Вода как жизнь

Митто исчез. Теперь у Аира появился шанс все вернуть на свои места. Но едва ли он успел проронить хоть слово, как его сбило диким, сильнейшим порывом, и он упал в снег, смешанный с грязью. В этот же момент в мыслях Андрея отразились все горести, перепавшие на долю поредевшей группы людей; вспомнились все смерти, которые ему пришлось видеть; наружу выплыли чувства, до сих пор остававшиеся в тени. Он слышал, слышал теплые слова Риам, но воображение рисовало другую девушку – ту, к которой справедливость отнеслась с особенным пренебрежением. И если в смерти Риам был виноват отчасти сам Андрей, то в смерти Кенжи он мог винить лишь сбежавший Митто. Обида, горечь захлестнули мужчину, и правда колола больнее ножа. Зачем, зачем Аир раскрыл все карты именно сейчас, когда, казалось, печаль осталась позади, открыв надежду новому будущему? - Сукин сын, - взревел Андрей, рывком приближаясь к Аиру. – Ты добился, чего хотел, ублюдок?.. Ты!,. Он подавился словами и захрипел, пытаясь глотнуть воздуха. Невидимая рука мага сжимала его горло, не давая вздохнуть. Толпа всколыхнулась. Некоторые бросились вперед; Микайя, обладательница огня, взмахнула руками, выжигая землю вокруг Аира. Тот взвизгнул, обжигаясь, и съежился, стараясь избежать гнева пламени. Андрей опустился на колени, судорожно втягивая воздух. - Так нельзя! – выкрикнули из толпы. - Кончайте ублюдка! - Пытался убить одного из нас!.. - ..Андрей нас предал! - Вы не можете решать, кто прав, а кто виноват! - А кто может? Раскат грома заглушил крики. Разделившиеся на лагеря люди сцепились друг с другом. Сверкнула молния, осветив на миг поле брани, где способности, слабые и сильные, вгрызались в глотку бывшему другу. Напряжение, что не отпускало людей, вырвалось, превратив пугливых беженцев в яростных бойцов за свою правду. Им было не важно, кто их поведет вследствие, кто кого пытался убить, на чьих плечах лежит вина за смерти их товарищей. В каждом из них теперь кричало эго, защищавшее лишь себя. Прац спешно огляделся. Он не видел Динара с самого начала, и не было его ни в каюте, ни в медицинском отсеке. Разверзшийся хаос оставлял трещины на иссохшей земле, и воздух трещал по швам. Неумелая попытка украсть власть превратилась в очаг всеобщего безумия. Гроза была уже здесь. Черные, свинцовые тучи повисли над сверкающей ярче молнии бойни. Прац не мог найти себя в этой разрухе, мечась от одного раненого к другому, испытывая боль за болью, отчаяние за отчаянием. Ответ Аира на агрессию поставил Андрея на место. Разум вернулся к нему, хоть в душе и кипели чувства. - Вот ты где, белобрысый болван, - сильная рука легла мужчине на плечо. – Нужно валить отсюда, пока нас тут не кончили. - Мы не можем уйти, - Андрей поднялся и огляделся. Дышать было по-прежнему тяжело, и земля притягивала к себе сильнее прежнего. Атмосфера заметно изменилась; сама природа вокруг вдруг исчезла, оставив за собой лишь пустое поле и скрюченное, сухое деревце, кренившееся к земле. На стволе легла трещина. Раздался звонкий хруст, и вместо того, чтобы упасть, ствол устремился прямо в скопление людей, вгрызаясь точно в одного из мужчин, не оставляя ему и шанса выжить. - Твою мать, ты что, сдохнуть хочешь? Это нельзя остановить, ты, тупица! - Вы не можете уйти, - прошипел Аир, вырвавшийся из огня. Андрей спешно огляделся – Микайя без сил лежала, задыхаясь. - Сука! Эдлер спешно вдохнул воздух и вцепился магу прямо в горло. Они оба рухнули оземь, и намного более крепко сложенный мужчина оказался сверху, вдавливая в землю щуплого мальчишку, беспомощно махавшего руками. Лицо Эдлера стало красным от напряжения, но он держался. - Не убивай! – выпалил Андрей, но не успел разделить сцепившихся. Аир был мертв, задушен. - Или мы его, или он нас, - сухо ответил Эдлер. – Ты должен кое-что понять, наконец: мы здесь, сука, выживаем, а не пускаем слюни. - Но ведь можно найти другой путь! – в отчаянии выкрикнул Андрей, надеясь, чтобы его услышали, однако мощный раскат заглушил его слова, и вслед за этим ливень обрушился на головы воюющих людей. Мы все родимся заново – то, чего мы так давно ждали… Странное чувство охватило всех, когда первые капли коснулись кожи. Страшная, мрачная гроза, предвещавшая лишь начало хаоса, остановила безумство. Из любопытства Андрей, словно маленький мальчик, каким он был когда-то, высунул язык, ловя дождинки. У них был странный, непривычный вкус, но неожиданно приятный и свежий. Мужчина чувствовал каждой клеточкой своего тела, как его наполняет энергия, чужая энергия, до боли знакомая. Он уже чувствовал это; не так давно, в объятиях Кенжи. Быть может, все последние события – лишь сон, и она жива, она где-то здесь? Андрей растерянно осмотрелся, выискивая знакомое лицо в обомлевшей толпе. Они ощущали то же самое, но не понимали, что именно вызывало в них замешательство. - Там говорилось о созидании. Мужчина вздрогнул, когда увидел рядом с собой задумчивого врача. - Знаешь, что такое созидание? - Что-то божественное… Наверно, - Андрей был в полной растерянности. Не знал, что думать. - Раньше это рассказывали людям, чтобы те обрели веру, - Динар