Author's POV
Четверг
На следующее утро Фрэнк проснулся один. Джерарда уже не было в его доме. Мальчик мог бы решить, что Уэй покинул его во сне, но разве лунатики уходят вместе со своими вещами? Возможно, но насколько Айеро помнил, Джерард не был одним из таких. Мальчик боялся, что его друг больше не захочет с ним разговаривать после того, что случилось. Вчерашняя ночь была по-настоящему странной. Можно ли назвать всё это одним словом? Безумие. Да ещё и этот чудак Майки, который вечно то появляется, то пропадает бесследно. Было такое чувство, словно Фрэнк попал в один из этих сумасшедших романов, которые он так любил, где события очень непонятны читателю, но именно это и затягивает. Так, по крайне мере, казалось мальчику, ведь, если подумать, на самом деле это была обычная жизнь ученика старших классов, которую Айеро начал осваивать, точно какой-нибудь мореплаватель с компасом и картой ночного неба в руках. До этого момента он жил в своих мечтах и фантазий, как в мыльном пузыре, где было тепло и уютно, пускай и немного одиноко. А как могло быть по-другому? Если бы не случилось срочной встречи у мистера Пи тогда, и Фрэнк бы не останься так поздно в школе в тот день, наверное, этой встречи бы никогда не случилось, и Айеро продолжал бы сидеть в читальном зале до закрытия, продолжал бы ничего не ждать и избегать новых знакомств, но никак не переживать, что его новый единственный лучший друг ушёл со своими вещами ночью и пропал. Позавтракав, Фрэнк пошел в школу, где уроки тянулись на удивление дольше обычного, но, как оказалось, время текло со своей привычной скоростью. Возможно, мальчику это казалось из-за того, что он постоянно ждал звонка с урока и хотел увидеться с Джерардом, и ему не хотелось сидеть в пыльном душном классе, когда за окном была такая прекрасная солнечная погода. Фрэнк на самом деле очень хотел увидеть Уэя, поговорить с ним, но друга за день так и не появилось ни в одном из коридоров этого учебного заведения. Айеро был расстроен. Он сходил с ума от того, что ему было не с кем поговорить в этой толпе жестоких и циничных детей, которые только и делали, что распускали сплетни, ругались и обзывали друг друга. Но была ещё одна неприятность. Следующим днём была пятница. Для обычных людей эта пятница должна была стать маленьким праздником, отдыхом после работы, но только не для Фрэнка. Удача позволила ему выиграть в ежегодной лотерее и теперь он был обязан принять участие в спортивном мероприятии, которое просто терпеть не может, и надеть колючий костюм животного, символизирующее всех неудачников школы, в котором не видно даже собственных ног. Остается надеяться, что это ещё не самое худшее.Пятница
Пятничное утро не предвещало беды. Уроков в этот день не было. Спортсмены заранее пришли в спортзал, чтобы потренироваться и размяться перед игрой. Всё вокруг было уже увешано разноцветными флажками и плакатами с эмблемой школы, которые кричали о том, что это учебное заведение было самым лучшим, если не в стране, так хотя бы в городе. По пустым коридорам раздавался торопливый скрип кроссовок и удары баскетбольного мяча. Всё было приведено в порядок, чтобы показать себя в наилучшем свете перед гостями из других школ. Стены были подкрашены в некоторых местах, а окна были открыты, чтобы выветрить запах этой же краски. Фрэнк пришел как раз за полчаса до начала соревнований, когда люди только-только начинали собираться в спортивном зале. Ему удалось быстро и тихо проскользнуть в раздевалку, где повсюду на лавках уже лежали предметы одежды, а иногда валялись на только что вымытом полу, и кинул тяжелую сумку с костюмом в самый дальний угол, показывая свою злость пустоте. Да, он был зол на весь мир. Его день не задался с