Танцы на битом стекле

Душа твоя, как первый снег бела И ты прекрасна, праведная дочь. Но правильно ли знак ты поняла? Быть может, ты мне призвана помочь?! (с) Последнее Испытание - "Встреча Рейстлина и Крисании"

Ройенталь на полпути к спальне обнял Финарато за талию, недоверчиво проверяя насколько слушаются его руки. Руки пока слушались не очень - объятие было таким неловким, что за него стало стыдно. Оскар чувствовал, как к лицу приливает кровь. Сейчас, немного отойдя от болезненно острых ощущений, Ромео-после-шести начинал почти злиться на себя за то, что согласился на чужую помощь. "Можно подумать, я сам бы не добрался!" - промелькнуло в его голове. - "И вообще, чего разнылся? В первый раз, что ли? Отнюдь. Я не пьян и не ранен, чтобы помогать мне идти. Но... если я сейчас его оттолкну, придётся как-то это объяснять, а уж этого я совершенно не хочу. Не буду ничего показывать, пусть не волнуется... тем более, что и волноваться повода нет!" - Оскар, успокойся, - ответил на его реакцию возлюбленный. - Не стоит стесняться - все мы порой нуждаемся в чужой помощи. Меня же ты на руках таскал? Так что, теперь - моя очередь! И если ты будешь стесняться меня, то это уже чересчур... Да, ты воин - но все мы живые, из плоти и крови, не из стали или мифрила. И не надо меня отталкивать - я не считаю тебя из-за этого слабым. Сильные тоже нуждаются в помощи - меня так учили те, кто намного сильнее меня. Через несколько шагов они добрели до спальни и эльда спросил: - Ну как? До кровати дойдёшь?" - сопроводив свой вопрос лёгким поцелуем. - Я на кровать свалюсь, - с кривой усмешкой ответил адмирал, подтрунивая над своей слабостью. - То, что ты не считаешь меня слабым - какая прелесть! Я польщён и ранен стрелой Амура прямо в печень, - несмотря на резковатую ироничность своих слов, Ройенталь по возможности осторожно отпустил Инголдо и подошёл к кровати. И действительно на неё свалился - через несколько секунд, правда, подтянул руки наверх и положил на них голову. - Я действительно не считаю тебя слабым, мелиндо! - рассмеялся нолдо. - И как же я люблю твою трогательнейшую самоиронию! - Финарато уселся рядом и стал копаться в аптечке. - Ох-ох-ох, бедняга! Где там твоя мазь от трещин в деликатных местах? - Мазь в аптечке, где же ещё, - пробормотал Оскар. - Мне тут вспомнилось кое-что... Ты говорил, что я не ответил тебе на два вопроса. Насчёт того человека, который был тебе близок... Я помню, ты говорил, что он был менестрелем. Он обжёг мне глаза. Дар менестреля может быть прекрасным, но и страшным тоже - а арфа твоего друга уже давно не поёт о радости. В нём - смертная тоска. И... эта тоска причинила мне тогда такую боль, что мне захотелось разрушить, убить, что угодно - лишь бы избавиться от боли. Меня жжёт даже мысль о том, что я когда-нибудь услышу его песни. В твоих воспоминаниях... всё было иначе. - Насчёт арфы - ты прав, - кивнул Инголдо. - А боли Кано и впрямь пережил достаточно. Но сам дар его... был светел, и я даже рад, что ты увидел это в моих воспоминаниях. Если ты думаешь, что обидел этим меня, мелиндо - то ты неправ. Ты сказал правду. Кузен был таким же сильным эмпатом, как и я, и тоже был учеником Ирмо Лориэна. И одной из самых чистых феар, которые я знал в те времена. Но при этом, Макалаурэ был тем, кого в вашем мире называют берсерками - в битве он становился просто одержимым. Достав из аптечки мазь, нолдо принялся осторожно наносить её на повреждённые места, ворча: - Вот, чтоб я ещё когда повёлся на твоё нежелание использовать смазку! Ройенталь, у которого были свои мысли на этот счёт, невольно