Выше облаков...

Я не ожидала, что со мной что-то случится настолько быстро, видимо так увлеклась наркотой, что она подчистую выветрила мой мозг. Первое испытанное чувство после осознания своей ошибки — стыд. Глубокий, искренний, вызывающий злобу, способную толкать к борьбе с этим дерьмом. А самое противное, что в своей зависимости умудрилась обижать мальчиков. Пожалуй, заслужила все муки, через которые пришлось пройти. Первым симптомом стала неконтролируемая судорога, из-за которой я уронила тарелку с ужином. Дин тут же открыл дверь и не дал моей тушке позорно биться в конвульсиях на полу. Ощущения не из приятных, полное осознание происходящего и совершенное бессилие. Я испугалась больше от неожиданности. И когда всё прошло, получилось даже заговорить. — А если бы тебя не было рядом? — сдавленным голосом поинтересовалась я у Дина. Он усадил меня на кровать и убирал то, что осталось от ужина. — Всё ещё будешь утверждать, что всё под контролем? — Оно бы так и было… — Если бы ты закинулась новой дозой, — сурово ответил брат, взглянув на меня с упрёком. В голове нарисовался план, как съездить ему по лицу ногой и убежать, но я откинула эти мысли, они меня настораживали, потому что имели не обычную манеру сделать гадость не со зла, а подстрекали нанести реальный вред человеку. — Ты не без присмотра. — Ты так суров со мной… — Съязвила я из интереса. Мне хотелось понаблюдать за его реакцией, но он уже закончил и молча вышел. Если бы знала, что Дин не станет больше заходить ко мне после этого, лишив шанса воспользоваться его эмоциями, я бы так не шутила. В тот вечер даже не рискнула уснуть, опасаясь новых кошмаров. Пришлось снова пересиливать себя, да ещё и с такой силой, что к утру совсем вымоталась, ожидая завтрака. Отсутствие сна и ужина не принесло ничего хорошего, только дурное настроение и усталость. За всю ночь я много думала о том, как несправедлива эта жизнь, в особенности семья. Они не знают, какого это, когда твой же собственный разум искажает действительность до ужаса. Да, конечно, наяву тоже не мало дерьма, например, сколько раз меня избивали до полусмерти или смеха ради что-нибудь протыкали ножом? Да любой бы уже чокнулся! Так что принимать героин ради сладкого сна — это нормально. Для меня. Для того, чтобы хоть немного забыть и ту боль, что причинил мне родной брат. Заглядывая внутрь сейчас, я признавалась, что мне помогало исцелиться от злобы только отвлечение от всего этого. Но я никак не принимала их правоты! Из-за них я чувствовала себя погано всего на следующий день после отказа от наркотиков. Куда я, чёрт возьми, вернулась?! В дом к психам, которые лечат людей, запирая их в одиночке! Я злилась и черпала в этом силы, чтобы не дать себе уснуть. К моменту, когда Сэм принёс завтрак, был самый пик недовольства происходящим. — Ты вчера не ужинала… — Потому что твой брат решил, что мне не надо! — огрызнулась я, сама не подумав, чего такого ляпнула. Я бы прикусила себе язык за подобные слова, но что-то не хотелось. — Я подумал, что завтрака будет мало, — слегка растерянно от моего выговора, продолжил Сэм. — Разогрел вчерашнее. — Спасибо! — чуть спокойнее ответила я, чувствуя, как заурчало в желудке от одного только запаха вкусной еды. Помня, что рукам можно уже не доверять, я более осторожно забрала тарелку и кружку. Кто бы знал, что так оголодала, умяв всё предложенное. Стало легче. Настроение улучшилось (насколько это возможно в моей ситуации), и я от нечего делать улеглась читать «Преступление и наказание», в оригинале это являлось настоящей пыткой, со всеми этими причудливыми оборами устаревшей речи, зато мозг взбодрился, вспомнив, что вообще-то он принадлежит демону и может не спать годами. Да вот только тело давало сбой. Сначала руки просто дрогнули, а затем и вовсе уронили книгу на грудь. Решив, что на сегодня умственного труда с меня довольно, с энтузиазмом принялась искать метод слежения за мной. Но никаких камер и микрофонов не наблюдалось, стены из голого бетона, железная дверь, минимум утвари. Обманул! Если что-то случится, в чём я сильно сомневалась, они даже не узнают, сколько бы я не кричала, находясь глубоко в катакомбах бункера. Интересно, а