самого утра. Марк и остальные родственники до сих пор не уехали, поэтому настроение Фрэнка никак не могло быть лучше. Айеро сел на синий пластмассовый стул, стоящий прямо напротив узкого навесного зеркала, и скрестил руки на груди, оценивая себя недовольным взглядом. Прическа сегодня была ужасна. Мальчик не успел что-либо сделать с ней, так как времени на это не хватило. Проснувшись, он понял, что может опоздать, а заходить в зал в самый разгар игры, когда оранжевые резиновые мячи летают со всех сторон, ему не хотелось. Лицо выглядело так, словно оно принадлежало бедному мальчику, труп которого покоился на дне глубокого прозрачного озера. Фрэнку даже на секунду показалось, что его кожа была бледно-голубоватого оттенка, но потом это прошло. А жаль, ведь это могло подойти к сегодняшнему наряду. Глаза были какими-то сонными и слипшимися, а красноватые сосудики вокруг них делали взгляд нездоровым и печальным. Конечно, ведь всю ночь мальчик не мог заснуть, он только рыдал. Причём, выходило это само собой. Он не собирался это делать, но поток ужасных мыслей сбивал на пути ко сну. Ему представлялись разные нехорошие картины, от которых любому бы стало плохо. Айеро очень сильно переживал за Джерарда, поэтому не смог сомкнуть глаз ни на секунду, ему даже приснился кошмар. Возможно, он был слишком впечатлительным. Ещё в тот день он получил неслабый ушиб от Марка по ноге. Теперь там надолго останется синяк. Мальчик так бы и сидел, если бы не услышал, как кто-то зашёл в раздевалку, но Фрэнк пытался не обращать внимание на вошедшего, которым оказался на вид довольно крепкий парень в красных шортах, принесший с собой такую же огромную спортивную сумку как и у Айеро. — Привет, я Джефф Джонсон, а ты? Улыбка этого человека сияла как тридцать три отражающихся на солнце подтаявших айсбергов, ослепляющих своей белизной. Не из-за того ли, что этот парень днём и ночью торчал в кабинете у стоматолога? Его зубы были просто неестественно белыми, будто он хотел выиграть конкурс «Мисс Мира», а голос был глубок и мелодичен. — Я Фрэнк Айеро, — неуверенно пожал он руку спортсмену, искренне удивляясь их знакомству. — Ты школьный талисман, Фрэнк Айеро? — Мальчик кивнул, на что Джефф радостно сказал: — Замечательно, потому что я петух из школы Сент-Джонсбери, — сказал Джонсон, вытащив свой костюм петуха из сумки. — Я слышал, что ваша школа знаменита своим огромным читальным залом? — Да, но если честно, я никогда там не бывал, — гордо сказал Джонсон, закинув свою футболку в шкафчик и обратив внимание на Айеро. — Оу, скажи, Фрэнки, откуда у тебя такие мешки под глазами? Наверное, подружка всю ночь спать не давала? — весело усмехнулся тот. Да, вчерашняя ночь выдалась не самой спокойной. В целом, Фрэнк спал где-то около трёх или четырёх часов, а то и меньше. Поэтому голова сейчас гудела, как паровоз. — Да… подружка, — Айеро выдавил из себя нечто, напоминающее улыбку, так как посчитал, что объяснять и рассказывать свою историю страданий было бы как минимум глупо и смешно. — Ох, чувак, женщины не успокоятся, пока всю душу не вытрясут. А ты, кстати, почему не переодеваешься? — Эм, я сейчас, просто жду кое-кого, — и Фрэнк вышел в коридор, быстро закрывая за собой дверь. Новый знакомый немного пугал мальчика. Не найдя в зале, наполненном людьми, того, кого нужно, Айеро вернулся в раздевалку, где уже не было этого идеального парня с блестящей улыбкой, который почему-то вызывал неприязнь у Фрэнка. Раздался звонок, означающий начало игры. Айеро как раз натянул на себя старо-древний костюм, с торчащими в разные стороны нитками, и надел огромную собачью голову, которая до сих пор невероятно воняла, когда в дверях появилась старая физручка, загнавшая беднягу прямо