Выше облаков...

Хм, что мне там говорил Кроули? Не искать встречи с Дьяволом, которого Сэм выпустил? Точно. Именно это я и сделала, не специально, конечно, но сделала. Мы вышли на Дьявола, чтобы его убить. Примерно через пару недель Кроули объявился уже для всех, не только для меня (что любил делать в моих снах), и отдал нам Кольт, строго-настрого велев убить Сатану, собственно, чем мы и занялись. Небольшой город встретил не очень приветливо, и наш отряд по спасению человечества из Винчестеров, Харверов и Кастиэля отправился на поиски приключений. Разъезжали по пустым улицам, и нам становилось не по себе, ну и жутко было ещё и от мысли, что сегодня я или кто-то другой мог умереть. Я постоянно поглядывала на затылки парней, пока собирала мысли в кучку, очень и очень не хотелось потерять кого-то из них снова, а за окном то и дело показывался белёхонький Бим, весело виляющий хвостом. Вот, кто меня уж точно не кинет, как Кас. Из-за беспокойства и нарастающего страха уже хотелось развернуться и уехать, но куда там, когда обоих братьев несёт одновременно? Тяжело вздохнув в последний раз, я откинулась на спинку, а Дин, видимо заслышав меня, решил скрасить гнетущую тишину вопросом, пожалуй, самым неподходящим и больше риторическим. — Что у тебя с лицом? — Ещё не поздно оставить в покое эту дурацкую затею, — ответила я честно. Пусть, пусть считают меня трусихой. — Мы уже здесь и одну тебя не оставим, — отмахнулся брат. Подумал, наверное, что я не заметила нотку беспокойства в его голосе, уж я-то знаю его. — Я переживаю не за себя. Больше мы не говорили до самого пункта назначения. Мне-то чего бояться? У меня был Бим, который постоянно плёлся где-то поблизости, не привлекая лишнего внимания, и мне действительно больше было спокойней с ним, чем с дробовиком в руках, ангелом и четырьмя профи-охотниками. В этом городе мне на каждом шагу что-то чудилось: непонятные шорохи, будто кто-то прошёл рядом, а, выходя из-за угла, я на мгновение что-то замечала и вновь теряла из виду, словно это было видением. И я бы так и дальше думала, что начинаю сходить с ума, если бы Кастиэль не сказал про жнецов, которых тут хренова туча. Чёрт, узнав от Кроули правду, я невольно начинала подмечать некоторые изменения в себе: начала больше и чётче замечать всякие подклады, которыми Бобби буквально нафаршеровал свой домишко, стала конкретнее видеть лица людей (и не только их). Особенно примечала Кастиэля. Свечение, исходящее от него, приобрело форму сложенных крыльев. Я привязалась к этому синеглазке. Даже не знаю, любовь это или просто симпатия. Факт в том, что, когда он выразил желание узнать, что привело стольких жнецов в город, я последовала за ним. Тайком, разумеется. Кстати, то, что он меня не ощущает — тоже плюсик, который мог стоить мне жизни. Мы нашли его. Люцифер. Точнее, это Кас его нашёл, а я нашла его. Стоя за углом, наблюдала своего ангелочка со спины, окружённого кольцом огня, возможно, из святого масла, как незнакомый голос раздался прямо над ухом. Он стоял так близко, что я кожей ощутила тепло и вкус голоса, пока его обладатель не решил показать лицо. — Кого-то ищем? — незнакомец обошёл меня и, увлекая за локоть к Кастиэлю, мягко и красиво продолжил, пока я, совершенно в полной растерянности ворон считала: «Случаем, не меня?» — Джессика… — тяжко вздохнул Кастиэль, заметил меня и испугался.