Наказание

Что теперь будет? Все так смутно… и вместе с тем так прекрасно. Легкая будоражащая нежность отозвалась во всем теле как отголосок ночной страсти. Саске перевернулся на другой бок, огляделся немного в комнате: никого, в постели только он один – решили, видимо, не будить, ведь сегодня суббота, нет занятий… Они втроем занимались сексом – он, брат и его парень. Как… как он вообще решился на все это? И как он счастлив, что решился. Итачи. Саске не знал его таким… Одновременно властным и покорным. Образ старшего брата начинал не таять, а приобретать новые очертания. Теперь многое стало проясняться. Каким Итачи был новым для Саске в эту ночь! И в то же время – тем же аники, к которому Саске так привык, заботливым, любящим. Саске не ожидал, что в постели Итачи поведет себя так. Он боялся, что перед Кисаме брат скажет или сделает что-то такое, что как-то скомпрометирует его. Не намеренно, а просто так, по привычке, да и разве ведут себя с младшими братьями как-то иначе? Оказалось – ведут. И вместо чувства неловкости Саске чувствовал себя полностью удовлетворенным. Итачи был с ним таким, что это сформировалось в негласные комплименты в адрес Саске как актива. Когда Саске нервничал – Итачи помогал действовать, направлял ненавязчиво, разбавлял ситуацию мягко и тактично; когда Саске желал ощутить свою власть – Итачи подчинялся и позволял ему это. Итачи знает его так хорошо! Он чувствовал его, понимал, что ему понравится, что ему нужно… Теперь Саске видел, почему Итачи последние годы не слишком близко подпускал его к себе, к своим тайнам, интересам. Относился к младшему братишке с прежней любовью, но сам старался всегда быть в тени, не делился ничем. Причина в его ориентации, в его парне. Итачи боялся реакции Саске. Но не только это... Он попросту не желал впутывать его. До сих пор по праву старшего считал себя в ответе за отото. Зная Итачи, Саске мог бы с уверенностью сказать, что вторая причина явилась бОльшим аргументом, нежели первая, так как умышленно вовлечь Саске во что-то, что может повредить ему, пусть это даже всего лишь мнение общества, Итачи не позволит себе. А если бы Саске сам догадался, то Итачи бы просто ответил: «Да, я встречаюсь с парнем, надеюсь на твое понимание и на то, что это не послужит разладу между нами с тобой». Их привычные стебные шуточки в адрес друг друга тогда утратили бы всю невинность, и больше ни одному, ни другому не пришло бы в голову ими сыпать. Вероятно, Итачи не хотел и это разрушать, но тайно страдал, что вынужден отшучиваться на темы, которые для него серьезны.А собственный страх показаться неправильным, ненормальным поблек на фоне страха потерять Саске. Вот глупый аники. Как мог вообще вообразить, что Саске станет хуже относиться к нему из-за этого? Саске осознал, насколько важным является для Итачи. Если бы это было не так, то Итачи бы не беспокоило все это, как не беспокоит то, что думают о нас посторонние. Брат, привычно собранный и серьезный, внезапно показал себя таким раскрепощенным. Это просто опыт или его действительная суть, естественная для человека? Подумать о старшем брате так… интимно.. это же просто странно! Как думать о том, какие в сексе твои родители друг с другом. И все же в отношении Итачи как-то логичным образом удалось все это совместить. Ведь несмотря на эту новую сторону брата, Саске тонко чувствовал его прежнего, знакомого и близкого ему. Саске внезапно оказался невинным, поскольку с мужчиной впервые, и то, как Итачи его вел, находясь даже в пассивной роли, трудно описать. Нежные прикосновения Итачи, бережные, но не осторожные, не робкие, а такие уверенные. Так мать купает свое дитя. Бесконечная нежность не имеет тут ничего общего с робостью. Эти его спокойные слова: «Не торопись», «Все хорошо, Саске, все в порядке». То, как