в зал. Вокруг было так много людей, что голова кружилась от стольких взглядов и возгласов. В этой толпе невозможно было хоть кого-нибудь разглядеть. Фрэнк встал, как вкопанный, его пульс участился, а тело сковало от страха. Тренер крикнул что-то, чтобы заставить мальчика двигаться, дети с трибун кидались обидными словами, а кто-то прямо возле него проговорил: «Ну и костюмчик». Это был новый знакомый — Джефф, который толкнул Айеро ближе к центру событий и начал идиотски танцевать в своем новеньком петушином комбинезоне, заставляя всех вокруг хохотать. «Настоящий клоун», — подумал Фрэнк, а потом заметил, как Джонсон отошёл в сторону и сразу же, откуда ни возьмись, мальчика сбили три сильных баскетболиста, которые не замечали ничего, кроме своего дурацкого мяча. Айеро поднялся под крики той старой физручки, которая кричала что-то вроде «Поднимайся и развлекай!», что ужасно обижало, так как падать было очень больно. Игра продолжалась около пятнадцати минут, потом был короткий перерыв, которого оказалось слишком мало для восстановления сил. Дальше была ожесточенная борьба, спортсмены сбивали друг друга, прыгали и приземлялись на других игроков. Петух из Сент-Джонсбери оказался настоящим уродом. Когда команда школы Фрэнка начала побеждать, его разгневанные дружки крикнули «Бей псину!», и Джефф сразу же свалил Фрэнка с ног и начал ожесточением бить того по поролоновой морде собаки. Айеро повезло, что толстый слой собачьей головы притуплял силу ударов. Эти удары были совершенно не такими, какие делал Марк, они были сосредоточены только на лице, а удары брата приходились на все тело. Казалось, никто уже не следил за игрой, все кричали «Бей псину! Бей псину!» и что-то еще, даже ученики этой школы были против бедного мальчика. Для них это было что-то вроде шоу, где зрители не задумываются о том, насколько это может быть больно. Фрэнк старался отбиваться, но руки были скованы, вторая голова почти слетела с бедняги, и он получил один сильный удар прямо в челюсть. Слава богу, нашлось несколько разумных ребят, которые помогли прекратить это, вроде, это были те парни из отличников и ботаников, осмелившиеся сообщить тренеру о беспорядке, который он каким-то образом не смог заметить. Кто-то даже спросил Фрэнка, в порядке ли он. Всучив пакет льда, Айеро отправили в раздевалку на десять минут, сказали, что за это время он должен освежиться и снова вернуться на поле и быстро. Это было нечестно. Тренер был слишком строг к мальчику. Игра продолжилась, и уже никто не мог заметить слёз, стоявших в глазах Фрэнка, когда он с яростью бросил тяжелую поролоновую голову на пол раздевалки, пару раз треснув ею по ржавому шкафчику. — Проклятая школа! — шумно выругался он, расстегивая костюм сзади, чтобы посмотреть на свою руку, которую он ушиб при падении, пока подбородок пытался отойти от сильного шока. — Чёрт!.. Ему нужно было срочно убираться отсюда, но этого не могло произойти, так как тренер не дал разрешения. Всё это вызывало у него неприязнь и отвращение. Фрэнк вообще не был большим фанатом спорта. Бедняга быстро спустил костюм пса до пояса и увидел огромное покраснение на своем запястье. Это место сильно опухло, поэтому было больно. Айеро посмотрел на себя в зеркало и понял, что его одежда была покрыта синими катушками и ворсинками, даже в волосах было видно эти клочки всех синих оттенков. Снова произнеся невнятное ругательство, он вытер лицо футболкой и начал вытаскивать из головы кусочки старой шерсти. Фрэнк пытался справиться с этим как можно быстрее, но получалось это очень плохо. Его тонкие пальцы дрожали от холода, в то время, когда голова горела как чёртов вулкан. Айеро попытался размять шею, которая немного болела, отчего у него