Парень по прозвищу БЛЭКИ

Генри распахнул глаза. Тьма, обрушившаяся на него в парке на ритуальной поляне, отступила, и он понял, что лежит в своей комнате на постели. – Ох, что это было? – пробормотал он в пространство. – Ничего страшного, – отозвался Авалон. – Просто... Скажем так – переел. Поглотил слишком много энергии, образовавшейся из-за ритуала. – И что теперь? – осторожно поинтересовался Блэки. – Да, ничего, – был бы Авалон материальным, наверно, пожал бы плечами. – Все утрясется, не переживай. – Само собой? – усомнился парень. – Ну, не совсем, но поверь, от тебя это потребует минимум усилий. А пока отдыхай. Блэки тяжко вздохнул и повернулся на бок. Что-то слабо ему верилось, что все разрешится легко и просто. Он по-прежнему ощущал себя переполненным сосудом... Попытавшись уснуть и мало преуспев в этом нелегком деле, Генри прислушался к себе в попытке понять, что ему делать, чтобы хоть немного улучшить ситуацию. И поразился странностью и необычностью ощущений. Он был переполнен, но сила, которой он по неопытности залился до краев, не стояла на месте. Она пузырилась, как брага, бурлила и беспокойным водоворотом кружила внутри, то ли ища выход, то ли желая устроиться поудобнее. Но самое неприятное – энергия стала выражать свою направленность и окрас силы. По коже Блэки словно бы разбежался миллион кусачих муравьев, и вся поверхность тела стала гореть, но не больно, а как-то... необычно. В мышцах образовались легкая ломота и томление, а вся кровь устремилась рекой в пах. Уже через пару секунд его членом можно было бы, возникни подобная необходимость, колоть орехи. Никогда за всю свою жизнь Генри не испытывал подобное по накалу желание секса — много, долго и разнообразно. Одеяло раздражало, и парень с удовольствием скинул его с себя. Да что ж такое-то?! В глазах потемнело, а в ушах стоял какой-то грохот... как же паршиво... но при этом, как ни странно, – хорошо. * * * – Хозяин Люциус! Хозяин Люциус! Ох... Эти домовики порой так назойливы. С трудом выбравшись из тенет сна, лорд Малфой уставился на ушастого нарушителя покоя. – Ну, что стряслось? – требовательно спросил он. – Надеюсь, у тебя были веские причины для того, чтобы разбудить меня! Люциус покосился на вторую половину кровати, где, разметавшись и сбив в кучу простыни, спал лорд Принц. – Хозяин Люциус, Дибби не виноват! – заканючило ушастое недоразумение. – Хозяин сам велел присмотреть за мальчиком... Дибби смотрел! Но сейчас мальчику плохо, Дибби ничего не смог сделать. – Плохо? – удивился наконец полностью проснувшийся Малфой. – Ну пошли, посмотрим, в чем дело. Накинув халат, блондин поспешил за семенящим домовиком. Мальчишке и правда было плохо. В широко распахнутых невидящих глазах не было даже признака радужки, все заполнил невероятно расширившийся зрачок. Губы искусаны, нездоровый румянец заливал лицо, волосы слиплись от испарины. Парень словно горел изнутри. Проведя над Блэки несколько раз палочкой в надежде определить, что происходит, лорд Малфой так и не смог понять, в чем дело, поэтому просто велел домовику наполнить ванну прохладной водой. Ни в коем случае не ледяной, чтобы не случилось температурного шока. Потом, не рискнув прикасаться, поднял парня Левиосой и прошел в ванную комнату. Наблюдая за остывающим в ванне Генри, аристократ гадал, что же это могло быть. Болезни он никакой не выявил. Люциус, конечно, не колдомедик, но тоже кое-что мог, все же не первый десяток лет на свете живет и за свою жизнь немало повидал. Но что же тогда? Яд? Проклятие? – Спасибо… – нарушил напряженные размышления Малфоя тихий голос. Подняв взгляд, мужчина понял, что Генри наконец пришел в себя и зеленые глаза с непонятным для лорда выражением смотрят на него. – Блэки, что с тобой случилось? Мало что в этом мире настолько неприятно, как мокрая, холодная, липнувшая к коже одежда, в чем Генри убедился лично, вылезая из холодной ванны в мокрой пижаме. Парень с омерзением принялся расстегивать пуговицы и сдирать с себя куртку. Бросив пижаму на пол, куда она с гадким хлюпаньем приземлилась, парень схватил полотенце и принялся энергично вытираться. Вопрос, заданный лордом Малфоем, так и завис в