Дотянуться до звезды

POV Донхэ – Хён, отличное выступление... – Хёкдже, хорошо поработал… – Все в восторге! Вы слышали, как кричали фанаты?.. Нас, еще не отдышавшихся после выступления, атаковал стафф, едва мы успели оказаться за сценой. Это и правда было хорошее выступление. Уже третье по счету. И всё благодаря Хёкдже, который буквально горел на сцене, не оставляя равнодушным никого. И меня в том числе. Я с удовольствием наблюдал за взмокшим смущенным парнем, которого обнимали, хлопали по плечу и откровенно тискали. За своим парнем. Губы расплылись в довольной улыбке. Конечно, назвать полноценными отношениями то, что происходило между нами последние три дня, пока было сложно, но мы были на верном пути. Три часа моих уговоров вперемешку с поцелуями в то утро после нашей ночи не прошли даром, и Хёкдже сдался, согласившись попробовать сыграть в отношения со мной. Не знаю, зачем это было мне нужно, но я чувствовал, что еще просто не готов отпустить мальчишку, хотя обычно мне было достаточно одной ночи. Но вот ночи с Хёкдже мне не хватило. Всё внутри горело от желания повторить то, что было между нами, едва ему стоило оказаться в поле моего зрения. И я не собирался так быстро лишать себя столь желанной прихоти, в которую вложил столько сил и времени, тем более что до конца промоушена нам все равно пришлось бы видеться, так что... Почему бы не совместить приятное с полезным? Вот и сейчас, поскольку мне было позволено несколько больше, чем обычно (даже намного больше), я мог схватить смущенного Хёкдже за руку и, бросив персоналу, что нам надо срочно отдохнуть и привести себя в порядок перед пресс-конференцией, потащить его в сторону гримерной, в которой пока еще никого нет и есть защелка на двери. Усадить несопротивляющегося смущенного мальчишку на стол, в очередной раз смахнув на пол дорогую косметику, и целовать, целовать, целовать. Так долго, насколько хватает дыхания. Залезть дрожащими горячими ладонями под его майку и гладить влажную от пота кожу. Сходить с ума от его запаха и вкуса. Совершенно сумасшедшего. Чувствовать все сильнее и сильнее накатывающее возбуждение, которому никак нельзя было поддаваться, чтобы не спугнуть мальчишку. Пока нельзя. Но зато можно... Я усмехнулся, когда Хёкдже вздрогнул и попытался отстраниться от меня: – Донхэ, мы же на телевидении, тут столько людей, – в его голосе было столько мольбы, но я не собирался убирать руку с его паха. Совсем не напряженного. Неужели его нисколько не возбуждают наши поцелуи? Или он просто настолько отчаянно волнуется, что в комнату кто-то войдет, что не может расслабиться и получить удовольствие? – Не переживай, – целую его в уголок губ, – я закрыл дверь, сюда никто просто так не попадет, – и, пресекая все возражения на корню, целую его. Пока я отвлекаю Хёкдже поцелуями, пальцы медленно и аккуратно справляются с его ремнем и ширинкой и удивительно легко проскальзывают рукой в белье мальчишки. Он вздрагивает и пытается увернуться, но я с внутренней улыбкой не даю ему этого сделать. Не сегодня, малыш. Сам Ли Донхэ хочет подарить тебе немного удовольствия, поэтому надо расслабиться и получить его. Никогда еще получал такого наслаждения, забравшись к кому-то в штаны. – Донхэ, – снова попытался вырваться Хёкдже, щеки которого уже пылали, а дыхание стало тяжелым от возбуждения. Видеть всё это – сама суть наслаждения. А я еще и имел невероятное удовольствие собственными пальцами ощущать, как нарастает его возбуждение вкупе со смущением. – Тебе же нравится, – шепчу ему в ухо и продолжаю двигать рукой, заставляя Хёкдже судорожно вцепиться пальцами в стол и тяжело хрипло дышать. Он не отвечает. Но это и не так важно, ведь его тело говорит за него. Я