выход в город тут есть? Ну, мало ли, какими извращениями страдали Хранители. А вентиляция? Становилось жарко в этом склепе. Я даже не знала, который час, рассчитывая на то, что кормить меня всё-таки собирались три раза в день. А если они уедут на охоту? Я, конечно, не умру с голоду, но мне нужны силы, чтобы потом как следует надавать пинков этим балбесам. Серьёзно, как давно я ела? — Эй! — мало надеясь на успех, больше от скуки, крикнула я. — Начальник, я же не собака два раза в сутки питаться! — Обед почти готов. Потерпи, — раздалось откуда-то из коридора через динамик. Я опешила. Во-первых, ещё только обед, а во-вторых, и вправду следят. Магия, не иначе. По-другому не объяснить отсутствие камер и микрофонов, или они скрыты от глаз. В прочем, чего заморачиваться, они дома и ладно. Интересно, а дежурят по очереди? Кто-то же должен починить Импалу и приготовить еду. Подкинули сами себе работы, кретины. — А мне бы не помешал вентилятор, между прочим! — зло выкрикнула я в пустоту. Уже семь потов сошло, а ведь я просто лежала. А задохнуться здесь реально? Явился Сэм с горячим обедом и маленьким вентилятором, работающим от паувэр-банки. Ну хоть что-то. А ещё я могу вскрыть вены ложкой, и пока они будут соображать первую помощь, одному разбить тарелку об голову, второго толкнуть головой об раковину. Ещё можно заставить под каким-нибудь предлогом открыть замки снаружи, а самой как пнуть по двери, чтобы нос сломать. Пока я буду бежать наверх, там уже наверняка вооружится второй, но это же Дин, он не станет в меня стрелять. Демон выстрелил бы, зная, что это эффективный способ остановить побег, но человек скорее стерпит несколько тумаков, чем рискнёт проверять мою неуязвимость. — Ты что, ещё обед не съела?! — удивлённо сказал Сэм из-за двери. — Чего? Оу… — уставилась я на свою всё ещё полную тарелку. Я растерялась от такого поворота событий. — Не вкусно получилось. — Я так и понял. Чего задумалась? — поинтересовался брат, принимая остывшую порцию обеда и протягивая ужин. — Как тебе глаз на жопу натянуть! — буркнула я и демонстративно сама закрыла маленькую дверцу. Злая от пропавшего куска сознания, я быстро разделалась с едой и села смотреть в одну точку. Впереди снова бессонная ночь, а книжки наскучили. Ну и чем заняться? Хоть бы картишек подкинули, вспомнила бы пасьянсы, ну или головоломку какую. Странно, что в Средиземье у меня всегда было приятное времяпровождение, а здесь и интернет, и телевизор, и книги разные — масса всего, а ничего не охота. Вообще. Как перегорело. Телефон и тот забрали, а там игрушки разные были. И чем бы я его заряжала? Розетки-то нет. Даже не могу убить себя током из любопытства. Так я ещё не умирала. Вентилятор быстро сдох, и я вдруг почувствовала, что нос стал тяжелее дышать, а потом и вовсе зазнобило, пришлось укутаться в одеяло. Прекрасно! За всю свою жизнь я никогда не болела простудой, вообще ни в какой форме вирусной инфекции, а тут на тебе, аж глаза заслезились. Но это не самое противное состояние. Гораздо хуже было подумать о том, ради чего я во всё это впуталась. Меня накрыло такой невыносимой тоской, что от обиды заплакала горькими слезами. Нос итак еле дышал, а теперь и вовсе закупорило, казалось голова лопнет от поднявшегося давления. А ещё очень хотелось вернуться туда, где было хорошо — в сон. Я позволила себе заснуть, надеясь, что всё уже прошло. Раз мне так хреново, значит я человек, а когда я была им, кошмаров практически не было. Но всё оказалось ложью, которую сама себе придумала, лишь бы оправдать слабость перед неожиданной жаждой новой дозы. Чтобы не думать о том, чего мне не достать без вреда для семьи, я довольно быстро уснула, провалившись в Ад. Возможно, это были воспоминания того кусочка моей души, что подвергся мукам… Да без разницы, что это было, но видела я, как мою же кожу вязали узлами, а конечности отпиливали. Боль! Я проснулась от боли, она так впилась в тело, что одеяло стало жечь. Открыв глаза и наконец окончательно вернувшись из пекла, от которого до сих пор жгло лицо, я почувствовала, как лез обратно ужин. Тошнило ещё минимум пол часа, прежде чем Сэм открыл маленькую дверцу и поставил тарелку. — Я