внезапно потемнело в глазах, и он покачнулся назад, хватаясь за край железного шкафчика. Он сильно переживал, что подведет тренера тем, что не явится в зал через минуту. Фрэнк не хотел, чтобы на него кричали или ругались, не хотел расстраивать своих родителей и мистера Пи тем, что не справится со всем этим дерьмом. И он был готов на многое ради них. Ему хотелось вернуться в зал как можно быстрее, и одновременно он считал, что лучше сгореть в атмосфере, чем снова оказаться в поле зрения всех этих людей. Вскоре темнота рассеялась. Зрение стало более четким, ощущения вернулись. Но Фрэнк снова оступился оттого, что все вокруг ещё немного кружилось по инерции и почувствовал, как врезался спиной во что-то мягкое. В этот же момент какое-то тепло появилось у Фрэнка на животе. Он замер. Сначала мальчику показалось, что это просто ткань от плюшевого костюма, но почему-то эта ткань немного надавливала и нагревала поверхность кожи сквозь тонкую футболку. Это вызывало у него дикий ужас. Айеро затаил дыхание, смотря прямо перед собой на закрытые шкафчики. Чьё-то тяжелое горячее дыхание обжигало его с правой стороны, попадая прямо в ухо, отчего оно становилось более розовым. Это заставило Фрэнка зажмуриться от страха. «Кто здесь?» — хотел спросить он, понимая, что уже его держали за талию две горячие руки, но язык не мог пошевелиться или выдать хоть какой-нибудь звук. Мальчик не знал, кто прикасался к нему. Он не знал, что будет дальше. В этом помещении было так тихо, а дверь, ведущая к залу с людьми, была плотно закрыта. Кто закрыл её? Айеро показалось, что пальцы немного сжали футболку на его животе, приподнимая. Он приготовился к худшему. Он почти никогда не сопротивлялся. Вдруг Фрэнк почувствовал, как его развернули в противоположную сторону и прижали к холодному железу. Спина ударилась о поверхность шкафчиков со звонким звуком пустоты. Глаза Фрэнка были закрыты, им хотелось источать слёзы, а голова повернута лицом к двери, подальше от неизвестного, на которого Айеро ни разу не взглянул, до того он был напуган. Сразу тренер и чужое доверие стало не таким важным, как собственная безопасность. Он слышал много плохих историй, которые случались в школах и других местах, и всегда пытался не думать о них, забыть, держаться подальше, а сейчас, похоже, он сам попал в одну из таких. Жизнь пронеслась у него перед глазами. Все счастливые моменты почему-то вдруг начали плавать перед ним, заставляя вспоминать. Последним его воспоминанием был Джерард. Он представился мальчику таким, каким был при первой их встрече: мрачным и загадочным, стоящим возле окна. Он казался таким бесстрашным, сильным и таким смелым, но в то же время таким ранимым и грустным. Как же Фрэнку хотелось, чтобы его друг был всегда рядом и защищал его. Разумеется, он понимал, что это как минимум было нереально. Но мальчик хотел произнести, хотел ощутить на своём языке его имя, что могло стать спасением для него, и он произнёс: — Джерард… — собственный голос оказался дыханием ветра, надежды. Он шептал, веря в то, что его друг находится где-то поблизости, возможно в зале, или где-то совсем рядом, готовый прийти на помощь. Но как только он произнёс его имя, оказавшееся слаще и теплее любой карамели, понял, что его желанию не суждено сбыться, потому что он жалкий, никому не нужный неудачник и все обидные клички и насмешки других ребят, вроде «всем на тебя плевать» или «ты сдохнешь в одиночестве», были правдой. Слабость овладела Фрэнком, и он хотел упасть на холодный каменный пол, но чужая хватка не давала этого сделать. И тут что-то мягкое и нежное коснулось щеки мальчика, поворачивая к себе и бережно вытирая дорожку от пробежавшей слезы. Можно было услышать, с какой бешеной