— Что ты здесь делаешь? — Она молодец, в отличии от брата, за которым мне придётся ходить и нудить. Теперь я поняла, это был Люцифер. Чёрт, я его не таким себе представляла, не таким обыденным, по крайней мере. Ничем непримечательная внешность, рубашка, джинсы — всё как у всех. Но — о боже! — этот голос. Он сводил меня с ума, заставляя стоять, как вкопанной, и ни на что не реагировать, кроме как его слов. — Люцифер, она ещё совсем ребёнок и не готова… — Да брось, — прервал Дьявол Кастиэля самым спокойным тоном, — думаешь, я не знаю о планах Михаила? Если бы не знал, то уже свернул ей шею, чтобы помучить тебя, а ты помог бы мне заполучить Сэма Винчестера. А так… Кажется, он разбил мне нос об ближайшую трубу или что-то ещё, потому что я не заметила ничего, кроме боли и горячей крови, стекающей по губам. Дам-с, я совсем потеряла голову, но теперь пришла в мир. Люцифер держал меня за шкирку, как котёнка и, встряхнув, повернул к себе лицом. — … Я всего лишь поймаю сразу трёх зайцев: заполучу тело, убью оболочку брата и обрету новую силу. — Ещё чего придумаешь, козёл? — осведомилась я, окончательно придя в себя. Его голос больше не имел надо мной власти, и я пнула его коленом в бедро и, на секунду высвободившись, в под дых. Слава всем чудесам и всем известным богам, прихватила свой меч и теперь направляла его на Дьявола, угрожая воспользоваться моментом. Странно, но страх улетучился, будто бы это и не я с час назад тряслась на заднем сидении, умоляя передумать сюда тащиться. Я будто ощутила ту силу, о которой трындел Кроули и умалчивал до последнего Кас, может, это и не была она, но я определённо была уверена в себе. Была, пока Люцифер не засмеялся мне в лицо, выпрямляясь и зыркая на ангела. — Хорошенькая. — Чего скалишься? — не выдержала я его наглой самодовольной рожи. — А я уже испугался, что эти жалкие создания — демоны — слишком преувеличили твои достижения. С готовностью и честно заявляю, что был неправ на твой счёт. Ты больше, чем сильная, — приложив правую руку к сердцу и натянув самую похвальную ухмылку, сказал он. — Эм, — опешила я. — Могу ещё раз двинуть, раз понравилось. — Извини, в другой раз у нас будет больше времени поболтать, — подошёл ближе Люцифер. — Я никуда не тороплюсь, — отозвалась я, намереваясь вытянуть из него чуть больше двусмысленных фраз, но он, похоже, уже заранее знал мои замыслы, оттого и, не церемонясь, вырубил меня. Не просто так взял и «выключил» прикосновением, а избил до потери сознания. Кто бы там что ни говорил про какую-то неведомую силу, меня она не спасла, когда я постаралась откинуть Дьявола от себя. Нанося первый удар, я тут же пропустила другой, отбрасывающий к стене. О да, помню каждый удар и обрывки фраз, ускользающие с каждым разом, как я вспоминала их, всё больше теряя фрагментов. Он приговаривал что-то типа: «Как можно было так бездарно и нелепо использовать такую мощь?», «жалкая мямлящая девка», «убожество». Разогнался он не на шутку, пока намеривался добиться как можно больше криков боли от меня и Кастиэля, которого заставили смотреть на это. Больно, чертовски больно, когда чувствуешь, как трещат рёбра от очередного удара, пока, наконец, одно не сломается, и Сатана не остановится проверить, жива ли я ещё или можно ещё позабавиться. Для него это была всего лишь забава, развлечение на вечер. Наверное, это здорово, наблюдать за человеком, кашляющим собственной кровью. Наверное. Я-то не знаю. Когда я, уже не чувствуя правую руку и не слыша своего хриплого дыхания, лежала на полу и не даже пыталась встать, он остановился, обойдя меня. Пристально осмотрел. — А я уже обрадовался, — проворчал Люцифер и толкнул меня ногой к стене. — Вставай! Вставай и дерись со мной! Но я не встала. Слишком страшно и больно. Унизительно. Он прав, я всего лишь