Благословленные небом

Курить под дождем не самая лучшая идея. Ник понял это, как только крупная дождевая капля потушила его сигарету. Нагло, слишком нагло, чтобы не злиться. Но Ник не злился совершенно, просто выкидывая ее вместе со всей пачкой и идя по мокрому асфальту. Прямо, просто прямо, кажется, впервые в жизни не ощущая пустоты внутри. Дождь нещадно хлестал его по плечам. Когда он запустил пятерню в русые волосы, она основательно промокла. Он тихо улыбнулся, не жалея кеды, наступая прямо в лужи, каждой клеточкой тела чувствуя сегодняшний день. Чувствуя. Это мысль взорвалась в мозгу и согрела его. Создавая щит, о который разбивался дождь. Никак не трогая его. Он практически уничтожил всю его одежду, но до него так и не добрался. Ник впервые в жизни чувствовал себя победителем. Настоящим, не липовым, таким, о котором ему когда-то в детстве рассказывала мама, обещая, что Ник станет таким же. Он не верил. Никогда не верил. И, казалось, никогда не поверит. А сейчас...что-то зарождалось в его почерневшей душе. Слова мамы кто-то упрямо высекал на ней. Вера... Она просыпалась, оживала и неслась по венам вместе с кровью. Надо же, Ник никогда бы не подумал, что обычная "бессмысленная" прогулка под самым удивительным явлением природы...поможет ему. Даст сил выжить в этом гребаном мире с его гребаными правилами. Спасибо. Сегодня было невероятно красиво. Громогласное черное небо, и капли...сколько здесь было капель. Сколько здесь было идеальных сфер. И в каждой заключалась сила. Поистине величайшая сила природы. А Ник брал ее. Потому что она дарила, дарила все, говоря: "Забирай, тебе нужнее...". Природа сегодня была невероятно щедра. И он в этом убедился. Дойдя до какого-то паба с дешевыми неоновыми вывесками, он решил остановиться. Посмотрел наверх, и у него захватило дух. Вот она, сама жизнь, бежит сквозь пальцы...Хватай ее, хватай немедленно, пока не поздно! За спиной раздалось тихое постукивание каблуков об асфальт. Он обернулся. Она стояла. Стояла и дрожала, как лист, почти срываемый порывами ветра, прикусывая посиневшую губу, прижимая руки к груди, будто пытаясь защититься. Ее тонкий васильковый пиджак насквозь промок, ткань черной юбки облепила тоненькие бледные ножки. Она едва не падала, с трудом стоя на лодочках. В темных каштановых волосах путались дождевые капли. Сочные серо-голубые глаза, казалось, были слишком велики для ее маленького фарфорового личика. И Нику пришло осознание. Оглушающее, сметающее все на своем пути. Эта маленькая дрожащая незнакомка, смутно напоминавшая ему лань, была самым прекрасным созданием на свете. Он не двигался, просто смотрел на нее, замечая, что по ее щекам катятся совсем не дождевые капли, а слезы. Самые настоящие слезы. -Ударь меня, - тихо сказала она одними губами, обхватывая хрупкие плечи руками, проводя тонкими пальцами по влажной липкой ткани пиджака. А он смотрел. Просто смотрел, впитывая этот идеальный образ девушки. Она не была сногсшибательна или умопомрачительно красива. Нет, обычная. Совсем обычная в повседневной жизни. Возможно, пройдя мимо нее, Ник бы даже не обернулся. Но сейчас...сейчас она приковывала его к себе. Его всего. А потом он услышал. Услышал ее странные слова. -Ударь меня, - уже громче, настойчивее, - я хочу чувствовать. Чувствовать хоть что-нибудь. Дьявол, он мог поклясться, что почти влюбился. Освободился... И эти губы. Настолько правильной формы, тронутые только аккуратными руками природы. И больше никем. А потом он двинулся к ней, не говоря ни слова. Остановился только тогда, когда кожа его груди - горячая, почти обжигающая - соприкоснулась с ее - мраморной, холодной, как полагается мрамору. Он поднял руку, поднося к ее лицу. А она зажмурилась так сильно, что с длинных ресниц на щеки упала влага. А Ник только коснулся ее скул. И, наконец, сделал то, чего так хотел с того момента, как только ее увидел - стер слезы, остатки ее грусти. Она открыла один глаз, недоверчиво поглядывая на него. Занося голову вверх, потому что, оказывается, вблизи она была совсем миниатюрной, а он - высоким, даже чересчур высоким. Тем, кто без труда каждый день носил бы ее на руках, подумалось ему. На мгновение. И взорвалось, разнося остатки самообладания в пепел. Наклонился к ней, чувствуя дыхание на своих губах. Чувствуя, что от ее губ пахнет медом. Удивительно, ведь это она совсем недавно вышла из паба. Медом... Его любимым запахом. И совсем неважно, что любимым - с этого момента. Она приоткрыла их, закрывая глаза, подаваясь ему навстречу всем своим существом, всем своим тельцем. А он впился губами в ее рот. Прижимая к себе, млея от того, что она путается пальцами в его волосах и судорожно вдыхает, когда чувствует дождевую влагу на пальцах. Чувствует. Она ведь все чувствует. Все прекрасно ощущает даже лучше, чем он. А Ник мог поклясться, что его буквально и так потрясающе-охрененно разрывало от всех эмоций, которые в него закачивала эта удивительная-восхитительная незнакомка. -Как тебя зовут? - выдохнул он ей в губы, отстраняясь, чувствуя, как у него едет крыша. -Кейт. Он видит, что ее кожа перестает ассоциироваться с мрамором. А она чувствует, что розовеет и плавится под этим взглядом свинцовых глаз. Чувствуя, как поцелуй трепещет на губах, словно бабочка, чувствуя и зная, что он исполнил ее просьбу. -Тебя проводить, Котенок-Кейт? - улыбается он, все еще не отпуская ее маленьких ладоней. Не отпуская ее саму. -Да, пожалуйста,.. -Ник. Она улыбается, про себя смакуя его имя. Невероятно простое, нежное и очень подходящее ему. А потом они направились к ее дому, и Ник ни разу не отпустил ее, держа за плечи и вдыхая аромат ее волос. Удивительный аромат. Лаванда, смешанная с дождем. Это была воистину самая волшебная феерия запахов в его жизни. -Спасибо, что проводил, - она шаркает ногами, ее губы снова розовые, согретые самым приятным способом. -Не за что, Котенок-Кейт, - она широко улыбается, проводит рукой по юбке и исчезает в темноте подъезда, которая заглатывает ее фигурку. А он пытается унять бешеное сердцебиение в груди, с маниакальным ужасом осознавая, что, возможно, он больше никогда не встретит ее.