Это тюрьма?! Нет, скорее бордель.

Эрик даже не успел оказать сопротивление, как получил удар ногой в живот, опустившись на колени, чем и воспользовался Хью, ударив еще один раз кулаком по лицу мальчишку, а потом уцепился в темные волосы, болезненно за них дергая вверх и заставляя на себя посмотреть. В синих глазах смешался дикий страх, ненависть и отвращение к этому человеку, который прошлый раз нарушил обещание, но в этот раз он не попадется на ту же уловку, просто лучше потерпеть, но не быть еще и обманутым, помимо унижения. В этот раз мужчина был не в самом лучшем расположении духа, стразу стало понятно, что в этот раз все будет еще хуже, когда он безо всякой жалости приложил Эрика головой о металлическую дверь. А потом и второй, чтобы тот точно отключился и не мешал пока, ведь Хью еще успеет насладиться его страданиями и попытками вырваться. Уинтер довольно легко справился с таким хрупким телом, буквально швырнув его на кровать, что сейчас эта бессознательная тушка ударилась о стену. При раздевании мужчина заметил, что не только он мучает этого мальчика, некоторые кровоподтеки и синяки еще окончательно не сошли и представляли собой небольшие желтые пятна, но для него это сейчас было совершенно неважно, но теперь придется предохраняться во время секса, вдруг, прошлый садист был какой-то заразный. В этом месте все больше появляется таких больных, которым осталось лишь дождаться медицинской проверки, после чего от них просто избавятся, словно от заболевшей свиньи, которая не пойдет в производстве на колбасу. Это же гораздо проще, чем тратить деньги на лечение. Эрик нехотя пришел в себя, пока не открывая глаза, сначала толком и не понимая, что происходит, только чувствовался слабый запах горящей плоти, а пальцы непонятно почему, казалось, горели, и это ощущения с каждой секундой становилось все более явным. Паренек открыл глаза, собираясь толком разобраться, в чем дело, но этому помешала повязка из плотной черной ткани, через которую вообще ничего не было видно, как и не было ничего слышно, словно он попал в место, в котором очень темно и не один звук в нем не может появиться. Руками и ногами так же не получалось пошевелить из-за веревок, которыми, казалось, он был привязан к кровати в форме звездочки. Собственно, так это и было, мальчишка не ошибся. Хью продолжал спокойно держать огонек зажигалки над одним из пальцев руки Эрика до тех пор, пока тот не начал всхлипывать от боли, пытаясь оттащить руки от маленького пламени, но причинил этим себе только большую боль из-за неестественно вывернутых рук, чтобы его было удобнее мучить. Хватило того, что мальчишка приложил больше усилий, как кость треснула, заставляя его сначала вскрикнуть от пронзительной боли в запястье, а потом только мычать и всхлипывать, стараясь не сломать и вторую руку, которой пока ничего не угрожало. Уинтер прожег палец до самой кости, от чего его жертва опять иногда сильнее вскрикивала и глотала слезы, от которых повязка на глазах уже была полностью мокрой. – Хватит… – еле смог произнести Эрик хриплым голосом, но до этого не успевал он и рот толком открыть, как на свободу вырывались сдерживаемые крики. – Заткнись, – последовал сухой приказ, который тот все равно не услышит из-за противошумных вкладышей в ушах, а мужчина продолжил свое занятие на остальных пальцах этой же руки. Из-за того, что ничего не было слышно и видно, теперь все концентрировалось лишь на ощущениях, которые теперь были гораздо ярче, чем раньше, а от запаха собственных горелых пальцев начало тошнить. Для Эрика все это казалось просто невыносимым, хотелось лишь одного: поскорее бы это мучение закончилось. Минуты тянулись мучительно долго, становилось даже страшно, когда его на короткий промежуток времени прекращали мучить, когда приходилось пытаться предугадать, что может ждать дольше, какое будет следующее мучение, на чем оно будет сконцентрировано и насколько все будет больно. Тяжелое дыхание учащается, когда в районе соска опускается что-то горячее, обжигая чувствительную кожу, заставляя рычать от боли, кусать губы до крови, лишь бы не кричать, не доставлять больше такого удовольствия этому уроду, который продолжает издеваться над более слабыми, практически беспомощными людьми. Ведь он, скорее всего не первый, кто подвергается издевательствам со стороны этого мужчины. Хью продолжал водить свечой по бледной коже, оставляя на ней горячий воск, который стремительно нагревался от горевшего фитиля. Через некоторое время игры с воском, мужчина на время вернул свечу в подсвечник. А сам развернул ничего не понимающего, что с ним сейчас будут делать, Эрика на живот, а из-за неаккуратного обращения вывихнул ему и вторую руку, как и ногу, не удержавшись и сломав пару пальцев на ноге подростка, после чего опять тот был профессионально привязан в форме «звезды» только теперь лицом вниз. Уинтер опять взял в руки свечу, с которой на его па стек растаявший воск, на что он даже не обратил внимания, только расстегнул пуговицу и молнию на своих брюках, чтобы освободить набухший член от возбуждения из сдавливающего его плена одежды, после чего он забрался между ног Эрика, одной рукой раздвигая его ягодицы. Сразу же несколько капель воска упали на колечко сжатых мышц ануса, заставляя заключенного очередной раз, не сдержавшись вскрикнуть от боли, вцепившись зубами в матрас. Но на этом Хью не подумал остановиться, обводя огоньком вокруг колечка сокращающихся мышц от боли, а после без какой-то жалости, проталкивая свечу внутрь. Эрику еще повезло, что весь растаявший воск остался в самом начале, а фитиль потух, поэтому прямой кишке ничего не угрожало, а этот мужчина продолжил подобие растяжки. Когда с подготовкой было покончено, мужчина просто отбросил куда-то в сторону использованный предмет, после чего достал из кармана презерватив, достав его из упаковки и натянул на свой член, пару раз провел рукой по стволу, спустив штаны чуть ниже, вынув из них ремень. Ноги Хью все же ему освободил, заставляя Эрика стать на колени, а тот совсем не был в состоянии чему-то сопротивляться, только послушно, словно кукла, выполнять то, что от него хотят, главное, что беруши из ушей вынули, и он теперь мог хотя бы слышать, только теперь, стертые веревками до крови, ноги болели. Мужчина ворвался внутрь одним размашистым толчком, дав мальчишке немного привыкнуть лишь потому, что накинул ранее снятый ремень на его шею. После осторожно потянув его на себя одной рукой, чтобы не повредить шейные позвонки, а второй рукой придерживая его за талию, сразу же начиная рвано двигаться, вбиваясь в тело, которое опять начало трепыхаться не так как от боли, как от нехватки кислорода, вместе с этим доставляя садистское удовольствие своему мучителю. Когда Эрик практически терял сознание, ремень на шее немного ослаблялся, давая вдохнуть живительный кислород, от чего легкие чуть ли не горели, а потом опять ремень был потянут назад, словно лошадь, которую запрягли и натягивали поводья, начиная размашисто вбиваться в измученное всеми пытками тело. Теперь он мог слышать противные ему стоны удовольствия этой твари, которая просто вымещала на нем все зло, а когда он почувствовал приближение оргазма, то сильнее привычного сжал горло кожей ремня, с бешеной скоростью вбиваясь в растраханную задницу подростка, пока не кончил, а в этот раз Эрик потерял сознание от нехватки кислорода в легких, радуясь, что все наконец-то закончилось.