усмехнулся. - Можно я приведу пять аргументов против твоей позиции по этому вопросу? - не удержавшись, поинтересовался он. - И заодно отвечу, что же я узнал о тебе и себе в процессе... наших игр. Оно взаимосвязано. И вообще - ворчать-то ты ворчишь, а пальцы у тебя... ласковые... - адмирал чуть прогнулся в поясе и довольно заурчал. - Попробуй, приведи - я не против, - улыбнулся эльда, продолжая. - А что ты узнал о нас обоих - мне безумно интересно! Хм-м... а насчёт пальцев - мне отрадно это слышать, мелданья! - Финарато засмеялся, растрепав свободной рукой волосы любимого. - Знаешь, а ты действительно похож на кота. И меня не покидает стойкое ощущение того, что ты был бы не против продолжения! Но сейчас меня интересуют твои аргументы и ответы на вопросы, душа моя. - Всё будет, - ухмыльнулся Оскар. - Только прежде чем удивляться, с чего это я говорю пошлости - посмотри сначала, где лежит твоя рука. Аргументы... Первый - мне нравится, когда ты со мной немного грубоват. Моё тело выдерживало и не такое, я предел его выносливости знаю, а ты обычно слишком осторожен, чтобы до него когда-либо добраться. Второй - тебе, кажется, тоже не очень-то противно, когда я начинаю терять всяческое терпение, так? Он искоса глянул на Инголдо, медленно провёл пальцем по губам, затем продолжил: - Во всяком случае, повода пожаловаться на твою холодность в такие моменты у меня нет и, надеюсь, не будет. Третий - смазку или что-то похожее, представь себе, найти можно не везде. Одно дело - у меня дома или даже в машине, ну а если где-то в другом месте? Четвёртый - ты, кажется, хотел мне чем-то помочь? Вот и... - Ройенталь облизнулся, - ... помогай. Такого рода... помощь доставляет удовольствие не только тебе, но и мне. И это уже пятый аргумент. Финарато рассмеялся ещё громче: - Касательно руки. Допустим, да! И что? Про то, что ты говоришь пошлости, мелданья, я даже не подумал. Касательно, "немного грубоват" - да, я помню, ты уже говорил, если я привношу в наши игры некий элемент внезапности и насилия - в последнее вполне можно поиграть и ничего ужасного я в том не вижу, ибо оно всё равно не по-настоящему. Что касается твоего... нетерпения, - нолдо поймал руку возлюбленного и облизнул указательный палец, - да, оно мне не противно - даже, наоборот, весьма заводит. Холодности в наших отношениях не будет и ты это прекрасно знаешь, мелиндо. И, наконец, касательно смазки. Вместо неё можно использовать ту же слюну - если это будет, скажем так, в полевых условиях. Как тебе этот вариант? Или же, просто держать при себе аптечку - на всякий случай - может быть и та же мазь от ожогов, она тоже подойдёт в качестве смазки. Надеюсь, тебе моя изобретательность по душе? Касательно помощи - я только рад, - сказав это, эльда оторвался от своего занятия и поцеловал любовника в губы. - Это для начала. - Мррр, ты, кажется, хотел услышать что-то ещё?- протянул тот, почти сразу, чуть отстранившись. - Если да, то не затыкай мне рот и дай сосредоточиться Насчёт того, что я узнал о себе и о тебе... Честно говоря, у той... игры была одна цель, о которой я сразу тебе не сказал - посмотреть на твою реакцию в ситуации, когда я вынужден вести себя очень непристойно, чтобы тебя... разогреть. Вести себя именно что, как шлюха - помнится, ты обижался на это слово... Вот я и решил глянуть, будут ли у тебя вырываться подобного рода эпитеты, если я начну на них нарываться. А я напрашивался, даже не отрицай, - Оскар ухмыльнулся, что в сочетании со скользнувшим вниз взглядом смотрелось довольно-таки неприлично. - А ты умудрился даже ни разу не выругаться. Обидно даже