Сухоцветы

      Моя жизнь не заладилась с самого рождения...       Мой папочка-омега был очень молодым и хрупким юношей. Его организм выдержал мое присутствие в нем всего семь месяцев, а я не спешил поворачиваться головой к выходу, так как думал, что время у меня ещё будет, поэтому смело игрался с пуповиной, обматываясь ею, как мог. В общем, с этой самой пуповиной вокруг руки и шеи я шёл к выходу в жизнь. Врач - наверное, ему я должен быть благодарен за то, что выжил - распутал едва живого и синюшного младенца, откачивая его несколько следующих месяцев в капсуле.       Папочка всё время был рядом, иногда мне кажется, что я помню его, смешанный с запахом лекарств и пропущенный через фильтры капсулы, аромат. Но это настолько маловероятно, что мне это, скорее всего, приснилось в более сознательном возрасте. В младенчестве я переболел всем, чем только можно было, а вот ближе к подростковому периоду мой организм решил болеть по-крупному. В тринадцать, когда запах омеги только должен был зарождаться, у меня обнаружили внушительную опухоль в щитовидной железе. После операций и терапии, мой гормональный фон ушел далеко и глубоко. Запах так и остался наполовину детским, только стал более жестким и сухим, - так говорил мой отец-альфа, ибо сам себя я чуять не мог. В шестнадцать, когда у всех омег начиналась течка, я рыдал в своей комнате, закрываясь от отца-альфы, из-за того, что тот своими разговорами делал только хуже, считая, что это пустяки. Папа защищал меня в меру своих возможностей, пытаясь объяснить ему, что для меня, как для омеги, очень важна течка, даже для здоровья. В мои семнадцать заболел и быстро угас папочка-омега - отец тогда горевал, наконец, дав мне понять и увидеть, насколько сильно он любил своего омегу и как сильно любит меня и доверяет мне, ведь я был единственным, кому он позволил видеть свои слезы.       После смерти папы, мы с отцом стали ближе: уехали из родного города и купили две небольшие квартиры в соседних домах. Потёк я ближе к двадцати. Течка была болезненной, казалось, что я отдам душу Богу, но до этого не дошло. После, врачи говорили мне, что родить я смогу, но нужно будет быть крайне осторожным, и весь срок беременности провести в больнице и всё подобное... Но, видя сочувственные взгляды женщины-омеги, которая осматривала меня, я понял, что шансов у меня не так много. К чему я все это вспомнил?       А-а-ах да, просто Бетани в очередной раз напилась и рассказывала мне о своей тяжелой судьбе.       Бет знала, что я много болел и про папочку тоже, но про мою половую принадлежность я предпочел ей не говорить, наверное, потому, что не любил жалости и не хотел этим делиться. За те почти пять лет, что я общался с Грайв, она показала себя хорошей подругой и самой что ни на есть омегой. Она была хрупкая, с большими наивными глазами, пухлыми губами и аппетитным формами, так что спасать её во время тяжелых течек было совершенно не противно. Странно, но не отвратительно. После одной из первых таких ночей с Бетани, я сидел в баре и потягивал виски, когда меня окружил совершенно невероятный запах: острый и пряный, окутывающий и вбивающийся в самые глубины осязания. Альфа стоял рядом со мной и, глубоко вдохнув, повернулся ко мне. Я пах Бетани и, скорее всего, именно из-за этого со мной случился лучший секс в моей жизни. Мы едва успели представиться друг другу, как оказались в кабинке туалета, а натянув презерватив, уточнили, что оба из нас старше восемнадцати. Когда он кончил, я, как ни было бы мне стыдно, попросил оставить узел во мне, чтобы почувствовать каково это.       Секс и вязка с Майком стоили всего. Всего, что я имел в этой жизни. Я готов был душу продать ради повторения, пока не понял, что такому завидному альфе не нужен недо-омега. А так как мальчиком я был всегда умным, то понял это уже через день. Оставалось только вспоминать о той ночи и вздыхать.       