силой в этот момент билось сердце Фрэнка. У него был сильный жар, лицо пылало, словно обожжённое солнечными лучами, кожа на шее местами покраснела. До этих пор он не хотел ничего чувствовать, но не теперь. Это прикосновение показалось ему очень знакомым и близким, словно между этими двумя всегда была эта невероятная, непостижимая здоровому рассудку связь. И страх начал уменьшаться, а потом и вовсе перешёл в наслаждение. Чужие пальцы слишком приятно гладили ещё совсем молодую и тонкую кожу, остро реагирующую на непривычные ощущения. И что же тут страшного? Мальчик немного приоткрыл глаза так, чтобы они были опущены вниз, не позволяя никому определить их цвет. Фрэнк мог видеть только нижнюю часть чужой куртки и одну расслабленную белую руку, которая была опущена в этот момент, покрытую соблазнительными, ярко выраженными венами. Как только он догадался, кому принадлежали эти аккуратные красивые пальцы, бледная кожа, эта сводящая с ума черная кожаная куртка, мальчик залился краской, почувствовав ещё больший жар и электрический ток, бьющий прямо в мозг, отключающий этот бесполезный орган в одну секунду. Это затрудняло дыхание. Лицо начало едва ощутимо покалывать из-за горячей кипящей крови, наполнявшей, казалось, только те места, куда был прикован пристальный взгляд. По спине пробежал холодок, оставляя на коже маленькие капельки дождя. Наконец, Айеро поднял глаза вверх, медленно моргнул, чтобы увлажнить их, смотря прямо в чужую шею, и его взгляд случайно получился нежно-усталым, что показалось очень милым человеку, который стоял перед ним. В этой безмолвной тишине можно было услышать глухой командный свист и удары баскетбольного мяча, доносящиеся из коридора сквозь закрытую дверь. Вдруг взгляды двух друзей соприкоснулись розовыми лепестками и что-то, словно перо, защекотало на губах Фрэнка. Он тут же вспомнил, как несколько секунд назад произнёс имя друга так умоляюще тихо, что начал ненавидеть себя за то, что так облажался, обнажив себя так отчаянно. — Ох, какой у тебя большой ушиб, — наконец негромко произнёс Джерард, увидев на руке Фрэнка свежее покраснение. Он начал опускаться перед другом на колени, беря его руку в свои. — Можно я тебе помогу? — вдруг спросил Джерард, смотря снизу вверх на лицо друга, умудряясь выглядеть при этом абсолютно невинно. — Что ты делаешь? — глаза мальчика расширились не только от того, что он до сих пор не мог поверить в нахождение этого невероятного парня перед собой, но и от то, что этот парень зачем-то опустился перед ним на колени, случайно касаясь ладонью бедра Фрэнка. Он смутился, беззащитно отодвинувшись назад к шкафчикам. — Тебе больно? — болезненно и сексуально спросил Уэй, легко проходясь подушечками пальцев вокруг больного места, вызывая рваный вздох у друга. — Я говорил, моя мама всегда целовала мои ушибы в детстве, когда мне было больно… — и он придвинул покрасневшее запястье к себе, еле ощутимо проводя по нему губами. Он незаметно улыбнулся в руку Фрэнка, так как услышал еще один тяжёлый вздох. Затем, он легко поцеловал тонкие веточки вен, просвечивающихся фиолетовыми струйками сквозь бархатную кожу, и внезапно жадно провёл языком, наслаждаясь тяжелым дыханием сверху, после чего подарил еще один поцелуй. — Джерард… — мальчик не мог собрать свои мысли в кучу и сказать что-то связное. Дыхание сбивалось, он очень сильно волновался, не понимая таких неожиданных действий. — Скажи… твоя мама правда, ох… так делала? — он беспомощно глядел по сторонам. — Фрэнки, — тихо и немного хрипло произнес вместо ответа знакомый голос, и мальчик не успел моргнуть, как был заключен в крепкие объятья. — Я всё видел… — сказал он, сочувствуя, будто ничего только что не случилось. — Ты был там? — с