как-то... Впрочем, ругаться в нужные моменты я тебя ещё научу, дело наживное. И потом, я на кое-что обратил внимание. У тебя очень выразительное лицо, знаешь? Была пара моментов, когда даже равнодушный голос и ледяной взгляд не спасали - всё равно на лице можно было прочесть: "Ещё чуть-чуть и кого-то будут насиловать на столе", - произнёс Ройенталь, продолжая ухмыляться. Впрочем, эта ухмылка и не сползала с его лица. - Наверное, скоро я научусь без вопросов понимать, что ты хочешь на завтрак и каким нежным-ласковым словом собираешься меня обозвать. А уж когда ты начинал отбиваться и у тебя вырвалось: "Что же ты делаешь..." - нахальная рука легла эльда на бедро и явно не собиралась лежать там спокойно. - Или что-то там такое, - невозмутимо продолжил он, нарочито глядя в другую сторону. - Вот не поверишь, я таял просто. Умей ты нормально притворяться - верёвки бы из меня вил. Но не умеешь... и я, признаться, этому рад. Арфинг улыбнулся: - Оскар... если хочешь, я объясню, почему я тогда обиделся. Просто у нас иначе оценивают то, что у вас зовётся сексом. Дело в том, что раскованность с желанным и любимым не считается у вас чем-то непристойным. Меня оскорбило, когда ты назвал меня шлюхой, потому что я оценил это слово, как обвинение в непристойном поведении, которое, как вы полагаете, свойственно лишь продажным женщинам, коих у нас нет. У нас считается, что не имеющий серьёзных привязанностей может сам распоряжаться своим телом: хочет - хранит девственность до встречи со своей любовью, хочет - вступает в необязывающие и кратковременные связи. И если до свое половины у него что-то и было - это не считается дурным и недостойным. И информация о способах наслаждения у нас доступна - и для нэри, и для ниси. Ибо считается, что знания не делают порочными, а вот отсутствие оных знаний может повредить. У нас не относятся к женщине, как к вещи или к самке, и она может сама избирать свой путь. В итоге - у нас верность нерушима, а измена не допускается даже в мыслях. У нас не осуждают жертву приворотных чар или изнасилования. Эльдар вообще не насилуют, а использование любовных чар жестоко карается, ибо считается насилием над чужой волей. Я могу как-нибудь подробнее рассказать о наших обычаях - это поможет тебе лучше понимать и меня, и мою расу. Сердце моё, я люблю, когда ты такой раскованный. Но только со мной! Что же касается ругани - то я знаком с ней благодаря кузену Морьо. И один раз, когда мы с тобой ссорились - я таки материл тебя вслух. А ты и не заметил! - нолдо рассмеялся. - Что касается изнасилования на столе... - Инголдо хмыкнул и лукаво улыбнулся, - ... ты был прав - я об этом думал. А что учишься меня понимать - это же прекрасно! И да, ты прав - я не умею притворяться! - заключив свою длительную тираду, эльда принялся разминать поясницу возлюбленного. Ройенталь честно попытался припомнить, когда любовник мог его обругать. Так и не вспомнив, он произнёс: - Я одного не могу понять - разве у вас не считается, что когда всё доступно, интерес угасает? Это ведь на самом деле так. Когда у тебя есть всё - тебе не хочется ничего. Есть даже такой садистский способ сделать счастливым, - адмирал усмехнулся. - Сначала отнять всё, а потом дать немного. Разве не угасают чувства, когда ты узнаёшь о партнёре всё, что только можно? Люди - ладно, наш век достаточно скоротечен, но вы-то... Если я хоть что-то понимаю, вечная жизнь - достаточный срок, чтобы пресытиться кем угодно. У вас не существует методов борьбы с таким пресыщением? Нолдо покачал головой: - Нет, у нас так не считается. Потому что, если чувства угасли - то