Парень по прозвищу БЛЭКИ

– Блэки! Блэки! Проснись. – А? Ч-что? Кто здесь? – парень усиленно таращился в окружающую темноту. – Это я, Авалон. Помнишь меня? – Авалон? – Генри тряхнул головой и потер ладонями лицо. – Прости, помню, конечно, просто никак не проснусь... – Ничего. Ты как? Готов учиться чему-то новому? – Сейчас? Прямо тут? – удивился парень. – Сейчас, – подтвердил голос, – но не тут. Мы отправимся на познавательную прогулку. Точнее, не мы, а ты и мои друзья. – Может, не стоит, – засомневался Блэки, – а то прогулялся я тут уже... Еле разыскали. Голос хихикнул. – Не бойся, я с тобой! Вернее, мои друзья. Уж кто-кто, а они не заблудятся и тебе не дадут. А вот и они. По углам комнаты появилось несколько светящихся точек, похожих на светлячков. – Кто это? – удивился Генри. – Феи. Смотри внимательно. Между тем огоньки начали увеличиваться, пока не достигли размера с локоть. Тонкие, хрупкие и нескладные фигурки, страшноватые, сказать по совести, мордашки, длинные, острые, гротескные уши. Это феи? Больше всего эти существа напоминали... домовиков. Только маленькие, хрупкие, воздушные, с длинными конечностями, острыми суставами и соломенными торчащими волосами. За их спинками трепетали прозрачные, покрытые непонятными блестками крылышки, формой похожие на стрекозиные. – Знакомься, Блэки, это феи острова Авалон. Первые пройдохи, непревзойденные воришки и маленькие шутники, хотя шутки их порой жестоки. Генри опасливо покосился на странных созданий. Огромные, на пол-лица рты, полные острых треугольных как зубцы пилы зубов, доверия к тварюшкам не внушали. – Да ты не пугайся, лучше ложись и укройся. – Ложиться? – изумился Блэки. – Именно! Укладывайся. Секунду помедлив, Генри все же улегся. Секунду спустя послышался тихий перезвон, и парня осыпал дождь блесток, к горлу подкатила тошнота, мир перед глазами закружился и померк... Судя по всему, Блэки пришел в себя почти моментально, голова продолжала кружиться, казалось, весь мир вертится вокруг него. Наконец вращение замедлилось, а вскоре и вовсе остановилось. – Что это было? – спросил парень и тут же испуганно прикрыл рот. Голос, произносивший слова, был не его! Тонкий мерзкий скрип вылетал из его рта. – Что происходит?! – закричал, вернее, попытался закричать Блэки, по-прежнему слыша вместо своего голоса противное скрипение. – Не волнуйся, – отозвался Авалон, – так и должно быть. Теперь ты один из фей. Временно, конечно. Вернешься в комнату – и все станет по-прежнему. Но твое нынешнее состояние поможет тебе поспевать за моими маленькими друзьями, проникать туда, куда ты не мог бы проникнуть, будучи человеком, и быть совершенно невидимым для человеческого глаза! Даже для магов. Лишь избранные могут видеть фей, но они молчат... А если не молчат, то кто им верит? Ну! Вперед! И Генри, поднявшись на свои тонкие ножки, на которых ощущал себя новорожденным жеребенком, услышал сухое шуршание и потрескивание, а также ощутил поток воздуха. Оглянувшись через плечо, Блэки заметил круговерть стрекозьих крылышек, чем-то похожих на работу вертолетного винта. Только винт у машины один, а у Генри их было четыре, и вращались они каждый по своей синусоиде. Ноги новоявленного фея оторвались от покрывала, и он взлетел. Это оказалось совсем не сложно, достаточно было лишь мысленного пожелания. Глянув вниз на постель, парень увидел лежащее на ней собственное тело. – А это как? – удивился он. – Ну, ты же не думаешь, что тебя, такого громадного и неуклюжего, можно превратить в фею, тем более они не материальны. Нет, в принципе, можно, но сложно, и не уверен, что будет возможен обратный процесс. Потому полетит лишь твой дух. Зато, если случится нечто непредвиденное, тебя просто перенесет обратно в тело. Пока Авалон объяснял Блэки про