Спаси его

      Она сидела на полу в одном из отдаленных помещений упавшего Ковчега. В руках у нее был альбом и заточенный черный карандаш, и изо всех сил она старалась вспомнить, как же именно падал свет на то дерево. Сегодня утром Кларк бродила по лесу и наткнулась на удивительную поляну. Если бы у нее были принадлежности для рисования в тот момент, она бы застряла до вечера. А теперь приходится по частям собирать картинку из памяти.       Рядом с ней сидел Беллами Блэйк и разбирал свою любимую винтовку, тщательно вычищая все запчасти до блеска. Он был сосредоточен на своей работе, но расслаблен, опираясь на металлическую стену спиной. Мало кто смог бы увидеть его в таком состоянии — когда он не насторожен, его взгляд не прищурен, плечи не напряжены.       Они прижимаются друг к другу так близко, что это почти неудобно. Его куртка валяется рядом, и Кларк то и дело украдкой бросает взгляд на перекатывающиеся под футболкой мышцы, когда он пытается вытащить очередную тугую деталь. Она чувствует его тепло своим плечом, бедром, и даже ее щека пылает от такой близости, но это не отвлекает ее от работы. Совсем наоборот, рука, будто сама по себе, порхает над листком и линии становятся более живыми. Он вдохновляет ее.       Должно быть, это странно со стороны — наблюдать их вдвоем. Прекрасная художница, сосредоточенная на очередном шедевре и солдат, любовно чистящий свое оружие. Никто бы не мог подумать, что у них будет что-то общее.       Они знают уже неделю. Знают, что любят друг друга. -------------------------------------------------------------------------------------       Он смотрит на нее неуверенно, расширенными от удивления глазами. Ее голова лежит на его плече, и Беллами немного разворачивается, чтобы она подняла ее и посмотрела на него. Она не смущается, не отводит взгляда, лишь всматривается в его шоколадные глаза с надеждой, с тоской. С неумелой нежностью он касается пальцами ее щеки, наклоняется ближе и губами задевает ее губы, совсем легко, едва заметно, но она чувствует, как весь воздух разом покидает ее легкие.       — Я думал, ты уж никогда этого не скажешь, — усмехается он, отстраняясь, и получает за это сильный удар в плечо.       Можешь бить меня хоть каждый день, можешь избить меня до полусмерти, Принцесса, я не против.       — Я люблю тебя, — произносит он, и эти слова впервые предназначены кому-то, кроме его сестры. — Господи, как же я хотел тебе об этом сказать.       Они знают, что на них кто-то смотрит. Наверняка, половина жителей лагеря, собравшихся вокруг костра, сейчас затаили дыхание в ожидании нового поцелуя. Она смущается и утыкается лбом ему в грудь, а он крепко обнимает ее, зло поглядывая на таращащуюся Октавию. Она подмигивает ему и скрывается в толпе, продолжая танцевать. -------------------------------------------------------------------------------------       Они не держатся за руки на людях, не зажимаются по углам, не целуют друг друга при прощание. Это слишком ново для них — эта близость. Редкие, нежные, осторожные поцелуи разрывают их обоих изнутри от желания большего, но они всегда останавливаются. Еще не время, наверное? Кларк еще преследуют воспоминания о Финне, а Беллами еще не совсем привык к тому, что Принцесса действительно стала его.       Но они счастливы тому, что черта стерлась. Теперь он может беспрепятственно схватить ее за руку, зовя куда-то, и это не будет неловко. Она может попросить его пойти с ней куда угодно, и он не будет делать вид, что ему просто нечего делать. Каждый раз, когда она встречается с землянами, она берет его с собой в качестве охраны. Когда они вместе говорят с кем-то о лагере, он может стоять рядом с ней так близко, насколько это возможно.       И им обоим нравятся вечера, как этот. Когда они просто сидят вдвоем, в тишине, в безопасности, иногда говорят о пустяках, смеются, и прикасаются друг к другу ненароком.       Кларк отложила свой альбом и вздохнула.       — Покажешь? — с интересом спросил он, тоже откладывая свою винтовку.       — Я не закончила, — она быстро перевернула лист, чтобы он не увидел работу, которая внезапно для самой Кларк совсем отличалась от первоначально задуманной.       Он обреченно вздохнул и потянулся рукой мимо нее, пытаясь достать альбом.       — Эй!       Кларк перехватила его руку и сжала в своих ладонях. Он фыркнул.       Как будто бы это меня остановит.       