Серебряная пленница

Халидэл Раднал Ло-Халский развалился в кресле, что его предшественники явно из чистого ехидства назвали троном. Голова упиралась в резную спинку чудовища, созданного, видимо, для пыток. Сколько он себя помнил, более получаса на нем усидеть был не в состоянии. Даже когда покрывал сиденье ворсистой шкурой дикого барана, которая лишь немного смягчала неудобства. Правда, такая роскошь была возможна лишь после того, как на его землю приходили холода. А сейчас нещадно палил один из самых знойных периодов. И хотелось облиться водой. Или хотя бы губы смочить. Халидэлу не без оснований казалось, что в Ло-Хале почти не едят — только пьют. Сам он тоже забыл про кухню и столовую, иногда перехватывая между делами особой важности фрукт посочнее. Да и только. Воспоминание о фруктах пробудило жажду, лишь немного притупленную ласковой тенью. В просторном зале занавешены все окна, света почти нет, он ложится тонкими полосками лишь там, где тяжелая бархатная ткань немного не дотягивает по нерадивости слуг до краев широких окон. Халидэл почти прикрыл глаза. Там, у входа в зал, обозначился прямоугольник света. Распахнулись узкие двери, и маленькая процессия, состоящая в основном из его стражи, вошла в темноту. Они немного замедлились, пока глаза привыкали, но та, кого привели к нему, словно не замечала ни света, ни тени. Ее нашли в башне, после того, как смутивший всю округу алхимик сбежал, оставив все, что имел, в Ло-Хале, и исчез в неизвестном направлении. Кто она и что делала в башне старика, было неизвестно. Возможно, дочь или любовница, дальняя родственница, ученица. Правда, в Атале даже алхимики не берут себе в ученики женщин. Но тот старик, говорят, был из Шакира, а этим вольным законы мироздания — не указ. Раднал вздохнул, представив себе, кого увидит. Если уж это была шакирянка, то, наверное, неуклюжая и некрасивая, но полная неидущей женщине гордыни. Или вот, например, толстушка. Может, и правда, кухарка и уборщица была у позорного мага, кто ж знает. Эти смуглокожие торопливые шакирянки, он их прямо на дух не переносил. Жаль, что самого мага след простыл. Он-то говорил, что лекарь. А на поверку, вот, колдуном оказался. А поймать да казнить не успели. Только и осталось — эта девчонка, забившаяся в лаборатории под стол с ингредиентами и противными колбами, да башня, набитая травами. Раднал с сожалением подумал, что лучше бы фрукты сейчас. Но дела государственной важности не ждут, как обычно. «Толстуху — казню», - решил он немедленно, сладко потягиваясь в кресле, чем вызвал коллективный вздох умирающих от желания угодить своему господину служанок. Те из них, что терли до блеска полы у его ног, видели полоску смуглой кожи под натянувшейся тонкой рубахой. «Впрочем, если будет умолять помиловать, можно и помиловать», - раздумывал он, вглядываясь в резные подлокотники с острыми краями. Они словно не принимали участия в игре «Халидэл, сядь поудобнее» и норовили вцепиться в кожу. Процессия тем временем перешла последнюю полоску света, и воины расступились, показывая ту, из-за которой, собственно, и собрались здесь халидэл, два его советника и пара особо приближенных телохранителей. И Раднал ее увидел. Первое, что бросилось в глаза - невероятная, снежная, почти светящаяся белизна кожи. Шакир, как возможная родина, отпал сам собой. Нет, эта женщина не шакирянка, более того, он даже не знает, откуда могло появиться такое чудо. Она приподняла голову, глядя на него, слегка прищуривая глаза, совершенно без страха. Откинула за плечи черные волосы одним резким движением руки. Халидэл наблюдал, словно завороженный, как узкая ладонь опустилась, и легла на подол темного платья, наверное, тоже черного, совершенно спокойно. Губы девушки тронула едва заметная усмешка. Устоять перед таким соблазном невозможно. Не отрываясь, исподлобья, она смотрела прямо в его зелено-желтые змеиные глаза. И от нее тянуло холодом, таким холодом, что пришлось немедленно сглотнуть, чтобы понять - горло не сковало смертельным льдом. Советники