Прежде чем я уйду

Пов Вивьен Мы часто совершаем глупые поступки, о которых потом жалеем. Жалеем часто неосознанно, чувствуя в душе странное ощущение чего-то неправильного. И, когда мы понимаем это, то нам становится грустно; слава богу, с каждым днем я все реже задумывалась об этом. Я уже не могла вспомнить, когда начала сходить с ума. Наверное, это было неизбежно, и мне с рождения было суждено свихнуться. Мне понадобилось двадцать лет, чтобы это свершилось. - Когда вы начали чувствовать такие эмоции? – спокойный, даже какой-то холодный голос психотерапевта, который на деле казался мне простым шарлатаном, решившим копаться в чужом грязном белье. – Вы помните тот момент, когда… - Когда я впервые задумалась о смерти? – перебиваю, потому что выслушивать нравоучения совсем не хочется. У меня болит голова и надо над этим позаботиться; таблетки закончились, а Билл просто убьет меня, если я куплю себе еще одну пачку, потому что те таблетки были предназначены на месяц. А я их выпила за две недели. Мне было мало. - О смерти, правильно, - подтвердил все тем же монотонным голосом, который раздражал меня. - Впервые…Наверное, лет в пять, - начала свой рассказ я, глядя куда угодно, но не на человека напротив меня. Ему было сорок, но он всячески пытался сохранить свою убегающую прочь молодость. Его лощенный вид, прилизанные волосы, идеально белая рубашка – все выводило меня из себя. – Когда у моей соседки умерла рыбка, мы целый день пытались ее оживить. Насмотрелись сериалов про врачей-реаниматологов. Трясли ее, тыкали спичкой в ее бледное тельце. Думали, что сердце ее забьется снова. Но нет, оно не забилось. Ее звали Хелен. - Вашу подругу звали Хелен? - Нет. Рыбку, - грустно уточнила я. – Мы похоронили ее около дома. Мне хотелось сказать нечто такое, что заставит этого человека посмотреть на меня по-другому. Не как на девушку, которой надо промыть мозг, а как на девушку с реальными проблемами. Я не просто запутавшаяся в себе. Я сумасшедшая. Я опасная. Я хотела, чтобы он посмотрел на меня именно так. Поэтому я продолжала. - Уже тогда я подумала о том, что ждет нас после смерти. Да, именно тогда…Мама Эрики сказала нам, что Хелен теперь в раю для рыбок, плавает в лазурных бесконечных водах. А я сказала, что никакого рая нет, и Хелен просто гниет в земле, а не плавает в каком-то выдуманном мире. Эрика проплакала весь день. Я глянула на психотерапевта. Он не выглядел ни удивленным, ни даже хоть сколько-нибудь задетым моим маленьким откровением. - Тебя расстроила смерть Хелен? – спросил он у меня. - Нет. Он явно думал, что моя изнеженная детская душа страдала после такого события, как смерть рыбки; меня же больше интересовал рисунок на светло-зеленых обоях. «Такие обои, наверное, клеят в психлечебницах. Чтобы психи успокаивались и меньше бушевали», - подумала я, рассматривая стены кабинета, в котором мне приходилось отсиживать по часу два раза в неделю. Это контролировал Билл, и, хотя Том иногда прикрывал меня перед ним, полностью избежать этих сеансов я не могла. Билл искренне верил, что они идут мне на пользу, потому что после них я приходила к нему с улыбкой. Он не догадывался, что улыбаюсь я потому, что после сеанса я могла несколько дней быть свободна. Билла можно было понять, пусть он и не видел очевидного: ему необходимо было во что-то верить. - Вивьен, у вас были домашние животные? - Конечно, были. В первом классе я притащила домой одного котенка, что замерзал на улице. Я думала, что смогу его спасти. Но он умер в тот же вечер, - с удовольствием поделилась я своими воспоминаниями, вскользь следя за выражением лица психотерапевта. Ни один мускул не дрогнул на лице этого бесчувственного человека. Неужели история с котенком его не впечатлила? Любого нормального человека должна была задеть смерть котенка. - После этого вы заводили животных? - Нет, я испугалась, что кто-то снова умрет у меня на руках, - сухо ответила я. Голова