Перекрёсток миров

В Лондоне было, как всегда, туманно и дождливо. Мокрые мостовые были полны луж, а обочины грязи. Улицы выглядели довольно не привлекательно, тем более что некоторые дома ещё не восстановили после бомбёжек минувшей войны. Эд и Стир, прибывшие в Лондон пару дней назад, уже успели побывать в библиотеке Лондонского Университета и изучить кое-какие материалы по ракетам и самолётам. Стир, как студент данного учебного заведения, смог протащить с собой и Эда. Библиотека была настолько огромной, что прочитать все книги было невозможно. Пролистав некоторые из них, ребята решили, что строить ракеты не только дорого, но и весьма проблематично, ибо, в отличие от машин и даже самолётов, на строительство ракеты нужно особое разрешение. Так же Эд почерпнул много интересного лично для себя на тему местной алхимии и просто паранормальных явлений, таких как Бермудский треугольник и Чёрные дыры. Не обошёл стороной он и историю средневековой Европы, эпоху расцвета алхимии, инквизиций и крестовых походов. После целого дня, проведённого в библиотеке, парни наконец решили вернуться домой. Они брели по мокрой мостовой, переговариваясь время от времени. Эдвард как всегда думал о своём. Всё это время разговор с отцом не давал подростку покоя. Он много думал об этом и то, что произошло в Мюнхене, начинало казаться ему чем-то странным. - Может, лучше сказать Джеймсу, что твой отец совершил ошибку? Вдруг так оно и есть? - Вряд ли это ошибка… Однако, это странно, не похоже на него… Мой отец чудак, но не подлец… Я начинаю думать, что… - Эд внезапно замер и круто обернулся. - В чём дело? – Стир недоумённо посмотрел на приятеля. - Мне кажется, что за нами следят, – во взгляде Эда появилась насторожённость. – И прямо здесь, напротив нашего дома. Уже второй день подряд замечаю… Может всё таки съехать отсюда? - Мы уже говорили об этом… - махнул рукой Стир. – Как же тогда Джеймс найдёт нас? Он вычислил этот адрес, но если мы скроемся, он может потерять след. Он тоже не всемогущий… - Значит, у нас нет выхода, кроме как ждать его сигнала, сидя в этой квартире… - вздохнул Эд, открывая дверь в подъезд. Внезапно парней что-то сбило с ног, молниеносно выхватило часы за цепочку, торчащую из кармана Эда, и побежало прочь. - Эй! А ну верни! – Эдвард тут же побежал вслед за вором. – Я же говорил, что кто-то следит за нами! Должно быть, это он и был! Эдвард старался не упустить из виду воришку. А он тем временем бежал всё дальше, легко маневрируя на поворотах. Прохожие на улицах оглядывались на бегущих ребят, некоторые с недоумением, некоторые с неодобрением. - А он невысокий. Должно быть, ребёнок! И вроде в юбке… Девчонка что ли? – выдохнул на бегу Стир. – Сейчас таких детей полно на улицах! Этим они и живут! - Мне всё равно, эти часы дороги мне, как память! – ответил Эд. – Попытаемся взять его хитростью. Беги в тот переулок и попытайся перекрыть ему дорогу, а я подоспею сзади. - Понял! – Стир тут же юркнул в указанный переулок и что есть сил побежал наперерез уличному воришке. – Ага, попался! Стир выбежал из-за поворота и буквально наткнулся на ребёнка, которого они преследовали. Это оказалась девочка примерно двенадцати лет. Выглядела она довольно жалко. Красная юбка вся в заплатках. На некогда белой рубашке не осталось ни единого чистого места. Куртка, когда-то светло фиолетового цвета, теперь была скорее серой от грязи и пыли и на пару размеров больше, чем надо. На голове была нахлобучена чёрная кепка, а на ногах старые поношенные сапоги на босу ногу. Воришка раздражённо посмотрела на своего преследователя и побежала в противоположную сторону. Ещё пара секунд и Эд схватил её за ворот грязной куртки. - Верни мне часы, немедленно! – проорал Эд ей на самое ухо. – Ну, живо! Кто дал тебе право… Эд рывком повернул к себе воришку и остолбенел от неожиданности. - К-кто ты… - только и смог