Особенности стратегии Нила Блекворда

Сначала это была ругань прямо под окнами. Громкое выяснение отношений, хлопки автомобильных дверей, крики про «подожди», истеричный визг тормозов в конце переулка. Спектакль занял ровно двадцать минут и закончился в три пятнадцать. Аплодисментов не последовало. Потом орала сигнализация, звала хозяина. Хозяин не шел. Сигнализация орала, скулила, рыдала и — возможно — заламывала руки. Как будто надеялась обыграть Хатико, делая акцент на громком, эмоциональном драматизме. Но хозяин все-таки нашелся. В три пятьдесят восемь. Счастливое воссоединение человека и техники. Вороны встречали рассвет. Обсуждали, как прекрасно восходящее солнце сквозь листву клёна. Как здорово, что они оказались именно здесь и именно сейчас. Выражали недовольство новыми постройками и расхваливали старые. Очутиться в одном из кварталов исторического центра, который волей градостроителя занимал одну из доминантных возвышенностей города и давал возможность созерцать первые лучи солнца — это ли не счастье? Черные птицы делились с округой этим счастьем до пяти утра. На сон оставался ровно час. Будильник с жалобным звяком повалился на спину под тяжестью приземлившейся на него треугольной подушки. «Страйк», — хмуро выдал невыспавшийся мозг. Будильник продолжал изображать предсмертные конвульсии даже под слоем ткани и пуха, отчего подушка ползла по идеально отшлифованному и покрытому лаком паркету в сторону окна, пока не уперлась в стену. Но стоило затихнуть этому новообразованному существу, как по полу от вибрации пополз мобильный телефон, заполняя полупустое пространство комнаты характерным гулом. «Пора», — Нил сел на матрасе и вяло потянулся. Прохлада прошлась по коже, заставляя вздрагивать. До халата еще надо было добраться. Накинув на себя плед на манер римской тоги, Нил Блекворд прошествовал в ванную комнату с целью завершить пробуждение контрастным душем. Сегодня бодрость была крайне необходима, а запланированные три часа на сон сжались в один. Но выход номера журнала задерживать было нельзя, а должность главного редактора не свалилась с неба, чтобы вот так идти на поводу у уставшего от бешеного ритма организма. «На выходных уеду к морю. Всего-то еще два дня продержаться, а потом — шум волн, влажный песок под ногами и ни одного тупоголового создания в ближайшем радиусе. Рай!» Сразу вспомнился протеже одного из акционеров, который запорол статью на два разворота и из-за которого приходилось сейчас мчать в редакцию с утра пораньше. И выгнать — не выгонишь, и заменить — не заменишь, а обучению субъект до сих пор не поддавался, даром, что диплом о журналистском образовании имеется. Сын главного акционера был напрочь лишен не только таланта, но и желания его самостоятельно сгенерировать. А пакет акций его отца был несколько больше, чем у Нила, поэтому отпрыска приходилось терпеть и разгребать его бесконечные ошибки. Ошибки он допускал с маниакальным постоянством, чего бы дело ни коснулось. Блекворд все надеялся, что юный омега с золотой ложкой во рту не зря столько времени уделяет личной жизни и скоро порадует его заявлением об уходе в декретный бессрочный отпуск. После декрета возвращались только профессионалы и фанаты своей работы, к коим протеже не относился. — Я надеюсь, что ты провел ночь с толком, я буду через двадцать минут, — Блекворд не без удовольствия набрал номер горе-журналиста, догадываясь, что тот видит сто первый сон. — Мистер Блекворд, — промямлили в трубке. — Я... Я не все успел. — Я так и думал. Через двадцать минут у меня в кабинете, Микки, только ты, я и твой ноутбук, — на том конце раздался страдающий вздох. Отец Микки, мистер Холидей, лично выделил любимому сыну целых два разворота и рубрику "Туризм". Юный журналист дебютировал в прошлом номере с темой альтернативного путешествия по Лондону, в котором чуть ли не с пеленок рос. Нил регулярно вызывал мальчишку к себе, чтобы контролировать процесс, но все было тщетно — тот писал какую-то чушь про Биг Бэн, потом перечислял основные достопримечательности, и на этом его фантазия окончательно капитулировала. Он не мог выдать даже стандартного, без намека на творчество, текста. Нил применял разные методы: дотошно объяснял, тонко намекал, переходил на конкретику и давал тезисы. — Микки, ты там прожил большую часть своей жизни! Ты должен знать город изнутри, всю его изнанку! — пытался достучаться до парня Нил, но тот только хлопал глазами. — Я про клубы могу написать, магазины, — выдал Холидей-младший, испуганно вжимаясь в кресло. — Напиши про альтернативные клубы, — согласился Нил. — Жду тебя вечером. И вечером нашел у себя распечатку адресов с комментариями, которые, видимо, назывались статьей. Номер должен был выйти через день. Огромный тираж и такая же аудитория читателей. Самый известный журнал в стране. TheOmegaPress. Легендарный журнал, который стал легендарным благодаря стараниям Нила в течение долгих шести лет. — Мистер Холидей, я выслал вам статьи Микки, жду ваших комментариев в ближайшие полчаса, — разговор с главным акционером, по обыкновению, выдавался тяжелым. — Нил, я понимаю, что не все получается с первого раза. Помоги ему. — Вы хотели сказать: "напиши вместо него", — поправил Блекворд. Интуиция