Через полгода после того случая в клубе, меня пригласили работать мужским парикмахером в один из самых популярных салонов в центре города, куда ходили альфы и омеги из соседних офисных центров в обеденный перерыв. И это стало моей наградой... и моим наказанием. Раз в три недели к нам приходил этот альфа, со временем он стал выбирать только мои дни, так как ему нравилось, как я выстригаю ему виски. Он много говорил со мной во время работы, а я старался поменьше дышать, а через полгода нашего постоянного общения, он стал пахнуть омегой. Я представлял его омегу очень красивым и хрупким, с большими голубыми глазами и белыми кудрями, таким же милым и красивым, как его запах роз и ванили. Я даже ненавидеть его не мог...       В какой-то момент Бет почти пропала из моей жизни, так что наши совместные походы по магазинам с одеждой или за продуктами, на неделю, закончились. Только позже, когда она вошла в колею, она объяснила, что заняла должность редактора в одном небольшом журнале. Так же она поведала мне про женщину-альфу, с которой ей бы очень хотелось, но не светит. Тогда я убеждал её, что она лучшая, о ком альфа может мечтать, и я не врал, ведь она была красива, умна, с цепким умом и четкими представлениями о дальнейших целях в жизни и работе.       И вот мне двадцать пять, моя жизнь состоит из еженедельного ужина с отцом, работы каждый нечетный день, подруги, которая теперь, как минимум один день в неделю, забирает к себе, вот и все. Хотя, кому я вру, ещё моя жизнь - это сплошной ком разочарования в себе и своей удаче, в своем организме, ведь самый красивый, сильный и великолепно пахнущий альфа, кажется, собирается жениться на другом омеге. Мои дни, чаще всего похожи друг на друга, но вот в день рождения происходит что-то поистине странное.       День моего двадцатипятилетия выпадает на рабочий день. Бет зашла ко мне, вручила мне в подарок очень красивое кольцо, о котором я ей столько рассказывал. Так как золото я не слишком люблю, то серебру рад, как настоящий омега. Бет что-то продолжает желать мне, много говорит, но я перестаю её слушать, так как в дверь заходит Майкл и направляется ко мне. Бетани, увидев мою реакцию, только усмехнулась и отступила, чмокнув меня в щеку.       - Ой, надеюсь, я не помешаю, – за его широкими плечами, я замечаю хрупкого, на вид лет шестнадцати-восемнадцати, омегу с большими серыми глазами; русые кудри делают его похожим на Херувимчика, а скромный румянец доказывает его сходство с ангельским родом. – Прошу прощения, Нейтон, я не записывал ни себя, ни его, но у нас очень важное мероприятие на носу, а он весь лохматый, помоги пожалуйста. – Ну, конечно, судьба не могла не посмеяться надо мной в мой праздник – Майкл привел своего жениха ко мне стричься именно сегодня.       Альфа заглянул прямо в глаза, стоя непозволительно близко, от чего у меня затрепетали крылья носа, и жар стал подниматься, сосредотачиваясь на шее и щеках. Я понимал, что могу выказать реакцию не свойственную бете и отвернулся.       - Да… - я прочистил горло, стараясь звучать убедительно. – Да, конечно, садитесь, молодой человек, и выберите что-то из журнала или скажите, что вам нравится на словах, – ком собрался в горле, но злиться я не мог себя заставить, до того этот омега был хорош и подходил по мере своей идеальности альфе, что я мог только позавидовать.       Майк кивнул мне, улыбаясь широко, и пошел прочь, наверное, опять на работу. Мальчик показал пару фотографий и притих, смотря на меня через зеркало, будто хотел заговорить, но не знал как.       - Волнуетесь перед важным мероприятием? Расслабьтесь, с вашей красотой вам не должно ничего помешать. – Парень покраснел ещё гуще и стал сжимать парикмахерский фартук.       - Майкл… Он всегда требует, чтобы я ходил с ним, а я дома хочу посидеть иногда, - заговорил мой новый клиент тонким капризным голосом, от чего сомнений в его возрасте появлялось всё больше. – А в остальном он, конечно, идеальный, видели какой красивый, широкоплечий, у-у-у-ух, мечта, а не альфа. Правда?       Я мог только пожать плечами и улыбнуться парню всё через то же зеркало. Омега рассказывал мне про Майкла, восторженно и влюбленно, так что я понял, что мне даже не стоит мечтать об этом мужчине.       После стрижки омега ушел, совершенно довольный, вприпрыжку направившись на выход, а я устало плюхнулся в кресло и тер виски, стараясь унять головную боль и пульсацию. Работа текла вяло, а часы тянулись медленно, так что до конца смены, я больше напоминал вареный огурец, как по виду, так и по ощущениям. А мне ещё нужно было устроить праздник для отца, да и коллектив угостить шампанским.       