая глаз к запёкшейся ране, подползла к двум трупам, не разомкнувшим своих объятий даже посмертно. – Гек! Гек, Гек, Гек, - она разомкнула руки шерифа, вытащила кинжал и приложила руки к ране на его груди. Разряд магического тока прошёлся по её рукам в его тело, но ничего не произошло. Она пыталась ещё и ещё. К ней со спины уже подкрадывались другие войны, но она отбросила их силой мысли, не позволяя себя отвлекаться от попыток спасти Гека. Магия так плотно вросла в неё, что Даф одним своим порывом повелевала ею. Но Гека она спасти уже не могла. Её отчаянье оглушило всех и вся на расстояние километра. Мощный магический импульс, которому никто не смог сопротивляться. С неба спикировал оглушённый дракон, который тут же взорвался, осыпая всех парализованных кусками воспламеняемой плоти. Лес тотчас же вспыхнул… *** …Сабрина не могла узнать, что случилось. Она была слишком далеко от места событий. Не обладая не телепатическими, не сенсорными способностями, она могла полагаться только на свою интуицию и пять основных человеческих чувств. Поэтому она скорее догадалась, чем узнала, что с Дафной случилось что-то страшное. Её крик и ужасающий по силе импульс позволили дополнить картинку. Спрашивать у кого-то из Пэнов не было времени, хотя блондинка краем глаза видела парящего где-то в вышине Питера. Он уже не скрывал своих способностей и антрацитово-чёрных птичьих крыльев, пикируя с их помощью вниз с поистине устрашающей скоростью. Сабрина было рванула к месту происшествия, но обратная волна бежавших оттуда войнов сильно её задержала. В какой-то момент сражения девушка даже потеряла ориентир, застряв прямо в эпицентре засасывающей воронки из людей и вечножителей. На её удачу мимо и довольно низко пролетал дракон. Блондинка ловко дала пинка одному из гномов, в два прыжка забравшись на плечи его товарищу, а оттуда, с мечом наперевес, Гримм начала шествие по головам. Дракон был совсем близко, и потому Сабрина побежала быстрее, и хорошенько разогнавшись, подпрыгнула в воздухе, зацепившись за хвост жуткой зверюги, на её счастье, не колючий. И только тогда девушка увидела всю панораму сражения. Смешавшиеся с землёй трупы, кое-где возвышавшиеся целыми холмами, обрывки цветных и чёрных плащей, втоптанных в грязь, обломки мечей, торчащие из тел и земли копья и стрелы, обломки щитов. На жутком полотне виднелись выжженные магией и огнём поляны, повсюду слышались крики, отзвуки лезвий, свист снарядов и тяжёлые удары магически снарядов. Сабрина в ужасе сжалась и крепче вцепилась в хвост. От запаха гнили, крови и горящей плоти её мутило. Сражение походило на жуткую вселенскую мясорубку, в которой Гримм почувствовала себя букашкой. Девушка отвела взгляд от того, что внизу, и посмотрела вперёд. Яркие всполохи пылающего леса ослепили её, и даже на таком расстояние она почувствовала жар, как от горящей печки. «Наш дом!» - в ужасе подумала Сабрина. «Бабушка, родители!» - она похолодела. Выхватив меч, который она впопыхах всунула в ножны, Гримм рубанула по крылу хвоста. Из курсов перед решающим сражением, которые провели для всех Капитаны, она знала, что у дракона не так уж и много слабых мест. Ей повезло оказаться вблизи одного из них. Чешуекрылая тварь взывала не своим голосом, и резким взмахом хвоста скинула с себя неблагодарного пассажира. Девушка едва успела увернуться от длинной шеи с кровожадной челюстью, и хоть как-то сгруппироваться при падении. Сабрина спикировала прямо на нескольких войнов из Алой Руки, явно сломав одному из них шею. Падение было далеко не из приятных, но времени мешкать не было ни секунды. - Меткое попадание, Гримм, - хитро заметил Робин Гуд, подав ей руку. - И тебе привет! – девушка схватилась за него и в порыве чувств радостно прижалась к его груди. Ей ещё никогда не доставляло такой радости увидеть кого-то вновь. – Пожалуйста, выживи! – крикнула Сабрина, разжимая объятия и уносясь в поисках своей сестры. Зазвенела