за троном, кажется, отступили на шаг. Халидэл бы и сам отступил, если б мог. Девушка наконец опустила ресницы и и стала рассматривать еще влажные после уборки серые камни пола. - Назови свое имя, - начал Раднал обычную процедуру. Она распрямилась еще больше, и все яснее стала прорезаться серебряная вышивка на длинном, черном, как ночь, платье, все четче он видел серые, как налитые свинцом тяжелые тучи, глаза. Она мотнула головой. - Не понимает, - шепнул советник. - Да ну! - закричал начальник стражи, выходя к халидэлу и поспешно кланяясь. - Пока ее тащили с лестницы, ругалась вполне по-атальски. Девушка криво усмехнулась, вскидывая голову, словно была здесь повелительницей. Халидэлу даже поверилось. По смуглой коже Раднала прошел легкий морозец. - Назови свое имя, - повторил он. - Нет, - ответила незнакомка спокойно, так спокойно, что показалось, кровь стынет в жилах. В окружающей жаре это, пожалуй, даже приятно. Мужчина развалился в кресле, насколько смог, уже притворяясь, откровенно играя, и наблюдал, решая, что с ней будет делать. Рука в золотых гладких кольцах неопределенно взмахнула в воздухе. Сейчас она перестанет смеяться. Начальник стражи поклонился еще ниже. - Распрямись, Катар, - разрешил халидэл. - И расскажи, что там, в башне? - Как вы и приказывали, мой господин, все травы сожжены. Халидэл слушал, но смотрел, не отрываясь, на девушку. Слова Катара произвели на нее самое странное впечатление. В глазах запылала такая ярость к нему, к Радналу, приказавшему уничтожить, что имеющиеся у правителя на пояснице редкие волосы встали дыбом. - От лаборатории почти ничего не осталось. - Может, вы заметили что-то особенное, Катар? - Да, правитель. На заднем дворе жгли что-то, и сдается мне, это была одежда. В башне на нижних этажах есть обширные гардеробные, но там — ни одной тряпки. - Значит, у тебя лишь одно платье, и в нем ты пришла сюда, - заключил халидэл. Ярость сменилась удивлением. Девушка выпустила его из стальной хватки своего взгляда. Теперь целью стал начальник стражи. У того, похоже, даже доспехи задрожали. Халидэл думал. Значит, ее здесь намеренно оставили. И к травам она имеет какое-то отношение. Не служанка она алхимику. Кто же? - Имя, - еще раз промолвил халидэл, понимая, что после этой, третьей просьбы назвать и более чем вероятного отказа, он должен решить. Советник Надау уговаривал казнить. Нужны ли нам в халиде приспешники магов? Но Раднал не торопился. Девушка покачала головой. - Что же мне с тобой делать, а? Халидэл решил свою жертву напугать. Он с удовольствием встал с неудобного кресла и подошел к незнакомке. Та снова вскинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза. И тут халидэл осознал, наконец-то понял, что это — всего лишь хрупкая женщина, которая по неизвестным ему причинам отказывается покоряться. И можно нависать над ней, маленькой и донельзя белой. Какова кожа на ощупь, интересно? Ледяная, словно взгляд? Раднал провел указательным пальцем по ее щеке, почти не царапая, но там на миг все равно загорелся красноватый след. И тут же погас. Она не отступила и не отвела взгляда. Демоны, вот это что-то новое. Где же страх? - Что же мне с тобой делать? - снова протянул он излишне томно. Переиграл. Кожа горяча и похожа на неизвестный ему мягкий металл. Почему-то именно металл. - Может, все же подземелье? - с надеждой пробормотал Катар. Халидэл рассмеялся. - О, в такую жару, мой страж, тебя туда надо посадить. В награду. Зал послушно рассмеялся вслед за ним. Девушка не повела бровью. Ну ничего, сейчас ты у меня по-настоящему испугаешься. - А...