Luminosity - Сияние разума

Когда я начала видеть дорожные знаки, свидетельствующие, что наш пункт назначения рядом, я задумалась, как вампиры минуют охранные системы аэропорта. Не похоже, что они могут просто пройти через сканирующие устройства. К тому моменту, когда я оказалась в самолете, который выбрал Джеймс, я все еще не знала, как справляются Каллены, но Джеймс просто пробрался в багажный отсек. Для этого он убил человека. Но кровь у него не выпил. Я не была уверена, был ли он сыт или не хотел раскрывать себя, или не хотел входить в охотничий режим, чтобы случайно не съесть меня на десерт; он просто ударил парня по голове чемоданом и обставил все так, словно багаж случайно упал человеку на голову. Даже крови не было. Во время убийства я пряталась в багажной тележке, которую вела будущая жертва Джеймса. Я знала, что если попытаюсь сбежать, Джеймс как минимум ранит меня, но скорее всего просто убьет. Кроме того, мои единственные возможные спасители найдут меня и здесь, они в любом случае смогут учуять меня, или услышать. Путешествовать в багажном отсеке самолета — то еще удовольствие. Я слабо жаловалась по поводу голода и жажды, и Джеймс, пользуясь своим обостренным обонянием, нашел мне упаковку с едой и бутылку с водой в сумке, которую, скорее всего, хотели взять с собой в салон самолета, но немного превысили лимит веса. Ему явно не доставляло удовольствия кормить меня, но и возражений с его стороны тоже не было. Я поела, и этого мне хватило до посадки в Нью-Йорке, где мы должны были пересесть на другой рейс. На этот раз Джеймс никого не убил. Он украл длинный плащ с капюшоном из чьей-то сумки, чтобы прятаться под ним (на востоке уже поднималось солнце), и ослабил крепления у выходного люка в днище самолета. Когда мы были на высоте около ста футов над землей, он пинком открыл люк, схватил меня и изящно приземлился посреди водопада сумок, ящиков с инструментами и картонных коробок. Джеймса не заботило мое удобство. В ушах свистел ветер. Я знала, что вампиры могут передвигаться ужасно быстро, и предполагала, что дождь из чемоданов отвлечет работников аэропорта, однако все равно это было слишком рискованно. Возможно, он считал, что выдуманная награда Вольтури будет распространяться и на все его прошлые действия. Джеймс запрыгнул в багажное отделение следующего самолета. Я ничего не могла увидеть — он двигался слишком быстро — но, похоже, что он не привлек внимания никого, кто мог бы заинтересоваться быстрой темной тенью, метнувшейся в самолет. В этом багажном отделении в клетке летела собака. Она возненавидела Джеймса и беспрерывно лаяла на него. Похоже, это его раздражало, так что он открыл клетку, придушил собаку и засунул ей в глотку багажный ремень на случай, если кто-либо задумается, от чего она погибла. Я гадала, когда же начну впадать в шок. Вероятнее всего, скоро. На самом деле я уже должна была быть в шоковом состоянии. Возможно, что так оно и было, но я этого не замечала. Я не знаю, на что похоже шоковое состояние. — Куда мы летим? — осмелилась я спросить спустя несколько часов второго этапа путешествия, после того, как он нашел мне еще еды и целую упаковку бутылок с водой, которую кто-то не поленился взять с собой в полет. — Италия, — коротко ответил он. Самолет приземлился. Джеймс не стал использовать для выхода тот же способ, что и в прошлый раз, и затаился вместе со мной в углу багажного отделения. Когда носильщики багажа заметили мертвую собаку и начали экспрессивно на итальянском кричать друг на друга, он просто прошел за их спинами, волоча меня на буксире. Он взломал и завел первую же попавшуюся на глаза машину на стоянке аэропорта, которая была похожа на скоростную. И мы поехали. * * * — Как же ты все-таки прошел через мою охрану? — робко спросила я, сидя за водительским креслом. — Ну, мне помогло то, что я знал секрет коротышки, — сказал он с шутливой интонацией. Коротышка — Элис? Я об этом подозревала... — Ее… секрет? — продолжаем играть идиотку. Пока Джеймс не доставил меня Вольтури, он может убить меня в любой момент. — Да. У нее бывают видения будущего, понимаешь ли. В давние времена это привело бы ее на костер... А в двадцатых годах ее всего лишь забрали в психушку, шоковая терапия и все такое. Она единственная, кто когда-либо ушел от меня. У нее был защитник, только один, однако он сумел обезопасить ее, в отличие от твоих. Хотя я был удивлен снова ее встретить. В любом случае, ее можно одурачить. У нее бывают только видения, а это еще не точное знание. Представляешь, сколько интересных мест для посещения в Голливуде? — ухмыльнулся он.— Сомнения сводят ее способность на нет. Я рассказал моей Викки обо всем этом и объяснил, когда она должна вступить в игру. До этого ей нужно было только ждать. Единственное, что мне оставалось, это управлять сознанием так, чтобы она в видениях усмотрела то, что хотелось мне, — а насчет всего остального я заставлял себя сомневаться, даже в процессе действий. Я медленно кивнула. Если смогу выжить, мне хотелось бы иметь возможность рассказать Элис, откуда она появилась. Однако больше об Элис он ничего не сказал. — В общем, воскресной ночью я немного покусал кое-кого из твоих соседей. Надеюсь, они были не слишком тебе дороги. Я связал их и заткнул рты, чтобы они не привлекали внимания своими криками, но не думаю, что это смогло удержать их, когда они проснулись и обнаружили, что очень, очень хотят крови... Он выглядел таким самодовольным. Вот как он отвлек всех моих охранников. Он обратил нескольких людей в новорожденных вампиров по соседству, превратив их в "бомбу замедленного действия", так что они стали явной угрозой мне и Чарли, да и всем в городе. Он должен был рассчитать время завершения их обращения. Скорее всего, ему просто повезло, что именно в ту ночь