тетива его лука и несколько войнов, последовавших за блондинкой упали мёртвыми. - Какие требовательные нынче Гриммы! А девушка бежала, петляя между схватками, перепрыгивая препятствия из трупов и обломков, стараясь уворачиваться от взрывов и летающего вокруг оружия и огненных шаров. Это немного напомнило ей эстафету с препятствиями, которую она выиграла в десять лет в приюте. И отчего-то она вдруг рассмеялась, хотя ей было совсем не до смеха. - Дафна! – Сабрина увидела силуэт сестры, к которой уже подбирались несколько вооружённых стражников. Брюнетка даже не шелохнулась. Её обезображенное раной лицо ничего не выражало, а правая рука, которую она поддерживала и баюкала, странно дымилась. Как Даф ещё не убили в такой толкучке при её беззащитном состоянии оставалось загадкой до тех пор, пока перед ней не выступила Шапочка. Чуть более взрослая, чем запомнила её Сабрина, девочка держала в руке хлыст и удивительно ловко с ним обращалась, повергнув одного из стражников на землю. Но оставался ещё и второй. И тогда девочка достала из пол плаща деревянный рожок. Она делала всё это так медленно и спокойно, будто не на неё, словно поезд нёсся воин с мечом наперевес, а летел безобидный мотылёк. Свиста Гримм не услышала, но уже через секунду мимо неё пронеслось что-то чёрное и смертоносное. Зубы гигантского зверя перекусили бедолагу пополам, а второго, попытавшегося подняться, придавило гигантской лапой. Это был мистер Канис. Снова. И одновременно это был кто-то совсем другой. Волк был огромен. Любой лев казался рядом с ним игрушечным, так он был велик. Чёрная шерсть казалось сотканной из тёмного плотного тумана, рубиново-красный язык резко контрастировал с тёмной человеческой кровью, стекающей из пасти. Волк, словно не ступал, а плыл, летел над землёй, и одновременно чего-то более осязаемого, страшного и реального ещё не встречалось на этом поле. Он громко и хрипло дышал, и от его выдохов всё вокруг поднималось на воздух. Мощные лапы и безжалостно-красные бусины зрачков в чёрном белке глаза. «Это был не просто Волк из сказки о Трёх Поросятах. Бабушка выпустила на волю демона!» - с ужасом поняла Сабрина, и тут же сделала ещё один вывод: «Питер и он одного поля ягоды!». - Киса тебя не тронет. Пока, - удивительной звонкий и детский голосок Шапочки снял с её оцепенение. – Иди, Сабрина Гримм, и защити свой дом, - девочка пропустила её вперёд к Дафне. Блондинка удивлённо кивнула ей и подбежала к сестре. Она мельком осмотрела её раны. Магия Даф сама прижгла их, оставив только корку запёкшейся крови и покрытой белой плёнкой левый глаз. Её правая рука от кончиков пальцев и до самого локтя покрылась едва заметными письменами на загадочном языке, которые словно стали частью её кожи. В остальном, физически Дафна была в порядке. - Дафна. Дафна! Приди же в себя! – совершенно не стесняясь, Сабрина с силой потрясла сестру. На их плечах сейчас лежали жизни ещё троих родных. На горе не было и лишней секундочки. - Она потеряла парня. Этого. Гека, - пояснила Шапочка, всё это время стоявшая за её спиной, пока Волк ломал кости кому-то позади. - Догадалась. Но деревья горят слишком быстро, совсем скорого они достигнут нашего дома. Бабушка и наши родители могут сгореть заживо, слышишь?! – девушка снова тряхнула сестру. Но та была податливой, словно тряпичная кукла. Сабрина вдруг так сильно разозлилась. На себя, на своё бессилие в этой ситуации, на эту отстранённость Даф, на пожар, на весь мир целиком, что впервые в жизни ударила Дафну. Пощёчина получилась настолько звонкой, что даже Волк обернулся на этот звук. Голова с тёмными слипшимися волосами безвольно повернулась под ударом. Но Дафна вдруг протянула руку и пощупала горящую щёку. Её стеклянный взгляд стал осмысленным, будто душа вернулась в тело. - Больно, - надломленным голосом сказала она. - Знаю. Мне тоже больно. И будет ещё больнее, если я буду бездействовать сейчас. Мы не можем вернуть