Что же ты ищешь, мальчик-бродяга,
В этой забытой богом стране?
Что же тебя словно манит куда-то...
Все, кто был в радиусе поражения заткнули уши и заметались в поиске изолированного от этого рёва помещения. Во всех домах позакрывали окна. Даже телевизор на полную громкость не спасал от этого ужасного звука. Но хуже всего было Хайбаре, ведь она стояла около эпицентра "взрыва". - Ааа! Конан, прекратии! - взмолилась Ай. Но он то-ли не слышал, то-ли специально продолжал "петь"....Что же так ясно видишь во сне?
А куда идёт, он и сам не знает,
Ибо уж судьба выпала такая...
Хайбара не могла это больше слушать. Вдруг этот рёв прекратился. Конан присел и схватился руками за голову. Рядом стоял тёмнокожий кансаец, серьёзно смотревший на мальчика. - Что всё это значит, Кудо-кун? - спросил он голосом строгой учительницы, которая спрашивала ученика почему тот опоздал в школу. - Она сама попросила меня спеть, - виновато ответил он, потирая ушибленное место. - Я сама виновата, что совершила такое безрасудство, - оправившись, сказала Хайбара. - Господи, всем уже давно известно, что медведи у него на ушах чечётку отплясывали, - улыбнулся Хаттори. "Ох, господи, почему этот Конан так плохо поёт? Ужасно, надо будет выкинуть эту "песенку" из телефона... Эх, ну ладно, хоть не поймали", - думал Шинджи, идя домой вместе с Хейджи. А Хайбара ещё немножко постояла, смотря на эту чудесную картину и так же ушла, к Агасе, размышляя, делать ли ей антидот, или оставить всё как есть, обманув его.