Прежде чем я уйду

Этот человек был так знаком мне: его движения, жесты, взгляд темных глаз, манера говорить. Теперь, после разговора с Фейт, я понимала это. Я помнила. Да, я, наконец, могла насладиться своими воспоминаниями сполна. Вот только была ли я рада этому? Приоткрыв ящик Пандоры, нельзя повернуть время вспять. Выбора нет: придется жить с тайнами и грехами, притаившимися у меня за спиной. Я ощущала себя оглушенной, морально выпотрошенной. Странное чувство завладело мной – будто я стала прежней и одновременно заново родившейся. Если бы я была фениксом, то моя цель – восстать из пепла. Но пепел накрывал меня с головой, мне было не выбраться. Пепел был внутри меня. - Как ты? – обеспокоенно спросил меня тот, кто игнорировал последние несколько дней, - все в порядке? Я кивнула, завороженно глядя ему в глаза. - Тогда поехали, - с заметным облегчением выдохнул он, оглянувшись на дверь дома моей бывшей подруги. – Нечего здесь делать. Никогда я не была согласна с Томом настолько, как сейчас. Больше здесь нечего было делать; все, что можно было узнать – узнано. И даже больше. Я вдруг подумала: что, если Фейт соврала мне? Она вполне могла выдумать всю эту историю. Многое никогда не откроется мне. Есть вещи, которые лучше не вспоминать. - Билл не приехал, - сказала я очевидное, пристегиваясь ремнем безопасности. Я все делала на автомате, даже слова вырывались из моего рта словно бы против моей воли. – Почему? Том посмотрел на меня как-то странно. - Фейт, - просто ответил он. Я вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок. В моей голове творилось что-то невообразимое, неподвластное мне. Хотелось покоя и тишины. Но тишины не было; был шум мотора, улицы. Такой странный, чужой-близкий человек рядом со мной. Я понимала, что он значил для меня очень многое в той, прошлой жизни. И прежняя Вивьен, возможно, все еще любила его в глубине души. Но Вивьен прежняя…Чувствовала все по-другому. Она была настороженной, израненной, измотанной, не способной на чувства. Я ощущала Тома, понимала теперь, что значили все его сводящие меня с ума взгляды. И я ничем не могла ему помочь. Боль сконцентрировалась в груди; я не знала, что мне делать. Во мне боролись две личности, каждая из которых считала себя лучше другой. - Не думала, что ты приедешь за мной, - отстраненно заговорила я, сложив руки на коленях, - я вообще не думала, что мы будем общаться после…после того, что произошло. Так тяжело было говорить об этом. Том криво улыбнулся, как бы говоря «все в порядке». - Том, я…Правда, я не хотела. Я же не знала, что все так. Мне очень плохо. - Что тебе сказала Фейт? – перебил меня парень, переводя тему. Он даже не скрывал, что не хочет отвечать – его прямой, даже какой-то упрямый взгляд пронзил меня насквозь, и я поежилась. - Рассказала…кое-что, - уклончиво ответила я, глядя в сторону, - об одной истории. Том хмыкнул, и я поняла, что он не поверил мне. Что ж, это было не так уж и важно. Более того, лучше вообще не говорить об этом. Этого не было. - На самом деле, мне кажется, лучше перестать думать об этом. О моем прошлом. Это все уже не важно. - Все не важно? - Том, пожалуйста...Мне и так неловко. Давай не будем. Я не в состоянии. - А когда будешь в состоянии? - Ты лучше скажи мне, что я тебе рассказывала о Фейт? И почему ты раньше молчал? - если Тому можно переводить тему, то почему этого не сделать и мне. Тем более молчание Тома могло дорого мне стоить. - Ты же знал, что я попытаюсь разузнать у нее все, что постараюсь сблизиться с ней. Я говорила тебе...