Через пару недель я отпросился с работы на три дня - именно столько я мог быть нужен Бетани - и к утру, как мы и договорились, я прибыл к ней и, услышав всё, что произошло с ней прошлой ночью, сначала поздравил, а потом посочувствовал, ведь это могло оказаться одноразовой «акцией». И, как бы девушка не пыталась убедить меня, что её не волнует даже если это был просто секс, я слишком хорошо знал её. Ведь, не смотря на то, что она считала себя просто похотливой омегой без принципов, я видел, что в свою альфу она влюблена точно так же, как я в Майка.       Весь день мы общались, ели мороженое и смотрели кино, а к вечеру кто-то постучал в дверь, и я пошел открывать, хотя мы уже готовились к постели. Альфа оказалась настоящей АЛЬФОЙ и отреагировала на вторжение на свою территорию совершенно правильно, так что мне оставалось только ретироваться и оставить их вдвоем, а там, их сущности все решат за них.       Когда Бет вызвала меня, я был у отца, благо это не так далеко от её квартиры, так что я предпочел бежать, ведь такого тревожного голоса у Бетани ещё ни разу не слышал. В моей голове роилась куча мыслей, от грабителей, до бешеной альфы, которая избивает её, но я ни на секунду не останавливался. И как я потом понял, я спешил не зря. Блондинка стояла напротив моей Бет с разбитой бутылкой, явно намереваясь вколоть острое стекло омеге в горло.       Я не знал, что нужно говорить в таких случаях, время замедлилось и в моей голове пролетали тысячи вариантов, от угроз, до монологов о любви, а потом я начал говорить, сам не осознавая, что именно говорю. Видимо, я попал в цель, так как блондинка опустила «оружие» и уткнулась в плечо носом. Уводя девушку, я чувствовал её дрожь, а потом она разрыдалась, прижимаясь ко мне всем телом, рассказывая, как добивалась своей альфы, как добивалась доверия её сына, как ссорилась с семьей за эту альфу. И что, в итоге, ей предпочли течную дырку. Спустя пару часов мы пили виски в баре, сетовали на судьбу и сошлись на том, что альфам лучше с омегами, особенно таким хорошим как Майкл и её бывшая.       Крис оказалась прелестной девушкой, покладистой и умной, знала несколько языков и умела держать себя в обществе ровно так, чтобы её статус беты не ущемлял её прав и возможностей. Так как Бет была занята новой семьей, я не считал чем-то зазорным видеться с Крис и обсуждать с ней проблемы или радости, книги или шоколад, путешествия и музеи.       Спустя некоторое время, Крис, будучи у меня на работе, увидела, как я себя веду при Майкле и поняла, что это «тот самый Альфа», как она называла его, будто не знала имени или, словно его имя нельзя называть. Она давала какие-то советы, которые я не хотел слушать, расписывала мне целый план по завоеванию альфы, но я опять не слушал её. Понимая, что в восемнадцать я ещё мог поступить эгоистично и попытаться завоевать его, но теперь я понимал, что шансов подарить ему наследника всё меньше. А наказать своего любимого альфу семьей без детей я не мог. Это, учитывая, что он, для секса, должен был бы на меня посмотреть. И, насколько я видел в зеркале, смотреть было не на что: каштановые волосы, вьющиеся, отпущенные до ушей, карие глаза, обычные брови и обычные ресницы, тонкие губы, острый кадык, худощавое телосложение. Единственное, чем я по праву, мог гордиться – это мои плавные движения, которые я приобрел, работая парикмахером.       - Дурак ты, я бы уже давно вцепилась в глотку его омеге и вырвала бы его из вонючих похотливых пут, – Крис попивала молочный коктейль в кафе напротив моего салона, куда пригласила меня пообедать.       - Да, я уже видел, как ты вырываешь альфу из лап омеги, я бы не хотел стать таким персонажем. Ведь я желаю ему добра и большой семьи, только, было бы не плохо, чтобы он приходил ко мне до конца моей жизни, – я говорил обычным тоном, да и незачем было шептать, ведь мы были вдвоем, а Крис насупилась, смотря куда-то за мою спину.       - Ой, здрасте, а я хотел к вам записаться, но я не вовремя, я уже понял, у вас тут какой-то интимный разговор, – омега Майкла покраснел и опустив глаза в пол, улыбался своей очаровательной улыбкой, не смея поднять на меня глаз.       - Я с радостью запишу вас, – я назвал ему свободные даты и время и, попрощавшись, снова повернулся к Крис, которая сидела, удивленно рассматривая, будто видела впервые.       - Насколько я поняла, это тот самый омега? Который, предположительно парень или муж твоего альфы? И ты так мило с ним? То ли ты тупой, то ли святой, ей Богу. – Девушка потерла виски и усмехнулась. – Странный ты, конечно.       Обед закончился и, мне предстояло вернуться в салон, где, буквально через полчаса, я должен буду стричь Майкла. Перед альфой у меня был маленький непоседа, которого нужно было задабривать чем-то сладким, чтобы сидел ровно, так что я пообещал ему круглый леденец-спиральку и стал стричь. Малыш любил поболтать и рассказать мне, что нового в его жизни произошло, его нянь-бета умильно подтверждал его слова, иногда журил за вранье, и, в общем, казался очень приятным мужчиной.       - А еще, Нейтон, папа вчера с па-ра-шю-том прыгал, он был та-а-ак высоко. Я видел какого цвета его парашют, но он, как маленький жучок, с неба спускался и становился всё больше. А ещё я боялся, что вдруг он перестанет увеличиваться и приземлиться маленьким, и будет у меня папа моего роста, думаю, он бы очень расстроился.       Я вручил ребенку его приз и улыбнулся няне, Карл - как звали малыша - взял няню за руку и помахал мне ручкой, послав воздушный поцелуй. А ещё сказал мне очень милые слова: «Ты только не женись ни на ком, я вырасту и сам на тебе женюсь, а то уже даже мой нянь хочет с тобой погулять, ты не соглашайся. Я же лучше». У меня было небольшое опасение, что нянь действительно говорил что-то про меня ребенку, но, даже если я погуляю или, о боже мой, пересплю с этим бетой в течку - мир не рухнет.       - Какие у вас очаровательные женихи, – прозвучало за моей спиной. – Есть где-то список или рейтинг? Я бы записался, – Майкл улыбался, судя по голосу, а я, впрочем, как и всегда, когда он находится ко мне так близко, растерялся.       - И вам доброго дня, Майкл. Нет, рейтинга нет, я верен одному, – мужчина рассмеялся и, рефлекторно пригладил волосы. Его смех был для меня музыкой и я, невольно, тоже заулыбался. – Рад, что смог поднять вам настроение.       - Ох, ещё как поднял. А жаль, я бы записался. Потом бы устроили рыцарский турнир, а я очень старался бы победить. – Я так и представил альфу на коне, с пикой, в доспехах, который старается сбить всех конкурентов с их лошадей, а моего самого младшего жениха подкупает конфетами. Правда потом я подумал, что сбивать-то будет совершенно некого, останется только подкупить ребенка.       - Не думаю, что вам бы пришлось долго бороться за бету. – Я кивнул и застегнул на нем парикмахерский фартук, стал смачивать и расчесывать его волосы, аккуратно и нежно, приглаживая пряди.       - За бету, возможно, но я просто уверен, что вы не бета. – Он смотрел через зеркало на меня, а я старался оставаться спокойным, хотя сердце пропустило удар, а затем стало выбиваться из грудной клетки.       - А я думаю, что моя половая принадлежность не влияет на качество моей работы. – Альфа перехватил моё запястье и уткнулся в него носом, шумно вдохнув, тут же отпустил и снова сел ровно. Мое сердце, с еще большим энтузиазмом, стало отбивать чечетку по грудной клетке, так что пришлось пару раз глубоко вдохнуть, как я думал, чтобы успокоиться. Но мои омежьи мозги совсем не учли того, что я вдохну вместе с кислородом запах альфы, который сводит меня с ума.       Однако я был бы не я, если бы не продолжил работу, благо, осталась только челка и укладка. Альфа усмехался все это время, будто его забавляло наблюдать за мной и моими мучениями, а мне только и оставалось, что выполнять свою работу и стараться не дышать. Не дышать, потому что я чувствовал совсем нехороший и острый зуд между ягодиц, меня бросило в жар, а значить это могло только одно – течка вот-вот начнется. И если раньше я мог бы продолжать работать, то сейчас чувствовал, что умру, если не доберусь домой. И, если Майкл не врал и правда чувствовал мой запах, то его почувствуют и другие, может, набрасываться и не будут, но приятного, все равно, мало.       