невероятным удивлением Айеро распахнул глаза, задыхаясь от нового шока. Он вдыхал сладкий аромат, исходящий от волос его лучшего друга, и не мог поверить, что на самом деле всё было так хорошо. Голова больше не кружилась, его обнимали, и он не чувствовал себя ненужным. От этого хотелось рыдать еще больше. — Джерард, ты правда сейчас здесь? — Да, Фрэнки, — ответил Уэй, сильнее сжимая мальчика в своих руках и дыша в его шею, чтобы показать, что все происходит по-настоящему. Это невероятно нравилось Фрэнку, он блаженно закрывал глаза и начинал улыбаться, но это было слишком странно для него, поэтому он остановился. — Нам нужно уходить отсюда… — Нет, — вдруг прервал Айеро. — Я не могу, я должен остаться и… — он запнулся, медленно и смущенно отодвигаясь от Джерарда, который сбивал тем, что поглаживал спину друга. — И продолжить развлекать народ? — его глаза горели так ясно, как не горела еще ни одна звезда на ночном небе. — Ты думаешь, они этого стоят? — Я просто не хочу никого подводить, — очень тихо сказал Фрэнк, боясь того, что Джерард посмеется над его словами, но тот выглядел чересчур серьезным и опечаленным. Уэй приложил ладонь ко лбу своего друга, словно был в поисках ответа, и оказалось, что его рука была намного холоднее, чем лоб. — У тебя температура. Всё что ты должен сейчас сделать, это дойти до своей постели и хорошенько отлежаться, — твердо сказал парень, посмотрев Фрэнку прямо в глаза. Он хотел снова прикоснуться к щеке Айеро, но тот увернулся, приковав свой взгляд к полу. — Прости… — Джерард убрал свою руку, пряча её за спину. Он отрешенно поглядел не дверь, затем на друга и решил, что немного переборщил. Ему вдруг показалось, что мальчику совсем не нравилось его внимание, поэтому что-то больно кольнуло в груди. Уэй переминался с ноги на ногу, а потом отошел на шаг назад. Он хотел что-то сделать, чтобы заставить друга идти домой вместе с ним, но прямо за дверью раздевалки послышался противный и старый женский голос: — Фрэнк Айеро! Фрэнк Айеро, уже давно пора в зал! — Меня зовут, я должен быть там, — проговорил мальчик и повернулся, собираясь уйти, но мышцы в его ногах были сильно расслаблены, отчего он неожиданно упал на колени. — Господи, Фрэнк!.. — воскликнул Джерард, поднимая друга с пола и усаживая его на скамейку рядом. — Ты никуда не пойдешь, кроме дома, ты понял меня? Снимай эти чертовы штаны! — Айеро нахмурился, наблюдая за действиями Джерарда. — Если для тебя это так важно, я сам пойду туда и покажу этим уродам, — гневно сказал Уэй, стягивая шерстяные собачьи штаны с мальчика, оставляя того в джинсах и футболке, покрытых кусочками ткани и нитками. — Нет, Джерард, не нужно этого делать! — со страхом в глазах Айеро пытался остановить Джерарда, когда тот уже натянул на себя костюм пса до плеч, подбирая с пола поролоновую голову. — Это я должен идти туда, а если кто-то узнает? Нас же потом накажут, мы нарушим школьные традиции! — Застегнешь? — не обращая на возгласы друга холодно сказал Джерард, на что все-таки получил помощь друга. — Фрэнк, иди домой, ты очень бледный. Этими соревнованиями ты сделаешь себе только хуже. Не волнуйся, никто даже не заметит, обещаю. — ФРЭНК АЙЕРО! — громко крикнул голос тренера, стучащий кулаком в дверь. Фрэнк посмотрел на Джерарда недоверчивым взглядом, а затем поблагодарил и отошел за маленький выступ, где его не было видно со стороны двери. В последний момент Уэй надел себе не голову завершающую деталь костюма и разгневанный тренер вошел в раздевалку, чуть не отломав несчастную дверную ручку. Он выкрикнул что-то не очень приятное и быстро вытолкал парня-талисмана прямо в зал. Снова стало тихо и грустно. Айеро собрал свою сумку и вышел из раздевалки через запасной выход.