Тайна Вечности

За первым происшествием потянулось и второе. Если упала одна фишка домино в цепочке, за ней будут падать и остальные, пока не упадут все. Это физика, это логика, это судьба, это расчёт – называйте, как хотите. Однако своего ужасающего, уничтожающего смысла – явление не изменит. Считаете это просто игрой? Тогда оцените масштаб и выгоду в реальных условиях… Джейк так и не смог прейти в себя окончательно. В таком состояние люди обычно бросаются с крыш и мостов, уже у земли туго соображая о том, на что подписались и сколько всего оставили там, позади себя. Отчего-то жизнь так сурова, что понимание поступков приходит в самый последний момент, когда исправить уже ничего нельзя. Словно в насмешку. И смех у Судьбы негромкий, холодный, но пронзает до костей. Мужчина не слышал ни этого смеха, ни чувствовал опасности, которая громовым облачком собиралась над его головой. На грани рассудка, блондин не мог думать ни о чём другом, как о смерти своей невесты. Поэтому мысли заглушались работой. Он брался за любую работу, делал всё, что только можно было сделать, и не было ему нигде и ни в чём успокоения. Сколько бы раз он не пытался понять, почему она погибла, ничего не приходило в голову. То, что она умерла, защищая его, угнетало не меньше, чем сам факт её смерти. Кто-то вытолкнул его, а не Шиповничек. Было ли это специально или же случайно? И главное зачем? Кому нужна была её смерть или его? « Её что-то мучило. Я должен найти причину… Это должно как-то быть связанно с её смертью! Я это чутьём ощущаю. Не будь я Гримм, в конце концов!» Недолго думая, Джейкоб решил приступить к расследованию. Он расспрашивал всех вечножителей о том, когда они видели её в последний раз и где. Многие сочли его помешанным, безумным, но сжалившись над несчастным, рассказывали, что знали и видели. Собрать общую картинку удалось вечером следующего дня. До того, как начались кошмары, Шиповничек частенько не досыпала. Страшила поведал о том, как принцесса искала, чем себя развлечь. Она хотела читать, чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего. Запасы Страшилы она истощила. Оставались только ведьменские книги заклинаний, которые Банни и Моргана не отдадут ни за что на свете. Кроме волшебниц был ещё один представитель магии – Питер. Сам Джейк знал о «книжных сокровищах» в избушке Яги и не сомневался, что юный маг принялся за изучение такой информации немедленно. Однако помимо книг с заклинаниями в избушке хранилось целое собрание Агаты Кристи в кожаном переплёте. Мужчина знал это, так как его мать после смерти Базиля обменяла книги на порошок забвения специального приготовления. Книги до сих пор покоились под грудами тряпья где-то в избушке, но кроме него и Рельды никто о подобном знать просто не мог. Именно поэтому Джейк поспрашивал ещё. Но все ниточки упорно продолжали вести к избушке юного мага. Залезть внутрь для мужчины не составило бы проблем, однако привлекать к себе внимание и подозрения Питера было уже чересчур. Оставалось только дождаться, когда парень отлучиться из лагеря. А отлучался он не часто и не на долго. По какой причине он отлучался и куда, было тайной, покрытой мраком. И тогда Джейк вспомнил о том, что его любимая о чём-то очень долго беседовала с Морганой. После рассказа Шиповничек и её смерти, у ведьмы начали проявляться те же «симптомы», что и у принцессы. Только вот она ещё и пыталась в этом разобраться. Мужчине сыграло на руку, что Моргана тщательно всё записывала в небольшую книжку, которую не выпускала из рук даже будучи в больнице. И Джейк пошёл на первое преступление. Он выкрал ту самую книжку с записями и внимательно её прочёл. Мужчина не стал уделять внимание личным записям ведьмы. В конце концов, какое ему дело до её отношений с мужчинами? Зато он чётко изучил всё связанное с историей последних дней. Рассуждения женщины были основаны на легенде, о которой было рассказано лишь образно, в описаниях снов. Однако Гримма это ничуть не смутило. Он шёл по хлебным крошкам и до этого, а сейчас мозаика хотя бы понемногу начала складываться. В больнице Моргана начала полагать, что такая повторность снов, может означать намёк: где-то