тех, кто ушёл, но мы обязаны спасти тех, кто ещё с нами. Поднимайся! – Сабрина встала и подала сестре руку. Та облокотилось на неё здоровой, левой рукой и поднялась. Шапочка довольно закивала, замахнулась хлыстом и вдруг исчезла - Ветряной Волк утянул её за собой. - Сможешь бежать? – поинтересовалась блондинка. – Из-за пропажи перстня я не могу колдовать. - Зато я могу, - всё ещё тихо проговорила Даф, взмахнув правой рукой. Письмена на её коже вспыхнули, и сестёр заволокло туманом. Спустя несколько минут они оказались недалеко от дома Гриммов. Пожар ещё не успел достигнуть этого места. Но магия, защищающая и скрывающая дом, вдруг пошла трещинами от магических атак. Войны Алой Руки, окружившие предполагаемое место, приготовились к нападению. Барьер почти спал, а это значило лишь одно, Сабрина это скорее ощутила интуицией, чем увидела: Бел, где бы она ни была, умирает. Но сейчас было не до раздумий и горестей. Надо было действовать. - Спасибо, - повернув к сестре обезображенное лицо, сказала Дафна. Войны и маг заметили их. От общего числа отделилось несколько стражников и направились к сёстрам. - Потом, - отрезала Сабрина, но на секунду крепко обняла сестру и прижала к себе. – Нам некогда горевать, пока мы живы. Блондинка расчехлила меч, брюнетка приготовила руку. И спина к спине сёстры начали продвигаться к родному дому… *** …Бел почувствовала, что Гек умер. С ней это почувствовали другие Пэны. И их горе было не менее смертоносным, чем горе Дафны Гримм, но более контролируемым, сосредоточенным. Они уже бывали в битвах, они уже теряли братьев, а враги лишались за это жизней. Горе и ненависть стали их перманентной силой. У войска Противоборцев был то, чего не было у Алой Руки. У них были родные, близкие или любимые, за которых Противоборцы готовы были порвать на кусочки кого угодно. Многие же из Алой Руки воевали за идею. С огромной высоты Бел спикировала дракону на шею, и мощным магическим ударом сломала ему крылья. До земли животное не долетело, потому что его тотчас слопало огромное растение. Мёртвые драконы взрывались при соприкосновении с землёй, этого нельзя было допустить в огромных количествах. Фея схватилась за голову. Лес Ферипорта рыдал от боли и отчаяния, как рыдала бы сама Бел, будь она менее сосредоточена на схватке. Но что-то другое слышалось в этой боли. Что-то куда более страшное. Лес много лет был хранителем неведомой силы, которую они потревожили. «Здравствуй-Здравствуй», - голову блондинки вдруг обхватили чьи-то почти неосязаемые руки. Её Тенью завладел чужак, и также молниеносно он проник к ней в голову, сметая все остатки защитных барьеров, покорёженных от боли потери и леса. «Я так рад тебя видеть, Тинкербелл!». «Шэ-до-у», - мысленно на выдохе, когда Бел почувствовала, что невидимая рука пережала ей горло. «Я тоже рад тебе. Смерть Гека – конечно больно. Но, увы, недостаточно. Прости», - ласково проговорил юноша, вдруг появляясь перед её мысленным взором. Он был так похож на брата, и непохож одновременно. «Тебя мне правда жаль», - голос у Шэдоу был такой же, как у Питера. И имя – Терип, выгравированное у него на грудной клетке там, где должно было биться сердце, подсказало фее то, что она, к сожалению, не ошиблась. Шэдоу вернулся, чтобы отомстить. «Все. Слушайте все. Шэдоу жив и…», - выкрикнула Бел всем Пэнам, но её мысленный и реальный голос прервался. Одной рукой юноша держал её за горло, поддушивая, а другой отдирал от её тела тень. Только он так мог, только он умел. Никто другой на подобную жуткую магию способен просто не был. Бел чувствовала дичайшую боль по всему телу. Его Тени рвали ей крылья, вбирая в свои беззубые рты пыльцу, связь между магией, душой и телом, дарованной ей с рождения, разрывалась и заставляла фею сходить с ума от бушующей в ней силы, рвавшейся наружу. Сведённой от судороги рукой, на грани сознания, блондинка потянулась к поясу с ножом. Она сосредоточила все остатки своих