Эдвард ушел на охоту. Джеймс ничем не показал, что ему известно и о способности Эдварда, однако он был старым и опытным вампиром и вполне мог справиться с одним или двумя защитниками в открытой схватке, когда часть семьи была занята новообращенными, а другая часть пустилась по ложному следу во Флориду. Просто повезло, что он нашел меня совершенно одну — или же это была часть его умения, что тоже было возможно. Он на самом деле поверил в мою чепуху насчет Вольтури или просто пытается ввести меня в заблуждение, дав ложное чувство безопасности? Я не стала проверять. Если бы я действовала так, словно он может мне не поверить, это бы только напомнило ему о возможности не верить мне. — Ого, — сказала я вместо этого, — да ты просто мастер. А если бы они сделали меня такой же, как они, разве ты бы не бросил охоту на меня? Как на ту коротышку? "Идиотка! — закричала я мысленно на себя, — Идиотка! Идиотка! Ты же вообще не расставила приоритеты! Если бы ты была на середине процесса обращения, твоя способность к самозащите не была бы намного хуже, чем сейчас, и Джеймсу ты была бы не нужна, и все бы уже кончилось. Сейчас ты была бы уже вампиром, была бы уже иной и вышла бы сухой из воды, ты знала, что все, кроме твоего выживания, вторично, но не заставила их ввести тебе яд бессмертия, потому что не было гарантий. Ты думала, что тылы прикрыты, хотя знала, что имеешь дело с беспощадной и сильной сущностью, желающей тебя уничтожить, о которой было почти ничего не известно..." — Верно, — сказал он, не подозревая о моем внутреннем самобичевании, — да, ты по-прежнему была бы нужна Вольтури, но изначально я думал о тебе лишь как об интересной добыче. И конечно, я был бы зол на них, что мне не дали шанс повеселиться. "Но тогда среди его целей остались бы только бойцы, имеющие право его убить и все шансы на это, внимание которых не было отвлечено в попытке защитить троих хрупких людей..." — Я убил того, кто обратил твою маленькую подружку. "Но Каллены по большому счету ходят парами, и будь я сейчас вампиром, то у всех были бы пары..." Для того, кто знал так мало, как я пыталась изобразить, было бы странно не спросить... — Ты сказал, что мои соседи кричали? — А, — усмехнулся Джеймс, — да. Это очень увлекательно. Ты уверена, что медноволосый не привязался к тебе? Я мог бы послать ему запись о том, что будет, когда Вольтури начнут процесс обращения. Я вздрогнула. — Не думаю, что вообще ему нравилась. Или кому-то из них. Они собирались отправить меня к Вольтури, как и ты. Они будут в бешенстве, что их награду увели, полагаю, ты этого хочешь? — Это делает жизнь интересней, — ответил он с той же ухмылкой. "Идиотка!" — вопила я внутри своего неприкосновенного разума. * * * Вольтерра была настолько прекрасна, насколько может быть прекрасен город, где обитают короли вампиров, которые могут быть для него как смертью, так и спасением. Когда мы въехали в город, Джеймс начал бормотать себе под нос о том, собственно, как отследить Вольтури. Он оставил машину и пошел по сильно затененным улицам между самых высоких зданий, постоянно принюхиваясь. Наконец он уловил некий нужный запах и пошел впереди меня — предполагая, что я следую за ним, отчаявшись сбежать, — вниз по наклонной туннелеподобной улице, упиравшейся в кирпичную стену. На тротуаре виднелась открытая решетка, выглядевшая как вход в канализацию. — Нам вниз, — сказал Джеймс, — прыгай. — Я сломаю себе ногу, и тогда придется меня нести. И могу даже умереть от падения, — возразила я, — если там достаточно глубоко, а я приземлюсь неправильно — а я скорее всего приземлюсь неправильно. Джеймс застонал, взял меня на руки и спрыгнул в дыру, не тратя время на дальнейшие споры. — Надеюсь, ты стоишь всего этого, — пробормотал он, поставив меня на ноги. Затем глубоко вдохнул и продолжил. — У тебя отличный аромат, знаешь ли. Лучше его не вдыхать.... Он ушел в темноту. Я последовала за ним на звук, часто спотыкаясь; наконец, Джеймсу это надоело, и он снова понес меня. Моих возражений не последовало. Я не хотела разбить себе голову под итальянским городом — не в тот момент, когда я была так близка к тому, что мой героический блеф спасет меня от верной смерти. Мы пришли к большим воротам из толстых ржавых металлических прутьев. Некоторые из них были вырезаны и заменены более тонкими, они держались на петлях и напоминали дверь. Джеймс толкнул эту маленькую незапертую дверь ногой. За ней была большая комната со стенами из камня, дальнюю сторону которой занимала тяжелая деревянная дверь. Джеймсу пришлось поставить меня на землю, чтобы открыть ее; дверь была чрезвычайно толстой. За ней был ничем не примечательный коридор, освещенный флуоресцентными лампами. Унылые стены и серый ковер. Поскольку здесь можно было видеть, куда идешь, Джеймс не стал опять поднимать меня на руки, и я пошла вперед на чистом любопытстве, даже не посмотрев, хочет ли он идти более осторожно. Это на самом деле был всего лишь коридор. Но в нем были вампиры. * * * Их было двое, оба высокие, их фигуры скрадывались темными одеяниями. Они стояли в дальнем конце коридора рядом с устройством, похожим на лифт. Я не была до конца уверена, что это вампиры, пока один из них не заговорил. Его речь, конечно же, была на итальянском, но музыкальный, совершенно четкий голос определенно принадлежал вампиру. Джеймс ответил на том же языке, указав на меня. Я распознала свое имя, однако больше никаких слов не поняла. Разговор продолжился, становясь все быстрее и напряженнее, пока, наконец, вторая вампирша, молчавшая до этого, не обратилась ко мне на английском: — Ты одаренная? Я отогнала ощущение, будто я Дороти Гейл из Канзаса, сглотнула и ответила: — Да. — И какая у тебя сила? — осведомился голос из глубины капюшона. — Я не знаю, к-как это н-назвать, — ответила