Знаешь, я тоже раб

*** POV Деймон Первую половину дороги до дома мелкая, не отрываясь, смотрит на меня, как будто видит впервые. Это здорово мешает ехать ночью по неосвещенной петляющей дороге. - Деймон… - она, наконец, подает голос. - Что? – я продолжаю упорно всматриваться в дорогу перед собой. - У тебя, правда, ничего не было с Дженой? – ее голос дрожит, не пойму, от волнения, или от холода. - Мелкая, с каких пор ты стала сомневаться в моих словах? – фыркаю я, по-прежнему, не глядя на нее. - Я не сомневаюсь, извини… - она затихает, но, через мгновение, оживляется снова, - а почему? - Лен! – я крепче сжимаю руль, - что за дебильные вопросы?! - Из-за меня..? - Да… На какое-то время повисает молчание. Я стараюсь не смотреть на нее, но у меня не получается, и боковым зрением я все равно постоянно наблюдаю за ней. - Деймон… - Да, Лен? – сжимаю зубы и закатываю глаза. - Мне надо поговорить с тобой, но… - она заливается краской, - но я не знаю, как, потому что надо поговорить о тебе… - Мелкая… - удивленно скашиваю на нее глаза, - я ничего не понял. - Ладно! – она шумно выдыхает, - все равно мне больше не с кем это обсудить. Я напрягаюсь и удивленно смотрю на нее. Почему-то мне очень не нравится такое начало разговора. - Я целовалась четыре раза в жизни, - на одном дыхании выпаливает она, и, заливаясь краской, еле слышно добавляет, - до тебя… Смотрю на свои руки и замечаю, что от напряжения побелели костяшки пальцев. Пожалуйста, пусть на этом разговор закончится. - И это были разные парни, - ее голос дрожит и немного заглушается ветром, - но почему-то ни с одним из них не было так, как с тобой… И дело не в том, что все люди разные, я все это понимаю, просто ты целовал как-то… я не могу объяснить. - Я просто опытнее! – рычу я сквозь зубы, - или ты часто целовалась с тридцатилетними мужчинами?! - Нет! – она снова краснеет, - нет, конечно. Но ты… твои губы, руки, ты так вел себя, что мне казалось… Это какая-то изощренная пытка! - Мне казалось, что я могу… - она жмурится, - что я хочу позволить тебе все… Лена тяжело дышит и в упор смотрит на меня широко распахнутыми глазами. - Мелкая, тебе семнадцать лет, - слова даются мне с большим трудом, - нельзя быть такой наивной. Ты серьезно вообще ничего не понимаешь в вопросах секса, желания, возбуждения..? - Только то, что говорил мне ты, - мгновенно отзывается она. - Серьезно?! – я удивленно вскидываю брови, - почему ты ни с кем это не обсуждала?! У тебя ведь есть подруги! - А зачем? – она искренне удивляется, - все, что меня волнует, я могу спросить у тебя. - Да, но я мужчина! – поворачиваюсь к ней и замираю. Она сидит, повернувшись ко мне, немного отстранившись от спинки сидения, распущенные волосы развиваются на ветру, на лице тусклый свет от луны и еле работающих фонарей, стоящих вдоль дороги. Щеки раскрасневшиеся, глаза горят, губы совсем сухие и немного припухшие, видимо кусала их, во время разговора. Черт. Как же она красива. Снова приковываю взгляд к дороге, отгоняя от себя все похотливые и очень похотливые мысли о ней. - Мужчина… - ее голос сова дрожит, - и ты лучше знаешь… как хорошо… лучше можешь объяснить… - Лен! – я с силой ударяю ладонями по рулю, - я ничего уже не могу тебе объяснить! Ты уже не ребенок! - Правда?! – она сверкает глазами, - то есть теперь я не ребенок?! Это выше моих сил. Бью по тормозам, и машина мгновенно останавливается. Мелкая вскрикивает от неожиданности и дергается из-за резкой остановки. Ее слегка отбрасывает вперед от сидения, а приземляется она уже в мои руки. - Ты маленький, капризный, ревнивый ребенок, - рычу я, прижимая ее к спинке кресла, - ты всю жизнь вьешь из меня веревки, потому что я люблю тебя, дуру! Но ты взрослеешь и есть вопросы, которые тебе просто небезопасно обсуждать со мной! Благодаря тебе моя жизнь стала куда разнообразнее, чем хотелось бы! Я объяснял тебе, откуда берутся дети, что такое менструация, климакс, оргазм! Что такое девственность, зачем ее хранить и, как терять! Ты задаешь мне столько вопросов, что я начинаю думать, что тебя в гугле забанили! Ты помнишь, как я убил полтора часа своего времени, объясняя тебе, что такое презерватив, и демонстрируя, (спасибо, что не на себе!), как