Это тюрьма?! Нет, скорее бордель.

– Алекс, почему ты ко мне с тех пор и не заходил?.. – тихо спросил врач, совсем близко присев к своему собеседнику на кушетку, прижимаясь плечом к его плечу, так ненавязчиво, но все же чувствуя хоть какое-то тепло. – Неужели мои чувства так тебе мешают?.. –Зачем тебе это, родной? – с улыбкой, но все же решил потянуть резину парень, который даже толком и не разобрал, что в чае было кроме него самого, но от этого лишнего в составе этой жидкости, он теперь постоянно улыбался. Кто же еще кроме этого врача знает о такой явной слабости этого заключенного перед алкоголем, которому хватило буквально пять капель, чтобы рассудок немного помутился. Именно таким образом Николас собирался добиться от Алекса честных ответов на все свои вопросы, да и выглядело это блондинистое чудо более чем просто мило, на все слова мужчины улыбаясь. «Зато спать будет крепко. У него ведь как раз бессонница», – успокаивал себя врач, понимая, что ему даже может влететь за этот поступок. – «Ага, никто и не вспомнит на утро... Наверное». – Просто хочу знать, – вкрадчиво прошептал практически на самое ухо мужчина, уложив подбородок парню на плечо и обняв его за талию. – В этот раз ты не сопротивляешься… – Просто… просто меня никто, кроме тебя так тепло не обнимает, вот… – начал объясняться Алекс, смотря на свое отражение в красном чае, которого уже на самом дне только лишь и осталось. – Я просто не хочу, чтобы меня любили, тем более - такие хорошие люди, как ты… Мне тогда становится грустно, потому что такого шлюха, как я, просто невозможно любить, согласись?.. Вот зачем я тебе?.. Я ведь совсем не тот, кто тебе нужен… Ты бы валил отсюда, женился на доброй женщине и наделал детей… – Мне не нужен никто другой, понимаешь? Ты первый и единственный, к кому меня тянет, в университете ко мне вообще никто не мог подступиться, а тут подросток, которого не только жизнь поимела, так теперь еще и какие-то мужики… Сразу такое желание появилось, оградить от всех и оставить у себя под опеку… Почему ты тогда сбежал, когда я тебе признался? – Я просто думал, что ты единственный мужчина, с которым я могу дружить… Остальные ведь только и знали, что валить и трахать, больше ничего… После того, как ты меня обнял, я решил, что ты такой как и все остальные… – Я ведь насильно тебя ничего не заставлял делать… Я тебе только добра желал, а ты от меня продолжал просто сбегать… Да мне и секса с тобой не нужно, просто дарить тепло хочу, а ты со мной так жесток, Алекс… – Прости, пожалуйста… – шмыгнул носом парень, развернувшись и нечаянно ударившись лбом о лоб врача. – Ой… – Все нормально, – поморщившись, улыбнулся в ответ мужчина. – Можно, я тебя поцелую? – Я не умею целоваться… – Как так? – удивился подобному открытию Николас. – «Шлюх не целуют». Мне так сказали… – погрустнел Алекс, выбираясь из объятий и, поставив чашку на стол, обратно вернулся на кушетку. – Целуй, коль не противно, – чуть ли не торжественно заявил парень, сев и повернувшись корпусом к врачу, глядя ему в глаза. – Я тебя таким не считаю и все так же люблю… – с практически незаметной довольной улыбкой, мужчина обнял парня как можно крепче, чтобы тот не надумал от него слинять, сначала просто мягко накрывая его губы своими, медленно углубив поцелуй и мысленно умиляясь тому, как Алекс неопытно пытается отвечать. Заключенный совсем забылся, уже сам прижимаясь к Нику и даже пытаясь перехватить инициативу, вплетая длинные пальцы в каштановые волосы мужчины и немного сжимая их в кулак, даже не думая сопротивляться, как было раньше. Врач осторожно проскользнул пальцами под немного широковатую тюремную рубашку, проводя пальцами по гладкой коже на спине парня, от чего тот вздрогнул и отстранился, проговорив врачу прямо в губы: – Прости, пожалуйста… я не хочу секса… устал от него… – Я все понимаю, да и не настаиваю ни на чем большем, я ведь тебе уже сказал, – и опять улыбка. Для того ,чтобы тот не смог догадаться, что на