значит, это не твой партнёр. А когда вы знаете друг о друге всё - это ещё больше притягивает вас друг к другу, делает единым целым. А пресытиться тем, что тебе поистине дорого - невозможно, ибо ты будешь открывать всё новые и новые грани этого, равно как и наслаждаться уже знакомым. Пресытиться можно лишь поверхностным. А насчёт "если есть всё"... Это тоже непросто. Наверное, пресыщаются лишь те, кто относится к партнёру, как к красивой вещи, которой хотел обладать, а такие чувства неглубоки. Устают жить лишь те, кто не находит того, что всегда будет его радовать. А то, о чём ты говоришь, Оскар - это вовсе не любовь, но я боюсь затрагивать с тобой эту тему, чтобы не поссориться. Объяснить что-либо можно, когда ты готов это вместить. Когда понимаешь, что любовь - не только маэль, последнее никогда не будет в вас остывать. Когда вы счастливы - вам всё интересно делать вместе. Пресыщения нет, когда есть гармония в отношениях. То, что ты имел в виду, бывает, когда в отношениях отсутствует глубина, когда они совсем плоские. А порой вечность, разделённая на двоих - это узнавание и наслаждение от узнанного. Когда ты получаешь радость не только от познания, но и от его плодов. "Я это знаю и эти знания всегда меня будут радовать" - только имея такое ощущение в своей феа, это не будет скучным. Пожалуй, это самый лучший метод борьбы с пресыщением, - при этих словах Финарато усмехнулся. - Всё зависит от того, как ты относишься к тому, что имеешь. Мне сложно объяснить тебе это, потому что ты с подобным практически не сталкивался. Это осознание того, что счастье никогда не бывает в тягость. Когда радость испытываешь от любой малости, объединяющей вас. Тогда чувства не угаснут. Они остынут лишь в том случае, если не являются истинными. Когда ощутив это, ты испытаешь разочарование. Когда понимаешь, что гонялся за иллюзией, иллюзией жил и иллюзию любил. Это поистине страшно. Как это было у меня к Амариэ. А есть и другое - как у моих родителей. Впрочем, не только у них - у всех, кто любит и любим. Когда обладая друг другом, вы не относитесь к этому, как к обладанию вещью. Когда наслаждаясь роа любимого существа, ты чувствуешь через него феа. Когда вы едины - скучно не бывает. Когда любимому интересно то, чем вы занимаетесь вдвоём. Это зависит от глубины ваших чувств. От того, насколько вы действительно друг друга цените. Когда приходит скука - это знак отсутствия гармонии. Когда ты счастлив не вашим единением, а своей победой. Когда ты воспринимаешь партнёра, как занятную загадку и взятый в бою трофей. Когда слова "Он мой!" - для тебя не осознание того, что и ты - его, и вы, будучи разными личностями, являетесь частями единого целого. Да, когда этого нет - приходит и пресыщение. Получил, попользовался, поигрался - стало скучно. И вся беда в том, что мысль "Если я получу всё - мне станет скучно" - является результатом того, что желаемое тобой - на самом деле, тебе не нужно. Я бы сказал, что стремление кузена Тьелкормо обладать Лютиэн - было лишь выражением "хочу и её тоже!" и получив её, он бы ею пресытился. Когда пресыщения не бывает? Когда ты чувствуешь то, что это существо для тебя незаменимо. Как для вашего кайзера - его мельдо. Когда это не некий приз, обладать коим тебя подстёгивает азарт, а осознание того, что ты нашёл того, кого искал всю жизнь, пусть даже и неосознанно. И узнав его, ты будешь наслаждаться этим узнаванием вечность. И это будет взаимно. Это далеко от "Разгадал загадку - потерял интерес". Те, кто так себя ведёт, не понимают одного - отношения превращаются в игру, где одна сторона хочет завладеть, а