рядом демон, и возможно, тот самый. Не зря же именно эту легенду прочла Шиповничек. Так же ведьма предположила, что принцесса могла, случайно открыв книгу, разбудить давно седевшего где-то демона. Ведь «демоны могут впадать во временные спячки, им требуется время, чтобы «переварить» съеденные души и преобразовать их в энергию». Как бы это не случилось, вывод был всего один: по лагерю разгуливает демон в чьём-то теле, голодный демон. Каким-то образом всё это должно было быть связано со смертью Шиповничек и домиком Питера. Только вот как? *** Джейк не спал уже несколько дней. Его организм был истощён, но упрямство, желание докопаться до правды не давало ему покоя. Мужчина боролся со сном в своей палатке. Ему было душно, его душила пустота и мысли. назойливые голоса в голове, которые шептали: «Виновен, виновен, виновен». Не выдержав подобной пытки, блондин вырвался на улицу в одних штанах. Под босыми ногами прогибалась мокрая трава, рыжими огоньками светились огни патрульных, воздух трепыхал ветки деревьев, как колокола. Колокола природы били тревогу. Из леса к Джейку тянулись тёмные, чёрные тени. Они окутывали его, обнимали, сливались с его тенью. Их щупальца обвивались вокруг тела невесомыми плетями. Тонкий, едва заметный ломтик луны давал ничтожно мало света, чтобы растворить тени вокруг. Тьма подобралась к мужчине и обрела физическую оболочку: вместо плетей женские руки, мягкие волосы и тёплые губы. Лёгкий шёпот голосов превратился в единый голос, принадлежащий одному человеку… Её голос шептал, пел-напевал, убаюкивал и обжигал до сердца своим холодным дыханием. Она говорила ему правду, всю правду обо всём, боязнено, чуть дрожащим голосом, почти плаксиво. Она боялась того, о ком говорила. Она боялась, что он найдёт её и убьёт за правду, которую он приказал скрывать от него, Джейка. Имя неизвестному тирану прорезало воздух своей резкостью, на последнем выдохе, громким шёпотом… Питер Пэн. - Ты не веришь мне, - хлюпающее прозвучало над ухом, когда Джейк попробовал усомниться в её страхах. Парень был непрост, но ужасным убийцей быть просто не мог. –Тогда загляни… загляни в его дневник и узри ужасы страданий. Он пишет их, описывает так тщательно, как только возможно. Ведь он всё это видел. Все эти муки. Загляни. И ты увидишь! Она неосязаемо коснулась губами его голой спины и растворилась в тени. А мужчина невидящими глазами посмотрел в небо. Секунда и Джейк уже бежит в темноту, бросаясь туда, словно в бездонную пропасть. Он бежит быстро, не ощущая боли ран и царапин от неровной почвы, камней и корней. Бежит от бесповоротности и неизвестности к тому далёкому огоньку в тумане, который сулит спасение от этого смога вокруг. Дверь избушки оказалась распахнута, хотя всегда была закрыта не одним защитным заклинанием. Перепрыгнув высокий порог, блондин ворвался в единственную комнату избушки. Словно ожидая его прихода, на стол была настелена белая с вышивкой скатерть, догорал бессмертный огарок свечи в латунном подсвечнике. Обтянутая коричневой кожей книга без надписей и замков лежала с краю стола. Ничем не примечательная книга притягивала к себе внимание. Джейк почувствовал, как по его венам заструилось приятное жгучее чувство. Оно было намного сильнее, чем обычно, и источником этой энергии была именно эта книга. Мужчина подошёл к резному высокому стулу и опустился к него. Кожа обложки приятно обожгла пальцы и рассеяла разряд по всему телу. Могущественная древняя магия, скрывающаяся меж желтоватыми страницами или что большее? Гримм отстегнул застёжку, которая слетела почти без усилий. В тот же миг книга вырвалась у него из рук и открылась на середине, где были пустые листы. Джейк широко открыл глаза, когда узрел, что на пустых страницах сам по себе появляется текст. «Самопишущиеся книга» - догадался он. Мужчина дождался, когда перестанут появляться всё новые и новые записи. А потом резко схватил книгу и разом перевернул около дюжины страниц. Блондин не знал, что ищет и что жаждет найти, и нужно ли ему это… Но его руки уже двигались, пресекая все его вопросы. Страница, где он остановился, была порядком измята, уголки листа словно выгрызали, а