Знаешь, я тоже раб

*** «Здравствуй! Я скучаю. Понимаю, глупо писать эти письма, одно за другим, зная, что ты никогда их не получишь. Не имея возможности даже отправить их. И, наверное, моя вина в том, что я держу тебя, но… я не могу отпустить. Это то малое, что позволяет мне жить. То, что связывает мешок костей, кусок мяса и немного крови с тем, что когда-то было человеком. И у меня нет сил, отказаться от этого. Тридцать два года. Согласен, немного поздно, чтобы верить в сказки, но почему-то я готов поверить в то, что мертвые могут прочитать то, что мы пишем. Поэтому я и пишу эти письма. А потом сжигаю. Надеясь… точно зная, что ты читаешь их. И, да, я в курсе, что так я начинаю каждое свое письмо. Я скучаю. Недавно Лена смотрела какой-то идиотский сериал про вампиров, и я поймал себя на мысли, что готов поверить во все сверхъестественное, что только можно придумать, во все мистическое и потустороннее, хотя бы потому, что, если просто допустить мысль, что это есть, у меня появляется маленький шанс когда-нибудь увидеть тебя снова. Я не боюсь приведений. К сожалению, я ни разу не видел их. Не видел тебя. Я скучаю. Из года в год каждый день просыпаюсь, хожу, дышу. Я скучаю!!! И мои попытки пережить это напоминают бой с ветряной мельницей. Мне нужен твой совет. Я знаю, что веду себя, как полный урод, но я не понимаю, почему мир поступает так, что тебя нет рядом, когда мне так нужен твой совет?!?!?!?! Я знаю, ты читаешь это. Не можешь не читать. Что мне делать? Я ненавижу себя за то, что не могу перестать желать. И это сводит с ума. Я не могу сказать об этом ей, или Клаусу, или Шейле, а больше… у меня никого нет. И мне не с кем поделиться этой болью. Я скучаю. Часто думаю, как, на моем месте. Поступил бы ты, и не нахожу ответа. Просто не могу себе представить и все. Для меня вы с бабушкой всегда были единым целым. Не могу представить, что когда-то ты мог любить или хотеть другую. Не могу представить, что ты бы когда-нибудь полюбил другую. Глядя на вас я понял, что значит то самое «долго и счастливо», которого, скорее всего, у меня никогда не будет. Вы ведь реально умерли в один день. Как в сказке. До сих пор не могу понять, как такое возможно. Наверное, в этом и есть счастье. В этом оно и было для вас. И я безмерно этому рад, но. Я скучаю. Я убиваю людей, издеваюсь над ними, продаю, отдаю в рабство, ломаю жизнь, но каждый, блин, день, перед тем, как лечь спать я грею себе стакан молока!!! Я до сих пор не могу пережить это. И это паршиво. Из новостей, я починил рояль. Наконец-то заметил, как выросла елка у входа. Разбил последнюю тарелку из того сервиза со старинными картинами. Чуть не трахнул Лену. Прости, но я не могу придумать более красивой формулировки. Трижды. И это сводит меня с ума. Она маленькая девочка. Она ребенок. Мой ребенок. Она самое светлое, наивное и искреннее существо на Земле. Я не могу навредить ей. Не имею права. Так говорит разум, но тело… тело кричит, что нужно взять свое, а дальше, мир может рухнуть, потому что он уже будет не нужен. Не важен. Что-то внутри, (я думаю, что это похоть), твердит мне, что только это имеет значение. Я не знаю. Я схожу с ума. Я. Схожу. С. Ума. Я хочу ее. Хочу так сильно, что от желания сводит зубы, что по телу проходит судорога, а в мыслях не остается ничего… кроме этого. Наваждения. Безумия. Страсти. Я хочу ее. Хочу. Хочу. Хочу… и, честно говоря, мне вообще не стало легче после того, как я не то, что произнес это вслух, а хотя бы написал это здесь тебе. Я не могу признаться в этом. Потому что, как только я произнесу это, оно станет реальностью. Мое безумие станет реальностью. Я не могу навредить ей. Кому угодно, только не ей. Что мне делать? Дед, что мне