воздухе. Пожалуй, мужчина бы настоял на ответе, но сейчас он был увлечен другим делом, а именно – наблюдал за Блэки, который, не обращая на него ни малейшего внимания, сбросил мокрую одежду и старательно вытирался. Это было, с одной стороны, забавное зрелище, потому как парень напоминал попавшего в воду кота, с таким отвращением он вылезал из ванной, а с другой, эротичное, так как Блэки совершенно не обращал внимания на собственную наготу и был изрядно возбужден. Серебристые глаза жадно скользили по юному телу, отмечая стройность и длину ног, красиво прорисованные мышцы груди, рук, пресса… Генри вытирался и внимательно прислушивался к себе. Впечатления были неутешительные. Конечно, холодная вода сбила накал силы, бушевавшей в нем, но это временно. Блэки уже сейчас ощущал, что притихшая было внутри энергия снова начинала бурлить, ища выхода. Что же делать? Генри задумался, и его вдруг осенило! Какой же он идиот! Это же сексуальная энергия! И выход у нее соответствующий! Закончив вытираться, Блэки направился в комнату. Люциус, увидев, как парень, подойдя к постели, скинул обернутое вокруг бедер полотенце и нырнул под одеяло, решил, что пора ему идти. Конечно, тот момент, что Блэки, сверкнув крепкими ягодицами, скользнул под одеяло совершенно голенький, очень его... занимал, однако навязываться не хотелось, в данный момент стоило проявить благоразумие. С парнем что-то не так. Вполне возможно, кто-то проклял его чем-то отсроченным, ведь что-то спровоцировало жар и плохое самочувствие. С этими мыслями лорд Малфой направился к выходу, пожелав Блэки спокойной ночи. Он прикинул, что, пожалуй, стоит разбудить Северуса и рассказать ему о происшедшем, ну и... сбросить возникшее из-за мальчишки напряжение. А потом они вместе подумают, как быть. – Люциус… – окликнул тихий, немного хриплый голос. Мужчина обернулся и замер, глядя на Генри. Блэки заметил, как напрягся аристократ, когда он окликнул мужчину по имени. Но отступать он не собирался, тем более что в этом была необходимость. Что-то подсказывало Блэки, что хороший секс поможет ему вернуть свой организм к равновесию. Так зачем мучить себя и рисковать здоровьем, а риск был, и немалый, интуиция редко подводила Генри, если рядом есть прекрасный образчик мужской красоты, который, кстати, тоже совсем не против разделить с Генри все радости секса. Потому, как только мужчина обернулся на оклик Блэки, парень приглашающе отбросил край одеяла. Когда мальчишка недвусмысленно откинул край одеяла и провоцирующе облизнул губы, мысли о благоразумии исчезли из головы лорда Малфоя быстрее, чем капли воды с раскаленной сковороды. В два широких шага преодолев расстояние от двери до кровати, мужчина склонился над коварным соблазнителем и жадно завладел его губами. В его волосы тут же вплелись ласковые пальцы, поглаживая затылок и перебирая серебристые пряди, нежный рот покорно и приглашающе приоткрылся, призывая мужчину не останавливаться на достигнутом. На миг оторвавшись от губ мальчишки, Люциус взглянул в шальные зеленые, полные желания глаза и осознал, что сегодня ему совершенно осознанно позволяют ВСЕ... Все, что он мог бы пожелать и был бы в состоянии воплотить. С каким-то болезненным стоном мужчина отбросил одеяло полностью, обнажив давно желанное тело, и, затаив дыхание, провел ладонями от ключиц до тазовых косточек. Парень прикрыл глаза, наблюдая за Люциусом из-под ресниц, и со всхлипом выгнулся – именно так, как Люциусу и хотелось. Аристократу даже пришлось с силой стиснуть зубы, чтобы не на броситься на распростертое перед ним тело, покрывая его метками от зубов. Но коварный мальчишка не позволил Люциусу вернуть хоть какое-то душевное равновесие. Непонятно когда расстегнутый халат блондина оказался распахнут, и по рельефному телу заскользили шаловливые ладони. Это самоуправство никуда не годилось, особенно в сочетании с лукавым блеском глаз и тихим мурлыканьем, вырывавшимся из соблазнительно приоткрытых губ. Оценив все это по достоинству, мужчина перехватил запястья парня и, заведя их за голову, вновь впился жадным и властным поцелуем. Произошедшее после стало для Блэки полной неожиданностью. Малфой встал с кровати, подхватил