мямлящая девка, какой останусь навсегда, в этом он не просчитался. Куда мне сражаться с Дьяволом, когда я ломаюсь от ударов, от слов и событий, выбивающих меня из колеи? Я слабая. Я всегда такой была. Все мои умения и знания: эта магия, всякие секции по самообороне — всё это лишь способы почувствовать себя хоть немного увереннее в этом мире, хоть иногда не испытывать чувство стыда за саму себя. Жалкая пародия самоуважения. — Дрянь! Сказал, как плюнул, и ушёл, не обернувшись, а я отключилась. Надоело терять сознание. Надоело приходить в себя! И надоела боль!!! Мне было страшно, обидно и больно. Ужасно больно, когда Кастиэль в спешке поднял меня с пола, когда моё тело подбрасывало на очередной кочке на заднем сидении, когда я слышала голос Сэма, твердящего, что всё будет хорошо. Ангел не дал отвезти меня в больницу, уверяя, что Люцифер меня там найдёт, он не отпустит меня так просто, и мне не требуется вмешательство докторов, якобы я сама могу исцелить себя. Он был прав, всё обошлось бесследно, но лишь для моего тела, но вот душу разрывало от злости и обиды. Хотелось уничтожить Дьявола, хотелось услышать биение его сердца в своей руке, истекающей кровью. Да, всё в моих красочных кошмарах было именно таким, пока я не узнала, чьё мне сердце показывал Люцифер, тайно проникая в моё сознание. Мне захотелось чем-то отвлечься, изменить хотя бы саму видимость меня, поэтому я решилась на смелый поступок в жизни каждой девушки — обрезала свои длиннющие волосы по лопатки и окрасила их в кроваво-красный цвет. Я не решилась менять и свой вкус одежде, но таки покрасила и ногти в такой же и попробовала яркий макияж. Но что-то было не то. Это была не я. Макияж пришлось смыть, а волосам уже было не помочь. Моя идея со сменой личности провалилась. Моё малодушие за косметикой не спрятать. Кошмары никуда не делись, они усилились, и я не могла спокойно спать, пока Дин или Сэм не засыпали рядом в кресле. Они называли это издевательством над их бедными косточками, а для меня это была единственная возможность почувствовать себя в безопасности, когда иллюзии преследования накрыли меня с головой. Я стала конкретным параноиком. Люцифер чудился повсюду: приходил во сне, шептал на ушко «твой мир пожрёт огонь, а ты ничего не сможешь сделать» и… слышался в голосе моего братишки Сэма. Страх стал моим другом на протяжении месяца или чуть больше, отнимая остатки здравого смысла. Мне и хотелось выговориться, и хотелось не беспокоить близких, которым и без меня проблем хватало, поэтому разговор начал Дин однажды перед сном. Он всегда приходил, даже когда была не его очередь отгонять мои кошмары. Вот и теперь мой нянька уселся в удобное кресло, не сказав ни слова. Меня это насторожило и пристыдило, они вовсе не должны были со мной возиться. — Дай угадаю, важный разговор? — спросила я, усевшись напротив брата. — Может повториться срыв, ты готова? Немного неожиданная тема, но делать нечего. Выходит, он переживал за меня даже больше, чем я думала или это он сам накрутил себя, потому что я ничего подобного не ощущала за собой. Пока, по крайней мере. — Солнце моё, давай на чистоту, я мешаюсь? — Я этого не говорил. — Но наверняка задумывался. Повисла тишина. Конечно, задумывался и часто, уж я-то знала, как его могут мучить неделями одни и те же мысли, мы слишком похожи, чтобы не знать чего-то друг о друге наверняка. Мне пришлось нарушить молчание потому, что не хотела становиться причиной очередной назревающей ссоры между братьями; я видела их советующиеся взгляды, они решали, что делать со мной, не способной даже не