не хочу есть, — даже не поднявшись от унитаза, ответила я. Неожиданно дверь открылась целиком. Брат принёс свежее бельё и полотенца, которые вполне протиснулись бы и так, но он решил зайти. Моё состояние вызывало у него беспокойство, а должно было отвращение. — Меня продуло вентилятором. В закрытой комнате. Блестяще! — прокомментировала я его немой вопрос о моём самочувствии. А какое может быть самочувствие у гриппующего. — Если бы… — помог мне встать Сэм. — Давай я помогу тебе умыться. — Давай, ты просто принесёшь мне один укол, — неожиданно для самой себя вцепилась я в брата, умоляюще глядя ему в глаза. Сэм опешил, пытаясь стряхнуть мои руки. — Исключено! — заявил он, заламывая меня. Не знаю, откуда силы взялись, но ему пришлось звать подмогу, потому что я уже даже смогла добежать до двери, где меня быстренько сковали в наручники. — Отпусти! — слишком оглушительно выкрикнула я, попытавшись пнуть Дина по яйцам, но не достала. Он так крепко сдавил в своей хватке, что весь воздух вышел из лёгких. О, им больших моральных трудов стоило уложить меня на койку и приковать руки. — Во что будем играть? — как-то совсем дико рассмеялась я от этой картины. Никто не ответил. Да ладно! Я вполне адекватно всё воспринимала, но это не для кого не аргумент. Наверняка считали меня падшим человеком. Кстати о падших. Кастиэлю настолько телевизор мозг промыл, что он наверняка даже не в курсе, что творили эти индюки. Вот это жизнь! Никаких проблем у человека, только сериалы. Круто! А мне даже компьютер не подогнали. Да и как им теперь пользоваться со связанными руками? Мальчики ушли. Здорово! Полежу тут в тишине, совсем одна, подумаю над смыслом жизни. Да я бы и подумала, если бы затёкшие конечности не начали ныть от боли. Запястья в местах соприкосновения с наручниками горели, ноги сколько бы не разминала тянуло всё сильнее, я даже не могла повернуться на другой бок, чтобы лечь удобнее! Времени прошло слишком много, чтобы оставлять меня без приёма пищи, но кажется это никого там наверху не волновало, потому что я звала минут десять, а никто не пришёл. Просто замечательно! Я рисковала умереть от истощения, они наверняка могли задумать заморить меня голодом, чтобы типа разбудить демона, ему-то есть не надо. Весь бред, что они несли в тот вечер про мою силу и её возможности — они похоже сами выдумали, просто не хотели думать шире. Конечно, удобно избавиться от горе-сестры наркоманки в тёмном подвале, чтобы даже и не заметил никто. Меня начали мучить не лучшие подозрения. Что если они вообще уехали на охоту, и сейчас я совсем одна? Ну разумеется так и есть, иначе бы меня уже обязательно накормили. Вот только случиться могло всё что угодно, они даже могли погибнуть, не оставив никому обо мне и весточки. Мне для полного счастья не хватало только повторения истории с Михаилом и Средиземьем. Я ведь буду лежать здесь, пока силы не вернуться, а когда это случиться? Чувство тревожности всё усиливалось, и вдобавок к болезненным ощущениям по всему телу, зуд от уколов! Чесалось так, что я даже смогла дотянуться пальцами ноги до локтя. Кайф! Но я быстро устала и подумала, что лучше зуд, чем невероятная боль в каждом суставе от лишних движений. Так и лежала не шевелясь, молча плакала от своего унизительного положения и сильнейшего желания заснуть, только спать уже не получалось. Я понимала, что слабею, что мне нужен отдых, но мозг никак не мог заставить веки сомкнуться. И в конце концов начались галлюцинации. Когда моей руки кто-то коснулся, я чуть не поседела от страха. Видимо, мозг решил, что раз не может заснуть, то можно накрыть меня сонным параличом и мучить дальше, выматывая и без того угнетённое сознание. Иначе как пытку произошедшее не объяснить. Это был мой самый желанный сон, превратившийся в угрозу для жизни. Леголас, очевидно привидевшийся, был так зол, что хотелось спрятаться от его гнева. Голубые глаза холодно и равнодушно осматривали моё бедственное положение. Весь его вид пугал. Никогда не видела эльфа в чёрных одеждах. — Ты не настоящий, — убеждённо заявила я, закрыв глаза. Всё тело отказывалось слушаться, даже если бы захотела, не смогла бы его пнуть свободными ногами. — А что