сил на том, чтобы нанести последний удар - в таком состоянии на большее рассчитывать не приходилось. Шэдоу выполз из Теней достаточно, Бел сцепила зубы и, зарычав от боли, всадила в него нож. Скорее от неожиданности, чем от боли, Шэдоу ослабил хватку, и фея безвольным мешком начала падать вниз. Золотистый ореол пыльцы едва различался на ужасающем фоне схватки, а крылья в мгновение ока, словно лепестки с отцветшего растения, разлетелись множеством фрагментов. Всё было уже кончено, Тери просто позволил её телу свободно достигнуть поверхности и расшибиться, вслед за её магией и душой. Бел упала, её грудь на мгновение дёрнулась, словно ловя свой последний вдох, и она осела на землю. Её искорёженное тело ещё несколько секунд безвольно лежало на выжженной траве, и вдруг, превратившись в стайку солнечно-жёлтых мотыльков, она устремилась в чёрное небо. *** …Таня видела смерть уже многих своих соратниц. Она знала каждую, знала их души наперечет, и потому сразу узнала золотистых, как солнечные зайчики, мотыльков. Бел… Это была Бел. Для любой коронованной особо брак – лишь взаимовыгодное сотрудничество. Тани повезло куда больше прочих, их с мужем связывало ещё взаимное уважение и дружба. Однако детей в этом браке ей не суждено было иметь. И крошка Бел, которую та воспитала и которой покровительствовала чуть ли не с момента рождения, стала ей как дочь. Это знали все, даже сама золотоволосая фея, однако Бел отказалась взять на себе полномочия преемницы из-за своей семьи, и Таня уважала её выбор. От этого она не перестала считать Бел своей дочерью. И сейчас её не стало. Таня чувствовала боль природы, как свою собственную, многие человеческие чувства были ей гораздо более чужды, чем это. Однако сейчас её вдруг поглотила пустота и холод. Таня, дитя солнечного света, зелёных лесов, золотистых пашен, рек, ручьёв и гор, никогда не чувствующая ничего сильнее сожаления, вдруг ощутила опустошенность. Мир людей, как и сама Таня, был ещё очень молод, когда мир природы существовал многие века. Подобно маленькому ребёнку, собственные чувства вдруг захватили Таню полностью и мгновенно преумножились общей боль окружающего мира, которую ей удавалось сдерживать. Сопутствующая Тани древняя сила, спавшая так долго внутри неё, пробудилась. Её фигуру обуяли чёрные бабочки-траурницы, а затем она растворилась в воздухе, став им сама… Верховная Королева Фей всего лишь титул, скрывающий за собой главный, куда более насущный – Жрица Природы. Однажды Природа уже пыталась завоевать этот мир себе, но вмешались чародеи, заключившие её силы в одну из фей, обитавших в то время в лесу. Таня была далеко не первой, и она чувствовала, что не будет последней. А ещё она знала, что ей запрещено к кому-либо привязываться так сильно, что это можно было назвать любовью, и носить под сердцем дитя. Один из заветов был нарушен, и сила вновь вырвалась на свободу… *** …Пак Гундефлоу с трудом разлепил веки. Небо над ним пузырилось чёрными облаками, будто раскалываясь на части от раскалено-белых молний. Эльф попытался рывком встать, чтобы разуверить себя, что природа не окончательно и бесповоротно сошла с ума, но едва смог сесть. Пульсирующая боль в виске и правом ухе напомнила ему о том, что ещё пару минут назад он валялся оглушённый магическим импульсом горя Дафны Гримм. Девочка превзошла все ожидания своих учителей, но Пак ещё тогда знал, что она далеко пойдёт. Зелёные глаза несколько минут с трудом привыкали к свету, который казался одновременно ужасающе ярким и чёрным настолько, будто весь мир вокруг погрузился во тьму. Зрение пришло в норму, однако происходящее вокруг настолько не соответствовало нормальному, что в этом не было никакого смысла. Феррипортский лес пылал, словно колдовской костёр. Ярко-рыжие языки пламени обуяли лес и щекотали небеса за пятки. Сырая от крови земля сотрясалась от внутренних толчков, пока в один миг не открыла свою гигантскую пасть, затянув