- он сделал вид, что тщательно обдумывает решение. - А отведите-ка ее ко мне. Только прежде нужно вымыть, как следует … Незнакомка снова криво усмехнулась. - Что, недостаточно бела, халидэл? - спросила она. Раднал обошел вокруг нее, не обращая внимания на дерзость. - И имя тебе я дам. Потом. Раз решила молчать. Будешь упрямиться, стражу приставлю. И во время мытья — тоже. Любая со стыда бы сгорела от таких слов. Ан нет, теперь губы тронула ядовитая улыбка. - О, халидэл, ты решил, видно, устроить испытание воли для своих стражей? Жестоко. Кто-то в зале торопливо подавил смешок. Раднал не просто разозлился, он пришел в ярость. Эта девчонка задирает его, дерзит, нисколечко не боится. Да она самоубийца! Сумасшедшая маленькая ведьма! Однако права. Стражам он ее не отдаст. По крайней мере, пока сам не испробует. Интересно, представляет вообще, что ее ждет? Узкая полоска света вдруг прочертила на белой коже линию, в которой словно поселился свет звезды. Халидэл стал рассматривать и узкую длинную шею, и прямую спину, и тонкую, не совсем скрытую просторным платьем талию. Девушка отвела взгляд, отвернула голову. А халидэл прихватил ее подбородок и вернул, заставляя посмотреть на себя, заранее готовясь к тому, что его сейчас пригвоздит к полу, расплющит. И соглашаясь на это - заранее. Иначе не выиграть даже самую малую схватку. А выиграть ему уже хотелось, как ничего на свете. Но девушка прикрыла веки, не желая исполнять ни одного из его приказов. Боги. Халидэла почти трясло от желания стереть с белого лица холодную надменность. Он выглядел сейчас чучелом перед своими подданными, слугами, рабами... Раднал усмехнулся. Сломать, сломать... в нем пело что-то темное и страшное. Она задела своей непокорностью нечто, дремавшее глубоко внутри. Хищника? - Катар, сопроводите ее ко мне сразу после купания. И, да... сожгите и это платье. Радналу рассказали, что она не дернулась ни разу. Сняла платье, залезла в роскошный бассейн на первом этаже без звука. Но когда служанка протянула к ней руку с мыльным раствором, посмотрела так, что та отползла к краю купального помещения. Мылась сама. А потом ее завернули в простыню. И этому тоже не воспротивилась. Значит ли, что в голове этой змеи созрел план, как досадить халидэлу? Войдя в свою часть замка, Раднал рассмеялся. Девушка методично стаскивала со стола, со стен, с постели абсолютно все: дорогие картины, прекрасную посуду, занавески с окон сорвала, и била, рвала, царапала, метала. Раднал застал ее в полной обломков и осколков комнате. Хорошо, что она не понимает, что это — не его комната. Халидэл не любит тяжелые бархатные шторы, и постель здесь недостаточно хороша. И шелк не столь прохладно щекочет кожу. А уж ярко-красный цвет. Нет. С белоснежной ладони стекала струйка крови. Порезалась острым осколком разбитого зеркала, да? Она запустила в правителя тем, что попалось под руку. Слава богам, всего лишь подушкой. Но ему хватило. А потом незнакомка встала напротив него: сощурила глаза, сжала кулаки, готовая к чему-то страшному. Халидэл откровенно залюбовался. Простыня, концы которой были завязаны на ее шее, облепила почти совершенное тело, раскрывая правителю множество приятных подробностей. Он уже мог не сдерживать себя. Потому увернулся от подушки и шагнул к ней, прямо на осколки и обрывки, придавливая сапогом и расплющивая остатки зеркала. Занесенную маленькую ручку перехватил в воздухе. - Ведьма. Серые глаза снова пригвоздили его к месту, где стоял. И кожу прихватил мороз. Ну что ж, для начала придется победить нечестным способом. Раднал быстрым движением схватил девушку и кинул на широкую постель. Та зашипела почти по-змеиному, отползая подальше. - Имя, - потребовал халидэл, - должен же я как-то звать тебя. Она усмехнулась в ответ. Схватка ею может и проиграна, но как! Халидэл пополз за ней, скидывая сапоги, срывая с себя демонову прилипшую к крепкому смуглому животу рубашку. И наконец достиг, схватил было. Да тут же глаза заволокла боль. Щеку обожгло. А она не просто вцепилась, длинными ногтями оставила на лице халидэла четыре широкие борозды, и с них на белую простынь закапала кровь. Раднал холодно улыбнулся, с удовольствием увидев, как помощницу мага передернуло от этой улыбки. Ну что, отдай она ему свое тело, может, и пощадил бы. Может, отнес бы ее к сонму других, покорных, населяющих его замок. А потом и вовсе бы отпустил. Зачем еще одна? Но нет. Ох, как заводит эта показная непокорность.