выдавить подросток. – Н-не может быть… - Эд принялся трясти девочку. – Ну же, отвечай! Девчонка так же смотрела на Эда со смесью недоумения и шока. Её огромные светло карие глаза изучали каждую чёрточку лица поймавшего её мальчишки. От встряски кепка слетела с головы, и обнаружилось, что у неё светло-русые волосы криво обрезанные чуть ниже плеч. Она что-то прошептала одними губами, но вдруг, словно очнувшись ото сна, выскользнула из цепких пальцев Эда, словно кусок мыла, и убежала прочь. - Постой! – Эд попытался ухватить воришку. - Эд! Что случилось? – подошедший Стир заметил во взгляде друга крайнюю растерянность. – У тебя странное выражение лица. - Ты… Ты видел её… - Ну да, и что? Типичная беспризорница, что тут особенного… - Мне на какой-то момент показалось, что это Ал… мой младший брат… - Эд странно посмотрел на Стира. – Понимаешь? - Она же девчонка, – усмехнулся Стир. - Ты думаешь, что я не знаю разницы между мальчиком и девочкой? – огрызнулся Эд. - Но черты её лица… и волосы… такие же как у Ала… Только вот глаза у неё светло карие, а у Ала серо-золотистые. Но разрез глаз такой же, как у моего брата… Я уже испытывал это чувство, когда увидел Эльзу и Джеймса… - Как бы там ни было, она убежала. Вряд ли получится теперь найти её. Так что плакали твои часы… - Да уж… - пробормотал Эд. Перед его глазами так и стояло испуганное лицо воришки, так похожей на его брата. – Эти часы были дороги мне, как память. Пока они были рядом, я чувствовал себя ближе к Алу, к Винри и к остальным… Ладно, пойдём, нет смысла тут больше торчать. - Извини… - раздался сзади тихий голос. Ребята обернулись и увидели всё ту же девочку, но лицо её теперь было грустным, а по чумазому личику струились дорожки от слёз. - Я думал, ты убежала, – проворчал Эд. - Я собиралась… Но краем уха услышала твои слова о брате… Возьми, - девочка протянула Эду его часы. – Я не знала, что они так много значат для тебя… Я думала, что смогу продать их и накупить еды на целую неделю, а может, и больше… - И всё же, кто ты? – спросил Эд. – Где живёшь? - В том доме, где и ты. Моя квартира напротив твоей… Но вот что странно, там раньше жил один мужчина… не помню имени, но у него тоже были длинные светлые волосы… - Это был мой отец. И я там тоже жил несколько месяцев. Странно, что раньше не виделись. Мы вместе жили там всю зиму. - Меня там не было зимой, – девочка уставилась на свои поношенные сапоги. – Я тогда заболела и лежала в больнице… - А сейчас с кем ты живёшь? Твои родители знают, что ты занимаешься воровством? – спросил Стир. - Отец и брат погибли, а мама в больнице. В нашей квартире теперь живут другие люди… Так что я… Я должна как-то прокормить себя! – девчонка вдруг подняла голову и посмотрела на ребят. – Так что мне пора! - Снова что-нибудь украдёшь? А потом что? – спросил Эд. - Может, с нами поешь, а? – спросил Стир. – Эд, ты же не против? - Эд… - прошептала девочка. - Я не могу! – она вдруг очнулась от своих мыслей и упёрла руки в боки. – Воровство - это тоже работа. Я рискую собой, а взамен получаю еду. Если же я пойду с вами, то останусь в долгу. А мне это не нравится! - Вот значит как… - усмехнулся Эд. – Тогда ты будешь сама всё готовить! Продукты с нас, готовка с тебя! Равноценный обмен, не так ли? - Забавная фраза… - девочка просияла. – Но я не умею готовить. - Научишься! – Стир хлопнул её по плечу. – Как тебя зовут-то? - Алиса… Алиса Райс, – ответила девчонка. - Алиса? – снова задумался Эд. – Даже имя на ту же букву… Даже две буквы… Ну надо же… - Я слышала, ты назвал своего брата Алом, так ведь? - Его зовут Альфонс, но сокращённо его называют Ал. А я Эдвард Элрик, можно просто Эд, а это Стир, – указал Эд на друга. - Алистир Оберт, – ухмыльнулся парень. - Моего брата тоже звали Эдвард, – улыбнулась девочка. – Действительно, приятное совпадение. - Звали? – переспросил Эд. - Да, я же сказала, мои