улыбаюсь. Легко чмокаю его в чуть припухшие губы и, не отводя взгляда от его лица, начинаю двигать рукой все быстрее, жадно ловя каждый судорожный вздох мальчишки, наблюдая за тем, как его глаза начинают темнеть и затуманиваться. Еще движение рукой по возбуждённому члену и еще. Я готов так делать до бесконечности, но мальчишка неопытен, поэтому еще пара движений – и он со странным выдохом-всхлипом кончает мне прямо в руку и отводит глаза. – Хёкдже, – тихонько зову его, – ты такой красивый сейчас, – не сдержавшись, дарю все еще не пришедшему в себя мальчишке еще один короткий нежный поцелуй и осторожно помогаю ему встать и застегнуться. Черт бы побрал эти здания телестудий и закулисные коридоры, где, чтобы добраться до душа, надо пройти половину здания. – Тебя проводить? – наблюдаю за тем, как он пытается оттереть с майки белесые капли. – Нет, не надо, я сам дойду, – спокойно отвечает Хёкдже и выкидывает салфетку, направляется к выходу и оставляет меня наедине с моим собственным возбуждением. Кажется, мне тоже срочно надо в душ. Отношения в нашей «паре» пока были какими-то слишком односторонними, и со своими проблемами мне приходилось справляться самостоятельно, чтобы не спугнуть Хёкдже. Но я еще успею получить свое. Обязательно.

***

– Донхэ, – меня, только-только принявшего душ и сменившего неудобную сценическую одежду на простую футболку и джинсы и спешащего в гримерку, выловил в коридоре менеджер Пак. – Да? – останавливаюсь перед недовольно смотрящим на меня мужчиной и морщусь. Ну и что в этот раз не так? Мой новый клип и сингл буквально взорвали все чарты. Миллион просмотров спустя 10 минут после размещения видео на официальном канале в YouTube и миллион проданных копий спустя сутки с момента релиза, первые позиции за час в десяти крупнейших чартах Кореи и две награды за два дня промо… и я, ведущий себя, аки агнец божий. Что ему еще надо-то?! – Идем, надо поговорить, – мужчина нервно дернул плечом и направился в сторону моей гримерки. И зачем вся эта серьезность и показуха, если он мог просто подождать там? Слегка пожимаю плечами и, недовольно морщась, направляюсь за менеджером, даря по пути улыбки и приветственные кивки встречающемуся стаффу. – Оставьте нас наедине, – сурово бросает менеджер Пак стилисту и гримеру, которые суетливо готовили мою одежду для пресс-конференции. – Да, хорошо, – синхронно кивнули девушки и быстро удалились, закрыв за собой дверь. – И что ты хотел? – скрещиваю руки и присаживаюсь на край стола, на котором сорок минут назад сидел Хёкдже. – Донхэ, ты опять переходишь все границы, – устало вздохнул мужчина и потер виски. – Ты о чем? – иронично вскидываю бровь. Интересно, откуда он узнал, если я всё хорошо скрывал? – Вот об этом, – менеджер помахал перед моим носом своим телефоном, на экране которого красовалось мое с Хёкдже фото. И все было бы прекрасно, если бы на этом фото я не зажимал Хёкдже в темном углу и мои губы не были на шее мальчишки, смотрящего широко распахнутыми глазами в потолок. – Откуда снимки? – глаза сужаются от ярости. Кто посмел?.. Это вчерашнее фото. После съемок. За кулисами не было никого, кроме стаффа. Значит, это кто-то из своих. – Какая разница, Донхэ?! Что ты творишь?! – менеджер Пак никогда не сдерживался, вот и сейчас сорвался на крик, только еще больше раздражая меня: – Ты совсем потерял осторожность и совесть с этим мальчишкой! Ты сейчас на пике популярности и хочешь разрушить свою карьеру из-за какого-то ребенка?! Хочешь в клип его – пожалуйста, хочешь танцевать с ним промо – танцуй! Хочешь трахать его – трахай! – он орал так, что звенели стекла. – Но будь добр, не пались так глупо! Делайте это в отеле, как ты делал это всегда со своими пассиями, – тяжело