болела все сильнее и сильнее; я могла думать только о таблетках, которых, черт возьми, у меня не было. - Вы думаете, что это как-то связано с вами? - Понимаете, моя энергетика несет смерть и хаос, - я врала так воодушевленно, что сама себе готова была поверить. – Тут уж ничего не поделаешь. Наш сеанс, слава богу, в которого я, кстати, не верю, подходил к концу. Стрелки часов медленно дошли до отметки «шесть часов вечера», и я тут же засобиралась. Кажется, сегодня я снова буду улыбаться, а Билл будет думать, что мне стало лучше. Наивный. - Наш сеанс на сегодня закончен. Вивьен, прошу вас к нашей следующей встрече вспомнить о тех моментах своего детства, когда вы были особенно счастливы. Счастливые дни. - Типа дней рождения? - Дни рождения. Карнавалы. Рождество. Рождество…От одного слова перед глазами начинают кружить фантомы снежинок. Веселье, сладости, огонь в камине. Все, как и должно быть. - Вивьен? Я замерла в нелепой позе, выставив руки вперед, согнувшись в три погибели. - Виви. - Ну, что? – отозвалась я, резко разворачиваясь и быстро заведя руки за спину. – Что такое? - Кажется, кто-то не может дождаться утра, - заметил Том, который имел невероятную способность появляться в нужное время в нужном месте. – Я говорил Биллу, что и в этот раз ты снова не удержишься. Поэтому….Что это ты там прячешь? - Ни-ничего, - пискнула я, глядя, как он стремительно приближается и перехватывает мои руки, выворачивая их так, что коробочка, в которую я так крепко вцепилась до белых костяшек пальцев, оказалась у него в руках. Я вперила в Тома злой взгляд, который, впрочем, его совсем не смутил. - А, это, - отчего-то развеселился парень, разглядывая коробочку и имея при этом такой хитрый вид, будто он разгадал какую-то старую загадку, - моя обманка сработала. - Обманка? – удивленно переспросила я. Я всю жизнь открывала подарки еще до рождественского утра. Такая уж у меня была привычка, потому что я искренне не понимала, что такого волшебного в этом празднике. Подарки и есть подарки – их надо открывать, да поскорее. Близнецы же тщательно следили за тем, чтобы все правила выполнялись так, как надо. - В этой коробке кое-что, что тебе не понравится, - веселым тоном объяснял Том, неторопливо разворачивая яркую обертку. – Фальшивый подарок. Настоящий я спрятал в другом месте. - А зачем ты подложил обманку? - Просто интересно было посмотреть, какое лицо у тебя будет на утро после того, как ты заранее узнаешь, что мы тебе якобы хотели подарить, - он открыл коробочку, и я смогла лицезреть небольшую книжицу с какой-то пошлой картинкой на обложке. - «Тысяча и один способ удержать мужчину рядом с собой»? Ты серьезно? – я опешила, глядя на эту книжку. – То есть, ты хотел подсказать мне, как удержать Билла? Том недовольно поджал губы. Его искрящиеся глаза погрустнели. - Это же просто шутка. Неплохо было бы тебя проучить, - сказал он. Я же не чувствовала никакого веселья, только нахлынувшее раздражение. Том сейчас бесил меня, очень бесил; такие моменты были редки, но Том, кажется, делал все, чтобы я злилась на него. Его чувство юмора не впечатляло меня, а наоборот, вызывало желание стереть ухмылку с его лица. - Милая шутка. Она бы мне понравилась, - я буквально впихнула книжку обратно ему в руки, - только знаешь что? - Что? – осторожно спросил Том, чувствуя подвох. Я пошла по направлению к двери, и уже там бросила: - Такие подарки больше нужны Биллу, чем мне. Чтобы твой брат знал, как сделать так, чтобы девушке было хорошо. А то теория у него страдает. Я услышала, как Том заскрипел зубами от злости, и я, невероятно довольная своей выходкой, вышла из комнаты. - Я вспомню все, - пообещала я, ведь обещать было так просто. Я знала, что Билл послал за мной машину, и она ожидает меня у соседнего дома. На телефон пришло сообщение от моего парня, что до сих пор переживал о моей безопасности. Глупо, наверное, ведь я столько лет хожу на острие ножа.