оставшееся лежать тело, феи пчелиным роем закружили вокруг Генри и увлекаемый ими он, став ярким огоньком, проскочил через замочную скважину и они помчались все дальше по гулким и загадочным коридорам замка. Это было непередаваемо! Мир, ставший вдруг огромным, с сумасшедшей скоростью проносился мимо. Более всего это походило на гонку на спортивном байке по ночному автобану. Для стаи чокнутых фейри не было абсолютно никаких преград, они всегда находили щель или трещину, в которую тут же просачивались и мчались дальше. Мимоходом, краем глаза, Генри отмечал, что происходило вокруг, чем заняты обитатели помещений, сквозь которые они пролетали, но заострить свое внимание хоть на чем-то происходящем не успевал. Бешеные фейри все летели сломя голову, увлекая за собой и его. Наконец, помещения замка кончились и весь их рой вырвался на просторы замкового парка... Блэки пораженно замер, потому что открывшаяся его глазам картина была невероятно прекрасна. Туман словно по заказу куда-то пропал, и стало видно ночное небо, полное звезд, как подсолнух семечек. В то же время по небосводу луна плыла, круглобокая и важная, Блэки даже показалось, что она тут необычайно большого размера. По крайней мере, насколько он мог судить. Не так часто увидишь ночное небо, живя в большом городе. На траве и листьях лежали капли ночной росы, они сверкали, отражая лунный свет, а может, и сами по себе светились, но возникло ощущение, словно часть звезд с неба просыпалась сюда. Внезапно дверь, через которую рой просочился наружу, отворилась и несколько парней вышли в парк, направляясь куда-то по одной из тропинок. Они были облачены в халаты, босы и что-то несли в руках. Генри одолели любопытство, впрочем, как и его необычных спутников. Фейри вообще чрезвычайно любопытны, потому весь рой устремился следом за парнями, прислушиваясь к тихому разговору. – Блейз, придурок, какого драккла мы премся босиком, скажи мне? Роса просто ледяная! – Тео, не ной. Так положено. Ты сам хотел посмотреть на ритуал "Золотого идола" и понять, как представительницам рода Забини удается оставаться молодыми и привлекательными много лет. Значит, терпи. – Если бы я знал, что придется лазить босиком по ночному лесу, то даже не заикнулся бы... – Хватит ныть, говорю, мешаешь сосредоточиться. Уже жалею, что не позвал кого-то другого! Тео хмыкнул, но замолчал. Спустя еще некоторое время блужданий среди деревьев парни продрались сквозь молодую поросль на поляну. Это было странное место. Поляна правильной круглой формы, метров двадцати в диаметре с установленными по периметру большими валунами. Их было пять штук и на самом крупном сидела статуя в человеческий или чуть больше рост. Видимо, тот идол, который и дарует молодость, понял Блэки. Статуя изображала сидящего худого мужчину с лысой головой, хищным, некрасивым лицом и торчащим вверх фаллосом. Идол был сделан из желтого метала, – то ли и правда золотой, то ли просто позолоченный, потому что такую прорву золота не найти, – и весь блестел, будто его кто-то целыми днями полирует. – Давайте, расставляйте по камням курильницы, – взялся командовать Блейз. – Травы и благовония вон в той шкатулке. Брендон, ты кристалл с музыкой не забыл? Хорошо. Дэниел, давай масло. С этими словами Забини скинул халат, под которым абсолютно ничего не было одето, не считать же одеждой пирсинг в сосках. Взяв из рук Дэниела флакон с тем самым маслом, Забини принялся втирать его в свое нагое тело. Сказать откровенно, парень был экзотично красив, в нем ощущалась доля негритянской крови, придавшей специфическую форму его крупным губам, курчавость волосу и бронзовый цвет коже. Пока он занимался умащиванием тела, его подручные расставили по камням курильницы и подожгли в них травы. А по поляне потекла