отец и брат умерли. Отец погиб на фронте, а брат во время бомбёжки, более трёх лет назад… При этих словах Эд почувствовал какое-то наваждение, вспомнив бомбёжку во время своего первого появления в Лондоне. «И там тоже был мальчик… Его тоже звали Эдвард, как и меня… - подумал Эд. – И её брат Эдвард... Совпадение, или нет…». В это время вся троица подошла к дому. Эд открыл квартиру, и ребята зашли внутрь. - Прежде всего, умойся! – скомандовал Эд. – И причешись! А потом уже приступишь к готовке! - Я пойду быстро сбегаю в магазин на углу. Мне внезапно захотелось чего-нибудь вкусного к чаю… - Стир поторопился выскочить из квартиры. Эдвард сел в кресло и обвёл комнату взглядом. С тех пор, как они с отцом переехали в Мюхнен, квартира стояла закрытой. Для Эда оставалось загадкой, как Гогенхейм умудрился приобрести документы и квартиру в этом мире. Квартира была небольшая – две комнаты, кухня и ванная. Электричества тут не было, и помещение освещали свечи и керосиновая лампа, стоящая в данный момент на столе. На кухне стояла небольшая печка, топившаяся дровами. Она служила и для готовки еды и для обогрева. В комнатах мебели было мало. В зале стоял большой диван, обеденный стол, пара стульев и большой шкаф. В спальне же кроме двух кроватей и тумбочек ничего больше и не было. Единственное, что было подведено в этой квартире – это водопровод. Эд снова углубился в свои мысли, вспоминая, как он лежал раненый на этом самом диване, встревоженное лицо отца и его заботу. Мальчик чувствовал, что что-то не так. Смутные предчувствия не отпускали его с того момента, как они со Стиром буквально сбежали из Мюнхена. «Я не прощу себя, если своим возвращением подвергну опасности весь наш мир. И Ал не одобрил бы этого. Он избил бы меня и был бы прав! Он же даже своё тело не хотел возвращать, зная, что для создания философского камня нужны человеческие жертвы… Ал… И почему эта девчонка так похожа на него? - думал Эдвард. – А тот мальчишка, в которого я вселился, когда первый раз попал в Лондон… Он же тоже жил в этом доме… Это не просто совпадение…» - Эд? – Алиса неслышно подошла сзади. – Ты надолго приехал? - Да нет… - очнулся юноша от своих размышлений. – Примерно на месяц… А может и на пару недель… Как сложатся обстоятельства… - Эд посмотрел на новую знакомую. Теперь, когда Алиса смыла толстый слой грязи с лица и причесала волосы, она ещё больше стала напоминать ему Ала. - Значит, за это время ещё пообщаемся? – спросила Алиса. - При одном условии! Если ты перестанешь воровать! – категорично ответил Эд, скрестив руки. – Это тоже равноценный обмен! - Любишь же ты эту фразу… - надула губы девочка. – А я правда так похожа на твоего брата? Знаешь, ты на моего тоже похож! И имя, и внешность… Это, наверное, судьба, что мы встретились… Пусть и при таких странных обстоятельствах… - Я похож на твоего брата? – у Эда появилось на лице такое выражение, будто все его опасения подтвердились. - Ага, у него тоже были золотистые волосы и глаза… Мама считала, что это очень необычная внешность. Знаешь, когда ты схватил меня в переулке я как и ты всего на долю секунды решила, что вижу брата… Но я-то знаю, что мой брат умер… Но это было как наваждение… Кроме того, моему брату было бы сейчас шестнадцать лет. - Так мне и есть шестнадцать! – мрачно ответил Эд. – А ты думала сколько? - Не обижайся, – засмеялась Алиса. – Но мы с тобой одного роста, вот я и подумала, что тебе и лет столько же, сколько и мне. То есть двенадцать, или хотя бы тринадцать. Кстати, у меня же есть фотография моей семьи. - Ох уж этот рост… - проворчал Эдвард. – Но за двенадцатилетнего меня ещё не принимали… Это жестоко… Алиса подбежала к вешалке и, сунув руку в свою грязную куртку, достала потрёпанную черно-белую фотографию. Девочка протянула фото Эду. На фотографии были изображены четыре человека. Мужчина с короткими светлыми