загадочный узор, окружавший текст, странно походил на египетскую письменность. Джейк потёр переносицу и часто заморгал. У каждой волшебной книги есть многослойная защита. Даже если она была отпёрта, то без своего Хозяина она продолжит защищать информацию, хранящуюся здесь. Буквы расплывались перед глазами, но мужчина сосредоточился не на самом тексте, а на рисунках, тем самым самую малость, обманув защитное заклинание. И вот текст предстал перед ним во всей красе: « В столице тольтеков сегодня собралось огромное количество людей. Многие ехали издалека, чтобы прибыть на празднество пораньше и ещё застать «благословленную великим богом». Её звали Чуа*. Ей было четырнадцать лет, и она получила расположение бога Ча**. Ей приносили дорогие дары каждый день на протяжение года: золотые украшения, редкие фрукты, красивые платья и цветы. Со всеми дарами присылали по пёрышку, из которых она должна была сшить себе накидку. И с каждым новым даром и пером она понимала: скоро. Вот этот день и настал. Сегодня. Её богато одели и украсили. Бог был щедр и искусен, он учил этому своей народ. Только самые лучшие украшения, одежда, цветы в волосах и рисунки на коже. Символы чистоты, красоты и мудрости. За ней пришли на рассвете. Великие жрицы ласково обращались с ней, запястья связали так, чтобы не было очень больно, но вырваться было бы невозможным. Путь был долгим и утомительным. На вершине пирамиды в непроходимых джунглях её ждал алтарь. И вот, когда солнце начало постепенно оставлять землю, скрываясь за горизонтом, они дошли. Внизу пирамиды собралось столько людей, что девушка, стоя сверху, не смогла разыскать своих родных. Люди пели, пока её подводили к алтарю и усаживали на него лицом к народу. Жрецы в одеждах с разноцветными перьями, в масках каменных змей, с обсидиановыми жертвенными ножами за поясами. Позади неё палач с лицом, разрисованным зелёной краской, что застывает на лице, словно маска, как вторая кожа с мелко прорисованными чешуйками. Он в гигантской мантии с крыльями и язык у него рассечён надвое, как у его божества, как у всех жрецов. У него в руках в заходящих лучах солнца блестел топор. Девушка готовилась долгое время, но оказалась не готовой. Любовь Бога лишила её возможности познать счастье, любовь юноши, материнство. Ей не давали общаться с семьёй, с её нареченным супругом, которого убили из-за неправедности любви его к девушке, возлюбленной Богом. «Бог может возлюбить женщину единожды в года, и женщина эта должна возлюбить Бога своего выше всего сущего. Любовь смертного никогда не сможет сравниться с Божьей». Но девушка была готова бросить вызов этой любви и этой Судьбе. Бог уже полюбил Мэку***, сестру её старшую и подругу её Манзи****, и его любовь отняла их. « О, Ча, Бог Земли, Пернатый Змей, я Чуа, возлюбленная твоя, взываю. Забери мою душу, она не нужна мне более, коли не быть мне невестой мужа моего нареченного, убитого во имя праведного гнева твоего, матерью детей моих нерождённых, целительницей народа моего. Только прокляни их, Великий Змей, и я прокляну их вместе с тобой!» Секунда и топор перерубил девушке позвоночник. Ещё одна и ей перерубают голову с частью спины. Песня людей внизу пирамиды достигает своей кульминации и обрывается. Одна из женщин в первом ряду не может сдержать слёзы ужаса и горя, рвущиеся наружу. Кровь её дочери стекает вниз по ступенькам, как ручей, пока не замирает, свернувшись. Это не жертва во имя Бога, это благосклонность Бога к этой жертве, к этому народу. Ещё несколько минут, пока жрецы спускают свой «трофей» вниз, кладут его на землю, читая возношения, длится тишина. Вдруг раздаётся оглушительный треск, и земля разверзается под ногами людей. Вот она Божья любовь к жертве, однако, земля треснула совсем не под девушкой. Пирамида рассыпается на глазах и уходит под землю, погребая за собой часть народа. Те, кто был дальше, не избегают своей участи. Земля трескается повсюду, выводя узоры разломов на земле, высвобождая праведный гнев. Куда бы они ни побежали, трещины на земле, словно змеи, которым они так покланялись, преследуют их, настегают и жалят, отправляя в бездну первородного Каменного Гнева. Когда