теперь настоящее? — тихим ровным голосом спросил принц и сел рядом, взяв меня за руку. Так, спокойно! Я уже проходила, что глюки могут меня касаться. Это всё нереально. — Посмотри, что твои обожаемые братья с тобой сделали. Нравится? — Если скажу, что «нет», ты исчезнешь? — попыталась я выдернуть свои пальцы из его хватки, но он перехватил обе мои руки за плечи, опасно нависнув надо мной. Сильный, ощутимый, вполне реальный, если бы не контекст. Сердце участило ритм. — Я здесь не для того, чтобы тебе навредить, — почти ласково улыбнулся эльф, сменившись в настрое. — Я лишь игра твоего воображения. Ты же хотела меня увидеть? — Очень хотела! — честно призналась я. По щекам покатились слёзы. — Я это всё ради тебя и делала. — Тогда ради него ты должна справиться с этим, — раздался незнакомый женский голос. Леголас отстранился, дав возможность разглядеть незнакомку. Эта женщина… Я видела её лишь секунду в зеркале, а теперь она стояла в моей темнице. Эльф поднялся и подошёл к ней, та нежно коснулась его лица, вызывая у любимого улыбку. Картина маслом, просто. Моего мужчину лапает какая-то баба, а я лежу тут всеми брошенная и не могу даже пошевелиться. — Отпусти обиды и страх. — Кто ты такая? — повысила я голос, теряя терпение. Злые слёзы продолжали обжигать лицо. Женщина подошла ближе и слегка отодвинула ткань декольте, на плече красовалась Метка Каина. Осознание словно окатило холодной водой, но я не решалась озвучить. Это же Тьма! И она пришла лично ко мне, чтобы вызвать несколько больных глюков? Славно она исковеркала образ самого доброго существа во всех мирах. Леголас стоял за её спиной и наблюдал. — Ты была там, когда твой брат освободил меня, — дружелюбно пустилась Владычица Тьмы в объяснения. — Ему сейчас плохо, и я думаю, что из-за тебя. — И ты решила от меня избавиться? — нервно улыбнулась я и откинула голову на подушку. Не думала, что меня убьёт горсть героина. Интересно, на долго? Женщина ничего не ответила. Она положила свою руку мне на грудь, и я вдруг почувствовала волну облегчения. Вместе с тем, как становилось лучше, уходили и эти странные образы, вызванные больным сознанием. Но я так не хотела исцеления! Мне нравилось видеть любимого хотя бы так, раз за разом возвращаться в сны, наполненные счастьем. Когда Тьма ушла, она забрала и Леголаса. Я осталась наедине с желанием всё вернуть. Я не просила меня спасать! Мне это было не нужно. И выйти я не могла, сколько бы не дёргала, цепочки не поддавались. Раньше, их бы даже не сумели надеть на меня, не говоря уже о садисткой идеи приковать к кровати. А теперь что? Правильно Дин сказал: это позор. А уж мысль о том, что произошедшее подкинуло бы принцу кучу проблем из-за моего выбывания из строя, так и вовсе разбивала сердце. Ему бы не понравилось, во что я себя превратила, и никакие отговорки, что мне плохо и больно не убедили бы закрыть на это глаза. Физически мне стало лучше, голова прояснилась настолько, что осознала, в какое дерьмо себя загнала. Подумать только! Ради него… Услышал бы, поставил к мишени и заставил новичков целиться в яблочко на моей голове. А мальчики? Мы только начали налаживать нашу семью, Дина спасли в конце концов, а теперь какая-то Тьма проникает в бункер, защищённый от всяких вмешательств из вне из-за меня. Да как так-то?! Я, наверное, и есть магнит для всех несчастий, потому что эгоистка. Давно такая злость на саму себя не брала. И ведь я полностью уверена в своей правоте. Здорово! А теперь я ещё вменяема, но так слаба, что освободиться самостоятельно не могу. Да и хочу ли? Пришла апатия, стучавшая в виски чувством вины. Оно по чайной ложечке выковыривало из головы всякие нехорошие ситуации из жизни, заставляя накручивать всё сильнее и сильнее нервы. Казалось, что я не вывожу, и выхода не видела даже в новой дозе, потому что лишилась оправдания всей этой хрени. Даже самоубийство — не выход. Что это за жизнь вообще? Если её постоянно ломают и извращают все, кому не лень, нужна ли она вообще? И вот в конце концов всё было разобрано по полочкам и выставлено на показ в назидание, для профилактики от хотя бы малейшей мысли об игле. Осталась только я, настоящее и эта пустая серая