волосами в морском кителе, миловидная женщина тоже со светлыми волосами и двое детей: оба были одеты в матроски, только на мальчике были брюки, на девочке юбка до колен. Волосы Алисы были заплетены в два хвостика. Она совсем не походила на ту замарашку, которой являлась теперь. А её брат… Эдвард задержал свой взгляд на его лице. «Это он! Это точно он! – Эд узнал того самого мальчика, в тело которого вселился когда-то, – значит, моя интуиция не подвела меня… Может Алиса права… Это судьба…» *** После того, как Ал вместе с Мустангом уехал в Централ, Винри недолго задерживалась в гостях у Изуми. Девушка решила найти Гнева и попробовать узнать от гомункула что-нибудь новое. - Я вернусь, как только найду Гнева, – улыбнулась Винри. - Хорошо, – вздохнула Изуми. – Удачи тебе. «Как бы хотелось, чтобы Гнев понял Изуми...» – вздохнула Винри, сидя в поезде. Девушка решила поехать в город, в котором, по словам Мустанга, последний раз видели Гнева. Сойдя на нужной остановке, девушка вошла в небольшой городок. Окна домов блестели на солнце, лужайки гладко подстрижены, а стволы деревьев выкрашены белой краской. Для начала нужно было где-то перекусить, и Винри зашла в один из местных ресторанчиков. - Извините, - спросила девушка у официанта, только что принявшего у неё заказ. – А вы, может, слышали или видели одного мальчика? На вид ему лет двенадцать, у него тёмные длинные волосы и автоброня вместо левой ноги и правой руки. - Да, был здесь один такой, несколько дней назад, – кивнул официант. - Странный тип… Вроде похож на ребёнка, но уж больно странный… Эй, да вон же он! Давненько не появлялся… Девушка посмотрела в указанном направлении и увидела Гнева. Он, прихрамывая, приближался к её столику. Подойдя вплотную, гомункул стал пристально разглядывать Винри. - Ты же та самая девчонка. Подруга Стального, не так ли? Это ты поставила мне эти штуки, а они плохо двигаются! Смени их! - Для начала присядь! – скомандовала Винри, всё ещё не верящая в свою удачу. – Закажи себе что-нибудь, я оплачу! Когда официант принёс, наконец, заказ, а затем удалился, Винри не выдержала и дала Гневу звонкую пощёчину. - Это тебе за автоброню! Как ты мог довести её до такого состояния! Эд никогда не ухаживал за своей автобронёй, но и у него не было такого кошмара! Посмотри, она местами покрыта ржавчиной, щиток с руки слетел, на колене огромная трещина! Как ты вообще передвигаешься? - Да как ты смеешь меня бить! – прошипел гомункул. – Я искал тебя, а тут ты сама на глаза попалась! Мне нужно сменить эти дурацкие протезы, пока они совсем не сломались! Если бы ни это, мне бы и в голову не пришло подойти к тебе! - Всё ещё ненавидишь нас? – уже мягче спросила Винри. – Но мы же не сделали тебе ничего плохого. Да, Эд был слишком резким. Но по правде, он всегда и со всеми так общается… - Он собирался оторвать у меня свои руку и ногу! Зависть сказал, что он не успокоится, пока не вернёт себя утраченное! - Эд вспылил, но он не стал бы отрывать тебе руку и ногу, он пытался найти другой способ вернуть их себе. Пойми, он был в шоке, когда увидел у тебя свои конечности. В любом случае, Зависть неплохо поработал над тобой. Кстати, разве он хорошо к тебе относился? - Не важно… Зависть тоже идиот! Но вот Лень… Она была так мила со мной, а этот гад Стальной убил её! Хотя она была похожа на его мать! Как у него рука только поднялась? – снова прорычал Гнев. - Значит, ты любил её? Ты любил Лень? – в голосе Винри звучало сочувствие. – Но она не была матерью Эда и Ала. Разве мать стала бы стремиться убить своих детей… - Та женщина, что являлась матерью моего прототипа, так и сделала! – сжал кулаки Гнев. – Она бросила меня за Врата! Ненавижу её за это! - Ох… - спохватилась Винри. – Изуми очень жалеет о том, что сделала. Она была напугана и совершила ошибку… Может, тебе стоило бы пересмотреть к ней своё отношение. Ты хоть не