я, слегка заикаясь. Мне нельзя промахнуться — ошибка будет стоить мне жизни. — Э… ну… ментальная недоступность, полагаю. Это что-то вроде... мета-силы. — Это можно проверить, — сообщила она. — Вы пойдете со мной. Оба, — она чуть повернула голову, так что, несмотря на капюшон, стало понятно, что она обращается и к Джеймсу тоже. Напарнику она велела: — Оставайся здесь. Он кивнул. Я проследовала за ней в лифт, Джеймс сделал то же самое. Вампирша коснулась одной из кнопок, и мы начали двигаться вверх. Я ощущала стремление спросить ее имя, однако это не была стандартная ситуация, какой она была бы, участвуй в ней только люди. Она откинула капюшон с головы. У нее была совершенная кожа, как и у любого вампира, глаза оттенка бургундского вина, как у Джеймса, и длинные черные волосы. Из лифта мы вышли в уютную, утонченную приемную без окон. Стены были декорированы яркими ландшафтами, на полу лежал темно-зеленый ковер. За стойкой из красного дерева в центре комнаты сидела женщина — явно человек, с зелеными глазами и с кожей лица слишком живого чайного оттенка, чтобы быть вампиром. На вид ей было чуть за двадцать, и она была хорошенькой, но не обладала вечной красотой вампиров. Это не вписывалось в мои представления о подходе Вольтури к выбору секретарей. Абсолютно. — Buon giorno, Сантьяго, — приветливо сказала секретарь вампирше. По крайней мере, эту фразу я могла понять. Просто приветствие. Не знаю, было ли оно специфично для этого времени дня — за путешествие я потеряла ориентацию во времени, поскольку у меня не было ни единого шанса взглянуть на часы. Думаю, что это был четверг, или утро пятницы. По крайней мере, по тихоокеанскому времени. Я не знала, в каком часовом поясе расположена Италия. — Buon giorno, Джанна, — ответила вампирша Сантьяго. Ее тон был нейтральным. Джеймс, похоже, был, как и я, сбит с толку присутствием человека, но ничего не сказал об этом. Я последовала за Сантьяго и Джеймсом, когда они обогнули стойку и подошли к паре деревянных дверей. Мы прошли сквозь удивительно нелепый лабиринт комнат, дверей, вестибюлей и лестниц и, наконец, по моим расчетам, примерно двумя этажами выше уровня земли, подошли к нашей конечной цели. Огромное круглое помещение. В нем не было искусственного освещения, только узкие проемы окон, сквозь которые лились потоки солнечного света. Из мебели были только массивные деревянные кресла, расставленные с нерегулярными интервалами вдоль стен. В середине комнаты была решетка канализационного стока. Зачем — непонятно, он не мог быть запасным входом или выходом, как было на улице — мы же находились на втором этаже, однако у меня не было возможности подумать на эту тему. В комнате находилось несколько вампиров. Большинство из них было одето в обычную уличную одежду, однако на том, который первым заметил наше появление, был черный плащ, похожий на тот, что носила Сантьяго. Его капюшон не был накинут, и с первого взгляда я отметила, что он не похож на остальных вампиров, виденных мною ранее. Его кожа тоже была белой, но прозрачной как лук или матовое стекло — не как мраморная кожа Калленов, Сантьяго или Джеймса. Глаза были красными, но с каким-то молочным блеском, словно бы у него была катаракта. На вид это не доставляло ему неудобств, но я предположила, что он уступает по остроте зрения другим вампирам, хотя, конечно, даже в таком случае рядом с ним я покажусь близорукой. У него были длинные черные волосы ниже плеч, которые по цвету сливались с его мантией. — Сантьяго, ты привела нам гостей, — заговорил он так, словно был чудаковатым дядюшкой Сантьяго, которому нравится приветствовать незнакомцев. Его голос был мягким и тихим, достаточным для того, чтобы я могла его расслышать. Голос был похож на плывущее облако. Если Элис двигалась как балерина, то этот вампир передвигался как мыльный пузырек. Другие вампиры в комнате двигались в некой формации вокруг него. Некоторые стояли на небольшом расстоянии впереди, так, чтобы не загораживать ему обзор и при этом иметь возможность вступить в бой, если бы Джеймс (или, возможно, я) решил бы атаковать. Остальные располагались тесным рядом позади, соприкасаясь плечами. Сантьяго глубоко поклонилась ему. Выпрямившись, она прошла вперед, к протянутой к ней белой руке. Она положила свою руку поверх его и закрыла глаза. Секунду спустя они прервали контакт, и Сантьяго вернулась на место. — Интересно, — промурлыкал прозрачнокожий вампир. Похоже, это и был Аро. Я бросила взгляд на Джеймса. Он выглядел так, словно с каждой секундой все больше ощущал, что это была плохая идея. Однако он ничего не говорил, пока Аро разглядывал его — периодически посматривая на меня — с выражением спокойной задумчивости на лице. — Боюсь, — сказал с блаженным видом Аро, — что тебя дезинформировали, Джеймс. * * * — Дезинформировали?.. — спросил Джеймс, у которого утверждение Аро выбило почву из-под ног. — Это дитя, — сказал Аро, указав в мою сторону, — вполне возможно, является одаренной. Это мы еще проверим. Но мы не обсуждали ни с ней, ни с ее ковеном того, о чем ты рассказал Сантьяго. Мы никогда не практикуем выдачу разрешений на нарушение правил в обмен на получение пусть даже такой редкой драгоценности. Взгляд Джеймса заметался между вампирами в комнате, которых было не так много. — Тебя обманули, — продолжил Аро со скорбным видом, должно быть, притворным. — Достаточно умно, насколько я вижу. Моя дорогая, — сказал он, повернувшись ко мне и наклонив голову с любопытствующим видом, — эта история ведь твое изобретение? Я кивнула, не рискнув довериться в этот момент голосу. — Прежде чем мы решим, что делать дальше, мне нужно исследовать твою силу, — сказал Аро, протягивая вперед бледную руку. Я сделала шесть осторожных шагов вперед, борясь с искушением обернуться и посмотреть на