лезть, куда не просят. — Мне стоит уехать… — Нет, — строго оборвал меня брат и посмотрел в глаза, таким образом ловко ставя на место. Я замолчала, мне больше ничего не оставалось, в конце концов, старший он, значит, за ним последнее слово. — Нельзя разделяться, особенно теперь, когда Враг почти разобщил нас. — И какая же от меня польза? Когда дошло до дела, я струсила, таких расстреливают на месте. Я не могу сражаться подобно вам, даже Джо куда смелее… была. — Ты — не она, — ответил брат и откинулся головой на спинку, прикрыв глаза. — Ложись спать. Я устал и хочу поскорее уснуть, а с утра закончить со всем этим дерьмом. — Не я начала, но с твоего позволения, Дин, закончу. Я всегда была немного идиоткой, ослеплённой первыми порывами и эмоциями, не способной здраво мыслить, и было ошибкой приезжать сюда, врываться в вашу жизнь, — я говорила на одном дыхании, сохраняя лицо, хоть Дин этого и не видел. На его же лице не дрогнула ни одна мышца. Что ж, я уже начала, мне нужно было закончить. — Прости, я только и делаю, что подвожу тебя, тебя и Сэма. Я уеду, и ты больше не вспомнишь обо мне. Я опустила голову, но не заплакала. Пора взрослеть. — Кто тебе сказал, что я тебя отпущу? — Прости? — Не прощаю, — раздражённо отрезал Дин, уставившись на меня немигающим взглядом. — Я говорил, что ты ещё ребёнок, но ты всё равно везде лезла, влипая в неприятности, так вот, ты такой останешься навсегда, уже поздно меняться, но ты — моя семья и всегда ею будешь. Поэтому, чтобы и дальше носить нашу фамилию, подбери свои сопли, перестань упрямиться и ложись спать! Мы не в детском саду, это война, и нам нужны все, в том числе и ты. — Интересно, а кого ты будешь винить, если я проиграю? — Если ты проиграешь… — задержавшись в двери, проговорил Дин, но, словно что-то вспомнив, продолжил: «Будет уже неважно. Мы все умрём. Спокойной ночи». Он ушёл, закрыв дверь и оставив меня в полном недоумении. Вот так жёстко брат дал мне понять, что никуда не отпустит. Хотела бы я стать такой, как он, или хотя бы чуток на него похожей. Он был сильным, в отличии от меня. Сильным во всех смыслах. Дин никогда не был обычным человеком, каких семь миллиардов, он был самим собой, до конца преданным себе и своей семье, неудивительно, что ему тяжелее меня отпустить, чем потерять. Он не простил бы себя.

***

Всадники апокалипсиса — это такие ребята с отменным чувством юмора, который лишь избранным дано понять, то есть не мне. Чтобы двое съели друг друга заживо потому, что очень хотели есть — это как-то с возвышенным юмором. Мы уже отчеканили палец Войне, на очереди Голод, но в тот раз всё было менее извращённо, хоть и настолько же кроваво, но там хотя бы было не так противно. И меня не преследовало чувство какой-то неприятной настороженности, будто что-то вот-вот должно было случиться, но постоянно передумывает. Я старалась держаться ближе к парням, как только возникал холодок на спине, легче не становилось. Наверное потому, что с Сэмом творилась какая-то неведомая хрень, а Дин просто избегал меня. Уж не знаю, стыдно ли ему было или всё равно, но мне в любом случае не нравилось, что брат молчал и совершенно не хотел приближаться ко мне. Я переживала за него и старалась быть внимательной и заботливой, но, когда ты отдаёшь часть своей души, ничего не получая взамен, невольно начинаешь искать причину конфликта. И так больно, когда узнаёшь, что эта самая причина смотрит на тебя из зеркала. Снова и снова прокручивала в голове тот разговор, и меня раздирало на куски от отвращения к самой себе. Всё время, прошедшее от того вечера и до