Когда я закончил укладывать причёску альфы, я почувствовал первые капли на белье. Блокаторы мне были противопоказаны, так как вредили, мало того, что здоровью, так и гормональным препаратам, которые я пил, так что мне нужно было отправляться домой. Майкл снова шумно вдохнул и стал сдергивать с себя фартук и вставать. Я был испуган, растерян, и что самое ужасное – крайне возбужден. Такого со мной ещё не случалось. Я никогда не чувствовал этого жгучего желания, чтобы во мне было что-то горячее и огромное. Обычно течки проходили почти сухо и, чаще всего, хватало просто дрочки. Пока альфа рассчитывался и записывался на следующий сеанс, я выскользнул через внутренний двор и побежал. Общественный транспорт был мне противопоказан, бежать до дома было далеко, около пяти километров, если точнее. Но мне ничего больше не оставалось, так как промокли не только трусы, но и брюки тоже. Дыхание сбивалось из-за бега, но, кажется больше из-за перевозбуждения, в боку кололо, пот лился ручьем, а выглядел я, наверное, крайне жалко.       Через минут двадцать, может тридцать, а может и весь час, я не знаю сколько, так как ощущение времени стало таким же размытым, как и весь окружающий мир, четким осталось только желание, чтобы мне вставили по самые яйца и трахали как… Впрочем так трахают, наверное, всех омег во время течки, так что сказать «как шлюху» было бы глупо. В общем, я был дома так скоро, как смог там оказаться. Мне совершенно не хотелось оставаться одному, но звонить отцу, с которым мы в товарищеских отношениях, но не ближе, не хотелось.       Бет беременна, да и не знала, что у ее друга беты может быть течка. А Крис, эх, Крис, ей я точно не хотел раскрывать свой секрет, ведь для нее омеги - это грязные существа. Но в моей жизни теперь двое знают мой секрет, и это не дает мне покоя. Как долго он чует меня? Почему сказал только сейчас? Что думает по этому поводу?       Однако мой организм напомнил мне о себе болью в паху, так что мне пришлось дойти до ванны, включить кран и раздеться. Каждая клетка тела дрожала от любого прикосновения, член истекал смазкой, о дырке даже говорить не стоит. Столько смазки у меня не было никогда, впрочем, как и такого возбуждения. В моем арсенале был не такой уж большой выбор, так что я взял самую большую игрушку и лег в воду, прикрыв глаза и представляя Майкла.       Вот он подходит ко мне у моей входной двери и говорит: «Попался?» Прижимает меня к стене и сжимает ягодицы, впиваясь в губы поцелуем, кусает меня и, нащупав влагу на брюках, усмехается и вталкивает меня в квартиру. Запирает дверь и нагло дергает ремень и пуговицу на брюках, расстегивает ширинку и сжимает мой член крепко, давая понять, что поблажек я сегодня не получу. Я стону ему в ухо, пытаюсь поймать его губы и получаю короткий поцелуй. «Ну покажи мне, малыш, как сильно ты хочешь меня», - командует он и давит на мое плечо, несильно, но настойчиво. И, как бы я не изнывал от желания, я становлюсь на колени и, трясущимися руками, расстегиваю его ширинку. Теперь у меня текут слюнки от того, что я хочу его как можно быстрее в себя, всего в свой рот и горло. Я вбираю его в рот и стону сам, от осознания того, что это именно его член, а потом заглатываю его в горло, стараясь уместить его в себя весь, начинаю двигать головой, руками сжимая его бедра. Он стонет, а его стоны это лучшее, что я слышал в своей жизни. Но он не дает мне долго наслаждаться собой, поднимает и относит на кровать, избавляя от остатков одежды по пути. Он укладывает меня и нависает надо мной, усмехаясь своей фирменной ухмылкой. Вводит в меня сразу два пальца и снова не дает себя целовать, а я извиваюсь и насаживаюсь на его пальцы, умоляя взять меня быстро и резко, и трахать меня так глубоко и быстро, как он может. Он заставляет меня умолять, и я делаю всё, что он хочет, лишь бы он все же сжалился и вставил мне. Но он ждет, ждет, пока я не перейду на жалобный скулеж и тогда, вытянув из меня уже четыре пальца, входит в меня. И продолжает мучить меня своей неспешностью, пока я не начну двигаться сам, пошло выстанывая его имя. Шепчет мне на ухо, что не думал, что я такая «течная похотливая сучка», а я лишь киваю, стараясь толкнуться на него еще сильнее, получить его еще глубже, растворить в себе. Вскоре его не хватает на то, чтобы продолжать игру, он подхватывает меня под бедра и начинает насаживать на себя быстро и глубоко, входя в меня резко. А потом кончает в меня, а его узел распирает меня так сильно и приятно, что я кончаю вслед за ним.       