Parallax shift

      Алекс уступил Эвелин место около иллюминатора. Джаред же всегда был непреклонен в этом вопросе — только он там сидел. Почему она снова вспомнила о нем?       — Предлагаю тебе воспользоваться возможностью и хорошо выспаться. Там у нас не будет времени на долгий сон, — Алекс устраивался поудобнее, подбивая себе под голову подушку.       — Звучит как угроза, — отшутилась Эвелин.       — Приятного полета, — он чмокнул ее в лоб и, откинувшись в кресле, закрыл глаза.       Эвелин же не могла заснуть. Даже сейчас, сидя в самолете, она сомневалась в правильности и своевременности своего решения. Зачем она вообще едет с Алексом в Швецию? К чему все это?       Романтическими их отношения нельзя было назвать, наверно нельзя. Она несколько раз еще оставалась в доме и постели Скарсгарда, но между ними ничего не было. Они просто спали вместе. Утром он готовил завтрак, и они разбегались по делам. Никто из них не начинал этих глупых рассуждений об отношениях. Им было хорошо и без секса. Их устраивала эта странная ситуация. И когда Алекс предложил ей поехать на Рождественские каникулы в Швецию, она не смогла отказаться. Скарсгард настаивал еще на том, что они обязательно заедут на пару дней в ее родной город — Хельсинки. Все решилось буквально за один день. Не особо-то он и спрашивал Эвелин, купив два билета на ближайший рейс до Стокгольма. Сочельник они встретят уже там, в большой и шумной семье Скарсгарда.       Перед отлетом Эвелин позвонила своей маме, которая уже несколько лет жила в Швеции с новым мужем. Но договориться о встрече не получилось — пара на праздники уехала во Францию, и возвращаться ради приезда Эвелин не собиралась. Девушка в очередной раз поругалась с мамой и пообещала больше никогда не звонить. У них всегда были сложные отношения.       Алекс и Эвелин остановились у его мамы, в квартире, где он вырос. Сочельник они встречали с ней, а Рождество с новой семьей Стеллана. Никто не был против этой рокировки. Закружился вихрь знакомств, встреч, новых историй. Все очень радушно встретили Эвелин, и она на самом деле чувствовала себя уютно с каждым членом большой семьи Скарсгарда.       Все это — мыслями возвращало в прошлое, в родную Финляндию. Уличные ярмарки, уютные домики, украшенные гирляндами, теплые шарфы и разноцветные шапки, ароматы рождественских угощений и дух праздника. Когда еще веришь в чудо, веришь в то, что оно обязательно случится с тобой в новом году.       Алекс не зря предупреждал девушку о сне. Время на отдых было сокращено до минимума. После Рождественского вечера потянулись встречи с друзьями Алекса. Эв едва успевала запоминать имена. Александр же сиял от счастья. Дома он был более открытым и спокойным. Эвелин заметила эту приятную перемену в нем.       Одну из встреч устроили на яхте близкого друга Алекса. Конечно, погода для морских прогулок была не самой подходящей, но благодаря крытому залу с обеденной зоной, расположенному почти на уровне моря, можно было в полной мере насладиться пейзажем, не выходя на палубу, продуваемую всеми северными ветрами.       Компания из двенадцати человек что-то бурно обсуждала, смеялась и поглощала многочисленные закуски. Алекс как обычно был в центре внимания. Эвелин незаметно вышла и поднялась на палубу. Она не чувствовала себя чужой на этом празднике, нет. Просто ей захотелось передохнуть от потока разговоров и лиц. Морской ветер тут же охладил мысли и растрепал волосы. Море… Эвелин скучала по северу, по холодному и серому морю, по этой безмолвной меланхолии. Вдалеке полоской шпилей терялся Стокгольм. Раньше она была в этом городе пару раз, но в основном проездом. Еще в школе она с друзьями часто ездила сюда на музыкальные фестивали, но только сейчас прочувствовала его и влюбилась. Даже ловила себя на мысли, что хотела бы жить здесь.       К Эвелин подошла Эия, единственная сестра Скарсгарда.       — Ну, как тебе у нас? Освоилась?       — Тут сложно устоять, — улыбнулась Эвелин.       Эия внимательно посмотрела на девушку напротив.       «Отличительной чертой Скарсгардов смело можно считать эти загадочные, пристальные взгляды», — подумала Эв, отводя глаза.       — Знаешь, Алекс не часто возит девушек на Рождественские каникулы сюда. Либо ты его очень близкий друг, либо между вами что-то большее, — сказала Эия, поправляя волосы, которые спешно путались под натиском северного ветра.       — Честно? Я не знаю. Не знаю, что между нами. Чего хочет Алекс, и могу ли я дать ему это, и куда все это нас заведет.       — Он с виду такой брутальный и сексуальный Александр Скарсгард, — она развела руками, — на самом деле он намного сложнее, ранимее, лучше…       Ее прервало неожиданное появление самого виновника этого разговора.       — Та-а-ак, я не понял! Это что еще за дезертиры? Ну-ка, быстро возвращаемся в команду, — пьяно улыбнулся он, обнимая девушек.       — Начинается, — протянула Эия и, высвободившись из плена брата, быстро ушла с палубы.       — Ты как? — спросил Алекс, улыбаясь все той же пьяно-загадочной улыбкой, от которой Эвелин чувствовала себя словно кролик перед удавом.       — Да, все отлично. Просто вышла сделать передышку, — ответила Эв, кутаясь в куртку.       — Отдохнула? Все, пошли греться, — Алекс приобнял ее за талию и настойчиво повел в зал.       Домой они вернулись около двух часов ночи. Хотя можно было остаться на яхте до утра, Алекс настоял на отдыхе. Они ввалились в сонную квартиру, отчаянно пытаясь не разбудить маму Алекса. Вместо того чтобы сразу разойтись по спальням они пошли на кухню.       — Я так есть хочу, — протянул Алекс, заглядывая в холодильник и стягивая с себя теплый свитер.       Через несколько минут стол ломился от еды. Они ели прямо из банок и сковородок, не утруждаясь лишней посудой. Эвелин, забыв снять вязаную шапку с помпонами, ела соленую селедку, закусывая ее маринованным лососем и отварным картофелем. Алекс же поглощал тефтели, свиные колбаски и салат из капусты.       — Чувствую себя ужасно, — пробубнила Эвелин, прожевывая очередную порцию и виновато оглядываясь по сторонам.       — Я всегда возвращаюсь в ЛА с парой лишней килограммов, это нормально, — махнул Алекс и потянулся за бутылкой вина. — Будешь?       Эвелин кивнула, протягивая кружку. Какие бокалы в два часа ночи? Вволю наевшись, они откинулись на спинки высоких стульев и распили бутылку красного вина, лениво переговариваясь о событиях прошедшего вечера. После дня проведенного на море, и выпитого алкоголя, лица горели румянцем.       — Все, вот теперь можно спать, — скомандовал Скарсгард. Они быстро убрали следы преступления и разошлись по комнатам.       Эвелин уже почти спала, когда услышала звук открывающейся двери. Затем почувствовала, как Алекс ложится рядом с ней. Она не стала возражать и пододвинулась, освобождая ему место. Жар его тела тут же окутал девушку. Когда она успела привыкнуть к этим объятиям? Эвелин повернулась к Алексу лицом. Даже в темноте был заметен блеск его глаз.       — Привет, — прошептал он, улыбаясь.       — Привет.       — Ты не надумала позвонить маме?       Эвелин покачала головой. Алекс наивно пытался помирить их.       — А Хельсинки?       — Ты так хочешь съездить туда?       — Хочу, и хочу, чтобы ты туда съездила, — он взял ее ладонь и переплел пальцы.       Эвелин совсем не смущала эта близость. Было так хорошо и безопасно. Сейчас не хотелось думать о маме, о Хельсинки или о чем-то еще. Где-то на улице проезжали редкие безразличные машины, ненадолго нарушая тишину комнаты, где они только вдвоем. Алекс первый приблизился и поцеловал ее. Не так как в тот вечер под действием виски и табака. Нежно, мягко, почти невесомо. Эвелин ответила на поцелуй. «Просто будь рядом».       — Расскажи мне о ней, — рука Алекса скользнула по телу девушки, поднимая футболку и оголяя левый бок, где была татуировка. Он заметил ее в одну из первых их ночей. Черный ворон, держа в клюве замысловатый ключ с красной лентой, сидит на черепе, из пустой глазницы которого выглядывает роза. Рисунок занимал почти весь левый бок ее спины, осторожно касаясь ребер.       — У меня был друг. Мы дружили со школы. Он был немного странный, увлекался живописью и музыкой. Такой знаешь, настоящий художник. Мы часто устраивали посиделки в его квартире, где холстов и кистей было больше чем мебели, а запах краски как будто въелся в стены. Он любил рисовать портреты. Но мой так и не нарисовал, сколько я не уговаривала его, — Эвелин говорила тихо, боясь нарушить волшебство момента. Пальцы Алекса нежно обводили каждую деталь татуировки, и девушка не хотела, чтобы он останавливался.       — Я жила в Англии, когда узнала, что он умер. На похороны опоздала, приехала через пару дней. Его друг передал мне письмо от него. Он никогда не любил телефоны и компьютеры, — грустно улыбнулась Эвелин, — Там был и этот рисунок. Один из последних его набросков. Он знал, что умирает и ничего не сказал мне, хотел запомниться молодым и здоровым. Это память о нем. Я хочу, чтобы он всегда был со мной, пусть и просто рисунком.       Она замолчала и опустила голову. Последний раз она рассказывала эту историю Джареду.       — Прости, я не хотел, — Алекс осторожно поднял ее лицо за подбородок.       — Ничего, ты же не знал.       «Нашла время расплакаться», — саму себя, мысленно отругала Эвелин и потянулась рукой к глазам, чтобы вытереть эти глупые несвоевременные слезы, но Александр остановил ее и, придвинувшись ближе, поцеловал ее веки. Потом их губы сомкнулись в поцелуе — долгом, настойчивом и немного соленом. Но этого было мало. Алекс легко оказался сверху, забирая инициативу в свои руки, которые уже скользили по телу девушки. В его объятиях она казалась себе такой маленькой, хрупкой. Так хотелось довериться ему. Оторвавшись от ее губ, Алекс опускался ниже, к груди и животу девушки. Эвелин понимала, что он задумал, и не в силах была сопротивляться. Она запустила ладонь в его волосы. Мягкие прикосновения таяли на коже, робко сводя с ума. Его пальцы проскользнули под футболку, коснулись линии белья. Горячее дыхание обожгло низ живота, Эвелин жадно вдохнула воздух, предвкушая момент. И тут раздался стук в дверь.       — Эвелин, у тебя все в порядке? Я могу зайти?       Девушка похолодела и едва не вскрикнула от неожиданности. Взъерошенный Алекс с испуганными глазами высунулся из-под одеяла.       — Минуту! — пискнула Эв, после того как Алекс ущипнул ее, приводя в чувство.       Прикинув, что до шкафа он не успеет добежать, Алекс попытался спрятаться под одеялом, лежа на животе девушки. Поняв, что это не вариант и его длинные ноги будут заметны, он опустил колени на пол, а туловищем все равно остался под одеялом. Кровать стояла слева от двери и правая сторона комнаты за ней была в достаточной тени, чтобы спрятаться там.       «Глупее ситуации сложно представить, — подумал про себя Алекс, — прятаться под одеялом от собственной матери, на животе девушки, с которой собирался заняться сексом — молодец, серьезный мужик, разменявший четвертый десяток. Это определенно про меня».       — Я вхожу, — предупредила Мэй, выждав пару минут.       — Да-да, — согласилась Эв.       Она успела прикрыться одеялом, немного взбив его, и даже поправить волосы. «Хорошо, что не успела снять сорочку».       — Не спится? — стоя в дверях, спросила Мэй. Свет из коридора тонкой полоской лег перед дверью, не заходя дальше.       — Есть немного, — призналась Эвелин, чувствуя тяжесть и сердцебиение Алекса на своем теле.       — Если что-то беспокоит, ты скажи. Может что-то болит?       — Нет, все хорошо.       — Или, если Алекс как-то не так себя ведет, — продолжала Мэй.       Алекс в ответ горячо выдохнул на живот девушки. Стало так щекотно, что она еле сдержалась.       — С Алексом все хорошо.       — Кстати, что у вас с ним? Может, хотя бы ты скажешь мне?       Лучший момент для выяснения их и без того непростых отношений.       — Он мой начальник и друг, хороший друг, — первое, что пришло на ум, выпалила девушка.       Мэй такой ответ, кажется, ничуть не убедил.       — Ладно, я пойду. Если что-то понадобится, ты не стесняйся. Спокойной ночи, — улыбнулась женщина и тихо прикрыла за собой дверь.       Эвелин тут же отодвинулась от Скарсгарда и стыдливо натянула одеяло до подбородка.       — Думаешь, она видела тебя?       Выбравшись из-под одеяла, он отрицательно мотнул головой. Девушка облегченно выдохнула.       — Я не думаю, а знаю, что она меня видела, — договорил Алекс, наблюдая за, вытянувшимся в удивлении, лицом девушки. — Ой, расслабься ты. Это же моя мама. Она все про всех и так знает. Просто решила развлечься.       Он встал у окна, повернувшись спиной к Эвелин. На самом деле она была даже благодарна маме Алекса за то, что она спасла их от этой ошибки. Все так на грани, что стоит оступиться, и они окажутся в глухой пропасти. Мужчина приоткрыл окно, и ночная свежесть ворвалась в душную комнату. Приятный мороз коснулся кожи, охладив мысли. Разум готов был соображать, а не вестись на инстинкты. Алекс в два шага преодолел расстояние до двери.       — Ты уходишь?       — А ты хочешь, чтобы остался? — слишком серьезно спросил он.       — Не знаю, — еле слышно ответила Эвелин.       — Когда решишься, дай мне знать, — сухо бросил он и вышел.       Комната сразу как-то опустела, а кровать показалась бесконечной и такой холодной. Чего хочет Эвелин? И сможет ли Алекс дать ей это? Терзая себя вопросами без ответов, она провертелась еще час, и заснула, когда за окном начало светать.       Впервые за все время, проведенное в Швеции, Эв проснулась сама. Без криков Скарсгарда и вторжений его больших и теплых рук под одеяло. Обычно у Алекса день и встречи расписаны чуть ли не поминутно. В коридоре девушка столкнулась с Мэй, которая уже надевала пальто.       — О, доброе утро, Эви! — улыбнулась она.       — Доброе, — ответила девушка и из коридора заглянула на кухню, ожидая увидеть там Алекса. Но его не было.       — У него сегодня футбол, — словно читая ее мысли, сказала Мэй.       — А, понятно, — протянула Эвелин.       Он не предупредил ее, и уж тем более не позвал с собой. «Неужели обиделся?»       — Ты сама найдешь себе занятие? Мне на работу пора, подменить некому, — как бы извиняясь, сказала женщина.       — Да, конечно, найду. Все в порядке, я же не маленькая, — улыбнулась Эв. Еще не хватало, чтобы мама Алекса чувствовала себя неловко из-за нее.       — Тогда хорошего дня тебя, — Мэй подмигнула девушке и вышла из квартиры.       Сразу стало так тихо и пусто, и одиноко. Не давая себе возможности размякнуть и загрустить, Эв быстро собралась и, снова забыв позавтракать, вышла на улицу.       Хмурое дождливое утро не могло испортить настроение Стокгольма. Спокойный ритм жизни чувствовался здесь в каждом прохожем, в каждом здании. Морозный воздух щекотал нос и наполнял легкие такой забытой свежестью. Почему-то вспомнился ЛА с его жарой и раскаленным асфальтом улиц. Эвелин не знала, куда идти, поэтому просто шла прямо, ведомая каким-то странным чувством дежавю.       Ароматы свежесваренного кофе, глёга и выпечки доносились из каждого кафе. Эвелин не смогла отказать себе в удовольствии полакомиться знаменитым шведским яблочным пирогом и имбирным печеньем. Спокойствие разливалось по венам, прогоняя прочь тревоги и глупые сомнения.       Эвелин давно так надолго не оставалась в одиночестве, один на один с теми мыслями, от которых пыталась сбежать. Вся жизнь на бегу, без права на собственные мечты. Может бросить все и вернуться в Хельсинки? Найти спокойную работу и каждые выходные ездить в тот домик у озера из детства? «И там же я сопьюсь от тоски и одиночества», — подытожила свои размышления Эвелин и, допив глёг, вышла на улицу. Поднять себе настроение она решила способом, который практикует большинство девушек — шопинг! В бесконечных примерках и покупках прошло несколько часов. Она чувствовала приятную усталость и эмоциональное удовлетворение. «Надо чаще себя баловать» — решила Эв, посмотрев на гору бумажных пакетов с обновками, сувенирами и прочими мелочами.       Вечер прошел тихо и так же одиноко. Эвелин, сидя на полу с бокалом вина, щелкала телеканалы в поисках чего-нибудь интересного. Ток-шоу, мелодрамы, мельтешащие клипы — тоска! Оставив бесполезные поиски, послонялась по квартире. Рассматривала бесконечные книжные полки и фоторамки с историей семьи Алекса. Как же это здорово иметь такую большую и дружную семью! А они втроем с мамой и папой уживались с трудом. Не ее воспоминания очень четко возникали образами перед глазами. Она представила, как Алекс и братья играли здесь в прятки, как рассказывали друг другу секреты, спорили кто из них сильнее и выше, как впервые привели домой девчонок….       