вздохнул мужчина, наконец-то вернувшийся к нормальной громкости голоса. – Он не моя пассия, – цежу сквозь зубы, еле сдерживая ярость. – Мы встречаемся. – Господи, Донхэ, – мужчина вздохнул, – мне не важно, как ты это называешь. У тебя таких мальчиков по три штуки каждую неделю, а Ли Донхэ в этом мире всего один, – примиряюще улыбнулся он. – Я уже не прошу тебя бросить все эти твои штучки, – менеджер Пак устало потер виски. То, что я не собираюсь вести ангельский образ жизни, я продемонстрировал ему еще шесть лет назад после памятной встречи с продюссером Чхве, и за эти годы менеджер Пак уже успел со всем смириться, но упрямо следил за тем, чтобы я не выходил за... рамки. Чтобы мое публичное поведение не выходило за рамки имиджа. – Просто не делай этого публично, – продолжил читать мне нотацию он, а я почувствовал, что начинаю успокаиваться. – Поменьше фансервиса, ничего лишнего в публичных местах, не светись с ним на улице и рядом с твоей квартирой. Да и с его – тоже. Снимай номер, и там... – мужчина поморщился, – делайте, что хотите. Ты же лучше меня знаешь, как надо себя вести. Будь разумным, Донхэ, – в голосе мужчины послышалась... мольба? – Вспомни, что на чаше весов сейчас твоя карьера. Суман пристально следит за тобой, – он серьезно посмотрел на меня, а я всерьез начинал думать о том, что его слова разумны. Конечно, Хёкдже – это Хёкдже, но директор был слишком зол в последний раз, когда мы с ним разговаривали, и, может статься, еще одного промаха он не простит. И свернет шею курице, несущей золотые яйца, то есть мне, потому что таких несушек у него больше пятидесяти. И вряд ли потеря одной что-то изменит. – Так что я прошу тебя, Донхэ... – Хорошо, – раздраженно выдыхаю. – Он видел это фото? – Нет, слава богу, я успел выкупить его раньше, чем оно попало на стол директору... – Отлично, – я почувствовал внезапное облегчение. – Я буду осторожным, – морщусь. – Только не приплетай сюда Хёкдже. Ему про это знать вовсе не обязательно... Мне не хотелось, чтобы менеджер Пак провел с ним разговор, который обычно проводил со всеми моими пассиями, задержавшимися в моей постели больше, чем на три дня, да еще и заключал договор о неразглашении. – Но... – начал менеджер, но я тут же его перебил: – Он не проболтается. Я поговорю на эту тему с ним САМ, – произношу с нажимом. Я так долго выстраивал то хрупкое подобие отношений, что есть сейчас между нами, что ни за что бы не позволил его разрушить из-за какой-то подписки о неразглашении. Тем более Хёкдже мало похож на трепло, а в последние дни из него вообще слово клещами не вытянешь, так что... Я усмехнулся. Он даже во время оргазма не стонет. А это для меня показатель. – Хорошо, но если что-то произойдет еще, Донхэ, – слишком серьезно посмотрел на меня менеджер, – то я умываю руки. Расхлебывать дерьмо будешь сам. – Этого не случится, – щурюсь. – Я был бы этому рад. Думаю, раз все всё поняли, то тему можно считать закрытой, – тут же напустил на себя деловой вид менеджер. – Готовься к пресс-конференции, журналисты уже начинают собираться. – Хорошо. А?.. – собираюсь спросить о мальчишке, но менеджер опередил меня с ответом: – Я отправил Хёкдже домой. Это ТВОЯ пресс-конференция, Донхэ. Журналисты хотят пообщаться с тобой, фанаты хотят пообщаться с тобой. А не с Хёкдже. Он всего лишь подтанцовка и ничего больше, – с нажимом произнес менеджер Пак. И я со вздохом снова понял, что в его словах есть резон. Кажется, в последние дни я слишком заигрался. Ведь звезда здесь действительно я, а не Хёкдже. Этот парень словно околдовал меня. Давно такого не было. Кажется, мне срочно нужна отрезвляющая пощечина, и я знаю только одного человека, который способен мне ее залепить.