Кончил я, так и не притронувшись к члену, лежа в воде, и понимая, что это еще не конец, а только самое начало течки. Спустя пару часов кто-то настойчиво стучал в дверь, пришлось надеть халат, прикосновение к ткани будоражило нервные окончания, заставляя меня вздрагивать. За дверью стояла разъяренная Крис и, увидев меня, влепила мне увесистую пощечину. За что, я спрашивать не стал, да и не успел бы, так как она начала говорить тут же.       - Ты, рассказал мне все о детстве и папе омеге, об этом альфе, о своей подруге, которую я всей душой ненавижу… - она старалась выровнять дыхание, судя по которому, она бежала на мой этаж пешком. – Но забыл упомянуть такую мелкую деталь, как то, что ты омега. И узнаю я это от альфы, которому решила вправить мозги и объяснить, что беты тоже достойны внимания       Крис снова перевела дыхание, толкнув меня плечом, прошла на кухню. Вернулась она уже со стаканом воды и пила его понемногу.       – Ну, ты, конечно, мудак. Теперь я понимаю, как ты с той… общаешься. Вы, наверное, стоите друг друга, но не думай, что отделался от меня просто так. – И тут она впервые посмотрела на меня прямо, видимо первая волна гнева улеглась. – Ты чего бледный-то такой?       Спустя пару секунд до девушки дошло, она подошла ко мне и обняла за плечи, лепетала что-то, что не должна была так со мной себя вести, а я стоял и улыбался. Улыбался тому, что она пыталась вправить мозги Майку, что этот великолепный альфа чует меня, а еще количеству той влаги, которую производил мой организм. А значило это только одно – я понемногу нормализую свой гормональный фон, что, в свою очередь, значит, что я могу быть нормальным омегой, может, даже рожу ребенка. От мыслей о ребенке я и разрыдался, а Крис, продолжая меня обнимать, повела меня к кровати.       - Родной, мне кажется, что тебе лучше остаться дома на пару дней, омегам же можно брать выходной на дни течки. – Я был бы очень рад этому выходному, но отца обманули с зарплатой за несколько месяцев на прошлой работе, так что мы сейчас не могли позволить себе не работать.       - Не могу, мне нужно туда, надену, как их, прокладки, да хоть памперс, но мне нужно работать, я итак бортанул нескольких клиентов сегодня.       Крис ушла почти в полночь, а я мучился почти всю ночь без сна и утром выглядел ужасно. После душа я надушился самыми крепкими и стойкими духами, положил их в сумку, оделся посвободнее, и надел прокладку, взяв пачку с собой. Работа шла более-менее спокойно, особенно, пока моими клиентами были беты и омеги. Раз в час я выходил в душ, смывал с себя пот и феромоны, чтобы не привлекать внимания, снова сбрызгивая себя духами, и выходил в зал. Сотрудники салона, конечно, не могли не заметить, но никто с расспросами не лез и на этом спасибо.       Ко мне привели еще одного ребенка, по нему было сразу видно, что это маленький альфочка, причем жестко воспитываемый. Он важно сел в кресло, держал спину ровно, на своего спутника не смотрел и молчал. Его, судя по всему, отец альфа давал мне указания по поводу стрижки, а я глубоко дышал и, фантазия унеслась в, далеко неприличные дали. Одернув себя, я приступил к стрижке, пообещав ребенку конфету после всего. Альфа смотрел на мою работу через зеркало, но иногда мне казалось, что взгляд его соскальзывает ниже и останавливается на моей заднице, но, я надеялся, что это течка играет со мной злую шутку, подбрасывая такие ощущения. Ведь, если это не так, то я становлюсь привлекательным для альф, а это не сулит ничего хорошего омеге в течку.       - Вильям, то, что ты расстался со своим омегой, не значит, что ты должен пялиться на других. – Рядом с отцом моего маленького клиента материализовался Майк, который зло смотрел на меня через зеркало, а я старался не замечать ни его, ни его друга, а тем более их запахов.       