другая - стремится удержать. Но когда это твоё - зачем удерживать?! Я не знаю, сумеешь ли ты вместить это в себя сейчас, Оскар. И готов ли ты к пониманию сказанного, - нолдо вздохнул и опустил взгляд. - Любовь - не только маэль, а... а что тогда? - нахмурился Ройенталь, сосредоточенно размышляя. - Можешь мне сказать, что такое любовь? Та, чтобы я понял? Или хотя бы... - он на несколько секунд уткнулся лбом в руки, затем поднял голову и пристально посмотрел на Инголдо. - Если я перечислю тебе несколько эмоций - ты мне скажешь, является ли их сумма любовью или нет? - Хорошо, попробую, - согласился тот. - Скажу одно, маэль - это лишь часть любви. Я понял, кажется, в чём твоя проблема, Оскар - ты просто не знаешь, что такое любовь. Тебе никто не пытался это объяснить и более того - ты её не видел. А если и видел - не замечал, что это именно она. Как в случае с вашим кайзером. - Знаешь, именно это я и пытался до тебя донести, - пожал плечами адмирал. - Как я могу верить в любовь, если понятия не имею, что это такое? Я могу только предположить. Стрелять наугад с закрытыми глазами. А эмоции... Желание позаботиться. Физическое влечение, - бесстрастным тоном начал перечислять он. - Восхищение. Непонимание. Болезненное переживание чужих страданий. Иногда - злость, агрессия. Иногда - радость. Желание сделать своим. Чувство беспомощности. Страх, - последнее слово Оскар произнёс совсем тихо. - Да, всё перечисленное тобой - это часть любви, - согласился эльда. - Только когда непонимание перерастает в стремление понять, а следом - в понимание, тогда чувства становятся сильнее. А ещё - это стремление разделить горе и радость любимого существа. Когда ты ему веришь, потому что не можешь иначе. Я имею в виду тот случай, когда эта вера оправдана. Когда ты ему веришь, потому что не можешь иначе. Когда тебе с ним весело, потому что невозможно полюбить того, кто не может заставить тебя смеяться. Если ты этого не понимаешь - то ты во власти фальшивой любви. Если подумать... - Инголдо наморщил лоб, - ... то Амариэ и я никогда не смеялись вместе. А когда любовь пришла к моему угрюмому кузену Турукано - он научился смеяться и радоваться. Кстати, не удивлюсь, если жена Вольфа чем-то похожа на его Эленвэ. Возможно, не внешне, но характером - уж точно. Ещё... это возможность учиться друг у друга, что-то открывать для себя, благодаря друг другу. Осознание того, как много у вас общего, несмотря на различия. Порой это общее скрыто где-то глубоко внутри - надо просто уметь это разглядеть. Когда существо тебе нужно любым: и сильным, и слабым, и уставшим, и весёлым, и опечаленным, и правым, и неправым. Я не понимал того, что двигало Тинголом, но у него была майэ Мелиан, которой он был нужен любым, даже неправым. Хотя... осознание неправоты любимого существа - это безумно болезненно. Вот уж она не строила относительно него иллюзий! Но я догадываюсь, как ей было больно, когда тот заблуждался. По сути дела, его проблемой было то, что стремясь защитить свой дом от тех, кто ему на самом деле не угрожал - он и вызвал конфликт и призвал все кары на свою голову. Он - отец, не умеющий вовремя отпустить свою дочь. Лютиэн с ним было очень тяжело. Да и любому тяжело от такой чрезмерной опеке. Кажется, у вас это называется паранойей. Я бы на месте Мелиан рехнулся, но каждый выбирает по себе! Отсюда следует, что любят не идеал. Не то, что ставят на пьедестал, а живое существо - со всеми достоинствами и недостатками. А чего нет и не может быть в любви - это чрезмерной ревности. Нежелания понять. Перетягивания одеяла на себя. Любящий - не