в свою бездну всех без разбору. Из одного и второго развала тут же полезли тёмно-зелёные побеги, которые на глазах превращались в гибкие и цепкие лианы, которые хватали, душили, кидали и врагов и друзей; ещё не загоревшийся лес зашелестел множеством мощных веток-лап, не пропуская обезумивших от ужаса вечников, пустившихся в бегство. Лающим воем завывал сильный ветер, грозящийся перейти в ураган, гремел надрывно гром, пока небо готовилось к тому, чтобы разразиться чем-то ещё более ужасным, пока сверкали молнии и огненные вспышки драконов. Пожар, разящие молнии, обезумившие растения и лес – круг сражения замкнулся, и все оказались в этой ужасающей ловушке. Пак распустил крылья и взлетел, только чудом спасясь от падения в новую трещину. Он поискал глазами Мотылёк, но та парила рядом, ни на шаг не остовая от него. Безумие, открывшиеся взору эльфа, напугало его, но, увидев картину целиком, он понял, сколько разрушительным был настоящий неконтролируемый хаос. - Надо бежать, - негромко сказал он себе под нос, но фея услышала его. - Конечно. Давно пора. Они парили в небе, словно стрекозы – стремительно, неуловимо и волшебно -, уворачиваясь от магических залпов, пламени и молний, но не от ветра. - Бежать с поля, - Пак схватил Мотылёк за руку и притянул к себе. Только так можно было не потерять друг друга. - Если Хозяин здесь, а он не может быть где-то ещё, то мы должны его найти. - Ты думаешь, с его кончиной всё это прекратиться? – хмыкнула фея, доставая из мешочка на поясе зелье. Она плеснула его на заколдованные растения, и те в мгновение ока усохли. Но из земли тут же проросли новые. Эльф не ответил, увидев волшебные серебристые импульсы, исходящие совсем рядом с домом Гриммов. Защита, сотворённая кем-то из вечников, рухнула, но помимо неё оставался ещё внутренний барьер, от которого воины Алой Руки упорно теснили двух сестёр. А пожар, тем временем, перекинулся на близлежащий от дом лес. «Мадам», - с грустью подумал Пак. И тут же отбросил все сожаления, помогая Мотылёк бороться с обезумившими от вспышек драконами. Но его мозг продолжал лихорадочно цепляться за мысль о домике Гриммов. Что-то было не так. И он никак не мог понять, что же именно. «Мадам никогда не ставила на дом защитный барьер, потому как считала себя достаточно защищённой, а вечников чуть более человечными, чем на самом деле. Однако после Джека и Румпельштицхена она попросила возвести его, но защищает он только от магического воздействия…», - он внимательно посмотрел на дом. Волшебный пожар раскинулся полукольцом, закрыв все пути к отступлению, кроме одного, - города. Пламя всё ближе и ближе подбиралось к дому Гриммов, отчего защитный барьер начал было мигать, и вдруг перестал. Однако сражение за дом всё также продолжало идти: войны наступали – с ними дралась Сабрина, с магом выясняла отношения Дафна, но никто из них по какой-то необъяснимой причине не пересекал барьер. Как только эта мысль пришла в голову эльфу, старшая из сестёр вдруг заступила за преграду. На её светлых волосах и лице всего на секунду заиграли блики, словно свет попал на зеркало, и она удивлённо отступила обратно. В ту же минуту огненный шар мага, попытавшегося застать Сабрину врасплох, пролетел мимо неё и попал в барьер, а оттуда, вдруг отразившись, вернулся обратно. Волшебник не успел даже дёрнуться, пламя охватило его с головы до пят, и он громко закричал. Разъярённые войны бросились на сестёр, а из головы эльфы всё никак не шли эти блики. Но поле боя не предусматривало пауз на раздумья. Блондин едва смог увернуться от дракона, который в ужасе махал всеми конечностями и, потеряв ориентацию в пространстве, летел прямо на него. За одним зверем следовал второй, третий. Твари, призванные летать, теперь были отвергнуты небом так же, как и созданные «ползать» люди были сейчас ненавистны земле, по которой ходили. На жалость у него уже не осталось сил. Пак оседлал очередного дракона и