комната. Забыть о прошлом! Нельзя им жить. Забыть об обиде! Я физически не могу быть одна. Забыть о том, что я человек! Иначе больше никогда не увижу Леголаса, погубив себя в этом мире. А ведь я ещё надеялась. Я же вернулась спустя столько лет к семье, когда уже похоронила всякую веру, значит получится и в этот раз. Обязательно получится! О том, чтобы выйти отсюда, речи не шло. Всё внутри опустошено настолько, что даже говорить сил не было. Я не звала никого. Мне казалось, что за дверью мира нет, и придётся запастись терпением, чтобы выполнить условия игры. Время как назло застыло, заставляя раз за разом просто считать вслух пока не надоест или крутить в голове буквы чужих алфавитов. Дин бы в моём положении напевал, но я совсем не музыкальна, зато знала несколько языков и могла часами вспоминать что-нибудь. Даже самой себе рассказала «Маленького принца» целиком. Молча я бы рехнулась. Если они и вправду уехали, то в бункере мог остаться ангел. Ему что, совсем плевать, что я провела одна несколько дней? Меня уже и кормить не надо значит? Что за бред! Может, время шло совсем не так, как мне казалось? Сколько ещё прошло часов или дней с того момента, как меня отпустило, я не знала. Но оставаться одной совсем невыносимо. Тем более, что я не злилась больше на Дина за то, что он сломал в моей жизни важный кусочек. Обида остыла. Мне нужны оба брата. Но когда дверь наконец открылась, впустив старшего, гнев неожиданно вернулся. Я просто устала здесь лежать неподвижно и размышлять обо всём на свете. Дёрнув со всей силы руками, убедилась, что пока ещё рано говорить об успехах. Для отдыха нужно спать, а я не могла уснуть совсем, даже на пять минут и с условием, что согласна на любой кошмар. Видеть никого уже тоже не хотелось. Брат сел рядом со мной, сложив руки в замок на коленях. Небольшой прогресс всё-таки был, я очень ярко ощутила его нерешительность, будто он заставил себя спуститься ко мне. Может, ожидал, что дам отпор. — И ради чего всё это? — со вздохом спросил он. — Чтобы не сойти с ума, — ответила я, посмотрев ему в глаза. — Ты сделал мне очень больно, и я ненавижу тебя за это. — Это не твои слова, — убеждённо заявил Дин, нервно улыбнувшись. — Наверное впервые, это и есть мои слова, — вздохнула я, искренни веря в то, что говорю. Не могла спокойно смотреть на него, но и не хотела, чтобы он уходил. Я запуталась. Мне не с кем больше поделиться этими чувствами, кроме как с их создателем. — Я много думала, что поступаю неправильно, что это никому не принесёт ничего хорошего. Но нельзя всё забыть и жить как ни в чём не бывало, правда? — Когда ты поправишься, я обещаю, что помогу тебе пережить это, если позволишь, — почти доброжелательно сказал Дин. Мне не верилось ни единому его слову, вопреки ощущениям искренности, исходившей от него. — И как же? — Что-нибудь придумаю. — О нет! Только не это! — рассмеялась я с нотками истерики, подкатившей к горлу. — Хватит импровизации, я уже сыта по горло твоими идеями моего лечения. Просто оставь меня в покое! — Всё будет хорошо. — Всё было бы хорошо, — поправила я брата, — если бы вы не лезли, куда не просят. — Извини, что нам не насрать! — сердцах вспылил Дин. Он быстрыми точными движениями ключом открыл замки на наручниках и ушёл, оставив их болтаться на кровати. Вы посмотрите, кто обиделся! Ну просто охренеть, как трогательно, сейчас расплачусь. Фигушки! Если и подглядывают, то пусть видят, что мне абсолютно безразлично на всё. Даже если подтянется тяжёлая артиллерия в виде Сэма и щенячьих глазок в купе с нравоучениями. Я выдержу и это, пусть так и знают. Получить хоть и малость свободы оказалось в радость. Похоже, что ко мне больше никто не зайдёт. Оно и к лучшему. Размяв затёкшее тело лёгкой зарядкой, приняв расслабляющий душ и расчесав волосы, я сменила бельё и легла в постель, надеясь уснуть в приятной атмосфере, навеянной мыслями о хороших сновидениях. Вопреки ожиданиям, сон никак не шёл. Это значило только одно — я набиралась сил. Наркотик выводился из организма, тело исцеляло себя не так активно, как хотелось бы, а размеренно, усердно, в первую очередь уделяя внимание очищению. Вот когда оболочка придёт в удовлетворительное