выглядел задумчиво – такое выражение наблюдалось у него нечасто. – С точки зрения науки, источником жизни является вода. Вода – вот, с чего началось созидание. Не с Бога. - Что произошло? - Люди – источник разрушения. Люди со способностями. Даже я, - врач опустил голову. – Мы все должны погибнуть, чтобы вернуть мир вам, обычным людям. - Что ты там лопочешь, докторишка? – Эдлер скрестил руки на груди. Врач склонился над телом Аира и коснулся ладонями его груди. - Аатра, подойди сюда. - Аатра? – Андрей нахмурился. Девушка редко появлялась на публике. Она поправила мокрые, потемневшие волосы. Ее бледное лицо не выражало ничего, кроме раскаяния. Только сейчас мужчина заметил, как же она похожа на Аира: тот же нос, те же губы, но девушку отличали большие, выразительные глаза. Она села рядом с Динаром и также коснулась Аира. - Ты уверена? – спросил врач. - Мы вместе искупим грехи. Андрей завороженно наблюдал, как тела брата и сестры постепенно растворяются, и капли дождя падали сквозь них, словно они были призраками. Девушка с благодарностью посмотрела на Динара. На глазах ее выступили слезы, и она всхлипнула. Она исчезала медленно, и раскаяние сменилось благоговением. Аатра закрыла глаза и склонилась ниже, касаясь губами губ брата. Они исчезли. Воздух наполнился новыми ароматами. Андрей чувствовал себя так, будто до этого жил в черно-белом мире, где однажды художник решил раскрасить каждую деталь, каждую мелочь, вдохнув жизнь в мертвый космос. - Что… Что ты только что сделал? Люди собирались вокруг Динара. - Если бы я сказал вам, что для создания нового мира нужно отдать жизнь… Что бы вы ответили? Микайя уверенно шагнула вперед. - Мы не отдаем жизнь, - сказала она. – Мы становимся тем, чем должны быть, так? Взгляд Андрея случайно упал на то, что осталось от сухого деревца; под ним все также в луже крови лежал Урда. Пробиваясь сквозь алую землю, выглядывал зеленый росток. Маленький, едва заметный, он отчаянно рвался наружу. На глазах он становился цветком, каких не приходилось прежде видеть. Единственное чудо на окропленной кровью земле, он стал знаком неизбежной жертвы. - Кем же станем мы? – спросил Прац. - Их ядом. И лекарством. - Я принимаю этот выбор, Динар, - Микайя протянула врачу руку. – Неважно, в каком облике я буду, я смогу делиться теплом с людьми, как и прежде. - И сжигать их дотла, - заметил Эдлер, хмурясь. – Разве нет иного пути? - Оставить все как есть и ждать экзекуции, - пожал плечами Динар. Никто не заметил, как отступила гроза, и лишь дождь продолжал лить, как ни в чем не бывало. Он был на удивление теплым. - Мне уже нечего терять, - произнесла старушка, еще недавно потерявшая мужа. – А нашим детям есть что. - Мой сын не должен страдать, - откликнулся отец Мурна. Мальчик стоял позади него. – Андрей… Мужчина взял ничего не понимающего мальчика на руки и отошел, закрывая тому обзор на происходящее. Маленький Мурн потерял слишком много, но приобретет гораздо больше – целую жизнь. Большинство пойдет на жертву, чтобы дать шанс меньшинству. Шанс, которого не было у древних людей, которые строили все эти большие города, писали книги, сооружали караваны и создавали стражей. Настало время все вернуть. Митто очнулся, когда лучи солнца ударили прямо в глаза. Он едва-едва смог прийти в себя, и, наконец, собравшись с мыслями, присесть. Он сидел на чем-то сыпучем, словно… Песок. Юноша тряхнул головой и огляделся. Взаправду. Вокруг него не было ничего, кроме бесконечных песков. Как это называют? Пустыня? Он собрал в руку горстку и пустил по ветру, наблюдая, как разлетаются крошечные песчинки. Здесь было невероятно жарко. И сухо. С трудом Митто поднялся на ноги и тут же провалился. Голова ужасно болела. Пришлось снова сесть. - Я нашел тебя… Нашел. Он чувствовал это. Она была здесь, с ним, все, что его окружало, говорило лишь о ней. Нет, нет, он вовсе не был безумен. Митто прыгнул к ней и оказался точно там, где она. - Даже если я умру здесь от голода и жажды, - произнес он, - я умру счастливым. С этими словами он растянулся на песке, блаженно зажмурившись. Все так, как должно быть. - Эй, Андрей, хорош уже в водичке зависать, смотреть противно, - Эдлер сидел на валуне, словно предназначенном для того, чтобы на нем сидели. Тень от густой кроны дарила прохладу. Идеальное место для отдыха. Приятно пахло хвоей. В этом месте оба мужчины могли дышать полной грудью, наслаждаясь природой, незнакомой и, в то же время, родной и привычной. В озере неподалеку купался Андрей. Он посвящал почти все свободное время плесканию в чистой воде, собиранию камушков со дна и прочей ерунде. - Да тут же мальки. Господи, это рыба! Настоящая, черт возьми, рыба! Эдлер горько усмехнулся. «Как иронично. Бесплодная сучка превратилась в единственный источник жизни. Кроме воздуха. Ха-ха» - А я ведь тоже любил ее, - полушепотом сказал он. - Ты что-то сказал? – обернулся Андрей, абсолютно счастливый. - И ты, кажется, тоже. - Что? Я не понял. - Кончай это дело, болван! Пошли, нам еще хаты достраивать. Ты же тут, мать твою, главный, какого черта я должен следить за тобой? Андрей устало вздохнул. - Убедил. Иду!