музыка, странная и тягучая как патока. Видимо, играли на чем-то вроде свирели. Когда к ней присоединился звук барабанов, Блейз пошел по поляне мягким танцующим шагом. Выйдя на середину, парень склонился перед идолом и начал танец... Описать словами происходящее было трудно. Забини скользил по траве, замирая порой на пару мгновений в довольно провокационных позах, кружился, гладил ладонями блестевшее от масла тело. Зрачки его темных глаз скрыли радужку, отчего взгляд сделался каким-то потусторонним, дыхание стало рваным и прерывистым, а твердости эрекции мог позавидовать и сидящий на камне идол. Музыка звучала все быстрее и, подчиняясь ее ритму, все быстрее двигался и танцор, казалось, еще немного и сердце парня не выдержит подобный темп и он рухнет на истоптанную траву замертво... Когда вдруг все прекратилось. Звуки музыки резко оборвались, и Блейз замер прямо перед истуканом. Было видно, что колени его дрожали, дышал он с трудом, все-таки нелегко дался ему этот танец. – О, Великий! – прохрипел танцор. – Благослови! Музыка вновь зазвучала, опять медленно и тягуче, а Блейз попытался зачем-то залезть на камень-постамент идола. Не вышло, он слишком устал. Блэки, все это время наблюдавший за непонятным ритуалом, затаив дыхание, недоуменно смотрел на танцора. Куда его несет? Не хочет же он?.. О, нет! – Да помогите же! – призвал Забини своих спутников. – И начинайте, мне потребуется поддержка. Парни, стоявшие до того пассивными зрителями, пришли на помощь приятелю и подняли его наверх, к идолу. После скинули халаты, под которыми, как и у Блейза, одежды не обнаружилось, и Генри отметил, что танец не оставил их равнодушными – крепкий стояк наблюдался у каждого. Блейз между тем, оказавшись на коленях идола, повернулся к нему спиной и начал опускаться на гордо стоящий фаллос. Блэки наблюдал за этим, изумленно раскрыв глаза, и потому не заметил, как до того пассивные участники перешли к активным действиям. Тео и Дэниел, прильнув с двух сторон к телу Брендона, уверенно блуждали по нему руками. Забини, полностью опустившись на достоинство истукана, замер, пристально наблюдая за ними и поглаживая собственный, несколько увядший орган. Брендона между тем поставили на четвереньки, и после недолгой подготовки Нотт уже уверенно врывался в ставшее доступным тело. Он, ухватив любовника за худые бедра, довольно бесцеремонно натягивал его на себя, мешая Дэниелу пристроить свой член в издающий страстные стоны и вскрики рот Брендона. Над поляной сгустился резкий запах страсти и, смешавшись с дурманящим дымом курений, будто пропитал все вокруг. Сексуальная энергия аккумулировалась здесь, и казалось, еще немного – и воздух заискрится. Забини, вернув былое возбуждение и не отрывая взгляда от совокупляющейся троицы, стал двигаться, скользя по погруженному в его тело предмету. Он то с протяжным шипением сквозь зубы опускался до самой металлической мошонки, то со стоном скользил вверх. Пальцы одной руки играли с продетыми в соски золотыми колечками, другая же продолжала ласкать воспрявший духом член. Музыка продолжала плыть по поляне, чувственная, обольстительная, полная неги и страсти. Блейз и трио, наконец пришедшее к равновесию, двигались все быстрее, и непонятное напряжение все сгущалось. Блэки казалось, что он с каждым вдохом все более наполняется этой непонятной энергией, и вот, когда стоны любовников стали надрывнее, выкрики требовательнее, фрикции яростней, эта энергия заполнила Генри целиком и плеснула через край... Проваливаясь в беспамятство, он успел заметить, как забился в экстазе Блейз, забрызгивая постамент перламутровыми каплями, как удовлетворенно откинулся на спину Дэниел, как забился в оргазме Брендон, увлекая за собой жадно трахающего его Тео... А потом была лишь темнота.