Генри на руки и куда-то понес. Блэки попытался протестовать, его приводила в ужас мысль, что он окажется в коридоре на руках Люциуса и совершенно без одежды. Но блондин на его протесты не обратил внимания и, к облегчению парня, вошел в соседнюю дверь. В комнате, куда Люциус принес Блэки, царили полумрак и уют. Посередине стояла большая кровать, на которой кто-то спал. Приглядевшись, Генри понял, что это лорд Принц, и ему стало совсем неудобно... на пару секунд. Но гулявшая в крови сила требовала выхода, уже доставляя не только неудобство, но и легкую боль. А что, если?.. Парень положил ладони на обнаженную грудь лорда Малфоя и стал потихоньку, буквально по капле, лить ее в мужчину. Через пару секунд Блэки понял – довольно, иначе все может плохо для него кончиться, – и остановил отток. Люциус, естественно, тоже ощутил, когда сила потекла в него. Она, конечно, была уже перестроена магическими каналами Генри и полностью готова к усвоению, но ее привкус... был непонятным, остро-пряным, будоражащим и бодрящим одновременно. А еще сейчас это была просто квинтэссенция секса... концентрированная похоть и обжигающая страсть. Эти эмоции растекались по жилам, грозя захлестнуть сознание... лишить рассудка. Дрожь пробежала по телу аристократа, перекручивая мышцы, мешая мысли и выпуская на первый план желание обладать! Но Люциус совладал. Его всю жизнь учили владеть своими эмоциями, подчинять их собственной воле, а не подчиняться им. И бурный поток магии покорился, как покоряется норовистый жеребец, ощутив властную, уверенную, твердую руку. Дойдя до кровати со спящим на ней Северусом, блондин уложил Генри на постель и с тихим рыком навалился сверху, и его гостеприимно приняли. Длинные ноги железным обручем обхватили бедра мужчины, нежные руки оглаживали спину, поощряя к дальнейшим действиям, влажные губы с энтузиазмом отзывались на поцелуи. Мальчишка извивался под ним как пойманный змей, терся гладким красивым телом, метался по подушке, выстанывая на разные лады: –ЛюциусЛюциусЛюциусЛюциусЛюциусЛюциу-у-умоляю… Да!!! Малфою это нравилось, кружило голову, пьянило, заставляло ощутить себя властелином этого мира! Вкрадчивый, играющий обертонами голос несколько сбил охватившую аристократа эйфорию. – А... что это вы тут делаете? Повернувшись, Люциус взглянул на отвлекшего его Северуса, и зельевар едва не отшатнулся. Глаз у лорда Малфоя не было, лишь расплавленное серебро плескалось вместо них. Голос лорда Принца отвлек и Блэки, который в тот момент погрузился в какую-то собственную вселенную и мало обращал внимания на окружающий мир. Повернувшись на голос и увидев брюнета, Генри понял, что это то, что ему сейчас нужно. Протянув руку, он схватил мужчину за запястье, и тот тут же замер, пытаясь совладать с вливаемой в него силой. Вскоре в глазах зельевара плескался беспросветный мрак – загадочный и манящий. Сила перетекала между троицей как жидкость в сообщающихся сосудах. Генри прислушался ко всем оттенкам магической силы. Магия Северуса вкусом была похожа на горький шоколад с нотками миндаля, а лорд Малфой почему-то был как мохито — прохладный, свежий и пьянящий, сам же Генри… Как турецкий кофе – остро-пряный, горько-сладкий непонятный вкус, но экзотичный. – Так чем вы тут занимаетесь? – вкрадчивым, охрипшим голосом снова спросил Северус. – В шахматы играем... – заплетающимся языком промямлил Блэки. Его основательно вело, и было не до светских разговоров. Хотелось просто лежать и отдаваться желаниям, своим и чужим. Наслаждаться прикосновениями, поцелуями, властными объятьями, тем, как этот сильный красивый мужчина окажется глубоко внутри Блэки... От этих мыслей парень вонзил ногти в спину блондина, и Люциус, зашипев сердитым котом, выгнулся. – Не знал, что ты так умеешь, – тут же мурлыкнул прямо в ухо несносный зельевар, – ...