Мальчик заулыбался через зеркало, увидев Майкла, заерзал и перебирал ручками под фартуком. Я постарался закончить как можно скорее, чтобы не томить ребенка, а еще я задавался вопросом, что же здесь делает Майкл, ведь я подстриг его вчера, даже уложить успел. Опустив табурет, помог ребенку спуститься на пол и направился в ванну, но не дошел. Мое запястье было скованно чужой рукой, так крепко, что я решил даже не пытаться вырваться.       - Ты с ума сошел в течку на работу выходить? – Я сжал челюсти, меньше всего я хотел услышать это от него, а тем более понять, что я не так соблазнительно пахну, чтобы он напал и вытрахал меня, как свою собственность.       - Думаю, вы перепутали меня с кем-то, у бет не бывает течек. – Я решил стоять на своем, надеясь всей душой, что он либо поверит, а что еще лучше – не поверит и утащит меня, заберет меня от всех проблем и издевок судьбы. Но я не принцесса, а он не рыцарь, да и жизнь моя совсем не сказка, да и работать нужно кому-то.       - Как ты достал меня. Я чую тебя, неужели не понимаешь? Через эти духи, через запахи всех альф и омег, которых ты обслуживаешь на работе, чую. – Он сжал мою руку сильнее и придвинулся, а я готов был упасть на пол от слабости в ногах и возбуждения. В горле пересохло, задница стала истекать так, как не текла до его прихода, сердце трепыхалось, стараясь вырваться и попасть в его карман, чтобы быть ближе к любимому.       - А вы… Не имеете никакого права… - как же тяжело мне давалось каждое слово, еще и язык стал прилипать к небу от сухости во рту. – Никакого права приставать ко мне, когда вас дома ждет другой омега. Или вы уже поженились и ждете ребенка и, пока ему нельзя, решили позабавиться со страшненьким и невзрачным, прямо как его запах омегой? – Никогда я не думал, что скажу такое кому-то, тем более, ему, но течка творит с омегами страшное. Хотелось рыдать и бежать, а еще броситься к нему на шею или встать на колени и прямо тут начать ублажать его.       - Какой же ты придурок. Тот омега… Да твою мать, это мой кузен, я привел его к тебе, чтобы он тут рекламу мне устроил. Потом у меня было много работы, и я решил, чтобы информация в тебе усвоилась, так как времени совсем не было. А вчера я хотел пригласить тебя на ужин, но ты сбежал, и пришла твоя подруга, кричала и материлась на чем свет стоит, что мы, альфы, офигевшие, не ценим влюбленных бет, а дальше я не слушал. Только сказал ей, что ты не бета. – Я слушал его, пытался стоять ровно и не тереться об него, а потом я понял про кузена. Через пару секунд про Крис, а потом я уже не мог думать.       Я был прижат к двери в ванну, Майк уткнулся носом в мою шею и вдохнул, возбуждая меня своим дыханием еще больше. А потом он выдохнул и я пожалел, что мы не дома, так как чуть не застонал. Мужчина сжал мои ягодицы и, чуть приподняв, прижал мой пах к своему. Тут я почти запищал от восторга, так как его член стоял колом, на меня, НА МЕНЯ. Я мог об этом только мечтать, а теперь это происходит, вот он совсем близко ко мне, нюхает и прижимает.       - Поехали к тебе? – Его голос выдернул меня из моих восторженных мыслей, а я только послушно кивнул и позволил вести себя туда, куда он хочет. К машине он шел широкими быстрыми шагами, а я бежал за ним, так как мою руку он, до сих пор, не отпустил. В машине я назвал ему адрес и старался держать свою задницу на весу, чтобы не испортить сиденье, а он на это лишь усмехнулся и пожал плечами.       - Пятый этаж,– все же смог заговорить я и снова сдался на его милость. Майк дышал глубоко и коротко, думаю, что возбужденно. У двери он не выдержал и вырвал ключ из моих непослушных рук, зарычал и открыл дверь сам, толкая меня внутрь и бросая ключи где-то у тумбочки.       