Джеймса, и положила свои пальцы на пальцы Аро. Его кожа ощущалась такой же, как и у других вампиров, несмотря на свой необычный вид — очень твердая, хотя внешне казалась хрупкой, и по большей части холодная. Он закрыл глаза. И снова открыл их. — Интригующе, — выдохнул он, — еще одно испытание… Джейн, милая? Он обращался к молодой на вид вампирше, с шокирующе правильными чертами лица цвета слоновой кости, которая выглядела так, словно ей было не больше четырнадцати. — Да, хозяин, — проворковала она. Джейн посмотрела на меня и улыбнулась, как маленький ангел. Ничего не произошло. Я только растерянно моргала, глядя на нее. Я не знала, что должно было произойти — и тут ее лицо исказилось в ужасной гримасе ненависти. Она зашипела, словно рассерженная змея. — Сантьяго, дорогая, не приведешь ли ты моих братьев сюда? — сказал Аро, игнорируя злобу Джейн и ее тихое шипение. — Думаю, что им будет интересно посмотреть на нашу гостью. Сантьяго снова поклонилась и, тихо прошелестев плащом, ушла искать, по-видимому, Кая и Марка, которых, как я и подозревала, в комнате не было. Джеймс издал небольшой рык, напугавший меня достаточно, чтобы я резко обернулась к нему, как испуганный кролик. — Джеймс, друг мой, — ласково сказал Аро, — не стоит таить злобу на нашу очаровательную маленькую одаренную. Очевидно, она действовала, защищая себя, как сделало бы любое разумное существо. Не думаю, что я разрешу вам драться. Я уверен, ты понимаешь — даже не будь у нее других достоинств, есть и то, о чем она тебе не лгала, — Аро растянул свою бумажную кожу в широкой улыбке; удивительно, как она не порвалась при этом. — Мы весьма рады получить в свои ряды одаренных. Возможно, у тебя у самого есть талант, который позволил тебе забрать эту очаровательную молодую леди у ее охранников? — предположил он. — Покажешь мне? Он снова протянул свою руку. Я отошла назад в надежде на вмешательство стражей Вольтури, если Джеймс захочет перегрызть мне глотку. Он неохотно подошел к Аро, осознавая, что все смотрят на него. Вольтури привыкли повелевать. И любое непослушание жестоко наказывалось. У Джеймса не было времени, чтобы придумать здесь что-то вроде трюка с новорожденными, а если бы он попытался сразиться, то проиграл бы. Их руки соприкоснулись. Аро что-то мурлыкал себе под нос, пока поглощал воспоминания Джеймса. — Ты сильно рисковал с теми новорожденными, которых ты создал, — выразил недовольство Аро, когда их руки разъединились. Джеймс нервно передернулся. Он выглядел так, словно хотел выбраться из бойцовского захвата и думал, как бы ему лучше вывернуться. — Я был уверен, что ковен справится с ними, — пробормотал он, — если бы они не появились там, когда нужно, я бы убил новорожденных, пока они были выведены из строя, прежде чем пошел бы на захват девушки. Они бы не выдали нас. — Хм, — вздохнул Аро, откинув голову. Его взгляд блуждал по потолку, а руки были сцеплены за спиной. — Предполагаю, что в таком маленьком городе это могло показаться разумным риском. Джеймс молча кивнул. Я повернулась к двери, через которую мы вошли сюда, и увидела появление двух вампиров, которые, должно быть, были Марком и Каем, идущих по обе стороны от Сантьяго. Джеймс повернулся посмотреть, кто пришел. Двое новоприбывших имели такую же тонкую бумажную кожу, как у Аро и такую же, похожую на катаракту, молочную дымку в красных глазах. У одного также были похожие длинные черные волосы; выражение лица у него было отстраненное и скучающее. Волосы второго были белыми, как и его лицо. Он выглядел так, словно его раздражало все, на что падал его взгляд. — Марк, Кай, — воскликнул Аро бодрым тоном, который никак не вязался с демонстрируемыми ими эмоциями, — мы получили такой приятный сюрприз. * * * Аро рассказал своим "братьям" события с точки зрения Джеймса. Он пропустил такие мелочи, как убийство носильщика и собаки, скорее всего, Джеймс замаскировал их достаточно, чтобы не вызывать вопросов. Кай говорил мало, только задавал короткие уточняющие вопросы, а Марк не говорил вообще, хотя один раз поднялся со своего троноподобного кресла, чтобы положить руку на руку Аро и что-то передать ему без слов. Вскоре их беседа завершилась. — Итак, милое дитя, — сказал Аро, повернув взгляд в мою сторону и мягко улыбаясь, — возможно, ты сможешь рассказать нам настоящую последовательность событий, которые привели к твоему визиту сюда? Я глубоко вдохнула. Если мне очень, очень повезет, то Элис уже увидела, где я, и Каллены уже на пути сюда, чтобы вызволить меня. Чтобы наши истории не разошлись в деталях, я могла использовать только один способ — говорить правду, только правду, пусть и необязательно всю. Но при этом пропускать важную информацию, которую можно будет получить из других источников, вряд ли будет мудро. И конечно же можно ожидать, что Вольтури, которые скорее всего не привыкли получать информацию вслух, а не посредством телепатии, из предосторожности проверят мои данные. Я изложила краткую версию событий, спотыкаясь на каждом третьем слове. На середине моего рассказа у меня помутнело в глазах и вампирше позади пришлось поймать меня, чтобы не дать упасть в обморок — стресс, недостаток еды и сна начинали на мне сказываться. Я сумела снова встать на ноги и продолжить рассказ. Я встретила семью Калленов в Форксе, когда переехала туда. Они показались мне подозрительными, хотя я поспешила добавить, что большинство людей в моей ситуации не смогли бы собрать кусочки головоломки и, скорее всего, ничего бы не заподозрили. Они вроде как приняли меня в свою семью. У них были планы, как обратить меня в начале лета, чтобы я могла уехать из дома, не вызывая подозрений. Что, подчеркнула я, крайне заботило Калленов. Ковен Джеймса встретился с нами, когда мы были все вместе. Он, с его привычкой охотится на интересную