делать?!?!?!?!?! Я не могу тронуть ее. Но я не знаю, как заставить себя перестать ее хотеть. Помоги мне. Пожалуйста. Love, Damon». *** Деймон щелкает зажигалкой и двойной тетрадный лист в большой старой пепельнице из толстого хрусталя, вспыхивает красно-синим пламенем. Все давно уехали. В доме остались только он и Елена, сладко спящая под надежной охраной Клауса-кота. Пару минут Деймон молча смотрит, как горит его «письмо в вечность», поднимается и идет на кухню, греть молоко. - Дей? – Елена щурится от света, - почему ты не спишь? - Сейчас пойду, - он ставит маленькую кастрюльку на плиту и открывает холодильник. - Гости уже уехали? – она сладко зевает и сонно трет глаза. - Гости… - Деймон усмехается,- да. Уехали. - Как Уэс? – Елена достает второй стакан и ставит его на стол, рядом со стаканом Деймона. - Как Уэс! – он вопросительно смотрит на нее, - ты тоже будешь? Она слабо кивает и снова начинает зевать. - Я прогнал Энди, - Деймон разливает теплое молоко. - О, да! – Елена усмехается,- это ненадолго. - Она начала угрожать мне, что сдаст меня полиции, - он протягивает ей стакан и делает глоток. - И она может? – Елена напряженно смотрит на него. - Мелкая, все в порядке, - Деймон ласково улыбается ей, - самое страшное, что может произойти, это то, что она потреплет мне нервы своим нытьем пополам с угрозами. Переживем. Он обнимает ее за шею и притягивает к себе. От него вкусно пахнет кофе, сладкими духами и чем-то еще. Наверное, счастьем. Для нее этот запах всегда будет ассоциироваться с безграничным счастьем. - Пахнет тобой… - тихо шепчет она и поднимает на него глаза. - Я сейчас сломаю всю романтику, - он слабо улыбается, и крепче прижимает ее к себе, - но от тебя пахнет перегаром. - Дурак! – она несильно бьет его ладошкой по груди, - пойдем спать? - Пойдем. *** POV Елена Вхожу в кабинет истории и замираю на несколько секунд, удивленно глядя на мистера Зальцмана, который, стоя на краю парты, поливает единственный цветок, который еще не сдох в его кабинете. - Мистер Зальцман? - Елена? - он переводит на меня глаза, - я сейчас. Он неуклюже спускается на пол, ставит бутылку с водой за угол шкафчика и подходит к своему столу. - Как поживает Тигр? – он в упор смотрит на меня. - Хорошо, - я слабо улыбаюсь ему, - хорошо выглядел. Кстати, большинство животных довольно пушистые, а-то мы боялись, что они в это время облезлые будут. Деймону больше всего понравились еноты, а мне пингвины. А откуда Вы знаете, что мы ездили в зоопарк? Вам Деймон рассказал? - Елена, - он с укором смотрит на меня, - хорошая попытка, но увы. Не прокатит. Я прекрасно знаю, что Тигр – это Деймон. И, что он ведет какие-то дела с моей женой. И мне это, ох, как не нравится. - Мистер Зальцман, - я делаю самое милое лицо, на какое только способна, - я не понимаю, о чем Вы говорите. Да, Деймон, действительно, пересекается с Лиз. Но по вопросам его благотворительной деятельности. Она помогает ему в акциях для беспризорных детей. А он волонтер нескольких программ, которыми руководит Ваша жена. Вы женаты чуть больше пяти лет, если не ошибаюсь. А Деймон и Лиз дружат с самого детства Деймона, поэтому вполне нормально, что они общаются. Но, извините, я понятия не имею, о каком Тигре Вы говорите. И, если Вы имеете в виду, серийного убийцу и торговца людьми, которым пугают все окрестные города, то, мне жаль, если у Лиз, есть с ним какие-то общие дела, но мы с Деймоном, к счастью, не имеем к этому никакого отношения. - У меня есть доказательства, - он в упор смотрит мне в глаза. Ну, конечно! - Не сомневаюсь, - спокойно смотрю на него, представляя, что на моем месте сделал бы Деймон, - более того, я даже не собираюсь пытаться выяснить, что это за доказательства, или