состояние, я скоплю магии и вынесу к чертям эту дверь вместе с куском стены! Ну вот что сложного было установить мне часы? Я так рисковала сойти с ума по-настоящему, в двадцать седьмой раз начиная стих без возможности вспомнить продолжение. Других развлечений не было, книги быстро кончались. Меня не кормили и не посещали, не говорили, сколько прошло времени, да и вообще, наверное, забыли, что я здесь ещё дышала. Поспать так и не удалось, а может, я уже и не замечала разницы между кошмарами и реальностью. Поговорить не с кем. Вслед за апатией приходила скука, пока та не сменилась на нарастающую панику. Я совсем одна. Визитов не было уже давно. Стало казаться, что мне не только Тьма привиделась, но и Дин. А если это так, то сколько же реально я провела времени в этой бетонной коробке? По началу я ещё пыталась сдержать страх, успокаивая себя тем, что мне вряд ли собирались навредить всерьёз. Хотелось верить, что всё под контролем, и я в безопасности, но дальше всё только обострилось. Чувство уязвимости в этом положении мешало успокоиться и заглянуть внутрь себя, чтобы убедиться в нормальном ходе исцеления. Казалось бы, что сложного проверить уровень заряда своих батарей, но их словно и вовсе не было. Новая мысль о том, что наркотик вероятно разрушил мою магию под чистую ещё больше испугала. Это значило, что я теперь обычный человек, которому уж точно нечего делать в Средиземье, тем более говорить о каких-то силах, чтобы выйти отсюда. А я уж точно не хотела быть человеком. Ни за что! Я хотела прожить долгую жизнь, наполненную приключениями и хорошими событиями, быть рядом со своей семьёй, вернуться к Леголасу, чего бы это не стоило, чтобы ещё хоть раз его увидеть… Так безумно хотелось быть с ним. Он бы нашёл, что сказать мне, чтобы не было так больно от подлости брата. Мне нужна моя сила, чтобы жить дальше, а я… так беспечно её лишилась, променяв на мимолётные обманчивые видения. — Нет, я не хочу так! — теряясь в мыслях и страхе, шепнула я самой себе, забившись в дальний угол своей темницы. Приступ паники заставил провести в рыданиях какое-то время. Он опустошил, вытянув наружу сильнейший страх остаться одной до конца времён в этой темнице. Я часами сверлила дверь взглядом, сидя перед ней, обняв колени. Холодный пол, казалось, забирал всё тепло, которое удавалось производить моему телу. Оно уже даже стало немного похожим на прежнее, набирая румянец на щеках и выносливость. Несколько часов в день занимала зарядка, я прыгала, отжималась, растягивалась и всячески разминала мышцы. Лёгкая усталость ненадолго возвращала надежду на то, что ещё не всё потеряно, раз есть силы всё это делать. Вспомнив, как было однажды, я заглянула глубоко в себя, призывая на помощь демона, что гораздо сильнее всего. Его власть надо мной была недопустима, опасна... И я готова была её дать, чтобы освободиться от всякого дурмана и вернуться к жизни. Но не получалось. Почему не выходило? Может, ключ не в гневе и отчаянии, а в том, чтобы освободиться от них? Ведь именно это толкнуло на путь саморазрушения. Пора, наверное, позаботиться о себе и забыть о разрушающих чувствах, как призывала Тьма? Мысли бывает лечат. Чем бы не была эта женщина, она помогла найти ключ к освобождению. Глубоко набрав в грудь воздуха, я со всей ответственностью заявила самой себе, что не могу больше злиться. Не хочу и не буду. Да, Дин ошибся, у него был злой умысел, он сделал мне больно, но это не повод закрываться в себе, посвящая жизнь обидам и гневу. Убедить себя одуматься оказалось сложно, потому что с возвращение к прежней жизни я потеряю Леголаса. Он останется только в воспоминаниях, потому что больше не будет снов как по заказу. То есть я добровольно лишу себя того, что помогало не потеряться в липкой паутине боли, окутавшей сердце, не дававшей открыться брату. Но ведь попробовать стоит… Мне не хватало его тепла и понимания, как не крути. Нельзя жить под одной крышей без согласия. Усевшись в очередной раз перед дверь, казавшейся такой неприступной, я принялась со всей осторожностью тянуться к своей силе, даже рискуя потратить ею всю на освобождение. Да, слабость могла вызвать новый приступ жажды дозы, но наверху