Он пустил в ход вторую руку, и чтобы провернуть трюк, ему пришлось немного развернуться. На этот раз ей не удалось защититься, отчасти потому что перед ее глазами оказался идеальный изгиб его шеи. Кожа была усыпана мелкими веснушками, каждую из которой хотелось очертить пальцем и прикоснуться к ней губами.       Она разочарованно нахмурилась, когда он вернулся в прежнее положение, но так и не отпустила его руку, которую успела тогда поймать. Не то, чтобы он был против. Беллами переплел ее пальцы со своими, и по сравнению с его большой, грубой и смуглой ладонью, ее ручка казалась совсем маленькой и белоснежной. Он положил альбом на колени и перевернул страницу.       На только что законченном (да, все-таки законченном) рисунке была та поляна. Она идеально передала свет, тени, и даже в черно-белом деревья казались живыми. В лицо будто ударил легкий ветерок, а глаза сощурились, будто светило яркое утреннее солнце. На первый взгляд все было так, как должно было быть. Кроме одной детали.       В центре рисунка вполоборота стоял он, Беллами Блэйк. Его голова была покорно опущена, в руках не было оружия, с которым его все привыкли видеть. Лица было не разглядеть, но его поза выдавала спокойствие и умиротворение. Будто он просто гулял по лесу, будто никто его не видел.       — Это… это прекрасно, — сказал он осевшим голосом. Никто еще никогда не рисовал его, никому не было до него дела. Он впервые ощутил всю силу их чувств друг к другу не на поле битвы, не в попытке спасти друг друга, а в таком милом проявлении, как рисунок.       — Это случайно получилось, я просто… думала…       О тебе.       -…а потом обнаружила, что никак не могу согнать тебя с той поляны. Пришлось нарисовать.       Она улыбнулась, и он повернулся к ней лицом. Такая прекрасная. Небольшая царапинка под левым глазом — вчера она зацепилась за ветку, которую он не успел убрать. Он прикоснулся к ней большим пальцем, будто пытаясь стереть, а потом наклонился и прижался губами к ее губам.       Губы Беллами Блэйка не были идеальными — не были невероятно мягкими и казались немного более настойчивыми, чем бы он этого хотел. Она чувствовала шрам над его верхней губой, и это сводило ее с ума. Она была готова тихонько застонать лишь от того, как он проводит языком по ее небу.       Беллами — солдат, он не романтик. Но она делает его кем-то другим, запускает метаморфозу, и теперь ему хочется стать для нее не просто рыцарем, а королем. Ему хочется не только защищать ее, ему хочется сделать ее своей. Полностью.       Она положила руки ему на плечи и скользнула ими под футболку, к спине. Она чувствовала напряженные мускулы под гладкой кожей, и ей не хотелось отрываться от него.       — Я больше никогда не оставлю тебя, — прошептал он ей в губы. — Ты — моя.       Он спустился дальше, к ее шее, оставляя по крошечному поцелую на каждом сантиметре, заставляя ее откинуть голову назад и запустить пальцы ему в волосы. Ему становилось очень тяжело сдерживаться. Он хотел поцеловать ее всю, но боялся сделать что-то неправильно, спугнуть ее, такую трепетную, нежную.       Вот кем на самом деле был Беллами Блэйк — совсем обычным мальчиком, до безумства влюбленным в свою девочку. Его ладони потели, мысли путались, и он даже не мог придумать ничего саркастичного и заносчивого в своей манере.       Таким она видела его. И любила его таким.       Они оторвались друг от друга, лишь когда услышали звук шагов.       — Через пятнадцать секунд сюда кто-то войдет, — с мукой в голосе пробормотал Беллами, отрываясь от ее тела. — Мне вообще-то все равно, если только это не твоя мать.       Она поблагодарила Бога, что не начала снимать с него одежду.       Последний короткий поцелуй в его горячие губы, несколько вдохов и выдохов, и вот она снова сидела в той же позе, притворяясь, будто показывает Беллами свои рисунки.       Вошедшей оказалась Рэйвен. Она с подозрением окинула их, сидящих на полу так близко друг к другу, взглядом, и сказала: — Голубки, вас зовет Эбби. Ей нужно обсудить какую-то хрень с Кларк, но ты же все равно без него не пойдешь. И не забудь причесаться, — она подмигнула и вышла, оставив их со смущенными улыбками на лицах. — По-моему, ты и так отлично выглядишь, — сказал Беллами, оглядывая беспорядок в волосах Кларк, который был делом его рук. Вокруг его рта появились милые морщинки, и она, не удержавшись, поцеловала его в щеку. — Пойдем.