и хорошо защищенную добычу, выбрал меня как объект охоты, о чем узнали Каллены при помощи своих способностей. Я объяснила план действий, что они делали, и почему план провалился. Упомянула, что мой отец полицейский и обладает ресурсами, чтобы на законных основаниях задействовать достаточно обширную сеть людей, которым будет любопытно, если что-то случится со мной, что я не смогу сама объяснить. Но я достаточно ясно обозначила, что определенно хотела стать вампиром как можно скорее, но так, чтобы не привлечь к этому лишнего внимания. (Было бы умно, если бы я начала обращение в ночь воскресенья, когда это могло спасти меня от Джеймса; но теперь я в руках Вольтури, и обращение — уже не выход. Они могли уничтожать вампиров без особых усилий, и сейчас только от них зависело, буду ли жить я — или Джеймс.) Я тщательно избегала темы захвата Виктории. — Спасибо, дорогая, — сказал Аро, выслушав с тихим вниманием мой хаотичный рассказ. — Сейчас мы обсудим наше решение, — объявил он, похоже, обращаясь по большему счету к маленькому вампиру, который выглядел так, словно его обратили лет в четырнадцать. Вообще, он выглядел как близнец Джейн — их лица различались только тем, что его волосы были темнее, а губы чуть тоньше, хотя выражение лица мальчика было более нейтральным. Он не улыбался, но и не хмурился. Несколько секунд Вольтури ничего не говорили, и я задумалась, что, возможно, я не могу слышать их голоса, поскольку они вернулись к разговору на высоких скоростях, однако потом поняла, что они просто чего-то ждут. Глаза Джеймса закатились и он рухнул на пол, словно марионетка, которой обрезали нити. Выглядевший на четырнадцать бессмертный мальчик смотрел на ищейку с холодным самообладанием, которое лишало меня сил. Потом красные глаза ребенка переместились на меня. Я продолжала дрожать, но не происходило ничего подобного тому, что случилось с Джеймсом. Если мальчик пытался воздействовать на меня какой-то силой, то, похоже, что и к ней я была неуязвима. — Хммм, — прошелестел Аро, — видимо, мы не можем сохранить нашу приватность тем способом, которым обычно пользуемся. Однако, дорогая моя, похоже, что тебе не помешает небольшой отдых. Возможно, ты предпочла бы не видеть того, что здесь произойдет, а немного поспать. Сон. Сон — это хорошо. Я все еще была в своей пижаме — старой футболке и мягких фланелевых брюках, в чем Джеймс утащил меня из постели. У вампиров есть кровати? Возможно, что секретарь, Джанна, живет здесь же и я могу воспользоваться ее кроватью… Я кивнула, снова пошатнувшись. Аро склонил голову. — Ах да, — сказал он, — еще один вопрос. Что случилось с подругой Джеймса, Викторией? — Она мертва, — прошептала я. Джеймс все еще был на полу, безучастный, и не слышал меня, или не мог как-то отреагировать. — Ммм, — вздохнул Аро, — Сантьяго, дорогая, не могла бы ты удовлетворить нужды нашей гостьи? Он пренебрежительно указал на меня. Я снова начала падать, однако Сантьяго метнулась через всю комнату, чтобы поймать меня, и тогда я отключилась полностью. * * * Я проснулась под пушистым одеялом, лежа в кровати, более удобной, чем моя собственная. В комнате под потолком было небольшое окно, сквозь которое проходило достаточно света, чтобы сделать вывод, что сейчас день, пусть я и не могла сказать, какой именно день, и чтобы я могла осмотреть комнату. За исключением кровати в комнате наличествовал только деревянный стул, на котором лежала смена одежды. Под стулом стояла корзина с крышкой. В комнате было две двери, одна закрытая и вторая открытая в достаточной мере, чтобы понять, что это небольшая ванная. Поверх одежды лежала написанная от руки записка. "Пожалуйста, в ванной можешь пользоваться чем угодно, одежда тоже для тебя. Еда в корзине под креслом. Когда будешь готова, Сантьяго будет ждать тебя за дверью. Тебе ничего не грозит и нет нужды торопиться". Записка была подписана Джанной — скорее всего, она знала английский. Это был самый приветливый кусочек бумаги, который я когда-либо видела в своей жизни. Я приняла долгий и горячий душ, почистила зубы, высушила волосы. Этикетки на шампуне и других предметах были на итальянском, однако используя догадки на основе формы упаковок и схожести слов, я сумела разобраться, где что. Я ощущала себя более живой и свежей, чем за многие последние дни. Джанна оставила мне синюю футболку и женственную серую юбку. Обычно я носила брюки, однако Джанна была выше меня, так что оставить мне юбку имело больше смысла: у юбки было больше шансов подойти мне, нежели у штанов. Я оделась и посмотрелась в зеркало. В целом я выглядела нормально. В таком виде вполне можно было идти в школу. И она больше не казалась столь далекой. Я открыла корзинку под стулом. Пакетики с закусками, яблоко, плитка шоколада — быстрая и легкая еда, которая не могла испортиться при комнатной температуре, пока я спала. Я съела все, даже пересоленные чипсы, потом сложила огрызок от яблока и прочий мусор в упаковку от чипсов и выбросила в мусорное ведро в ванной. Я подошла к другой, закрытой двери. Джанна писала, что опасности нет. Я не была уверена, что это правда — но мне дали выспаться, привести себя в порядок и поесть. Это не было похоже на обращение с тем, кого приговорили к казни без права апелляции. Похоже, что моя способность оказалась достаточно сильной, чтобы мне оставили жизнь. Что было связано со скучными обязанностями по поддержанию моей жизнедеятельности до того, как я решусь на обращение. Я толкнула дверь. Сантьяго, в своей мантии с капюшоном, действительно ждала меня снаружи. — Привет, Белла, — сказала она. Она была первой, кто здесь обратился ко мне по имени. Я предположила, что его сообщил ей Аро. Также она могла слышать его от Джеймса, когда он рассказывал обо мне. Но это все-таки немного удивило