Итачи впервые взял в руку его возбужденный член, шепча на ухо любовные глупости и оставляя Саске влажный засос на шее: «Иди ко мне, красавец мой». Вспоминая все, Саске уткнулся лицом в подушку – неужели он выглядел таким неопытным? И Кисаме это заметил? А как же все те девчонки из вуза, которые визжали под ним? Саске считал своей заслугой то, что ни одна целка не разводила сопли и слезы с ним. Какими эти девчонки теперь казались неумелымии.. другими. Он был рад, что имел уже положительный опыт к этому времени, но этой ночью он и правда был юнцом. Однако Итачи все сделал так, что Саске вышел победителем. Им было хорошо. Брат постанывал и терял способность сопротивляться… Его можно было вертеть как угодно, бесстыдно делать все, что приносит наслаждение. Те позы, которые они с Кисаме заставили принимать Итачи, теперь навсегда станут частью интимных фантазий, воплощать которые захочется снова и снова. Саске до сих пор чувствовал горячее крепкое тело Итачи, уже не такое худое и тонкое, как в 16 лет, когда Итачи принимали за девушку из-за длинных волос. С годами Итачи становился только прекраснее, ему возраст придает мужественную брутальную красоту. Стоило найти заветную точку наслаждения, брат застонал, потеряв дар речи, сам стал двигаться, прижиматься теснее. Когда Саске приостановился, опасаясь причинить боль, Итачи не позволил отстраниться: «Продолжай, еби меня, детка». Саске приводило в восторг то, что именно он, младший брат, трахает старшего. Наоборот – это как-то банально, об этом пишут фанфики и яойную мангу для девушек. В жизни понятие возраста не играет такую безапелляционную роль, реальность более гибкая, неоднозначная. Саске выкарабкался из уютной постели Итачи, обмотался простынкой и направился в душ. -Доброе утро, отото, - Итачи улыбнулся ему из кухни, попивая кофе. -Доброе утро… Странно, они с Итачи никогда не вели себя так чинно в домашнем быту. Но почему-то это не оттолкнуло Саске. -А где Кисаме? -Он уже позавтракал и уехал работать. -В выходной? -У него работа в том числе и по выходным. -Жаль. «Мы могли бы провести день вместе», - хотел сказать младший, но почему-то побоялся сразу говорить такое. Может быть, Итачи вовсе не пожелает больше, чтобы Саске вмешивался в их с Кисаме жизнь? -Тебе сделать кофе? И снова! В другой раз Саске бы опять потроллил Итачи фразой «лучше сделай мне минет, заботливая хозяюшка» - Саске частенько побешивался от Итачиной «заботы», особенно когда был моложе и хотел стать самостоятельнее, но при этом не смог бы без этой заботы прожить и дня. Итачи понимал подростковую психологию и потому никогда не обижался, а сыпал фразочками в ответ, мог даже шантажировать Саске, хотя и не всерьез… Или говорил родителям, что «этот головорез» скоро загонит его в могилу, вот тогда-то и хлебнет «свободной, независимой жизни». К тому же, себя Итачи считал жертвой обстоятельств, и каждый раз, когда Саске жаловался на «несвободную жизнь», напоминал, что таковая не у младшего, а у старшего, ведь это Саске ему житья не дает никакого. И все равно после этого старший продолжал опекать младшего, а младший – принимать эту опеку. Но ввиду прошлой ночи Итачи понял бы фразу про минет в самом прямом смысле и исполнил просьбу, так что шуточка бы не удалась, впрочем, в пользу шутившего. -Лучше какао, если молоко есть. Спасибо, - ответил Саске, покраснев, и ушел купаться. -Все нормально, бро? – крикнул Итачи вдогонку. -Да, все хорошо… Сейчас приду. И чего это он струсил? Отвратительно. Надо просто прямо поговорить с Итачи. Выяснить все раз и навсегда. После всего, что было между ними, нельзя прятаться. Саске не ощущал себя лишним, третьим, лишенным чего-то. Он сполна получил все, чего только мог пожелать вчера. Даже больше того, что дозволено получать младшим братьям. Поэтому он был не