Но ты решил утаить все. - А как же "это все теперь не важно"? Что за лицемерие, Виви? Я не хочу раскрываться, не получая того же в ответ. Если ты решила забыть о прошлом - пожалуйста. Только не нужно меня заставлять вспоминать это. Тебе же хуже будет. Тон голоса парня был сухим, словно он делал одолжение, отвечая мне. От недавнего беспокойства не осталось и следа. Я почувствовала себя бесконечно усталой; все шло наперекосяк, и находится в одном тесном салоне автомобиля вместе с разочарованным Томом было просто невыносимо. Сделав несколько глубоких вдохов, я собралась с силами и сказала, стараясь сделать голос более-менее теплым, а не холодным и отстраненным: - Ладно, знаешь что, Том? Мы поговорим. Нам необходимо поговорить. Но не сейчас. Я слишком устала от всего. Не могу больше. - Понимаю, - что-то мне подсказывало, что Том и правда понимал, о чем я говорю. - Поговорим завтра, хорошо? Я постараюсь освободиться пораньше, и, может, мы съездим в какой-нибудь ресторанчик... - Это слишком. - Да, извини, ты права, - легко согласился Том. - Но не дома же нам говорить о наших отношениях. Не при Билле же. - Да. На самом деле все оказалось куда более прозаично. Билл, казалось, абстрагировался от нас, вернувшихся домой. Он улыбнулся, погладив меня по плечу, словно убеждаясь, что со мной все в порядке. А я настолько привыкла играть, притворяться, что все нормально, что мне действительно лучше, что, кажется, сама начала верить в это. Улыбка - растянутые губы. Блеск в глазах - застывшие слезы. Доброжелательность - и холодные размышления о том, что мне предстоит сделать. На моих плечах взгромоздилась жуткая, тяжелая ноша. Вина. Перед Биллом, обманутым мною; перед нашей с ним растоптанной любовью. Перед Томом - за свои игры, за то, что я сама в итоге запуталась в своих чувствах. Перед Аникой... Аника. Было ли в этом мире что-то более важное, чем она? Чем моя вина перед ней? - Черт возьми, Виви, - подруга обеспокоенно заглядывала мне в глаза, ища ответы на свои вопросы. Я дрожала, дрожала в ее руках, не в силах поднять лицо и посмотреть на нее. Я просто не знала, что мне делать дальше. Что мне делать теперь. - Виви, скажи что-нибудь! - Я уже все сказала, Ани, - пробормотала я срывающимся голосом, ощущая себя словно в вакууме, - не могу поверить, что это произошло. Не могу... - Почему же вы не остановились, не остановили ее? Вы же могли, - подруга явно старалась не обвинять, но в ее тоне проскальзывали обвиняющие и непонимающие нотки. - Если бы захотели. - Я не знаю, не знаю! - теперь я даже не знала, зачем вообще рассказала Анике об этом. Мы уже не так тесно общались, как раньше - но именно сегодня она оказалась в нужное время в нужном месте. Мне просто требовалось выговориться, неважно кому. Я не могла держать все в себе. И вот она посвящена в эту тайну и осуждает меня, дрожащую и морально уничтоженную. Безумие. - Вы хоть узнали, что стало с тем человеком? И кто это вообще был? - продолжала пытку Ани, убивая меня без ножа, - думаю, нужно сходить в полицию. - Нет! - воскликнула я, приходя в ужас от одной мысли о такой перспективе. Я не могла так подставиться; подставить себя, а кроме того Фейт и Марлен - нет, о таком не могло быть и речи. По коже прошел озноб, стоило мне представить себя в полицейском участке, дающей показания. Это был бы конец всему... Конец мне. Подруга обняла меня, прижав к себе. Я билась дрожью в ее объятиях, мечтая стереть из памяти этот разговор и все, что происходило со мной до этого. Аника погладила меня по голове, пригладила растрепавшиеся волосы. Я уткнулась мокрым от слез лицом ей в шею и внезапно ощутила то, чего не ощущала уже очень, очень давно - единение с ней, с моей бывшей лучшей подругой, которую вытеснила другая, более интересная для меня нынче. Фейт. Благодарность к выслушавшей меня Анике затопила мое существо до краев, и я всхлипнула, чувствуя себя защищенным маленьким ребенком. Одна четкая мысль пришла мне в голову, и я неожиданно для себя согласилась с ней – мне требовалось время, пожалуй, много времени на восстановление. На перерождение. Беззащитная перед этим жестоким, таким чужим миром, я хотела закрыться, скрыться от посторонних глаз. Слишком много всего навалилось на меня за последнее время. В ту ночь я позволила себе разрыдаться, закрывшись от близнецов в гостевой спальне. Подушка впитала мои слезы, и ее мокрая ткань холодила мою щеку всю ночь, пока я лежала, не в силах заставить себя уснуть.