А потом… А потом он прижал меня к себе и поцеловал. О таком я даже не мечтал, он целовал меня так, будто готов съесть меня. Он задавал вопросы по поводу расположения комнат, а я жестами показывал, но я даже не помнил, правильно ли показываю, я хотел, чтобы он скорее вошел в меня. Мы оказались в ванной, увидев моего вчерашнего «партнера» фиолетового цвета, он бросил его в раковину и стал сдергивать с меня футболку, брюки я расстегивал сам, стараясь избавиться от одежды как можно скорее, но на трусах я замялся, смутившись. Хотел помочь ему раздеться, но ему помощь была не нужна, так как рубаху он снял через голову, не заботясь о ее будущем внешнем виде, а брюки были плевым делом. А потом я лишился последней части гардероба, а вместе с моими трусами и белье альфы упало на пол. Его член был прижат к животу, мне даже казалось, что крупная венка на нем пульсирует, но любоваться мне долго не дали. Холодная вода отвратительно холодила кожу, а теплые руки мужчины согревали меня. Он обмывал меня, нежно водя по чувствительному телу мылом в ладони, а я без разбора пытался гладить его везде, куда доставал, ведь он был передо мной. Весь мой и весь голый, я старался не думать ни о чем, кроме этого и даже не сразу понял, что он ввел в меня палец. Он какое-то время сводил меня с ума пальцами, а потом, наспех вытерев меня, поднял на руки и понес в спальню.       - Я… Когда? – мысли смешивались от возбуждения и я не мог задать вопросы, которые меня волновали еще пару часов назад. Сейчас, правда, они отступили на задний план, давая дорогу желанию.       - Всегда чуял тебя. – Ответил он на мой незаданный вопрос, опустил меня на кровать и стал медленно и неспешно растягивать меня, заставляя прогибаться и стонать. Мне казалось, что сейчас в меня можно бейсбольную биту вставить, а не три пальца, но он не спешил.       - Давай же, Майкл… Я не могу больше, – я скулил и кусал свою руку, когда пальцы мужчины задевали простату, или пальцы второй руки сжимали мои соски, после мочку уха. А потом он склонился к моему плечу и вытащил пальцы из меня, снова заставив меня скулить.       - Малыш, скажи мне, что у тебя есть презервативы, иначе я просто повяжу тебя и будешь стричь меня пузатым. – Я распознал только два слова и это были «малыш» и «презерватив», протянул руку в направлении тумбочки и, не выдержав, вставил в себя свои пальцы, начав ими активно работать, так как желание жгло изнутри. – Ты посмотри, какой торопыга, – он смеялся тихо, надевая презерватив и дернул мою руку на себя, взял влажные пальцы в рот и посасывал их, входя в меня, что выглядело безумно пошло и возбуждающе.       Я чувствовал этот крупный, выгодно изогнутый вверх, член. Боль, конечно, никуда не девалась, но я смог побороть желание отпрянуть и стал пытаться ногами придвинуть его к себе ближе, насадиться как можно сильнее, почувствовать его полностью в себе, своим. Майкл стал медленно двигаться во мне, распирая влажные стенки, касаясь каждой чувствительной точки внутри и снаружи меня, склонился к уху и провел по нему носом, а потом жарко зашептал мне в ухо.       - Думаешь, я не узнал тебя? Тогда в клубе, ты был… Слишком горяч и отдавался так самоотверженно, что я точно не смогу забыть. А потом я увидел тебя в салоне и мечтал разложить твою худосочную задницу прямо на твоем рабочем столе или кресле, а можно и в ванной. – Пока он шептал, я стонал, а его бедра придвинулись вплотную к моим и начали такой сладкий и желанный обратный путь. – Как же я мечтал тебя выебать, я даже не могу сказать иначе, это не желание секса или овладеть омегой, а желание втрахать тебя в постель, пол или стену, чтобы ты не мог ходить пару дней и всё это время боготворил того, кто с тобой это сделал.       От его слов я чуть не кончал, но держался из последних сил, чтобы это продлилось как можно дольше. Альфа же не дал мне никаких шансов, найдя выгодный угол, а рукой сжал член, поглаживая головку и лаская меня, чуть ли не в такт движениям. И, чего и следовало ожидать от неопытного омеги, я кончил, а Майкл двинулся еще пару раз и последовал за мной. А узел начал раздуваться, выжимая из меня остатки сил, спермы и стонов. Майк что-то еще говорил, но я слышал его, словно через толщу воды, так что просто позволил себе наслаждаться болезненными, но от этого не менее приятными ощущениями от узла.       Утром Майкл заботливо покормил меня, сказал оставаться дома, а перед самым выходом, чтобы у меня не оставалось сомнений в его намерениях, взял меня снова. После полуденного сна я написал Бет и пообещал зайти через пару дней, ведь нужно поделиться с подругой радостью.