им пользоваться?! Я хорошо помню! Я учил тебя брить ноги!!! Я потом останавливал тебе кровь! Я знаю размер твоего белья! Не просто так, а объем груди, объем костей под грудью и размер чашки! Ты не расскажешь, зачем мне это великое знание?! Я позволял тебе делать мне хвостики! Я сочинял с тобой смски, который ты писала каким-то там своим парням! Я на помидорах… блин, на помидорах!!!! Учил тебя целоваться!!! - я замолкаю и ошалело смотрю в ее безумные глаза, - ладно… - мой голос хрипнет, - тут согласен, мой косяк. Целоваться ты не умеешь… Я целую ее жадно, властно и, наверное, больно. Она не вырывается, не протестует, а я не могу остановиться. Ее дыхание моментально сбивается, она обнимает меня за шею и робко отвечает на поцелуй. Твою мать! Она думает, я железный?! - Стой! – с трудом отрываю ее от себя, - это должно прекратиться, Елена. Она непонимающе смотрит на меня и пытается выровнять дыхание. - Между нами ничего не может быть, - я ловлю ее взгляд, - даже, если что-то и произойдет, у этого нет будущего. Если мы продолжим в том же духе, у нас никогда не будет нормальных отношений, - она слабо кивает, внимательно глядя на меня, - ни у одного из нас. А это неправильно. Мне нужна жена. Или девушка. Которую ты не будешь выживать из дома. Которая родит мне детей. С которой у меня будет семья. Ты должна встретить парня. Нормального, хорошего парня. Который будет старше тебя года на три, а не на пятнадцать лет. Который не будет ломать тебе кости, когда обнимает. Который никогда не заражался от тебя ветрянкой. С которым у тебя чуть меньше общего прошлого, чем со мной, но, с которым ту будешь счастлива в будущем, - она снова кивает, - я люблю тебя, Лена. И всегда буду любить. Ты моя. Ты мой ребенок. Я никуда не денусь, но то, что происходит сейчас… это должно кончиться. Это ненормально. Это неправильно. Этого не должно быть. Я должен вести тебя под руку в церкви по проходу, а не ждать около алтаря. Ты понимаешь это? - Да… - Ты понимаешь, что я прав? - Да… - Все это больше никогда не повториться. - Да… Отпускаю ее, кладу руки на руль и тянусь к замку зажигания. - Может, вернемся? – язвительно подает голос Елена, - переспишь с Дженой? Я впиваюсь в нее глазами. - Ну, а что? – ее взгляд одновременно злой и насмешливый, - теперь-то, наверное, сможешь. Все, ведь, как раньше. - Какая же ты дура… - практически одновременно ударяю по кнопке подъема крыши машины, опускаю ее сиденье и нависаю над ней, - какая непроходимая идиотка… - Это же больше никогда не повторится, - она ехидно прищуривается, неумолимо приближая этим преждевременный конец моего терпения. - Замолчи… - Или это воспоминания о не сложившейся ночи с Дженой так на тебя действуют? – в ее глазах пляшут озорные огоньки. - Замолчи же ты… - провожу пальцами по ее губам, подбородку, шее… безумие. Ее дыхание мгновенно сбивается, и она сразу становится ручной. - Деймон? - Что? - Я… - она заливается краской. - Что? – хриплю я, нависая над ней. - Я хочу тебя… Дело даже не в том, что она говорит. Все дело в том, КАК она это говорит. Смущаясь, краснея, практически, лежа подо мной. Из чего должен быть сделан мужчина, чтобы выдержать такое? - Черт!!!!!!! – отталкиваю ее, и ударяю по торпеде с такой силой, что машину здорово шатает, - для кого я тут все это говорил?! – сердито смотрю на нее и завожу машину, - поехали домой. Оставшиеся пол пути до дома, едем молча. Когда я запираю машину уже светает. Как быстро прошла ночь. Дома мелкая мгновенно бросается к холодильнику, и я улыбаюсь мысли, что раз она предпочитает мороженное мужчине, то она все же еще больше ребенок, а не женщина. - Будешь?! – она с грохотом ставит на стол ведро персикового мороженного. Молча подхожу к ней, открываю крышку, беру серебряную столовую ложку, зачерпываю мороженное, и протягиваю ей. Она улыбается и облизывает кончик ложки. И от этого движения, тоже очень простого, детского и совсем не пошлого, совсем не такого, как сделала бы Лекси или Джена, мне моментально становится трудно дышать. - Блин, холодное! – мелкая начинает, морщась, прыгать на месте, словно от этого мороженное быстрее согреется, - вот она жадность! Я не могу, и, наверное, никогда не смогу объяснить, почему, но