Парень по прозвищу БЛЭКИ

Зал Лордов подавлял какой-то гротескной мрачностью обстановки с элементами гигантизма. Огромное помещение, устроенное по типу амфитеатра с поднимающимися ярусами рядами скамей, было сложено из грубо обработанных плит гранита. На самом верху, над рядами сидений, были установлены каменные кресла... Хотя скорее уж троны. Без каких-либо украшений, резьбы и прочих излишеств, просто сидения с высокой спинкой, больше подходящие скорее великану, чем обычному человеку, они предназначались для прибывших лордов и грандлордов, а уж, соответственно, ниже располагались сопровождающие этих господ. В общем, Блэки охарактеризовал обстановку как ''готичненько так'', правда, вслух он этого не сказал - мало ли... Через широченные и высоченные, метров пяти в высоту, двери чинно входили недавно прибывшие участники Карнавала. Многие сопровождающие лордов скрывали лица под масками, видимо, поэтому мероприятие, в котором невольно оказался Генри, назвали Карнавалом. В центре зала замер высокий худощавый старик довольно запоминающейся внешности. Надетая на него серебристо-серая хламида постоянно трепетала, так же как и белоснежные длиннющие борода и волосы, будто неощутимый для всех остальных ветерок овевал его. Он опирался на грубый, выглядящий куском какой-то непонятной коряги посох и пристально разглядывал входящих через очки небесной голубизны глазами. Под его строгим, даже каким-то придирчивым взглядом хотелось или спрятаться, или покаяться во всех неблаговидных поступках. – Не стоит так напрягаться, - услышал над самым ухом Блэки насмешливый голос лорда Принца, - этот старик не так страшен, как пытается выглядеть. От теплого дыхания, опалившего шею и покрасневшее ухо, у парня побежали по коже мурашки, и он, пытаясь унять беспокойных насекомых, забыл о поразившем его старце. Между тем входящие поднимались по лестницам и занимали места в соответствии со своими привилегиями и титулами. Лорд, вернее, Грандлорд Люциус Малфой расположился в одном из троноподобных каменных кресел на самом верху, сопровождавшая его свита стала устраиваться ниже. Блэки с сомнением посмотрел на каменные ярусы сидений... Бррр! На них даже смотреть холодно, не то что сидеть, тут тебе и простатит, и прочие ''прелести''... – Генри... - тихо окликнули его и парень обернулся. Оказалось, его сомнения были замечены и Люциус указывал ему на подушку зелёного бархата, появившуюся у подножия Малфоевского кресла. - Присядь сюда. Возможно, в другое время парень бы возмутился, что его усаживают у ног, как какого-то домашнего любимца, но сейчас... Во-первых, ему было жутко любопытно, что будет дальше; во-вторых, взгляды обоих лордов были настолько насмешливо-проницательными и выжидающими, что Блэки назло этим двоим решил не скандалить. Глянув с вызовом на обоих мужчин и скроив высокомерную мину, он сел на предложенное место. Между тем все прибывшие уже разместились по своим местам, и помещение наполнилось легким гомоном негромких голосов. Стоявший в центре зала старик, стукнул посохом об пол и по помещению разнесся ровный, звонкий гул, как от гонга. Все разговоры мгновенно стихли и в наступившей тишине послышался звучный, совсем не старческий голос. – Приветствую Вас, благородные господа, дамы, лорды и Грандлорды, на острове Авалон! Очередной Карнавал Слизерина объявляю открытым! Присутствующие одобрительно зашумели, а оратор между тем продолжил. – Кто-то вернулся после долгого отсутствия, кто-то прибыл сюда впервые... кто-то каждый год украшает своим присутствием наш праздник, неважно! Всем Добро пожаловать! А теперь, когда с торжественной частью покончено, все желающие могут сложить свои просьбы, претензии, вызовы в наш Ящик Пандоры! Остальные могут расходиться по своим покоям, думаю, эльфы, наконец, разместили всех. Перед Распорядителем в яркой вспышке огня появился резной сундучок и завис в воздухе, откинув крышку. К нему потянулись маги с пергаментами в руках. * * * После, пытаясь вспомнить этот вечер в подробностях, Блэки удивлялся смутности и отрывочности воспоминаний, наверно, слишком устал, а действие бодрящего зелья подошло к концу. Видимо, он так и уснул, положив отяжелевшую голову на ближайшую удобную поверхность (которой, к смущению Генри, оказалось бедро лорда Малфоя), и кому-то из мужчин пришлось нести его на руках в выделенную комнату... Разбудило Генри урчание в его собственном животе. Казалось, там завелся страшный голодный зверь, бешеный хомяк, например, и если его не покормить, этот монстр прогрызет себе путь на волю. Не желая проверять это на практике, Блэки, кое-как разлепив глаза, направился на поиски ванной комнаты, которая тут же, за одной из дверей, и была обнаружена. По возвращении наконец проснувшегося парня встретил умопомрачительный аромат свежесваренного кофе. На тумбочке у постели стоял поднос с парящей чашкой и омлетом, тостами, джемом... внутренний проглот-хомяк радостно засучил лапками. После трапезы и исчезновения опустевшего подноса Генри заскучал и отправился на поиски приключений. Что удивительно, в замке, казалось, нет ни единой живой души, а сам он, похоже, просто огромный. Примерно на третий час блужданий по бесконечным анфиладам комнат, сумрачных переходов, залитых разноцветным, пробивающимся сквозь яркие витражи светом залов, парень осознал, что заблудился. Бродить в этом лабиринте можно бесконечно, пока не умрёшь от истощения, так никого и не встретив. В большинстве помещений лежал солидный слой пыли, и лишь в некоторых комнатах можно заметить следы редкого пребывания людей. Все казалось запустевшим и заброшенным. Блэки еще сильнее занервничал. Какой-то подспудный страх все больше овладевал им, и парень невольно ускорил шаг. Все окружающее давило на него - каменные стены, тишина, в которой совершенно неуместно звучало гулкое эхо его шагов, гобелены на стенах, на которых от старости и слоя пыли почти невозможно было разобрать изображение. Генри казалось, будто он задыхается, и когда из одной из бесчисленных ниш на него с грохотом, в облаке поднятой пыли вывалился

скелет, страх перерос в панику и Блэки побежал... Он бежал и бежал, стиснув зубы и не крича лишь потому, что не хотел сбить дыхание, но когда паника начала переходить в безнадёжное отчаяние, внезапно вырвался на свободу. За очередной дверью оказалась не комната или зал, а терраса с выходом в парк или сад, и от этого Генри ощутил непередаваемое, хотя, по совести, абсолютно необоснованное облегчение. Он прислонился к стене, тяжело пропихивая в судорожно сокращающиеся лёгкие воздух, и без сил сполз на пол, бездумно глядя на кутающийся в туман парк. Так его и нашли спустя какое-то время эльфы рода Малфой.