Кровь на моих руках

Лифт. Парадная. Скользкий надраенный пол. Ресепшн. Дверь. - Вызовите скорую, Каюки-сама нездоровится, - решительно продвигаюсь на выход. Туловище Широгане болтается на том плече, которому сегодня повезло чуть больше. Задницей вперёд. Выглядит это всё… - Никайдо-сан!.. – окликает кто-то, кого я не вижу и видеть не хочу. Если по дороге из офиса домой вам приходится расшвыривать любопытных собак и охуевших блоггеров - значит, это не ваш день. Закройте глаза. Досчитайте до десяти. Глубокий вдох. "Опустите пистолет," - продолжаю мысленно эту цепочку. В итоге, марафон от лифта до парадной обошелся мне в двенадцать лишних минут. К счастью, Лин вернётся не скоро. И, кажется, кто-то не слишком-то любит ходить пешком... Входная дверь. Замок. Кое-как захлопнув дверь носком, скидываю это чучело на ковер. Падаю сам. К черту всё. - Ну Акира-ку-у-ун! – раздается под боком, обиженное, ожидаемое, чертовски уместное. - До кровати было два шага!.. - Закрой рот. Я в ванную. До смерти хочу в ванную. - Если через час не вернусь, считай, что я умер от счастья. Счастье – это когда не видишь своих колен от пара, густого, как скисшее молоко. Не слышишь, как звонит телефон от шума воды. Не чувствуешь запаха одноразовой потаскушки на собственном белье. Счастье – это… - Сделай себе кофе… Залезь в бар… В общем, чувствуй себя… «Как раньше» - заканчиваю про себя, заползая на второй этаж. Вода ударяет сверху мощным потоком, и я ощущаю каждый порез на своей свежевыбритой роже. Больше всего на свете мне нужен сейчас аспирин и два глотка «Хеннесси». Лениво выкручиваю горячую до предела, думаю: а ведь стоит протянуть руку, и в ней окажется пузырёк с метадоном, закатившийся под ванну на прошлых выходных. Да или нет? Да. Сквозняк. Банная занавеска липнет к ногам. Каждый грёбаный синий дельфин так и норовит ткнуться в меня холодным боком. Это все Лин. Она и белье себе подбирает с этими тварями - если у неё женские дни или просто нет настроения. Когда вижу это на ней, у меня падает, решительно и надолго. Чувствую себя педофилом. Сквозняк обдает спину, это значит, что кто-то не удосужился запереть дверь и стоит сейчас прямиком за занавеской. Широгане. - Жди своей очереди, - говорю, не поднимая век. - Два часа, Акира. Я безгранично счастлив, что ты еще жив. Но на всякий случай: помнится, неподалёку отсюда был храм – заказать карицуя... Два часа, мать твою??? - Я буддист, - отнекиваюсь. Сквозь воду слышу, как на кафельный пол валится тяжелая ткань. Бряцает пряжкой ремень. Возня. Ему что, так неймётся? Откуда у него только силы есть после всего?.. - Широгане, - зову, понизив голос. - Мм? - Если ты так намекаешь, что твоя задница уже зажила, то я не в настроении. Занавеска отдергивается, и я сталкиваюсь с ним лицом к лицу. - Мечтай, - томно улыбается и грубо отпихивает меня назад. Координация после таблеток никакая, меня размазывает по стене. Пара секунд, чтобы вернуть фокус. А он уже занял моё место под душем, блаженно жмурясь под струями воды и мурлыча что-то себе под нос. - Хамло ты, а не король, - выдыхаю с наигранной усталостью. Хотя какое там к черту притворство? Хм... Волосы ниже плеч, узкие бедра. Кожа нежная, как у принцессы. Настолько, что на ней видны потёртости от простыней – не без моей помощи, к слову. Красивое тело. Смотрю на него без особого интереса. Я слишком устал, чтобы отстаивать право на личное пространство. Я чертова офисная крыса. Я не привык к таким встряскам. - Ты все еще здесь? – спрашивает, не поворачивая головы. Это что, такая вежливая форма посыла нахер? - Вообще-то, Широгане-кун, ты в моей ванной. В моём доме. И тебя сюда никто не приглашал… Я все еще пытаюсь быть собой. И видимо настоящему мне нравится настоящий он. А настоящее в нем - это ярость, вот как сейчас. Глаза. Нахмуренные брови. Заготовленная колкость на языке... И ссадина через всю грудь. Наверно, шарканулся, когда вытаскивал меня из-под колёс того верзилы. Я не прав. Знаю, что не прав. Но ему не нужно знать того, что я знаю. Хотя, судя по всему, он уже и так все понял, потому что, проглотив весь свой долбаный яд, отвернулся. И это всё??? - У тебя зрачки узкие. У Рюуко были такие же в последнее время, - произносит как ни в чем не бывало. Бесит. Заставляю его развернуться ко мне лицом и впиваюсь в его губы. Язык. Вкус бренди. Кожа, горячая от воды и прохлада внутри. Я знаю, что он не хочет. В первую секунду он меня отталкивает, по инерции, по правде, а потом ни с того ни с сего расслабляется и даже помогает мне насиловать его рот. Если я захочу его поиметь, он с готовностью вытерпит всё. Сука. Я знал. Опять эти игры в догадайся сам. Даже спустя годы, даже сейчас я для него все тот же