совсем её сын, но других детей у неё уже не будет. Это её наказание… - Вы, людишки, жалкие существа! – произнёс Гнев с полным ртом. - А вы, гомункулы, разве не жалкие существа? Вы так же не совершенны! И я бы сказала, более несчастные, чем люди. Несмотря на ваши сверх способности. Однако у вас тоже есть чувства. Ты ведь любил Лень, правда? Изуми рассказывала мне про Жадность и Страсть. Они были не такими, как остальные гомункулы. И ты тоже не такой. - Чего ты от меня хочешь? – Гнев скрестил руки на груди и насторожённо посмотрел на Винри. - Я просто подумала, что если ты любил Лень, то сможешь понять и мои чувства… Эдвард пропал и я не могу найти себе места… И Ал тоже, и бабушка Пинако, и все наши друзья. Мы все любим Эда и хотим его вернуть… Я подумала, что ты, может, знаешь что-нибудь о Вратах. И что за ними скрывается… - И ты думаешь, что я тебе так всё и скажу? Глупая! Я не собираюсь помогать тебе искать Стального! Мне нужна только новая автоброня, вот и всё! - Глупая… Да, наверное я глупая. Но по-другому я не могу. - Пф… и что ты нашла в этом коротышке? – съехидничал гомункул. Вечером того же дня, починив автоброню Гнева, Винри собралась ехать обратно в Даблис. - Ну, ещё увидимся, Гнев, – сказала на прощанье девушка. - Ага, когда я сломаю и эти протезы! – осклабился гомункул. – Или ты решила, что я такой наивный, что поеду с тобой? - Я думаю, что мы увидимся быстрее, чем ты думаешь. Если что, ищи меня в доме Изуми. Девушка вздохнула и посмотрела на Гнева, который выглядел всё так же дико, как и раньше. Глаза гомункула озлобленно и затравленно смотрели из-под чёрных нечёсаных волос, свисающих до пояса. Одежда его, состоящая из шортов и майки, была пропитана грязью и потом, а обуви не было вообще. Бросив на Гнева последний взгляд, Винри села в вагон. «Ничего, Гнев, скоро ты сам придёшь к нам» - Винри загадочно улыбнулась, и поезд повёз её назад в Даблис. *** Ал только что вернулся из подземного города и, лёжа на диване в гостиной дома Грейсии, размышлял над сегодняшним. Мальчику ужасно не нравилось быть под постоянным присмотром военных. Но сказать этого вслух он пока не мог. День не задался с утра. Сначала майор Армстронг задержался на службе. Затем его подручные – Мария Росс и Денни Брош - два часа читали Алу нотации о том, что нужно быть осторожным и не подвергать себя опасности. - Как будто я и сам этого не знаю! – не выдержал, наконец, Ал. – Мы с братиком побольше вашего пережили! - Как ты всё-таки похож на Эда… - умилилась Мария Росс. - Совсем нет! Если бы здесь был братик, он бы уже давно послал бы вас самым грубым образом куда подальше и сбежал бы! Но чувствую, если вы не дадите мне хоть что-нибудь сделать, я тоже не выдержу! Наконец Ал таки попал, куда хотел. Подземный город был огромным, пустым и мрачным. Пока мальчик шёл по нему в сопровождении майора Армстронга и его подручных, ему то и дело казалось, что вот-вот из-за ближайшего здания выпрыгнет какой-нибудь маньяк. Дойдя до места, Ал принялся тщательно осматривать помещение. - Значит вот где… - Ал остановился на краю огромного круга преобразования, невдалеке от него виднелась высохшая лужа крови. – Братик… Тебе, должно быть, было так больно и страшно… А я этого даже не мог почувствовать… - прошептал Ал. Обойдя место последнего сражения, Ал так ничего и не нашёл. Только однажды ему показалось, будто движения его тела странным образом замедлились сами собой. - Майор! Вы тоже это чувствуете, когда проходите вот в этом месте? – спросил Ал. - Да. Все чувствуют в этом месте большое магнитное напряжение. Стрелки часов и компаса как будто сходят с ума. Мы проверяли. Но мы пока не поняли, что это за явление. Одно ясно точно - это всё последствия того, что произошло здесь полгода назад. - И вы мне ничего не сказали при нашей первой встрече? - Мы хотели проверить, заметишь ли ты это или нет. Как бы