настоящего я честно старалась победить саму себя: упорно вспоминала все уроки наставницы Ровены и тренировалась в бросках, когда никто не видел (пусть я не сильна физически, но есть и другие методы защиты себя и своей семьи. В конце концов это я убила Аластара даже не вспотев. Кастиэль согласился меня немного погонять в рукопашке (хоть мы и частенько отвлекались, изрядно соскучившись друг по другу), но и этого мне было мало. Я уже просто не знала, чем себя занять, чтоб спать без кошмаров, просто упав в кровать без сил. Не знаю, что думали братья, но ни один и слова не проронил, глядя на меня по вечерам потную и вонючую после усилий над собой. Жаль, что укрепление тела не способствовало укреплению духа. Я нашла способ отвлечься от семейных передряг: ушла в работу с головой. Мне нравилась жизнь охотника; жизнь в дороге, вкусная, хоть и дешёвая еда, всякие новые мотели и полная свобода (почти). Конечно, есть риск не дожить хотя бы до свадьбы, но так даже интереснее. Ну, а параллельно с приключениями ещё и монстров убиваешь, спасая людей. Одни плюсы, даже семья поддерживает! Не знаю, почему парни немного не разделяли мою точку зрения, постоянно задвигая меня за свои спины, а потом удивляясь, почему я такая криворукая не смогла убить вампира, но, наверное, это потому, что занимались этим всю жизнь, в отличии от меня. Зато я другим занималась; Сэму было интересно подтянуть свои навыки недоколдуна, поэтому он долго расспрашивал меня обо всём, что касается магии, даже книжку мне ту чёрненькую и плохую вернул, пока Дин не видел. Мы только начали приходить к взаимопониманию, как снова беда: голод по демонской крови. Снос башки конкретный. Выйдя на Голод, мы уже собиралась пойти на него. Дин и Кастиэль проверяли снаряжение, обдумывали план и прочее, а я неотрывно наблюдала за Сэмом. Он постоянно отвлекался от основного действия, был через чур не сосредоточенным и меня это насторожило. Всё было куда серьёзнее, чем предполагалось. — Я не смогу пойти с вами, — тяжело сказал он, показавшись на пороге комнаты. Дин и Кастиэль непонимающе на него уставились. — Жажда проснулась, — пояснил брат. Только не это. Я до последнего надеялась, что ему просто нездоровилось маленько (он же не железный, имел право слечь с ангиной), но не сегодня удача с нами пить решила. Общими усилиями было решено оставить Сэма в ванной, приковав к трубам, чтоб не покалечился и не пострадали другие. Почему-то я не хотела оставлять его одного, какое-то дурное предчувствие. — Я останусь здесь, — оповестила я всех, когда Кастиэль задвинул дверь ванны шкафом так легко, словно это была ширма какая-то, а не кусок дерева. — Что? — переспросил Дин, ничуть не удивлённый. Наверняка решил, что я струсила. — Я не знаю… Просто боюсь, что он не сможет… — неуверенно на ходу пробормотала я, даже не зная, боясь за свою жизнь, или брата. — Джесс, как ты себя чувствуешь? — пристально глядя на меня, спросил ангел. — О чём ты? — я немного испугалась. — Ты так… спокойна, когда весь город «голодает». Я задумалась и уже хотела было пожать плечами, как Дин (спасибо ему огромное) потащил ангела из комнаты, настойчиво напоминая, что время не ждёт. — Какая разница, если всё обошлось? — услышала я уже из коридора, и дверь захлопнулась. Я бы подумала ещё на эту тему, но из-за шкафа раздался голос брата. — Зачем ты это сделала? Зачем осталась? — Потому что не могу бросить тебя здесь одного. У Дина есть Кас, а ты бы остался один, прикованный к трубе. — Я могу тебя убить. — Я постараюсь этого не допустить, — солгала я. Сильно сомневаюсь, что причинила бы