Незаметно для себя девушка заснула в большом кресле в гостиной. Проснулась от какого-то грохота. Она испуганно осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, где она и что вообще происходит. В коридоре, слегка пошатываясь, стоял Алекс. Джинсы и куртка в чем-то испачканы, кепка сползла на бок. Его телефон вывалился из кармана и тем самым разбудил девушку.       — Привет, — щурясь на яркий свет, вышла Эвелин.       Алекс обернулся, смерил ее хмурым пьяным взглядом и, ничего не ответив, прошел на кухню. Эвелин пошла за ним.       — Эй, привет говорю, — она коснулась его руки. Он тут же одернулся и отошел от девушки. Заглянул в холодильник в поисках чего-нибудь вкусного.       — Ну, скажу я тебе «привет» и что дальше? — хрипло ответил он. Сорвал голос, скандируя футбольные речевки.       Эвелин не часто видела его пьяным, но все те разы он был достаточно милым и безобидным. Сейчас же это был агрессивный Алекс, готовый после одного неверного слова взорваться. В нем чувствовалась злость, которую он еще подавлял.       — Да ничего, приятного аппетита, — резко ответила девушка и вышла из кухни.       — Вернись!       Эвелин опешила и оглянулась в дверях.       — Что?       — Как твой начальник приказываю тебе вернуться и сесть, — тоном, не знающим возражений, произнес мужчина, а после с издевкой добавил, — Я же твой начальник, ты должна меня слушаться.       — Ты всех своих подчиненных возишь домой на рождественские каникулы? — Эвелин подошла к нему ближе и уверенно посмотрела в глаза.       «Какие же они у него холодные».       — У меня низкие критерии отбора, и я слишком часто ведусь на симпатичные мордашки.       — Слушай, я не хочу ругаться, поэтому просто пойду спать. Лучше поговорим завтра, когда ты проспишься.       Он резко схватил ее за руку и притянул к себе. Он пах по-другому — алкоголь, сигаретный дым и уличная свежесть. Адреналин.       — Мне больно, отпусти, — спокойно сказала Эвелин, не прерывая долгого испытывающего взгляда.       Но Алекс не думал отпускать девушку. Он усадил ее на кухонный стол. Посуда скатилась на пол и противно зазвенела. Он крепко держал ее за руки и тянулся снять с нее эту чертову футболку. Эвелин пыталась вырываться, защищаться, непокорно вскидывала голову. Скарсгард грубо целовал, кусал за губы, сильными руками хватал за бедра.       — Так у тебя уже было с ним? — хриплым шепотом спросил он и ухмыльнулся. — Так тебе нравится?       — Да пошел ты!       — Да пошла ты! Ты! Ты, блять, издеваешься надо мной! Все это время я как малолетний придурок пытаюсь понравиться тебе. Стоит мне подобраться к тебе ближе, так ты сразу отступаешь, закрываешься! — Алекс кричал ей прямо в лицо. — Что между нами? Как это назвать?       Эвелин испуганно отпрянула от него и вся вжалась в стол. Стало по-настоящему страшно перед этим викингом с огромным размахом рук и жестокостью в ледяных глазах.       — Я не знаю, — еле слышно прошептала Эвелин.       — Что? — Алекс тряхнул ее за плечи.       — Я не знаю, — собравшись с духом, прокричала она, — Я не знаю, что между нами, но да, ты мне нравишься! Да, черт тебя подери! Но мне страшно и я не знаю, что нам делать дальше! Ты можешь меня уволить. Давай прямо сейчас? И больше никаких мучений, а?       — А давай, — быстро согласился он, кажется, еще до конца не понимая все серьезность этой ссоры.       — Отлично, — она оттолкнула его и спрыгнула со стола. — Я возвращаюсь в ЛА. Как приедешь — позвони, быстро все оформим.       Она зашла в свою комнату и тут же взялась за сборы. «Хорошо, что Мэй нет дома, не придется краснеть перед ней за эту истерику». Эвелин не складывала свои вещи в сумку, она их просто швыряла туда. «К черту Швецию, Скарсгарда и его гребаную селедку»! Только она подумала это, как дверь с грохотом открылась, и Алекс вошел в комнату. Он легко скинул ее сумку с кровати и приблизился к Эвелин. Опять этот блеск сумасшедших глаз и легкая ухмылка на губах. Он притянул ее к себе и прижал с такой силой, что у нее не было шансов выбраться из этого плена.       — Отпусти, — пробурчала она, безуспешно пытаясь оттолкнуть его от себя.       — Нет, теперь не отпущу, — хитро улыбнувшись, сказал он и поцеловал ее.       Эвелин сначала пыталась не отвечать на его требовательный поцелуй, но потом сдалась и просто пропала. Она больше не могла сопротивляться. Это была страсть, которую она еще ни с кем не испытывала. Ее ногти царапали его мощную спину. Стоны становились все громче, а Алекс упивался ею. Нежная, податливая, жадная, настоящая. Они не могли больше сдерживаться и скрывать свои чувства. Наконец-то она вся в его руках, так долго он ждал этого. Пару раз даже пытался представить, как все это будет. Но не думал, что так быстро потеряет голову с ней. Теперь он не отпустит Эвелин, ни за что.       Проснулся Алекс от ее поцелуя.       — Доброе утро, — улыбнувшись, сказал он и тут же скривился от головной боли и жажды.       Эвелин достала бутылку минералки, которую заблаговременно принесла с кухни, и протянула ему. Он сделал несколько жадных глотков и облегченно вздохнул.       — Так намного лучше, — он приобнял ее за плечи, и она удобно устроилась на его груди.       — Хорошо, что твоей мамы не было дома вчера. Я бы сгорела со стыда.       — Она бы сделала вид, что ничего не слышала.       Было раннее утро. Никуда не хотелось идти. Просто целый день лежать так вдвоем. Он гладил ее по голове, запуская длинные пальцы в пряди волос; чувствовал ее дыхание на своей груди. Тепло волной разливалось по телу. Когда он успел привыкнуть к ее объятиям?       — Хочешь есть?       — Хочу, но не хочу тебя отпускать.       — А ты оказывается собственница!       — Ты еще не представляешь какая. Алекс, я не зна…       Он не дал договорить, приложив указательный палец к ее губам:       — Я накладываю табу на эту фразу. Пусть все идет, как идет. Не будем ничего планировать. Просто будем вместе, столько, сколько у нас получится. Идет?       Сейчас он излучал уверенность и спокойствие. Эвелин согласилась, доверилась, подчинилась. Пусть он будет главным.       Они пробыли в Стокгольме еще пару дней. Днем встречались с родственниками и друзьями Алекса, а вечера проводили наедине друг с другом, вместе готовили ужин, смотрели какой-нибудь фильм, а после засыпали в обнимку.       День отъезда наступил как-то слишком скоро. Эвелин не хотелось уезжать, и Алекс же с каждым днем становился все более молчаливым. Они едва не проспали свой рейс, после бурной и очень пьяной ночи — давняя традиция Алекса справляться с долгим перелетом. Мэй разбудила их и помогла быстро собраться. Эвелин чувствовала себя отвратительно, давно у нее не было такого похмелья. Алекс тоже был мрачнее тучи и прятал опухшие глаза за темными очками, теми самыми, что подарила Эв.       — Надеюсь, увидеться с тобой вскоре. Приезжай еще, я буду рада, — сказала Мэй на прощание и обняла Эвелин. В этой женщине чувствовалась мудрость и сила, та женская сила, способная вырастить таких сыновей и больше тридцати лет прожить с популярным актером. Эвелин нравилась мама Алекса, хоть она немного побаивалась ее, и ее власти над этими двухметровыми мужчинами.       После она обняла Алекса и что-то долго говорила ему на ухо. «Наверно напутственные слова, чтобы берег себя и не забывал чаще звонить», — подумала Эв, ожидая Алекса.       — Пойдем? — Алекс подошел к девушке. Больше всего он не любил эти прощания с мамой, и если бы рядом не было Эвелин, ему было бы намного тяжелее.       — Представь, что скоро вернешься, — приободрила она его.       Он в ответ поцеловал ее в лоб. Для Эвелин этот жест был более интимным, чем поцелуй в губы.       — Что мама говорила тебе, если не секрет? — спросила Эвелин, когда они уже сидели в самолете.       — Чтобы я не был засранцем и не упустил тебя, — он проследил за ее смущенной улыбкой, — а еще сказала, что ты единственная моя девушка, которой на самом деле нравится соленая селедка.       — Да, я просто сокровище!       — Как же мне повезло, — тихо сказал он и прикоснулся к ее щеке. Эвелин взяла его за руку и, обняв ее, закрыла глаза. Ей было так хорошо рядом с ним. Она даст им обоим шанс, и она будет счастливой, пусть и без Джареда.