Сборник «Чертово колесо»

- Мы сделали всё, что могли, - безжалостные слова не желают срываться с губ, а в глазах стоящего напротив человека зарождается боль. – Сожалею, но… Это – сложнее всего. Можно привыкнуть к резкому запаху крови и ужасающему виду ран и увечий, можно отточить до совершенства навыки, когда разум почти не задумывается о том, что делают руки. Можно привыкнуть и к тому, что в сутки редко когда удается поспать больше четырех часов, да и то порой проведённых на неудобной кушетке в ординаторской. - Миссис Войц, мне очень жаль, но ваш сын… - женщина вздрагивает, прикладывая дрожащую ладонь к губам, а в темно-синих глазах вспыхивает горечь, нежелание верить, страх. – Он поступил к нам со слишком тяжелыми травмами, мы пытались… Смерть и боль утраты, пропитывающая воздух, сковывающая дыхание, ощущаемая так близко. Слёзы, падающие на край халата, впитывающиеся в саму душу и не исчезающие больше никогда. Именно это – сложнее всего. К этому нельзя привыкнуть, нельзя отстраниться, прячась за хладнокровием и маской безэмоциональности. Каждый пациент, ребёнок, попавший в аварию и умерший спустя час после неё, старушка, скончавшаяся бы в полном одиночестве, если не он сам, все это – очередной шрам, тонкой полоской изборождающий сердечную мышечную ткань. - Его травмы были несовместимы с жизнью, мозг погиб ещё до того, как его доставили к нам в отделение, - молодая женщина молчит, лишь пальцы, держащие скомканный платок, сжимаются ещё сильнее, до побелевших костяшек. – Мне жаль. Жаль. Сожалею, приношу свои соболезнования. Разве это может помочь? Разве это вернет сына, дочь, молодого жениха или отца семейства, просто оказавшегося не в том месте, не в то время? Вдыхая морозный воздух, он ощущает усталость, разливающуюся по венам. Усмехаясь, пытается вспомнить, когда в последний раз спал не беспокойным сном в ожидании того, как зазвенит будильник или настойчивый пейджер, не здесь, в одной из смотровых Окружной больницы, а дома, в своей кровати под теплым одеялом, ни о чём не заботясь. Это было слишком давно, чтобы вспомнить. - Картер? – голос, раздавшийся позади, почти мгновенно уносит ветром, но он слышит. – Керри сказала, что ты здесь. Твоя смена закончилась полчаса назад, нет? Джон кивает, рассеяно проводя ладонью по волосам, прежде чем обернуться, смотря на коллегу. Сьюзен Льюис зябко кутается в осеннее пальто, а по ее лицу видно, что ни у одного его был тяжелый день. - Твоя тоже скоро закончится, - замечает он, переводя взгляд за пределы крыши. К озеру, кажущемуся в стремительно падающих на город сумерках зияющей бездной, к парку, окруженному со всех сторон высотками. К спешащим куда-то фигуркам прохожих и проезжающим машинам. Чикаго вечером кажется отсюда завораживающим, непривычным, почти таинственным. - Уже, - отвечает она, а секунду спустя Картер слышит звук шагов и шелест вскрываемой пачки. - Не поможешь? Запалив кончик ее тонкой сигареты зажигалкой, он, подумав, тоже достает пачку, несмотря на то, что курил всего пять минут назад. С таким графиком работы и нагрузками он едва ли умрет от никотина. Сделав несколько затяжек, Джон стряхивает пепел, наблюдая за тем, как он рассеивается, уносимый порывами пронизывающего ветра. - Девочка, семь лет, - произносит он, нарушая уютную тишину. - Ее мать смотрела на меня с такой надеждой, а мы не... Сьюзен подходит ближе, он чувствует легкий запах ее духов, касающийся носа, ощущает пальцы, поддерживающе сжимающие его запястье. - Сердце не выдержало операции, - продолжает он, с горечью добавляя: - Memento mori. Помни о смерти. Сложно забыть, сталкиваясь с ней каждый день. - Сложно, - эхом повторяет Льюис, и Джон поворачивается к ней, все еще ощущая прикосновение на своей руке. - Мы не можем помочь всем. Какое-то время они молчат, продолжая курить, прежде чем Сьюзен отступает на несколько шагов, делая еще одну затяжку и туша сигарету о парапет. - Тебе нужно отдохнуть, - твердо замечает она, запахивая пальто плотнее и передергивая плечами. - Нам обоим нужно отдохнуть. Идем? Бросая окурок в небольшую пепельницу, он кивает, еще раз смотря на ночной, но все еще суетливый город. Двойной писк пейджеров звучит в тот момент, как где-то вдали раздаются многочисленные сирены скорой помощи, а в груди все еще чувствуется сигаретный дым. - В другой раз, - произносит он, прекрасно понимая, что если вызывают и их, то пострадавших слишком много. - Пойдем?