о, сколько нам открытий чудных... – процитировал он, зарываясь лицом в платиновое великолепие. Никто из троих не смог бы остановиться, даже если бы у кого-то из них возникло подобное желание, сила, собравшаяся в Генри, взяла все под свой контроль, и мужчинам осталось лишь подчиняться. Магия буквально текла по их венам вместе с кровью, меняя сознание и изменяя тела. Генри казалось, еще немного и он лишится последних крох рассудка, кожу покалывало, а в заднем проходе образовался дискомфорт, словно туда песка насыпали, соски были настолько чувствительны, что казалось, даже дуновение воздуха причинит боль, но боли не было. Люциус склонил к груди парня платиновую голову и прикусил один из похожих на изюмины комочков. Теплая волна сладострастной дрожи прокатилась по телу Блэки. Видимо, блондину реакция понравилась, и он занялся сосками в серьез. Покусывая, облизывая и посасывая, он доводил Генри до исступленного требования прекратить и взять его наконец. Но мужчина был неумолим, ему нравилось извлекать из Блэки весь возможный диапазон звуков, наблюдать за его метаниями, слышать мольбы и просьбы, ощущать свою власть над этим созданием. Люциус с наслаждением пил перемешанное со стонами дыхание парня, оставлял собственнические метки на нежной коже, торжествовал, наблюдая, как по одному его желанию раздвигаются длинные красивые ноги, открывая сокровенное для последующего совокупления... Периодически в игру вступал Северус, уделяя внимание кому-то из любовников, но умудряясь не мешать захватившему всю инициативу блондину. Безумие этих двоих повлияло на него в меньшей степени, видимо, из-за привычки к окклюменции, поэтому слишком активно в происходящее он не вмешивался, предпочитая пока выжидать и наблюдать. А наблюдать, как два красивых мужских тела страстно сплетались на простынях, огромное удовольствие, лучше которого только принимать в действе непосредственное участие. А Люциус, покончив с подготовкой, поскольку, несмотря на все самообладание лорда, терпеть дальше просто не было сил, приставил истекавшую смазкой головку члена к давно желанному отверстию и надавил. Мышцы, непривычные к вторжению, расступались неохотно, впуская его внутрь. Блондин не торопился, боясь навредить, хотя боги ведали, каких титанических усилий ему стоило держать себя в руках. Блэки, одурманенный Силой, лишь хрипло дышал, комкал простыни и требовал еще, его глаза тоже превратились в наполненные зеленью глазницы и он невидяще смотрел ими на Люциуса. Наконец, мужчина вошел до конца и замер, наслаждаясь тем, как тугая горячая плоть пульсирует вокруг его члена. Выждав немного, он подался назад, пристально наблюдая за тем, как его закаменевшая плоть покидает покорное тело. Потом обратно. И снова. Зрелище было завораживающим, заставляющим неотрывно наблюдать за процессом взаимопроникновения. – Люциу-у-ус-с-с! — отвлекло аристократа взбешенное шипение. – Сколько будешь издеваться? Рыкнув в ответ, мужчина навалился на Блэки и ритмично задвигал бедрами, с силой вбиваясь в желанное тело, вырывая стоны наслаждения из находящегося под ним партнера. – Люциус, подожди! Север... Что-то выдохнув, блондин вышел и, перевернув парня на бок, вошел сзади, отчего Блэки снова выгнулся и вскрикнул, и начал двигаться еще жестче. Он не размышлял и не думал, соитие полностью поглотило его разум, и о том, что у мальчишки будут поутру серьезные проблемы, он даже не задумывался. Блэки же потянулся к Северусу, и тот, прижавшись к парню, поцеловал его. Насколько Люциус был неистов, настолько лорд Принц оказался чутким и внимательным. Его поцелуи и прикосновения нежили и расслабляли настолько, что, когда твердый горячий перевозбужденный член прижался к губам Блэки, тот даже не заметил, как впустил орган в рот. Постепенно действия Люциуса стали более мягкими, Северус же начал двигаться жестче, словно, соединившись втроем, они уравновесились. Генри начинал уставать. Он жадно облизывал и заглатывал предложенный ему член, наслаждался толчками сзади и чувствовал, как нечто странное разрасталось внутри, превращаясь в теплый трепещущий сгусток непонятной энергии. В тот момент, когда Северус притянул его голову за затылок к себе и хрипло застонал, наполняя рот Генри странной на вкус, но... возбуждающей субстанцией, а Люциус сделал несколько рваных движений бедрами и вновь негромко зарычал, изливаясь внутрь юного любовника и содрогаясь в пароксизме оргазма, мир Блэки взорвался острым, как нож под ребром, наслаждением, лишая дыхания, слуха, зрения, а после и сознания.