мальчики, они не допустят. Они нужны мне. Я очень хотела выбраться, потому что чувствовала, что вот-вот начну колупать то, чего касаться не стоило. Одиночество тяжёлая вещь, согнувшая плечи, и нужно было не дать ему накрыть себя с головой. Продумывая слабые места, куда можно было бы нанести удар, я взывала к своей Тьме. По началу неохотно, но с каждым часом всё легче она начала отвечать, питая тело, укрепляя его. Она забирала не только плохие чувства, но и вообще всё, это принесло облегчение. Я вдохнула глубже и сосредоточилась на разгорающемся в груди огоньке. Его тепла оказалось достаточно, чтобы точечно расплавить целый кусок железной двери, за которым снаружи прятался рычаг. Он сам отвалился. Мне осталось только дёрнуть за тягу, чтобы ригеля ушли в полотно и успокоить возросшую силу, дав ей другое русло. Дыхание от напряжения сбилось, но окутавший мысли восторг вызвал волну нездорового возбуждения, щёки так и горели, кровь стучала в висках. Я вышла из этой ловушки в состоянии на грани истерики. От всего пережитого хотелось на свежий воздух немедленно. Огонь внутри не удавалось унять, он хотел ещё. Моих собственных сил едва хватало, чтобы его сдержать, я рисковала лишиться всех резервов сразу, как уже было однажды, превратив кучку разбойников в пепел. Этого совсем не хотелось, и я спешила по ступенькам, надеясь никого не встретить. Но судьба, как обычно, против каких-либо поблажек для меня. Чем ближе я поднималась к выходу, тем отчётливее слышались голоса, занятые спором. Моего появления никто не ожидал, Дин и Сэм прекратили пререкаться с ангелом, все уставились на меня. Это тот случай, когда от срыва отделял всего лишь один взгляд. Стоило только немного дать себе слабину от переключившегося на братьев внимания, как пожар перерос в нестерпимую боль от того, что я как могла сдерживала его в себе, лишь бы не рвануло именно здесь, где в двух шагах родные. Внутренности будто сгорали изнутри, я не сдерживалась в том, как громко вопила от этой пытки и от того, что ничего кроме моего тела не отделяло семью от смерти. Огонь я никогда не любила, боялась, не хотела приручать, вот он мне и отплатил, заживо сжигая мой сосуд. Удивительно, как порой я сама могла себе навредить. Зато никто не пострадал, даже мне повезло, что ангел оказался рядом. Вовремя среагировав, Кастиэль насколько смог исцелил начавшую тлеть кожу, проникнув светом своей благодати глубже, принеся прохладу и лёгкость. Я ничего не слушала, отдавшись приступу слабости, охватившем с головой. Конечно, после такой-то встряски. Это ни в какое сравнение не шло с тем, что было в Средиземье. Там волна ушла в пространство, разрядив батарейки для профилактики, а здесь я чуть саму себя не сожгла, лишь бы не задеть любимых. Они стояли так далеко, что крыльев не хватило бы всех спасти. Похоже, я поспешила с выводами, что всё могу контролировать и готова освободиться. Или нет, и это просто случайность. Если бы я вышла на улицу, успокоилась и не отвлекалась, то всё постепенно пришло бы в норму, вернувшись туда, откуда выползло на свет ради того, чтобы помочь мне. Опасная игра чуть не привела к беде. Когда мышцы расслабились, я почувствовала, что меня куда-то несут, а потом увидела небо в сумерках. Свежий воздух наполнял измученные духотой заточения лёгкие, кожу спрятала от прохлады чужая рубашка. И стало так спокойно, так легко на душе, будто её и вовсе больше не было. Как будто все испытания разом выжгли эмоции, и хотелось, чтобы так было всегда; не чувствовать, не страдать, не ждать, не верить. Сегодня всё закончилось, а завтра не начнётся сначала. Всё прояснилось не сразу, но хотя бы не потеряла сознание. Я сидела на колене у Дина, полусидевшего на капоте машины, покачиваясь вместе с ним как от колыбели. Сэм принёс одеяло, пахло свежестью. Я подала признаки жизни, и мне предложили воды. Так долго одна в бетонном мешке… Похоже, ещё легко отделалась, обойдясь без загонов паранойи и угроз окружающим. Может, это прогресс? Как обидно быть полностью физически неуязвимой, но при этом не дружить с собственной головой. Никто меня не бросал, а я выдумала снова проблему и чуть всё не разрушила, рехнувшись от