ему вред магией даже под страхом смерти, поэтому максимум, что могло произойти, так это просто то, что он сбежал бы, оставив меня в номере с пулей в голове. Мало ли, на что способен человек, изголодавшийся по демонской крови. В ответ я услышала только раздражённое «дура!». Пусть ругается, если это поможет ему отвлечься. А ругался он долго на мои тщетные попытки убедить его в правильности моего решения, но ведь помогло же. За гневными отзывами в мой адрес я всё меньше слышала того монстра, что однажды грозился убить меня — это и было небольшой, но победой. Хотя… это было бы ею, если бы не ворвавшиеся в номер пара демонов. Мужчина и женщина явно не ожидали меня увидеть здесь, секунды их ошеломления хватило, чтобы откинуть их обратно в коридор. К несчастью, мужчина не попал в дверь, а остался в комнате, врезавшись в косяк спиной. Быстро найдя меч, я приготовилась обороняться, так глупо пропустив момент слабости демона, и он кинулся на меня, повалив на кровать. Стараясь убить меня моим же мечом, демон разворачивал его остриём к моей груди. Руки меня явно подводили и единственное, что я смогла сделать — это отвести удар чуть в сторону, задев лишь чуть-чуть кожи. Ударив демона кулаком в правый висок, я откинула его с себя, намериваясь заняться женщиной, но пистолет у головы заставил меня передумать. — Не рыпайся! — гневно прошипела демон, пока её напарник уже отодвигал шкаф. Я, видимо, совсем страх потеряла и рискнула получить пулю, если с такой решительностью махнула рукой, не задумавшись о силе своего удара. Мне было плевать на то, что человек, в котором сидела эта тварь, мог оказаться живым. Вот она. Моя тёмная сторона. Её откинуло от меня обратно к стене, а пуля полетела в окно, разбрасывая кучу острых осколков. Мужчина тут же кинулся на меня, но не успел, и вот я уже била его со всей возможной силой, сидя на нём верхом. В порыве я упустила одну важную деталь — он был не один. Удар по голове сзади, и вот я уже со скованными за спиной руками, стояла на коленях перед Сэмом. Его безумный взгляд метался от меня к демонам и обратно. Безысходность — вот что это значило. — Босс передавал тебе «привет», Сэм Винчестер. А это от него, — сказал мужчина, и что-то острое (возможно, осколок оконного стекла) прошлось по моей ничем незащищённой шеи, оставляя длинную рану справа. Густая и тёплая кровь тонкой струйкой соскользнула с шеи на грудь, чем привлекла пристальный и заворожённый взгляд брата. Время будто бы остановилась, когда я увидела его глаза. Такие жадные и жаждущие угощения, что я испугалась своего же брата. Он же несерьёзно? — Отпусти меня! — завопила я, как можно рьяней вырываясь из хватки демона. Я не должна была такого допустить. — Не трогайте её! — послышался голос бывшего всё ещё самим собой Сэма. — Да брось, ты же хочешь? Только руку протяни, — сладко напевала демон, так мерзко облизнув с осколка мою кровь. Мгновения хватило, чтобы Сэм рывком и с нечеловеческим рыком высвободил руки, сломав трубу, и я оказалась заключённой в его объятиях. Но это был отнюдь не утешающий порыв заботы, а слабость. Я почувствовала его горящие в лихорадке губы на своей коже и жадные глотки, с каждым из которых уходила частичка моего сознания и жизни. С каждым глотком уходил мой брат и появлялся Дьявол из моих кошмаров. Вдоволь насладившись моей кровушкой, Сэм мгновенно убил обоих демонов. Я слабо, что помню, только как он что-то мне говорил, вроде извинялся как-то неловко, как уложил меня на кровать и попытался остановить кровь полотенцем. Слабость. Просто невозможная слабость охватила, когда я