намерен отступать, он надеялся, что оба его любовника согласятся на постоянные отношения, тем более, что Кисаме все равно должен переехать к ним с Итачи жить. Этой ночью они оба – брат и Кисаме – принадлежали Саске. Он имел их по очереди, оба просили его, оба получали удовольствие. Ну и кто тут неопытный? Саске говорил себе, что они просто были подготовлены к такому, но все равно ощущал удовлетворение, как от их ласк, так и от своих собственных действий. Он никогда не думал, что ему придется трахнуть 38-летнего мужика, коим является Кисаме, да еще и бурно оргазмировать от этого. Вообще, что Саске прежде знал об удовольствии? Что понимал в красоте, в людях, в личных отношениях? Лишь смутные неосознанные порывы юношеской влюбленности, когда кайфуешь не столько от ощущений, сколько от их новизны, когда скорее любознателен, нежели понимаешь, чего хочешь. Когда стояк мешает спать просто потому, что ты молод, и невозможно контролировать себя толком. Гомосексуальный опыт – тоже новое, но оказался для Саске более осознанным и вместе с тем таким естественным. Просто странно, как он жил раньше по-другому? И, если бы не Итачи, прожил бы всю жизнь, так и не узнав…? …Когда Саске вернулся на кухню, Итачи уже позавтракал и стоял у раковины, мыл за собой посуду. Как всегда, дисциплинированный. Итачи родители воспитывали строго, потому что это был их первый ребенок, боялись разбаловать, да и в денежном плане времена были труднее… А в итоге… перегнули палку, не поняв сразу, что такому характеру, как у Итачи, на пользу пошла бы, наоборот, некоторая свобода в воспитании. О том, что можно иногда давать себе самому поблажки и не убиваться работой и делами до смерти, Итачи узнал только после 25 лет, когда подорвал здоровье. И такого же парня себе нашел, честного и работающего даже по выходным. Удивительно, как сам Итачи стал позволять себе выходные вообще. Может быть, теперь, когда ему не нужно хотя бы скрывать личную жизнь, он станет больше времени уделять себе, брату – им? Саске тихо подошел к старшему сзади, уткнулся носом в макушку, мусоля волосы губами, щекоча эрогенную зону жаром своего дыхания. -Нии-сан… в каких мы теперь отношениях? -Полагаю, в любовных, отото, - отозвался Итачи. -Значит, мы будем встречаться втроем? -Да. Ты согласен на это? Сердце Саске, замершее на миг, вновь сорвалось, застучало о диафрагму. -Да… Отношения Кисаме и Итачи казались чем-то таким простым и очевидным. Они общались между собой порой как новоявленные возлюбленные, когда хочется смотреть друг на друга постоянно, быть друг с другом непрерывно, а порой как 80-летние старики, прожившие всю жизнь бок о бок и ворчащие друг на друга, но все равно не способные уже разлучиться. За то недолгое время, что Саске наблюдал за ними, он успел заметить, как бережно они относятся друг к другу, как они ценят друг друга, как привыкли к обоюдным недостаткам. Они слились друг с другом - как собственная кожа, как собственное одеялко, от которого пахнет по-родному, как собственный старый тапочек, удобнее которого ничего нет. Саске был уверен, что Кисаме знает все об Итачиных недостатках и слабостях, как и Итачи – о Кисаме. Они наверно даже какали друг перед другом. Они уже не представляли жизнь по одиночке. И при этом они оставались друг для друга непостижимыми, словно мечта, к которой хочется стремиться, а если достигнешь ее, то потеряешь смысл жизни. Оказалось, что встречаются они уже три года! И Саске ни о чем не догадывался. Как и остальные окружающие люди. Да как можно простить такое Итачи? Как можно быть таким конспиратором?! -Почему ты ничего не рассказывал мне? -А ты как думаешь, отото? – резонно заметил Итачи, повернувшись к нему в кругу его объятий. -Боялся отчуждения? -Боялся потерять тебя. И как человека, и как брата… и как парня. -Как