меня. — Привет, Сантьяго, — ответила я, — э-э, спасибо за вашу помощь. Ее глаза были все еще оттенка бургундского вина, хотя понемногу темнели вокруг зрачков — я говорила с голодной вампиршей-убийцей, однако все еще ощущала себя глупо и глубоко признательной за ее присутствие. Аро наводил на меня смутный ужас; однако Сантьяго обладала профессиональной манерой вести себя так, что заставляла ощущать себя предсказуемой и безопасной. Я не была предназначена в пищу, и поэтому она не стала бы меня есть. Вольтури были убийцами — но они были законопослушными убийцами. С ними можно было договориться, учитывая, что я сделала хороший поступок, заманив к ним Джеймса. — Я проведу тебя в зал, — сказала мне Сантьяго. — Ладно, — ответила я, и она без дальнейших объяснений повернулась и повела меня сквозь лабиринт, которым была резиденция Вольтури. Наконец, когда я уже начала думать, не нужно ли мне вернуться и поспать еще пару часов после всего этого, мы дошли до того же круглого помещения, полного вампиров, в котором я была ранее. — La tua cantante! — воскликнул один из вампиров, как только я вошла. Судя по голосу, это был Аро. В этот раз в зале были другие вампиры. * * * К тому моменту, когда я осознала, что должна оглядеться и рассмотреть новых вампиров, я уже оказалась в тесных объятиях Эдварда. — Белла, — прошептал он мне на ухо, сжимая меня так крепко, что я едва могла дышать, — Белла, Белла, моя Белла, ты жива... — А они сказали тебе, что нет? — спросила я, обнимая его и положив голову ему на плечо. — Я в порядке. У меня выдался плохой день, ну или два, но я в порядке. Как давно вы здесь? — Несколько часов! — прорычал он. — Они не давали нам увидеть тебя... — Я спала. Мне это правда было необходимо. Хотя они могли дать вам возможность удостовериться, что со мной все в порядке, — нахмурилась я. — Ах, но Белла, моя дорогая, — сказал Аро, сидевший на одном из тронов со сложенными руками и милостивым видом, — они могли помешать твоему отдыху. И, конечно, нам многое нужно было обсудить. Столько времени прошло с тех пор, как наш старый друг Карлайл со своей семьей навещали нас. Я окинула взглядом всех прибывших Калленов: присутствовали Карлайл и Эсме, но больше никого. — Извини, что заставила ждать, — сказала я Эдварду, глядя на него, — я не видела безопасного способа связаться с тобой, пока не прибыла сюда, так что я вкратце рассказала нашу историю и вырубилась. — Не извиняйся, — сказал он, прижимая меня крепче к себе, — я рад, что ты в безопасности. Не могу поверить, что был настолько безответственен... — Эй, — возразила я, — это я предложила тебе пойти поохотится, и если бы не это, ты мог бы погибнуть в схватке с Джеймсом. А мы не хотим, чтобы кто-то умер. Так что все в порядке, — я взглянула на Аро, — а... что случилось с Джеймсом? Аро наклонил голову: — Тебе больше не нужно о нем беспокоиться, дорогая Белла, — сказал он мягко. — Им не понравилась его выходка с новорожденными, — прошептал мне на ухо Эдвард, — не думаю, что они могут контролировать его в качестве охранника, а ищейка у них уже есть — причем лучше, чем Джеймс. Я слабо кивнула и устроилась поудобнее в объятиях Эдварда. Было больше смертей в эти дни, чем мне бы хотелось, даже несмотря на то, что у меня не было причин волноваться о Джеймсе или его подруге, а носильщика багажа я не знала. Как и собаку. — Что случилось с новорожденными? — тихо спросила я. Эдвард запустил свои пальцы мне в волосы. — Двое мертвы, — произнес он с сожалением в голосе, — третьего мы успели взять под контроль и сейчас пытаемся ввести его в семью, но для него это будет трудно. Его никто не предупреждал обо всем этом. Остальные сейчас присматривают за ним. Не думаю, что ты знала кого-то из этих новорожденных, — он назвал несколько имен, из которых не было ни одного знакомого. Выжившего звали Дэвид. — Они не успели никого убить, — уверил меня Эдвард, предвосхищая мой вопрос, — до того, как моя семья нашла их. — Безопасно ли мне находится рядом с Дэвидом? — спросила я. — Если нет, то... Эдвард поморщился: — Я думал об этом. Мы не уверены, что нужно делать. — Возможно, тебе лучше обратить меня раньше, — вздохнула я, — мы придумаем какую-нибудь историю... — С учетом той истории, которую мы сварганили, чтобы объяснить твое исчезновение? — спросил Эдвард, — и исчезновение трех твоих соседей? Получится слишком много историй, Белла. Я нахмурилась: — Верно. Хорошо бы, чтобы прокатило хотя бы то, что я вернусь домой в добром здравии. Хотя.... — тут я сделала паузу, терзая вопросами свой мозг, — Денали ведь живут относительно далеко? Может быть, они смогут приглядеть за ним? — Хорошая идея, Белла, — утешил меня Эдвард, его прохладные пальцы поглаживали мою шею, — мы попросим их. Но, думаю, нам пора отправляться домой. — Хорошо, — я расслабилась в его объятиях, устав держать себя в руках, — ах да, есть еще одна вещь, которую мне надо сделать — если можно. Я посмотрела на Вольтури, которые были свидетелями всего этого разговора и лица которых выражали спектр эмоций от умеренного любопытства до ошеломления и болезненного восхищения. (Я укрепилась в своем убеждении, что большинство вампиров не встречают своих партнеров в виде людей. Иначе бы ко мне не проявлялся столь явный интерес.) — Я хочу поговорить с Джанной и поблагодарить ее. "А еще узнать, какого черта она тут вообще забыла", — добавила я про себя. — Разумеется. Сантьяго! — сказал Аро, щелкнув пальцами. Сантьяго еще раз поклонилась, развернулась и повела меня, Эдварда, Карлайла и Эсме через лабиринт. — Ты видел Джанну? — спросила я, понизив голос. Чтобы мы могли идти, ему пришлось выпустить меня из объятий, но мы держались за руки. — Видел мельком. Нас не представляли друг другу, — прошептал он, — о чем ты хочешь с ней поговорить? — Она оставила мне эту одежду, немного