хотела поднять руку к его лицу и уверить, что всё в порядке, хотя это было не так. Он наверняка бы желал услышать это от меня, а я была рада не иметь сил сказать ложь. Будучи ещё в сознании, но невероятно опустошённой, я старалась не уснуть, не покидать его. Думала, надеялась, что он не оставит меня одну, не причинит ещё кому-нибудь вреда, но он ушёл. Молча. Боялась я только одного, что ушёл он за новой порцией. POV Автор. Пару часов спустя. — Я начинаю в тебе разочаровываться, Кастиэль. Близится решающий бой, а наша надежда ещё не в наших руках. Кастиэль ничуть не чувствовал себя виноватым, напротив, думал, что из-за падения и отречения от Рая, он был свободен и от завершения возложенной на него миссии. Но он ошибся. Снова. Старший брат нашёл его и напомнил, почему он здесь. Близился решающий бой, а после неминуемой победы Небес ещё и война с Адом. Да, оставлять демонов живыми — будет не лучшим ходом, поэтому Небесное Войско тоже готовилось к атаке и оно нуждалось в главнокомандующем. Конечно, вести ангелов в бой должен был Михаил после сокрушения Люцифера, но также ангелы готовили запасной план. И готовили задолго до нынешних событий, ведь им дано видеть будущее. Если Михаил падёт, у ангелов будет тот, кто поведёт их в бой против демонов и, возможно, самого Дьявола. — Я пал, брат. И больше не обязан тебе подчиняться, — твёрдо ответил Кастиэль, с силой сжав руки в кулаки. — Ты слишком много знаешь, поэтому я не могу тебя отпустить, ты ведь это понимаешь? Кастиэль достал из рукава меч и приготовился к атаке, но архангел невозмутимо продолжил беседу. Казалось, его волновала только эта, без конца качающаяся от сквозняка, люстра, а не какая-то там предстоящая война. — Не стоит этого делать, я не хочу твоей смерти, младший брат. Я хочу спасти то, что создал наш Отец, а ты мне в этом помогаешь. — Больше нет, — коротко бросил Кастиэль, настороженно наблюдая за спиной собеседника. — Мне надоело обманывать. — Ты не обманываешь, а не договариваешь. Это большая разница, — архангел обернулся и пожал плечами. — Я не знаю, чего ты ждёшь от этой войны, но ты не хуже меня знаешь, что со всеми случится, если ты перестанешь действовать. — Я верю в Винчестеров и сделаю всё, что от меня зависит, — веря всей душой в свои слова, сделал шаг вперёд Ангел, намереваясь напасть. Но в этот момент старший брат обернулся и презрительно хмыкнул: — Убьёшь меня, и всему Миру придёт конец, если, конечно, ты не перестанешь размазывать сопли и не выполнишь возложенные на тебя обязанности. — Я не стану больше врать. — Так скажи правду. Повисла тишина. Кастиэль несколько секунд обдумывал услышанное, но ни к чему не пришёл. Он знал, что открывшаяся слишком рано правда может навредить и подорвать все планы Небес, поэтому покорно ждал слов старшего брата. — Не скажешь, — догадался архангел, поймав бегающий взгляд Кастиэля. — Тебе слишком дорого это внимание к своей персоне. Скажи мне, каково это «любить»? Я не сомневаюсь, утратив Рай, ты стал более человечен и, следовательно, подвержен чувствам, но ты по-прежнему остаёшься одним из нас — ангелом, которым всегда был, — он повернулся лицом к помрачневшему ангелу и продолжил добиваться от него благоразумия. — Вы — не пара. Пойми ты это. Ты не умеешь любить, чувства — недосягаемая роскошь. — Я научусь, — твёрдо заверил Кастиэль, а сам на долю секунды засомневался. Этой доли хватило, чтобы задуматься о смысле услышанного и принять правильное решение. — Я не буду заставлять верить в правду того, кто не желает её слушать. — Именно в этом заключалась твоя миссия, но ты