парня? – удивился Саске. -Да. Кисаме давно уговаривал меня признаться тебе. Так сказать, сделать тебе предложение встречаться с нами. А я не смог бы никогда на такое решиться в отношении тебя… Но, к счастью, мне не пришлось ничего объяснять тебе, когда стало ясно, что ты вовсе не осудишь и не имеешь ничего против… Признаться честно, я иногда думал, что ты догадываешься. -Ничего подобного! Я даже понятия не имел. Ты всегда был так занят… С тех пор, как мы стали взрослыми, мы отдалились друг от друга. Ты не впускал меня даже в свои интересы, не то что в секреты личной жизни. -Прости, родной, на то имелись причины, как видишь. Я вовсе не из-за чсв так вынужден был поступать. -Я стал догадываться в последнее время только о том, что у тебя кто-то есть, но я думал, что это девушка. Итачи рассмеялся удивленно. -Да уж… моя девушка – двухметровый качок и мастер спорта. -Я не подозревал о своих настоящих чувствах к тебе, Итачи. А сейчас мне кажется, что я всегда любил тебя. Именно тебя, своего брата. Просто не понимал этого. Так бывает… Прошу, не скрывай от меня ничего. Я хочу знать тебя, всего, знать все о тебе. Иначе я ощущаю, что ты будто ускользаешь от меня… -Обещаю, Саске, что не стану ничего от тебя скрывать, - серьезно ответил Итачи. – Больше и нечего, в сущности, скрывать. Их губы встретились в нежном недолгом поцелуе. -Но и ты меня удивил, отото, - задумчиво проговорил Итачи. -Удивил? -Во-первых, ты очень нежный любовник. -Это плохо? -Наоборот. Ты всегда был таким порывистым в детстве, громким… но ты бываешь и другим, твоя суть другая. Я знаю, что глубоко внутри тебя живет другой Саске. Не только мистер Стебщик. -Ты ведь будешь любить меня любым, правда? – заулыбался младший. Итачи снова усмехнулся: -Я тебя видел маленьким, толстеньким и голеньким, как ты думаешь, могу я после этого тебя не любить, каким бы ты ни был? Саске куснул его в ухо в отместку. И кто после этого стебщик еще? -Ай! -А во-вторых? Есть вещи, за которые после стеба сердце обливается кровью, и стебать их немыслимо. А есть вещи, которые не пережить без стеба, губительно относиться к ним серьезно. И часто это одни и те же вещи, но в разных обстановках. Кажется, именно такой вещью стала их мужская братская любовь. Саске и Итачи не могли бы побаловаться ею в неосознанном отрочестве, как многие другие подростки, у которых бушуют гормоны и все случается без объяснений, просто и логично – слишком велика была разница в возрасте для такого. Вот и пришли друг к другу так поздно… Или до того просто не поняли бы друг друга? -А во-вторых, я и думать боялся, дашь ли ты свое согласие или нет. Притом, что я знаю тебя как облупленного, твоя душа для меня была скрыта. И ты сделал свой выбор, приоткрыв эту завесу для меня. -Вот мое согласие, - Саске стал покрывать лицо Итачи нежными поцелуями, самыми мягкими, – и вот, - он продолжал ласки, крепче прижимая брата к себе, – и вот… Старший отвечал, целовал его, пока губы не защипало от щетинки. Нацеловавшись не вдоволь, Итачи тихо сказал, кивнув в сторону стола: -Твое какао тебя ждет. С пенкой, как ты любишь. -И как ты терпеть не можешь, - засмеялся Саске, вспомнив, что брат не любит молоко вообще и с пенкой в частности. Саске даже вообразить себе не мог, насколько его жизнь способна измениться за всего лишь одну ночь. А по сути, что изменилось-то? С Итачи они стали теперь ближе, чем когда-либо. Да и связь с существами своего пола – это не радикально связи с существами противоположного. С точки зрения любви, нет никакой разницы… Получается, изменилось все, но ничего. Все только улучшилось, углубилось. Саске слизал всю пенку с какао. Какао, что делает брат, превосходно. Как и все остальное, что он делает… А за загубленную шутку, из-за которой Саске и выбрал этот напиток, с брата причитается один должок.