тот, кто сядет тебе на шею и не тот, кто отрежет тебе крылья - он подарит их тебе и захочет летать с тобой, зная, что ты не улетишь от него никогда. Это, когда любимый и любящий никогда не отнимет у тебя дело твоей жизни, а напротив - даст тебе возможность этим заниматься или разделит твой путь, если он и ему близок. Если же нет - у вас всё равно найдётся масса всего, что вас объединяет. Это тот, кто принимает твоих друзей и даже сам не прочь с ними подружиться. Тот, кто не боится рассказать тебе, почему ему плохо и поделиться своей радостью, - Арфинг прижался к любимому и принялся поглаживать его затылок, путая пальцы в волосах. - Тебе не тяжело? - Если ты имеешь в виду, физически - то нет, - отозвался Ройенталь. Через несколько мгновений он уткнулся лицом в руки, вцепившись зубами в собственное запястье. Что-то у него в груди ныло так сильно, что он пытался заместить эту боль какой-то ещё. Понятной. Простой. "Почему мне так плохо?" - промелькнуло в его голове. - "На что я надеялся? О чём вообще думал? Он ни йотуна не понимает! Как забавно... Он заботится о том, что чувствует моё тело, но сам - словно заноза где-то глубоко в сердце. Я не могу достать эту занозу. Я хочу разрезать себе грудь, вынуть сердце и вытащить её... Это будет не так больно. Наверняка. Но я... не могу... Чего я боюсь? Хуже не будет. Наоборот - будет хуже, если оставлю. Если в очередной раз куплюсь на... на то, что есть в нём хорошего. На тепло, которое не даёт замёрзнуть. Мне так нужно это тепло? Да уж. Адмирал флота называется. Бродячая собака, пригревшаяся у огня в доме, откуда её в любой момент могут выкинуть за шкирку... Лучше уйти самому. Слишком больно... Оно того не стоит". Нолдо обнял его и принялся гладить, приговаривая: - Оскар... Оскар, тише... Бедный мой мельдо... Что я наделал? Что я натворил?! Я не должен был вываливать на тебя столько всего, что всегда было для тебя кошмаром. Я не должен был вообще появляться! Тебе лучше было бы без меня - потому что ты жил бы, как привык. А я... я жизнь тебе сломал. И... и... взял и подарил тебе то, чего ты никогда в жизни не хотел иметь, что усложнило её до невозможности. Оскар, прости меня! Это я должен уйти. Я жалею, что вообще ввязался в подобное, а ты был прав - жить можно и без любви. И без переживаний. Это всё равно, что подарить крылья тому, кто летать не хочет, это я во всём виноват. Прости!!! - Финарато отодвинулся от возлюбленного и забился в угол, закрыв лицо руками - его душили рыдания. Чужие эмоции нахлынули на него, больно резанув по сердцу. Осознание того, что любимый ощущает себя загнанным в угол зверем было невыносимым. - Зачем дарить сердце тому, кому будет с ним больно жить? - прошептал он сквозь слёзы. - Зачем счастье тому, кому оно не нужно? А ведь всё было так хорошо... Почему я всё порчу?! - встав с кровати, Арфинг принялся лихорадочно одеваться. Руки тряслись, всё тело дрожало. Эльда опустил глаза, чтобы не было видно, как по щекам текут слёзы. - Любовь не должна приходить к тому, кому она не нужна - иначе она не сделает счастливым, а подарит пытку. И... не стоит давать много информации тому, кто не способен её вынести. Много информации - это тоже яд, приговаривал он, одеваясь. "Ты потерпел поражение, мудрейший из мудрых", - думал Финарато. - "Кому здесь нужна твоя мудрость, что ты можешь изменить? Ты полюбил того, для кого любовь - пытка. Но это полбеды - ты внушил ему ответные чувства. И, кажется, я тебя узнал - Илльо, рыцарь Аст-Ахэ". Нолдо прислонился к стене и закрыл глаза. Перед его мысленным взором промелькнули события прошлого. Плен Саурона. Пытки