уговаривать Вас не распространять этот бред. Хотите выглядеть… неразумно? Это Ваше право. - Ты блефуешь, Елена, - его глаза вспыхивают, не отрываясь от моих. - Это Вы блефуете, мистер Зальцман, - я слабо улыбаюсь ему, - у Вас нет никаких доказательств, хотя бы потому, что тут нечего доказывать. - Интересно, - он внимательно смотрит на меня, - ты повторишь это так же уверенно на суде? Да. Как говорит Деймон «Пара на двойках – не самый верный сигнал, играть во банк». Вы, явно, не играете в покер, Аларик. - Я повторю это даже на смертном одре, - не мигая смотрю ему в глаза, - но только никакого суда не будет. По меньшей мере, я не буду давать на нем показаний. Простите. Но я не знаю, кто такой Тигр, и, уж тем более, какие у него дела с Вашей женой. Извините. У меня урок. Если позволите, я пойду. - Конечно, иди, - в его взгляде появляется что-то… восхищение, - за что ты его так любишь? – неожиданно спрашивает он, провожая меня глазами. - Мистер Зальцман? – удивленно приподнимаю бровь, - а, с чего Вы сделали вывод, что я так уж его люблю? Нет, бесспорно, Вы правы, я очень люблю Деймона, но, я сейчас не сказала ничего такого, чтобы убедить Вас в этом. Всего доброго, мистер Зальцман. С легкой улыбкой иду по школьному коридору. Да, Аларик, попытаться так банально подловить девушку, которую вырастил один из лучших игроков в покер – это очень наивно. *** POV Деймон Гром раскатывается по небу и из коридора слышатся частые легкие шаги. Черт. - Дей? - Лен, даже не вздумай! – я сердито смотрю на нее, - тебе не пять лет! - Деймон, мне страшно… - она округляет глаза, - пожалуйста. - Нет! – рявкаю я, изо всех сил стараясь не поддаться на ее грустные глаза. - Деймон… - Я все сказал! Она резко вдыхает, разворачивается и вылетает из моей комнаты. Безумно больно видеть ее такой. Невыносимо знать, что ей страшно, а я не могу помочь. Но мысль о том, чтобы провести еще одну ночь с ней в одно постели, еще более невыносима. Новый раскат грома, и из соседней спальни доносятся тихие всхлипы. Только не это. Несколько минут боюсь с собой, но, не выдержав, поднимаюсь и иду к ней. - Лен? Она лежит, сжавшись в комочек, с головой укрывшись одеялом и плачет. - Лена… - сажусь на край кровати и осторожно дотрагиваюсь до нее, - Лен. Она не реагирует. - Лена. - Уходи, - сдавленно произносит она, и все у меня внутри обрывается. - Мелкая… ну прости меня… - Уходи! – она сбрасывает одеяло, - уходи! Вали к своей куче баб, раз они тебе нужнее! Конечно же! Они могу дать тебе то, что я не могу! Проклятый похотливый бабник! Проваливай! Кто там тебя ждет?! Кого я не заметила?! - Лен, ты в своем уме? – ошарашено смотрю на нее, - у меня там никого нет. Мы вдвоем в доме. - Тогда почему ты прогнал меня? – в ее глазах столько боли, что у меня мгновенно появляется желание свернуть самому себе шею, за эту боль. - Потому что ты уже взрослая, - я дотрагиваюсь рукой до ее лица, но она уворачивается, - это ненормально, что мы… На секунду, в комнате становится светло, как днем, от молнии, которая режет небо пополам, и Лена, в одно мгновение, оказывается у меня на руках. - Мелкая! – я безнадежно вздыхаю, закатываю глаза и обнимаю ее. - Докажи, что ты меня любишь, - пищит она, уткнувшись в мое плечо, - не уходи. Я ненавижу себя за то, что делаю. Но я поднимаю одеяло и аккуратно, прижимая ее к себе, чтобы не уронить, ложусь на кровать. Оказавшись под одеялом, в моих руках, мелкая моментально расслабляется, подкладывает мою ладонь себе под щеку и через секунду засыпает, вцепившись в меня мертвой хваткой. Пытаться выбраться из ее пут бесполезно. Насколько могу, отстраняюсь от нее и начинаю про себя читать наизусть сонеты Шекспира. По-моему, теперь и я боюсь грозы.