еды и предоставила кровать, чтобы я могла выспаться — хотя я не уверена что кровать ее, не знаю, есть ли тут другие люди. — Только она, — сказал он. Сантьяго показала нам комнату, где я спала. Джанна была внутри, меняла постельное белье. Я жестом попросила Эдварда и его родителей подождать за дверью; Сантьяго безмолвно ушла обратно, вероятно ожидая, что мы сами сможем найти путь наружу, когда будем уходить. — Джанна? — обратилась я, не уверенная, настолько ли хорош ее устный английский, чтобы она понимала меня, насколько хорош ее письменный. — Привет, Белла, — отозвалась она, повернувшись ко мне с милой улыбкой, — я положила твои вещи в стирку, однако они еще не готовы. Хочешь, чтобы я выслала их тебе в Америку? У нее был акцент, однако достаточно слабый и милый, который совершенно не мешал понимать ее. Она подбирала слова быстро и уверенно, так что я предположила, что она работала с английским определенное время, даже несмотря на то, что это был не ее родной язык. — Нет, спасибо, — ответила я, — возможно, ты хочешь, чтобы я прислала тебе обратно эти? — я показала на юбку и футболку. — Они твои, — сказала она, положив свою руку на мою, — надеюсь, я положила тебе достаточно еды. Я обычно обедаю снаружи, так что смогла найти только немного закусок. — Все было отлично. Я пришла поблагодарить тебя, — сказала я, — спасибо за еду, записку, одежду и кровать — это как раз то, что мне было нужно после перенесенного путешествия. — Для меня это не составило труда, — заверила она меня. — А, кроме того, что приглядываешь за гостями-людьми, чем ты тут ещё занимаешься? — спросила я. Вопрос был весьма некорректным, лишь немного более вежливым, чем "Какого черта Вольтури нарушают свои же законы, держа тебя здесь?" — Нет, гости наподобие вас весьма редки, — ответила она, ничуть не смутившись, — я их представитель, которого Вольтури используют, когда нужно послать кого-то в условия, где их охрана будет слишком заметна, например, наружу под лучи дневного солнца, когда они не могут укрыться под мантиями. На мне еще стирка. Во все остальное время я сижу за стойкой секретаря, как вы уже видели, но на самом деле функций собственно секретаря мне приходится выполнять не так много, — она с улыбкой взъерошила свои волосы. — А как ты вообще получила эту работу? — спросила я. — Они же не могли написать объявление в газету: "Требуется представитель/прачка/секретарь для вампирской правящей семьи", и ждать серьезных откликов... — Не могли, — засмеялась она. — Я верила всем легендам, когда была маленькой. Они рассказывали о вампирах этого города. Я никогда не переставала думать, что они правдивы. И однажды я решила найти их. И нашла то, что искала. Ее улыбка была искренней, но в каком-то смысле закрытой. Она не хотела, чтобы я задавала слишком много вопросов. Не хотела рассказывать мне, что сподвигло ее на охоту за вампирами. Не хотела делиться историей о том, как убедила их нанять ее, а не убивать. Я медленно кивнула. — Мне пора домой, — сказала я, — отец, наверное, в ярости. Я всего лишь хотела поблагодарить тебя. И, если у тебя есть адрес электронной почты или телефонный номер… Мы, возможно, два единственных человека во всем мире, которые постоянно общаются с вампирами, — предложила я, как довольно жалкий предлог, чтобы оставаться с ней на связи. Мне была по большей части интересна ее жизнь, и в какой-то мере я за нее боялась. Она уже давно с вампирами и ее не съели; но определенно могли сожрать позднее, когда она им надоест. — Мы должны больше общаться. У Джанны в кармане ее расшитой узорами в виде листьев юбки оказалась маленькая записная книжка. Мы с ней явно родственные души. Она написала свою почту и телефон, предварив его кодом страны, вырвала страницу и вручила мне. — Я не всегда доступна по телефону, — предупредила она, — у меня ненормированный рабочий день, и иногда я занята внеплановыми делами. У меня есть доступ к компьютеру каждые три-четыре дня. Но мне было бы приятно поговорить с тобой, Белла. Я улыбнулась ей: — Хорошо, еще раз спасибо. Пока. И развернулась к Эдварду. — Пока, Белла, — отозвалась Джанна. Эдвард положил мне руку на плечи, пока я убирала в карман контактную информацию Джанны, и мы оба, ведомые Карлайлом и Эсме, пошли к выходу из здания. Как только мы вышли наружу и сели в машину, арендованную Калленами, чтобы добраться до Вольтерры (с тонированными окнами, чтобы нас не видно было снаружи), Эдвард передал мне телефон. — Предложи лучшую историю, если сможешь, но наша версия такова, — сказал Эдвард, — болезнь, которая у тебя будто бы проявилась, вызывает лунатизм и сбои в суточных биоритмах. Ты во сне вышла из дома и забралась в чей-то грузовик, свернулась там калачиком и уехала таким образом в Калифорнию. Тебя не заметили, потому что во сне ты накрылась брезентом, чтобы согреться. Проснувшись в одиночестве на стоянке, ты нашла заправочную станцию, одолжила четвертак, чтобы позвонить мне, потому что просить у Чарли денег на обратную дорогу ты постыдилась. Карлайл был в городе неподалеку на медицинской конференции, так что я послал его забрать тебя. Ты только что встретила его, и вы будете дома через двенадцать часов. Сейчас признаков болезни у тебя не наблюдается. Это была запутанная и нелепая история, однако у меня не было другого способа объяснить, почему я исчезла ночью из своей постели, пропала на два дня безо всяких уведомлений и сейчас еду домой в полной безопасности. Я покорно взяла телефон, позвонила домой и повторила все это вранье Чарли. Он отнесся к моему рассказу скептически, но я дала телефон Карлайлу, который все подтвердил (включая вздор про лунатизм) таким серьезным и честным тоном, что я сама почти поверила. Я взяла трубку обратно и сказала Чарли, что нет, я не запомнила номера грузовика. Он еще некоторое