и допросы. Незадолго до одного из таких допросов, жертвой которого король Нарготронда вновь стал, Повелитель Воинов громко устраивал разнос воинам Тёмной Твердыни - не оркам, а эдайн, служившим Тёмному Властелину, называвшим себя рыцарями Аст-Ахэ. Особенно влетело от Жестокого некоему Илльо - эльда-полукровке, ненавидящему народ своей матери и перешедшего на сторону Моринготто. Эльда вспомнил, как столкнулся с ним тогда в коридоре и на какое-то время они - он и воин Тёмного Властелина - встретились взглядами. И странное ощущение, которое вызвал этот взгляд тёмных глаз. И последовавшее за ним: "Что же я делаю?! Это же враг!!!" Этот взгляд преследовал Финарато и потом - в последующие дни пребывания на Тол-ин-Гаурхот. И только сейчас эльда понял, что у Оскара фон Ройенталя - взгляд Илльо-Полукровки. И слова любимого:"Я бы сражался на его стороне. Смог бы ты полюбить врага?" Всё встало на свои места. И Финарато еле слышно, только для одного себя, произнёс, еле шевеля губами: - Кажется... я уже давно это сделал. - Хватит истерить, - пробормотал Ройенталь, повернув голову и посмотрев на Инголдо. - Кому сказал, хватит! - спустя несколько секунд рявкнул он, убедившись, что любовник не расслышал или не понял. - Инглор, ну вот какого... Впрочем, я и сам хорош - разнылся на ровном месте, - тут же уточнил адмирал. - И это не повод рыдать, Инглор! - резко встав с кровати, Оскар подошёл к любовнику и, приглядевшись, отвесил ему несильную пощёчину, после чего почувствовал на руке влагу. - Полегче стало? Я принесу воды, а в аптечке есть успокоительное. Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но сейчас и мне не помешает его выпить. - Нет, ты был прав, - возразил тот. - А я... это я не должен был вторгаться в твою жизнь, как ты не понимаешь? Тебе же из-за меня плохо, Оскар! Я тебе жизнь сломал. Вот какого балрога, а?! Это я должен уйти - я тебе только мешаю, а ты из-за меня ощущаешь себя... как не на своём месте. Я во всём виноват. - Не говори глупостей, - нахмурился Ройенталь. - Мне просто нужно ко всему этому привыкнуть, только и всего. В моей жизни бывали и бОльшие неприятности. Ну, я могу оставить тебя одного на пару минут? Или нужно тащить тебя до кухни и обратно за руку, чтобы ты не сбежал, вообразив себя величайшей моей проблемой? Нолдо выдохнул: - Ты... Я понимаю. В твоей жизни что-то меняется и это довольно серьёзная перемена, включая не только личную жизнь, но и кое-какие взгляды на бытие, в том числе - и собственное. А оставить меня одного - ты можешь, - он рассмеялся. - Не сбегу. Куда ж я денусь от тебя... Оскар, знал бы ты!.. - Увы, не знаю, - пожал плечами Ромео-после-шести. - Если я тебе понадоблюсь - я на кухне. Нужно что-то сделать на ужин, так что - провожусь, думаю, дольше пары минут. Надев первые попавшиеся брюки и рубашку, Ройенталь отправился на кухню. - Тебе надо побыть одному? Или как? - спросил Арфинг вдогонку. - Или тебе помочь с ужином? Должен же я хоть что-то сделать! - Дай мне побыть первобытным человеком, который на плече тащит в свою пещеру тушу оленя! - крикнул адмирал из коридора - и закусил губу, чтобы самому не засмеяться над своим сравнением. - Хорошо, дам! - крикнул ему в ответ Инголдо и захохотал. Дойдя до кухни, Оскар уткнулся лбом в стену и несколько минут хохотал, не в силах остановиться. Отсмеявшись, он заглянул в холодильник и, обозрев содержимое, решил приготовить яичницу. Финарато зашёл на кухню только на минуту, чтобы забрать свои рисовальные принадлежности и рисунки. Выходя, эльда пожелал возлюбленному счастливой охоты за оленем и резво убежал в библиотеку.