Блекворда подводила редко. Вот и сейчас он чувствовал, что мистер Холидей намерен не просто сделать из бездарного сыночка весомого журналиста, но и продолжать его двигать по карьерной лестнице. И однажды Нил может просто остаться без редакторского кресла и сдвинется в заместители, продолжая выполнять ведущие функции и прикрывать чужой зад. Перспектива со всех сторон отвратительная. В журналистике Нил оказался по зову генов, решив идти по стопам отца, за которым с восхищением наблюдал с самого детства. До сих пор, пытаясь обрести душевное равновесие, он прикрывал глаза и вспоминал мелодию стучащих клавиш пишущей машинки. Отец не признавал компьютеров. Сам Нил начинал в издательстве простым корреспондентом. Через год он уже стал редактором, еще через полгода — заведующим отдела. Потом год в заместителях главного — и вот он там, где всегда хотел находиться. За неполных четыре года он вывел журнал на новый уровень. Без него журнала уже не будет. И Холидей это знал как никто другой. Но это не помешает "задвинуть" непокорного омегу на ступень ниже. Конечно, о характере Нила ходили почти сказочные легенды и истории, хотя особенности его личности не были секретом, Нил намеренно почти ничего не скрывал — зачем? Но Холидей все еще надеялся переиграть своего главного редактора в передергивании полномочий. Нил считал, что это еще и чисто альфийский пунктик — доказать омеге свое влияние и лишний раз указать на место. — Я не буду писать статью вместо вашего сына, мистер Холидей, — спокойно заявил Нил. — Это не входит в мои обязанности. — Но вам же не нравятся его результаты и вы утверждаете, что публиковать такое в журнале нашего уровня нельзя, — вкрадчиво прошелестел голос. — Нельзя, конечно, но раз нет других вариантов, то придется. — Нил, — на том конце закашлялись. — Статья будет вовремя. Кто писал вместо Микки Нил так и не узнал, но статья все равно была средней паршивости. Холидей-старший хмурился, сидя в кресле напротив Блекворда, и угрюмо молчал. Конструктивного диалога не выходило. Пока. Нил считал, что это дело времени. И вот снова на одни и те же грабли — Блекворд принципиально не посвящал отца дипломированного журналиста в дела насущные и занял выжидательную позицию, а Микки ловко завалил все сроки и новую статью. Такое развитие событий было предсказуемо, поэтому никакого удивления Нил накануне не испытал. — Ну что, малыш, роды придется продолжить, — Нил усадил Микки напротив себя и жестом заставил его открыть ноутбук. — Я не знаю, о чем писать. Вы слишком требовательны! — выдал тот. — Мои требования соответствуют уровню нашего журнала. Никто не жалуется. Кроме тебя, — Нил поудобнее устроился в кресле, рассматривая недовольного парня перед собой. — Просто вас все боятся! — повысил тон Холидей-младший. — Вранье, - улыбнулся Нил. — Приступай к работе, у нас мало времени осталось. Микки пожевал губу и, прищурившись, выдал: — Вам все равно — альфа или омега, я знаю. Вы встречались с омегой! Если вы не хотите, чтобы об этом все знали... Блекворд перебил тираду приподнятой рукой: — Об этом и так все знают. Попытка шантажа не удалась, поэтому направь свою энергию и фантазию в рабочее русло. Открывай интернет и ищи по блогам, по существующим статьям, где угодно ищи пять малоизвестных ресторанов Италии, в которых есть хотя бы одно уникальное фирменное блюдо или напиток. Раз твоя командировка так ничем и не обернулась. Приходилось контролировать каждое телодвижение, подсказывать через слово. Редактировать на ходу. Надо было подготовить хотя бы минимальный объем текста, а оставшееся пространство забить фотографиями и иллюстрациями. Микки справился с задачей лишь отчасти — нашел три ресторана и бросал на редактора щенячьи взгляды. Нил сжалился и подсказал еще два, даже пообещал фотографии из собственного архива. Времени на раскачивания уже не оставалось. В одиннадцать ровно статья была готова. Блекворд облегченно выдохнул — успели. — Я свободен? — поднялся Микки. — Можешь идти на рабочее место. Не забудь про завтрашнее собрание, никаких опозданий. — Опять будете меня при всех ругать? — Именно. Если не хочешь снова полыхать щеками, то будь вовремя. Дверь закрылась, и Нил растянулся прямо на диване, перечитывая написанное и продолжая вносить в текст правки. В целом, вышло неплохо. Лучше, чем прошлый раз. «Скорей бы ты устроил свое личное счастье и скрылся с глаз моих», — между делом думал Нил. Хотя способность парня краснеть во время прошлого собрания его приятно удивила — значит, не все безнадежно. Вот если бы он и в тот момент себя повел согласно кодексу типичного высокопоставленного протеже, Нил бы говорил с ним уже по-другому. Оставалось набраться терпения и наблюдать. А где-то море сейчас облизывало берега, выбрасывало из себя яркие зеленые водоросли и бликовало от солнечных лучей. Где-то одиноким жителем стоял дом с облупившимися от морских ветров светлыми боками, стойко встречая их очередной порыв. Он пах солью, на нем застывала соль и на вкус он, наверное, тоже был соленый. «А мое личное счастье обустраивается так, словно только и делает, что жмет на педаль тормоза», — улыбнулся Нил и прикрыл глаза. Нет, он очень терпеливый. Что ему до каких-то месяцев, когда он умеет ждать годами?