там ни было, а зацепиться больше не за что. «Действительно не за что… - подумал Ал, лёжа на диване. – Больше мне так и не удалось ничего найти. Ну, для начала и это неплохо. Большое магнитное напряжение… часы и компас становятся неисправными… Что это значит?» - Ал! – спокойный женский голос вырвал мальчика из его мыслей. – Пока тебя не было, приходил Рой и сказал, что сегодня в шесть вечера заедет за тобой. Кажется, фюрер Эйвери хочет увидеть тебя прямо сегодня. - Ага… - Ал всё ещё не вышел из задумчивости. - Надеюсь, что я хоть там узнаю больше. Мальчик встал с дивана и стал собираться. До назначенного времени оставалось полчаса. *** В Ризенбурге, в отличие от Централа, этим вечером разыгралась сильная гроза. Дождь барабанил по окнам, а молнии рассекали небо, ярко освещая неистово качающиеся на ветру деревья и уютные домики жителей провинциальной деревушки. Пинако Рокбелл сидела у окна после трудового дня и как всегда курила трубку. Вот уже неделя как от уехавших Ала и Винри не было вестей, и сердце пожилой женщины сжималось от тревоги. «Как так вышло, что вокруг меня умирают дорогие мне люди? – грустно думала старушка, глядя на прикреплённые к дощечке на стене фотографии. – Сначала погибли Юрий и Сара, - вспомнила она убитых на войне сына и невестку, - затем Триша умерла, и вот теперь Эд пропал… Если с Алом и Винри тоже что-нибудь случится, я этого не переживу». Пинако подошла ближе к висящим на стене фотографиям и стала в который раз разглядывать их. Здесь были фотографии не только семьи Рокбеллов, но и семьи Элриков, которых Пинако всегда считала частью своей семьи. - Глядя на фотографии, никогда не скажешь, сколько боли нам пришлось пережить, - вздохнула Пинако. – Вот уже нет многих изображённых на этих фотографиях людей, а они всё улыбаются и будут улыбаться вечно, не зная, какая судьба их ожидает. Хотя… Эд всё чаще корчил рожи, глядя в объектив, - усмехнулась старушка. – Эд, Ал… - голос Пинако дрогнул. – Ну почему, почему я не уберегла моих мальчиков… Нужно было забрать их к себе. А дом закрыть и не пускать, пока не вырастут и не поумнеют. Пока не пройдёт их горе, их тоска по матери… Свист чайника отвлёк Пинако от грустных мыслей, но, налив чай и сев за стол, старушка снова углубилась в воспоминания. - А ведь Эдвард с детства думал о человеческой трансмутации, причём весьма легкомысленно… - вспомнила Пинако тот день, когда мальчишки узнали о смерти родителей Винри, и Эд впервые упомянул запретную тему. – Нужно было ещё тогда насторожиться, но я думала, что он ребёнок и быстро забудет об этом. А когда умерла Триша, я была уверена, что мальчики уже достаточно взрослые, чтобы так беспечно рассуждать о таких опасных темах. За окном загрохотал гром, да так сильно, что задрожали окна. Следом последовала ослепительная вспышка молнии. Пинако подошла к окну, чтобы задёрнуть штору, и остановилась как вкопанная. Пожилой женщине вдруг показалось, что на холме, где был прежде дом Элриков, что-то светится. Ещё секунда, и старушка поняла, что молния угодила в полусгоревшее дерево, стоявшее некогда возле сожжённого дома. «Той ночью также бушевала гроза… - промелькнуло в её голове». - Бабуля, спаси братика… - услышала она словно наяву полный страха и отчаяния голос Ала. Воображение мигом воскресило в памяти ту самую ночь – гроза, молния, вспышка в доме Элриков, а несколькими минутами позже молящий о помощи Ал, облачённый в доспехи с истекающим кровью Эдом на руках. Пинако со вздохом задёрнула штору и отправилась спать. Но этой ночью видения прошлого, видимо, не хотели оставлять её: Пинако вспомнила первый день после той кошмарной ночи. Эд пришёл в себя довольно быстро, но за целый день не произнёс ни слова. То он отсутствующим взглядом смотрел куда-то в пространство, а то из его потускневших глаз градом катились слёзы, и он пытался незаметно стереть их левой рукой. Что