именно это добивает меня окончательно. С ставлю мороженное на стол, хватаю Лену в охапку и поднимаю на руки. Хочу положить ее на диван, но промахиваюсь и мы оба с хохотом валимся на пол. Целую ее, забирая себе часть холодного мороженного, стаскиваю с нее джинсовую куртку, опускаю с плеч тоненькие лямки от майки и лифчика и осторожно целую в ключицу. - Деймон! – вскрикивает она и впивается ногтями мне в шею. Это сводит с ума. Фиксирую ее руки над головой и осторожно провожу пальцами по тонкой чувствительной коже на внутренней стороне руки от локтя до плеча. Она дрожит всем телом и жадно хватает ртом воздух. Опускаю руку под ее короткую джинсовую юбку, скольжу пальцами по мягкому кружеву трусиков, и, в очередной раз, удивляюсь, насколько же она мокрая. - Деймон? - Что? – я останавливаюсь на полпути к ее губам. - Это больно? Не знаю, почему, но я начинаю хохотать, перекатываюсь на спину и укладываю ее себе на грудь. - Ничего смешного! – обиженно бухтит мелкая, чуть не падая с меня. - Лен, - я утыкаюсь носом в ее волосы, - это не больно, когда с любимым. Она немного приподнимается, переворачивается на мне и заглядывает в глаза. - Тогда мне будет не больно. Через мое тело, словно, пропускают ток. Через мгновение, она снова оказывается подо мной, я накрываю ее губы своими и жадно целую, изо всех сил стараясь не причинять боль. Ее тонкая майка летит куда-то в область кухни, звякает, расстегивающаяся, пряжка ремня на юбке, мои губы покрывают поцелуями ее грудь по краю кружева на лифчике. Она запускает пальцы мне в волосы, и опять, делает это настолько неумело, что я возбуждаюсь еще сильнее. - Деймон, что ты делаешь?! Я вздрагиваю, отрываюсь от Лены и поднимаю глаза. У входной двери стоит Шейла. Лена мгновенно убегает наверх, а экономка набрасывается на меня. - Вы идиот? – Шейла внезапно вспоминает, кто я и снова решает перейти на «Вы», - Вы хотите сломать девочке жизнь?! Что она будет делать после этого? Страдать, пытаясь найти кого-то лучше, чем Вы? Знаете, Деймон, я видела много Ваших женщин, так вот, такое количество ошибаться не может. Вы ведете себя с ними, как… последний подонок, а они все равно хотят быть с Вами! Вы такого хотите для нее?! - Конечно, нет! – я закатываю глаза. - Тогда, чем Вы думаете?! – она сверкает глазами, - учтите, это не голова! По крайне мере, она не на плечах! Вы должны сказать ей, чтобы она перестала о Вас думать! Что Вы перестанете думать о ней! Что каждый из вас должен строить свои, нормальные отношения! - Я говорил, - безнадежно пожимаю плечами, - вот, что из этого вышло. - Что вышло! – она смешно вскидывает руки, - скажите еще, что это она на Вас накинулась! - Нет! – мой взгляд становится ледяным, - это я накинулся на нее. Я все понимаю, Шейла, я не идиот, как Вам могло бы показаться. То, что происходит, это безумие. И это больше не повторится. Я сейчас поговорю с ней и… - И опять наброситесь на нее! – шипит Шейла сквозь зубы, - я сама с ней поговорю! Она гордо вскидывает голову и отправляется на второй этаж. Вздыхаю, делаю бесполезную попытку пригладить взъерошенные волосы и неохотно плетусь за ней. - … ты согласна? – ловлю кусок их разговора и останавливаюсь у приоткрытой двери. - Да, - спокойно отвечает Лена. Странно, я думал, она будет биться в истерике. - Я согласна, Шейла, правда, - голос спокойный, даже веселый, - Деймон хочет начать другие отношения, пусть. Хочет, чтобы я начала, я постараюсь. Я буду делать все, что он скажет, не проблема. - Что-то я не понимаю, - голос Шейлы очень напряженный, и я тоже инстинктивно напрягаюсь от Лениных слов. - Шейла, Деймон любит меня, - одной фразой припечатывает она нас обоих, - он хочет защитить меня. Хочет для меня лучшего. Хорошо. Я поиграю по его правилам. Только Деймона я все равно никому не отдам. Он может оберегать меня и строить новые отношения сколько угодно. Я знаю его. И он всегда ставил, ставит и будет ставить мои желания выше своих. Я хочу его. Его, а не кого-то другого. Значит, рано или поздно, он будет мой. Мне всего семнадцать, Шейла. У меня есть время. Я подожду. Зажмуриваюсь и крепко сжимаю кулаки. Я никогда не думал, что эта маленькая девочка так хорошо меня знает. Девочка. Моя девочка. Моя.