время торопливо что-то говорил, однако не был в состоянии что-то на самом деле сделать. Наконец он позволил положить мне трубку с хриплым "Я люблю тебя, Белла". — Я тоже люблю тебя, папа, — сказала я в трубку, — скоро увидимся, — и отключила телефон. — Хотела бы я рассказать ему все, — вздохнула я, положив голову Эдварду на колени. Когда не пристегиваешься, в машине гораздо свободнее двигаться. Эдвард погладил меня по волосам и ничего не сказал. * * * Способ, с помощью которого Каллены попадали на самолеты, был следующим: подвергнуться тактильному досмотру, после того, как они пройдут сканер, жалуясь на странное биоэлектричество. Когда это не совсем сработало, в ход пошли взятки в больших количествах и флирт с офицерами охраны. Эсме делала ужасно выразительные глаза, щебеча на итальянском с тучным охранником. Он, запинаясь, что-то ей отвечал, а потом махнул рукой, пропуская ее и наблюдая с уязвленным видом, как она присоединилась к снисходительно смотрящему на все это Карлайлу и поцеловала его. Мне пройти через охрану было куда легче: Эдвард нашел мой паспорт у меня в комнате, прежде чем выехать в Италию, так что от меня отшатываться охране не пришлось. Практически весь полет я провела в первом классе в объятиях Эдварда, что было куда приятней, нежели любой из моих предыдущих полетов. Отчасти еще и потому, что я могла есть все что угодно из того, что принесли Калленам, вследствие чего получила не один, а четыре небольших чизкейка. Однако был еще один напряженный момент, когда я описывала Эдварду процедуру проверки Аро моих способностей. — Он сказал Джейн попробовать, — прошипел Эдвард с таким яростным видом, какой я видела только тогда, когда он рычал на Джеймса. — Это не сработало, — поспешно добавила я, — ничего не произошло. Это реально выбило ее из колеи. Почему, что у нее за способность? Эдвард с такой силой стиснул зубы, что я подумала, что они могут треснуть. За него мне все объяснил Карлайл: — Талант Джейн можно назвать садистским, — произнес он мягким голосом, так, чтобы только я могла слышать его слова, — она может вызывать боль. Чистая ментальная иллюзия, не настоящая боль. Она ограничена только одним субъектом за раз и может работать только с теми, кого видит, но от этого она пугает не меньше. Тебе повезло, что у тебя иммунитет. — Ох, — выдохнула я. И в самом деле повезло. Я была готова влюбиться в свой талант. — Да, и еще был мальчик похожий на нее, не знаю его имени, его способности тоже на меня не подействовали. — Алек, — сказал Эдвард, наконец расслабив челюсть достаточно, чтобы вернуться к разговору, — он биологический близнец Джейн. Его способности во многом противоположные. Там, где она причиняет боль, он, наоборот, убирает — не только боль, но и все чувства вообще, включая ощущение себя в пространстве. Он может подействовать сразу на нескольких жертв, причем ему не требуется смотреть на них, однако его способность действует медленней. Это совпадало с тем, что я видела. — Джеймс упал, когда Алек посмотрел на него, — вспомнила я, — Думаю, трудно устоять, если не знаешь, где твои ноги. Эдвард кивнул с каким-то мрачным удовлетворением. — Что значит "la tua cantante"? — спросила я его, уводя тему от тех сил, от которых мне пришлось защищаться. — Это значит "твой певец", — ответил Эдвард, — так Вольтури зовут тех, кто пахнет так, как ты для меня, с их точки зрения твоя кровь поет для меня. — Это отвратительно, — заметила я. — Немного, — засмеялся Эдвард, — они думают, что напрасно я не съел тебя, рассматривая певцов как уникальный деликатес. Аро сказал, что никогда бы не поверил, что есть певец, чья кровь настолько притягательна, насколько он видел в моих воспоминаниях. — Он прочитал тебя, — у меня засосало под ложечкой. Мне не нравилась идея, что Аро узнал все о Эдварде… или обо мне, через глаза Эдварда. Я была осторожна, чтобы не упоминать о моих планах по захвату мира, но мне не слишком нравилось и то, что Аро теперь имел все воспоминания о том, как Эдвард целует меня, дарит подарки, несет через лес, охраняет меня. Аро не нравился мне и раньше; теперь он нравился мне еще меньше. Эдвард кивнул с мрачным видом, но без отвращения: — Это его стандартное средство для коммуникации, если обсуждается нечто сложное. А Марк вообще редко говорит, предпочитая просто передать все Аро и оставляя все разговоры ему. — Хорошо, что мое сознание защищено, — прошептала я, — хотела бы я, чтобы и твое тоже. Эдвард поцеловал меня в макушку: — Признаю, что мне не нравится то, что я не могу читать тебя, но я не против, если тебе это нравится, и доступа к тебе нет вообще ни у кого. — Хорошо, что ни у кого нет, — сказала я. — Если бы он был, тогда Аро решил бы заставить меня опустить щит. Но поскольку я не могу этого сделать, он знает, что незачем мне угрожать или что-то типа того — смысла в этом не будет. То, что я не могу выключить защиту — мое преимущество. Даже если бы я хотела впустить только тебя, сама возможность снять защиту была бы не очень хорошей идеей. Эдвард выглядел задумчивым. Обсуждение заглохло и вскорости перешло на другие темы: семья Денали и мысли о том, как они могут справиться с Дэвидом; с ними ли еще Лоран и как ему рассказать, что его ковен уничтожен; знания Джеймса о происхождении Элис и разработка планов послать ее в ту область, где она очнулась, чтобы отыскать ее в записях психиатрической клиники. (Мне не нравилось думать об Элис, запертой в психбольнице, особенно если ей в то время было меньше девятнадцати. Она была такой энергичной и, похоже, так наслаждалась окружающим миром, что это казалось беспричинно жестоким. И, прежде всего, ее видения были истинны — по крайней мере, в нынешней вампирской жизни. Я предполагала, что когда она была человеком, они вполне могли быть всего лишь галлюцинациями.)