шестнадцатилетний пацан, глупый, как щенок, только без прежних принципов и стыда, без ничего, с одним траханым чувством вины, собственной ущербности и расшатанными нервами. Рей, который по его прихоти стал сином. Син, у которого нет доппеля – потому что его сожрал соседский пёс. Доппель, в котором не было необходимости, потому что я уже никто. Я, Акира Никайдо – никто. И мной так легко управлять, не правда ли, Широгане? Вжимаю его в стенку, с силой провожу по болящим рёбрам, по ссадинам, лезу пальцами к разорванным мышцам. А он только тихо поскуливает и передёргивает плечами, когда ему по-настоящему больно. - Широгане, какого чёрта? - говорю ему в губы, сворачивая весь этот убогий цирк. Если кто-то смотрит на вас так, будто действительно не понимает - скорее всего, вас хотят наебать. - Тебе в самом деле приятно? – поясняю. - Или ты испытываешь моё терпение? Спрошу еще раз, надеюсь, последний: чего тебе на самом деле нужно? - Мне не приятно, - говорит. - Ты отвратителен, Акира, - говорит мне с такой ненавистью, что у меня холодеет внутри. - Но я готов потерпеть, чтобы пережить эту идиотскую ситуацию… На последних словах его начинает трясти от смеха. Его плющит, а мне реально не по себе от этого зрелища. - Клянусь всеми богами, я не знал, что ты такой садист-извращенец! – продолжает, давясь от истерики. - Но даже если бы знал, все равно я пришел бы к тебе, любовь моя… Я упустил тот момент, когда смех перешел в шипение. - Мне больше некуда идти. Нет смысла. Мы должны держаться вместе, ублюдок ты чертов! Понимаешь ты это?.. Вот это речь! - ...или нет? - Мне нужно вернуться в мой мир, - это уже без тени улыбки. - И ты мне в этом поможешь. Но прежде нам нужно выжить. Неубедительно. - Значит, - я пытаюсь быть серьезным, - встаёт у тебя при мысли о всеобщем благе, а бедрами ты так старательно двигаешь исключительно ради взаимопомощи? Такая она - твоя дипломатия? Надо отдать ему должное: дерется он не как девка. Хотя после метадона и не нужно много. В глазах темнеет - не резко, как свет погасить, а постепенно. Вместе с темнотой пластиковая занавеска, выдранная с петель, накрывает меня уродливыми дельфинятами. Атас. За то время, пока она падает, я успеваю потрогать затылок и внимательно рассмотреть, как душ размывает кровь на моей трясущейся ладони. Как жирное бордовое пятно бледнеет, проходя стадии каберне совиньон, розового шампанского, обычного шампанского… Если вы когда-нибудь ударялись головой о мраморную плитку под действием метадона – это ничего, это как... Если бы дельфины терлись об меня плавниками, купаясь в моей крови в полной темноте... Очнулся я от самого обычного холода у себя в комнате, лёжа на ковре в двух шагах от собственной кровати. Кто-то заботливо прикрыл меня пледом. Что ж, и на том спасибо. Холодно, чёрт. Заставить себя приподняться на локтях ничего не стоит, если заранее знать, в каком направлении ползти дальше. Увы, некоторые вещи до смешного предсказуемы. И вот я уже почти на ногах, я забираюсь на кровать, под одеяло, уже нагретое, с запахом Лин, Широгане и моим запахом, пахнущее сексом. Я прижимаюсь к его телу. Он в моей хипстерской рубашке, тёплый и на удивление спокойный, даже когда я по-хозяйски пристраиваю ладонь на его голой заднице. - Мог бы и до кровати дотащить, раз я уже прощён, - выдыхаю в его аккуратное ухо. - Акира… - сдавленно зовет. - Мм? – мычу, не отрываясь от его вкусной шеи. - Ты когда-нибудь трахался с ящерицей? - ??? Новости. - Не понял, - отвечаю. Обшариваю глазами комнату. - Ну, с ящерицей. У которой лысая голова и такие грязные мысли... Ну где они? Где эти чертовы таблетки? - А я сейчас имел такой опыт. - Поздравляю. Стол, подоконник, комод... - Ящерица. У неё... - заторможенное хи-хи, - У него были омерзительные крючковатые лапки и скользкий такой подвижный ствол. Я хотел сказать... Хвост... Тумбочка, полка с книгами... Заглядываю под кровать. - Такой длинный шершавый, как наждак в смазке, хвост. Зелёные глаза... Мужественное лицо... Под кроватью ничего. Переворачиваю подушку. Бинго! - На тебя похож... - Что. Ты. Сделал? - спрашиваю, встряхивая пузырьком с метадоном перед его лицом. - Сколько чертовых пилюль ты принял? Спрашиваю. Лихорадочно перебираю все места в этой пижонской хате, где мог заваляться налоксон, налмефен или хоть что-то, что может послужить антидотом. - Акира-кууун, - игриво мусолит мое имя, задыхаясь от спазмов в легких. - Мне понравилось. Надо будет повторить!.. С трудом сдерживаюсь, чтобы не придушить его этой самой подушкой. Пожалуй, то, что меня останавливает от убийства - это внезапный звонок в дверь. - К черту тебя, - опрокидываю подушку на его красивое лицо и отправляюсь на поиски брюк.