Картонное сердце

Доктор Уилсон думает, что у Доктора Хауса нет сердца. Доктор Уилсон думает, что Доктор Кадди дура, потому что: «Я верю, что у нас получится». Доктор Уилсон не думает, что это хорошая идея. Только вот он не знает – что. Утро в Принстон Плейнсборо всегда похоже на вечер в Принстон Плейнсборо, но только не в этот день. Множество надписей и вывесок в отвратительном розовом цвете. Пол, усеянный конфетти и лепестками роз. Слюнявое настроение. День. Святого. Валентина. Кадди в регистратуре что-то заливает равнодушному Хаусу, кажется, будто они не вместе, будто они не приехали пять минут назад на одной машине, не вылезли утром из одной постели, не трахались вместе в душе. Только длинные музыкальные пальцы Доктора Хауса сжимают маленькую ладошку Лизы Кадди. Доктор Уилсон помнит эти пальцы. Он помнит их у себя на члене, он помнит их у себя на губах. В конце концов, он помнит их в себе. Эти длинные, тонкие музыкальные пальцы, извлекающие музыку из фортепиано. Извлекающие музыку из его тела. Извлекавшие. Доктор Уилсон не думает, что это хорошая идея – вспоминать сейчас это. Хаус с Кадди – он ясно дал это понять в последний вечер. Уилсон стоял в одних трусах посреди неестественно светлой кухни и растерянно слушал сбивчиво объяснявшегося Хауса. Ему нужна стабильность, ведь Уилсон понимает. Нет, он не бросит Кадди. Да, они останутся друзьями. Да, он любит Лизу. Нет, больше между ними ничего не будет. Доктор Уилсон отлично помнит, как протянул раскрытую ладонь, обещая всё: стабильность, дружбу, любовь. Доктор Хаус развернулся и ушёл к своей темноволосой принцессе, которой давно за сорок, пристукивая тонкой деревянной ногой. Доктор Уилсон думает, что у Доктора Хауса нет сердца. Вечером он распечатывает несколько валентинок, больше похожих на вежливые поздравления, одно пылкое признание молоденькой медсестры, и он думает, что разбор бумаг закончен, когда его пальцы нащупывают картонный лист. Доктор Уилсон смотрит на небольшое, неровное, явно в спешке и без старания вырезанное сердце без единой надписи и думает, что у Грегори Хауса точно его нет. Нет сердца. Оно теперь у Джеймса Уилсона.