послушался какую-то девчонку и сошёл с предначертанного тебе пути! — повысил голов архангел, но быстро вернул самообладание. — Прошу, я не хочу потерять верного мне брата из-за этой нелепой ситуации, поэтому заверши начатое и дай свершиться битве. — Но как?! — сорвался Кастиэль, налегая на брата. — Как мне заставить? Как пойти против остальных, кто не верит в твою победу? — Им нужно просто показать, что у нас есть оружие, у Небес есть шанс на то, чтобы начать всё сначала. — Ты говоришь так, будто уже мёртв, — упрекнул младший брат. — Скажи мне, брат, что нас ждёт? Ты ведь это знаешь, ты видел это, так? Кастиэль вопросительно всмотрелся в глаза брата, требуя ответа и пытаясь прочитать сокрытые от него мысли, но куда ему тягаться с такой силой? Между тем, Михаил снова отвернулся от Кастиэля и устало потёр виски. Его младший брат впервые так близок к истине, что ж, пришло время раскрыть её. — Видел, — вздохнув, отозвался архангел. — Что случится? — испуганно спросил Кастиэль, пряча клинок обратно в рукав плаща. — Я паду. Но у Небес есть силы, чтобы сразиться с нашим братом Люцифером. — Так вот что это было, — с выражением недоумения, отозвался Кастиэль. Он понял, что происходит слишком поздно, чтобы придумать нечто другое. Правда оказалась ужасной. — Ты давно спланировал это. Поэтому так спокоен накануне решающей битвы, потому что знал, что проиграешь, но у тебя будет запасной план. — Ты всё верно понял. — Но почему с самого начала ты доверился именно мне? Ты знал, что я смогу получить доверие? — с нарастающей злобой негодовал Кастиэль, но не готовился к бою. — Да, — легко отозвался Михаил, нарочно игнорируя эмоциональный порыв брата. — Но ещё и потому, что ты всегда оставался верен мне, младший братишка, ты стал именно таким, каким нас всех задумывал Отец. Жаль, это оказался не я. Мне суждено его подвести. — Ты не умрёшь, — не веря, отозвался Кастиэль, подходя ближе к брату. — Но я обещаю, что я оправдаю твоё доверие, если всё пойдёт так, как ты предвидел. — Ты верен себе и людям, — положив руку на плечо Кастиэля, отозвался Михаил, — а я тебе. К сожалению, Кастиэль слишком поздно понял, что задумал Михаил, поэтому не успел среагировать вовремя. — Прости и прощай, брат мой. Михаил поразил Кастиэля его же мечом почти без боя. От верного брату ангела остались лишь выгоревшие следы огромных крыльев на белом мраморном полу. Архангелу оставалось только завершить начатое братом, и он не будет столь лёгок на обольщение. Близился конец, и времени оставалось всё меньше. Он не мог больше медлить, что было бы неизбежно, продолжай Кастиэль так упираться. Пришло время готовить запасной план к действию. Тем более, что этот «запасной план» так упрям и своенравен. POV Джессика. Пару минут спустя. Я не теряла сознания — это было ужасно; я не могла действовать и не могла забыться сном или медленной смертью от потери крови. Лежала я себе мирно, никого не трогала, думала о скорой кончине, как лампы начали мигать, но я снова была бессильна. Конечно, почему бы не убить меня или захватить в плен, чтобы ослабить и шантажировать моих братьев? В глазах всё плыло, постепенно очертания даже лампы под потолком напоминали бесформенное пятно без контуров, а уж разглядеть лицо похищавшего меня и подавно не получилось. Тёплая ладонь коснулась моего лба, забирая всю слабость и возвращая к жизни. Друг это был, или враг — неважно. Он пытался отнять меня у семьи, и последнее, что я сделала прежде, чем провалилась в беспамятство — это удар в сторону противника мощной волной, в которую я вложила остатки сохранившихся сил.