происходило в душе Ала, о чём он думал, оставалось только догадываться. Мальчик, прикованный отныне к доспехам, также за весь день не проронил ни слова, только изредка откликаясь на своё имя и спрашивая: «Как там братик?». - Но после разговора с Мустангом всё переменилось, - прошептала Пинако, глядя в темноту. – Не смотря на моё отношение к этому человеку должна признать, что он очень много сделал для ребят. Полковник... Старушка вспомнила недавний визит Мустанга, его извинения за содеянное и просьбу рассказать больше о Гогенхейме. Она так же вспомнила плачущую внучку, уткнувшую лицо ей в плечо: «Бабуля, я знаю, что полковник Мустанг вовсе не плохой человек. Я могла бы возненавидеть его, но он столько сделал для Эда и Ала. Я вижу, что он винит себя в своих ошибках не меньше, чем Эд винит себя в своих. Я уверена, что ребята тоже это понимают...» - Она права, - вздохнула Пинако. - Эд и Ал прямое доказательство того, насколько просто одной ошибкой сломать себе жизнь... Всё-таки если бы не он, страшно даже представить, что было бы с мальчиками. После разговора с ним, Эд буквально воспрял духом, в его глазах загорелась надежда и уверенность. От недавней депрессии ни следа не осталось. Он постепенно привыкал к своему изувеченному телу, у него появилась цель, и самое главное желание жить. Прежде, чем установить автоброню, нужно было дождаться, пока затянутся раны. Пока длились эти томительные дни, Эд тратил всё свободное время на дальнейшее изучение алхимии и осваивал владение левой рукой, учась заново писать, держать ложку и прочие бытовые мелочи. Эд никогда не жаловался и не подавал виду, что что-то не так, даже если испытывал сильную боль. Только позже я узнала, что чувство вины, к сожалению, никуда не исчезло. - Бабуля… - вспомнила она дрожащий от боли и слёз голос Эда. Мальчик лежал на кушетке с ужасным жаром, возникшим после операции по имплантации автоброни. – Это я во всём виноват… Ал теперь не может ни есть, ни спать, ни чувствовать что-либо… Он, наверное, ненавидит меня за это… - Не говори глупости, - голос Пинако дрожал, но она старалась говорить спокойно. – Ал не способен на такое. Спроси у него сам и поймёшь, что ошибаешься. - Я боюсь… я боюсь спросить… - дыхание мальчика, и без того тяжёлое, стало учащаться, а голос сорвался на хрипы. – Я не вынесу, если это окажется правдой… «Зато когда все операции остались позади, Эд был в полном восторге от автоброни, – усмехнулась Пинако. – Правда, сколько терпения пришлось приложить ему, чтобы научиться правильно распределять свою силу на автоброню и правильно ею управлять». - Эдвард! – в который раз возмущалась Пинако. – Сколько тебе раз говорить, что, когда ты делаешь что-то автобронёй, нужно прикладывать меньше усилий! Гляди, что ты опять натворил! – старушка, вынув изо рта трубку, указала ею на выломанную дверь, которую Эд всё ещё сжимал в стальной руке. - Прости, бабуля… - хмыклул мальчик. – Я всё поправлю… - Эд тут же достал из кармана шортов мел, нарисовал алхимический круг и произвёл реакцию. – Вот, как новенькая! - Дело не в том, что поправишь, - продолжала поучать мальчишку Пинако. – Дело в том, что ты должен правильно управлять автобронёй. Иначе ты не сможешь нормально двигаться, а значит, не сможешь осуществить свою цель. Ты же не передумал? – с надеждой спросила старушка. - Не передумал! – в голосе Эда звучала твёрдость и решительность. – Я делаю это скорее не для себя, а для Ала. Автоброня ерунда по сравнению с тем, что он терпит уже почти год. - Ты прав… - вздохнула Пинако. – Просто мне не хочется отпускать вас в этот путь, полный опасностей… - Мы вернёмся, бабуля, вот увидишь! – улыбнулся Эд во всю ширину рта. - И Ал снова будет в своём теле! «И ты нарушил слово, негодник… - подумала Пинако, уже засыпая. – Ал вернулся, в своём теле, а вот ты… Надеюсь, что ты всё-таки жив и вернёшься домой…».