последний человек исчезает под землёй, наконец-то настаёт тишина. Две части тела девушки лежат рядом. Она похожа на сломанную куклу. Но вот тело вдруг начинает срастаться: сломанные кости восстанавливаются, новые слои мышц и кожи нарастают почти мгновенно. Она несколько раз странно дёргается, потом садится, потирает шею и распахивает свои зелёные глаза» Джейк Гримм впервые в своей жизни приходит в неописуемый ужас. Кровь холодеет в жилах, а сердце, словно большой барабан, сбивается с чёткого ритма и бьёт без разбору. Картина девушки с зелёными глазами всё ещё стоит перед ним. Её глаза настолько жуткие, что мужчина не сразу понимает, что это лишь плод его фантазии от рассказа. Он быстро захлопывает книгу и отбрасывает её в сторону. Руки трясутся, пробивает холодный пот. « Имя мне Чуа. Я, Великая Демонесса Земли. Я буду рада нашему знакомству!» - незнакомый голос обжигает сознание. Джейк Гримм готов поспорить, что видит её жуткую улыбку. Но он на самом деле ничего не видит… он это понимает, знает, однако ничего не может поделать. Он выбегает из избушки, и бежит, бежит, бежит оттуда так же, как стремился туда. Мужчина спотыкается об корягу и падает в траву. Он рыдает и плачет непонятно от чего. Хотя это вполне очевидно. Его обнимает страх и ужас. И он вполне материален. - Вот видишь, я же говорила. Я знала, ты меня поймёшь. А теперь вытри слёзы, - она гладит его плечам, спине и подбородку. Её голос разгоняет печали, горе, но не прогоняет ужас. – Это пройдёт. Всё пройдёт, - шепчет она. Он отрицательно качает головой и продолжает рыдать от страха, обнимая её. - Нет, нет, нет… И тогда перед ним, как во сне предстаёт она. Живая, прекрасная и любимая. Шиповничек ласково гладит его по волосам, и он успокаивается. - Джейкоб, мой милый Джейкоб. Я знаю, я уже мертва. Но мы можем, можем быть вместе и отомстить моему убийце. - Как? Скажи только как, любовь моя! Я всё сделаю ради тебя. - Ах, Джейкоб, если бы ты только мог это сделать… - Я всё сделаю лишь бы быть с тобой. - Я знаю, ты меня укроешь… укроешь от бед, неприятностей, боли. Хотел бы укрыть… - И укрою, - уверенно сказал он. Она улыбнулась ему своей замечательной улыбкой. - Тогда есть одни способ… *** Пинокио не спал. Он словно ждал того момента, когда что-то случится. Псевдо Сабрина не собиралась выполнять условия сделки. Как он это понял? Он этого и знал, просто чувствовал, что скоро ему может подвернуться шанс уйти отсюда и без пособничества. И вот он! Джейкоб Гримм, полуголый, ночью носился по лагерю, будто обезумевший. А после, мальчик не поверил свои глазам. Мужчина не одеваясь, никому ничего не говоря, проскальзывает в мед. палатку и спустя пару минут выходит с раненной ведьмой на руках. Гримм заходит к себе вместе с ношей, но почти сразу же выходит оттуда с какой-то сумкой длинным свёртком. Он не останавливается, двигаясь по лагерю, как преступник, избегая патруля, света и собственного шума. Пинокио делает тоже самое, следуя за ним. Мальчик прихватил с собой нож, который стащил у кого-то из охраны утром. Эта единственная вещь, что он успел прихватить с собой, даёт ему некую уверенность. Он двигается за Джейкобом. Тот направляется барьеру лагеря. Вещь в его руках, завёрнутая в плащ, оказалась мечом. Мужчина методично и легко надрезает барьер, словно это кусок сыра или бумаги, и отбрасывает меч в сторону, как какую-то безделушку. На голое тело надевает плащ, положив ведьму на землю. «Здесь не обошлось без усыпления. Что же здесь происходит? Псевдо Сабрина, полуголый Джейкоб Гримм выкравший ведьму и меч режущий барьер, неизвестный Капитан со скрытой личиной… Тут ещё опаснее, чем в Алой Руке» - пришёл к выводу деревянный, просачиваясь сквозь появившеюся в барьера лагеря дыру. Он знал, куда ему нужно бежать, он единственный знал, где искать Хозяина. Однако вся эта история так сильно его заинтересовала, что Пинокио последовал за Гримом по пятам. И какого же было его удивление, когда тот Гримм направился прямиком в город… А ведь по слухам там происходило такое, что никому в кошмарах не приснится. Но движимый любопытство, мальчик последовал за ним. Фишки начали падать и эту цепочку уже не остановить.