безжалостно всадил меч в сухожилье крыла. Зверь взревел и начал крениться влево, тогда эльф обратился летучей мышью и издал неслышимый для человеческого уха звук, заставившей дракона под ним и ещё нескольких по соседству потерять ориентацию в пространстве и столкнуться друг с другом. Пак обратился ястребом и с ошеломляющей скоростью рванул вверх. Грязно-рыжий цветок взрыва прогремел в ту же секунду, едва задев эльфа взрывной волной. В остальном с высоты ему открывался потрясающий вид на сраженье. Настоящая панорама, словно огромная линза камера снимала всё это и транслировала в его глазах, в его разуме… Его вдруг осенило. «Кто всегда в центре событий, но стоит там, где никому не причинить ему вреда? Кто видит всех и вся, потому что есть везде? Кому мы готовы смотреть в глаза, не будучи знакомыми? Потому что мы смотрим на себя в нём!». - Я знаю, кто такой Хозяин! – Пак вновь обратился собой. Мотылёк непонимающе обернулась к нему, поджав узкие бледные губы и сведя тоненькие бровки. - А ещё я знаю, где нам его найти. Фея поймала его предвкушающую улыбку и улыбнулась в ответ. Эльф раньше никогда не видел, как она это делала. Сдержанно, с достоинством, но очень блёкло. Только в холодных глазах загорался какой-то яркий уголёк. - Так полетели же, - уголок её губы вдруг забавно дёрнулся. Молния белой вспышкой очертила их образы на тёмном экране неба… *** Сёстры сражались уже больше часа, но никак не могли попасть в дом. А пламя уже лизала своими гигантскими языками купол барьера. Нужно было немедленно эвакуировать родных. Но куда? Барьер защищал лишь от магии. Стоит им зайти в дом, и за ними тот час последуют войны Алой Руки. Даже если они смогут сдержать натиск и добраться до родных, как вывести их наружу, если к тому времени всех уже будут поджидать у двери? Двое в коме, одна инвалид, один воин и один маг, ослепший на один глаз. Если не убьют на пороге – уже счастье. «Питер…»- позвала Сабрина. Но им на помощь пришёл тот, кого они ждали меньше всего. Демон-Волк появился из неоткуда, сотканный из осязаемый тьмы и тумана и неся на своём хвосте лёгкую девочку в красном плаще. Зверь повернул к блондинки огромную голову с чёрными провалами глаз и красными точками зрачков. Взгляд был удивительно осмысленным и человечным – это всё ещё был мистер Канис. - Сейчас он повернётся к войнам… и дунет, - предупредила Шапочка, возникшая совсем рядом с девушками. – А после того, как он расправиться с ними, он примется за всех остальных. Вы здесь единственные люди. Бегите и больше никогда не возвращайтесь. Этот город исчезнет с лица Земли в любом случае, - она грустно улыбнулась. - А ты удивительно много об этом знаешь, - удивлённо сказала Сабрина, краем глаза следя за обстановкой – Зверь пока только бросался на войнов. – О Волке. - Я знаю только, что он такой не один. Твой друг, Питер Пэн, тоже заражён демоном. И как только человек в Пэне окончательно потеряет контроль, мы захлебнёмся в крови и в хаосе. Я дам вам форы столько, сколько смогу, - Шапочка размотала хлыст. - Спасибо, - Сабрина взяла её за руку. – Я не всегда была справедлива к тебе. Прости. - Я не всегда была паинькой. Шарики за ролики у меня давно заехали. Спасибо твоей бабуле, она помогла, теперь я возвращаю долг. Не подведи меня, Гримм, - Шапочка сжала ей руку. - Мы не подведём, - ответила за неё Дафна. Руки разжались. - А теперь ну! ну! ну! – девочка замахнулась кнутом, Волк встал на дыбы. А затем на задние лапы, заслонив своей гигантской фигурой все остатки света и вобрав их в себя. Уже вбегая на порог дома, сёстры увидели, как раздулась его кошмарная грудь, словно намекая какой силы разрушение сейчас будет. Шапочка достала из полы плаща дудочку… Последствий сёстры уже не увидели, скрывшись в доме, они знали только то, что Ветряной Волк дунул, и от мира, который они знали раньше, теперь не останется ни рожек, ни ножек. Война кончилась. Бойня завершилась. Пробудилась Смерть.