одиночества. — Может, стоит обратиться в больницу по поводу этих срывов? — осторожно предложил Сэм, вернув себе пустой стакан. Я равнодушно взглянула на него. — Вряд ли у нас есть специалисты по болезням мозга у демонов, — вяло ответила я и закашлялась. Ещё не надышалась. — Хотя бы сделать МРТ для самоуспокоения? — Сэм? — прервал брата Дин. От вибраций голоса, прошедших по его груди, стало так уютно. Я глубже вдохнула, пытаясь ярче запомнить эти ощущения его близости и заботы. — Что? Это не первый случай. — Это из-за нервов, — подала я голос, пока меня не увезли к доктору. — От страха, от темноты, от боли… Много от чего. — Это не нормально, — категорично заявил Сэм, пытаясь достучаться до меня. Лечить это сейчас? А какой смысл, если дело никогда не ясно в чём. — Знаю. Мне выпишут кучу таблеток, назначат психиатра и положат под наблюдение. Может, лоботомия. Ослабнув или потеряв разум, я не смогу это контролировать, — вздохнула я, зябко поведя плечами. — Тот же героин, только в другой обёртке, — поддакнул Дин, на что брат неодобрительно зыркнул на него. — Серьёзно, Сэм, успокоительные — это не выход. — Этого не было так долго, что я уже начала думать, будто всё прошло. Но нет, — горько усмехнулась я. — Чем я сильнее, тем больнее бьёт эта хрень. — Тебе назначат обследование, терапию, — продолжил настаивать брат, но я не к тому вела. — Мне просто нужен покой, стабильность. Годы работы держали меня в строю, не давая погружаться во всё это дерьмо с головой. Как можно вылечить то, что не знаешь, от чего стриггерит в следующий раз? — Будем ждать новую серию? — возмущённо уставился на меня Сэм. — На это уйдут годы. Ты можешь успеть состариться, — улыбнулась я, найдя в этом утешение. — Всё будет хорошо! — Вот и ладушки! — Дин? — Сэм! — не терпящим возражений тоном, перебил старший. Дин бережно укутал меня в плед. — Я присмотрю за нашим меленьким демонёнком. Ничего не случиться. Я тепло улыбнулась Сэму, всё ещё нахохлившемуся от того, что его идею не поддержали. Здраво рассудив, что объятия — лучшее лекарство, я сползла с колен Дина и, еле дотянувшись, повисла на шее этого буки. — О господи, — проворчал он, наклоняясь ниже. — Ладно-ладно. Но если что, это на вашей совести. — Как скажешь, Сэмми. Не забыла я и ангела поблагодарить, правда мальчики всё равно на него злились, потому что оставили поручение присмотреть за мной неделю, а он уехал, оставив меня одну. Собственно, поэтому они и ругались, как раз вернулись. Значит, мне не показалось. Похоже, внутренняя чуйка сработала на ура, обострив тревогу не напрасно. Можно сказать, что Кастиэль даже немного поспособствовал своим опрометчивым поступком моему освобождению. Итого, мои каникулы длились без малого две недели, где неделю меня плющили выветривающиеся наркотики, а второю собственный внутренний голос. — Просто чудесно! — буркнула я. — Я же извинился, — спокойно напомнил Кас возмущённо. — Да я не об этом, — отмахнулась я от него. — Просто это так странно. Я никогда не была столько времени одна. Целую неделю! — Да, прости за это, — начал оправдываться Дин. — Амара объявилась и тут же опять пропала, пришлось ждать, когда всплывёт снова. — Успешно? — И да, и нет. Она ушла от Кроули теперь неизвестно, где еë искать, но нас хотя бы не испепелило древнее зло, — весело улыбнулся Дин. Что-то подозрительно всë это. — Я кое-что видела, — решила я рассказать о своих приключениях. Вот что я за человек, который умудряется найти проблемы даже будучи запертой под землëй и обездвиженной? — Похоже на то, что Амара была здесь. Сказала, что поможет мне, потому что Дину плохо из-за меня. — Что это значит? — вопросительно уставился на меня Сэм. — Она словно забрала мою боль. — Мои слова заставили братьев недоумëнно переглянуться. — Что? — Все, у кого она забрала душу, сказали примерно так же. Ты, вообще, как? — пояснил Сэм. — Ну, моя сила напрямую идëт из души, так что всë на месте. — И что мы имеем? - решил подвести итоги Дин. — Бункер ни хрена не спасëт от Амары, и она фанатеет от меня за то, что я еë освободил. — Формально, еë освободил я, — поправил Сэмми брата с хитрой улыбкой, чтобы разрядить обстановку. — А помогла она мне, — развела я руками.