самом деле все же обидно, что за столько времени он ни разу не ответил искренней взаимностью, казалось, что он постоянно что-то скрывает, словно боится быть честным не то, что с другими людьми, но и с самим собой. «Наверное, ты никогда не будешь моим… Я стараюсь тебе помогать, стараюсь поддерживать и давать надежду на более хорошее будущее, но в ответ – ничего. Я ему не нужен… А смысл тогда перед ним так распинаться? Нет, все равно бросить его не могу. Я один из тех идиотов, которые считают, что любить за всю жизнь можно лишь одного человека…» – рассуждал Николас, гладя по волосам спящего на кушетке Алекса, который был укрыт пледом, а под головой уже была уложена небольшая подушка. Все же когда он спал, то выглядел таким спокойным и умиротворенным, словно сейчас не был в тюрьме и все это время жил обычной жизнью, но это могло ему сейчас только сниться. – Ну, как вы тут?.. – тихо поинтересовался Николас, проходя в небольшую палату и окидывая обоих братьев взволнованным взглядом. – Все же не можешь его успокоить?.. Плохо, черт подери, – мужчина закрыл за собой дверь, присев на край кровати. Крис прижимал мальчишку к себе, шепча ему что-то успокаивающее, но тот продолжал лить слезы и судорожно вздрагивать, цепляясь тонкими пальцами в рубашку брата, которые уже и не знал, что делать, сейчас посмотрев в глаза врача, словно ища в нем помощи. – Он уже час так плачет и ничего не говорит. Я хотел Вас позвать, но он меня просто не отпускает… – Придется сделать укол успокоительного, сейчас ничего с ним не сделаешь… А потом и твои руки посмотрю, – Николас пока положил бинты на постель, а сам поднялся и покинул ненадолго палату. – Эрик, пожалуйста, не плачь… – очередная попытка со стороны Криса, который прижался губами к виску мальчишки, на что тот только громче всхлипнул, шмыгнув носом. – Заставь его разжать руку, иначе я не смогу сделать укол… – попросил врач, вернувшись обратно, держа в руках уже готовый к использованию шприц. Крис еле смог разжать пальцы Эрика на своей рубашке, удерживая руку вытянутой до тех пор, пока Ник не снял колпачок с иголки и не ввел жидкость в вену. – И что теперь со всем этим делать?.. – Райдер-старший выглядел совсем разбитым, для него оказалось слишком тяжелым наблюдать за своим братом, который словно сходит с ума, но сейчас он просто сгреб мальчика в свои объятия, чувствуя, как тот постепенно, но все же начинает успокаиваться. – Подожди немного, и он уснет, потом ему будет легче. Подобные случаи были, – Николас выбросил использованный шприц в мусорное ведро и снова присел на край кровати. – Просто у него слишком слабая психика, практически детская, поэтому то, что с ним сделали, стало просто ее разрушать. Слабый, вот и все. Но не думаю, что твой брат сломается окончательно и попытается пойти на самоубийство, как было до этого с одним парнем, ведь у него есть ты. Если сможешь о нем заботиться и закрывать собой мир, который сейчас его окружает, то он сможет выжить. Но не факт, что ты сам долго протянешь, потому что на тебя посыплются все удары, которые собирались направить на Эрика. А когда тебя не станет, то его глаза опять откроются, да и твоя смерть одним ударом добьет его. Я не психолог, поэтому и посоветовать ничего толкового не смогу. Ты сам должен найти золотую середину, здесь спокойно жить никто не может, даже мне иногда достается. Подумай над этим, от твоего выбора зависит ваше будущее. Ты умный парень, поэтому я не сомневаюсь, что ты разберешься. Вот, пока я говорил, он уже уснул. Крис перевел взгляд на спящего на его руках Эрика и горько улыбнулся, заметив, как тот сейчас выглядит спокойно, расслаблен, но все же он переложил его на кровать, укрыв одеялом. – У меня еще вся ночь впереди, поэтому я все же что-то смогу решить. – Вот и молодец, а теперь показывай мне свои руки. Сам как себя чувствуешь? Может и тебе таблеточку успокоительного дать? – Со мной ничего не случится, поэтому и успокоительного не нужно… – Вот и хорошо.