Лунатик

       У вас бывало такое чувство, что на свете просто не может существовать такого же несчастного идиота, как вы? Будто всё было давно построено там, наверху, чтобы в один прекрасный момент вы облажались по полной и возненавидели себя. Хотите знать, что случилось? Конечно, наверное, вам тоже не терпится посмеяться надо мной.        Я успел отойти от Джерарда и Рэя где-то на десять метров, как вдруг у меня закружилась голова, ноги перестали слушаться, из-за чего я немного притормозил. Сначала из-за моря слёз, которые наполняли мои глаза, я не мог видеть совершенно ничего, только мутные разводы, а потом всё совсем потемнело. Из-за этого я полностью потерял ориентацию в пространстве и совершенно перестал ощущать своё тело. Колени сильно заболели, и я понял, что ударился ими о холодный кафель, что был здесь во всех коридорах. Я опустил ладони перед собой на пол и замер. Я уверен, что это был наитупейший момент, который мог когда-либо со мной случиться, я выглядел глупо и просто отвратительно! Мало того, что я поругался с Джерардом и Рэем, так ещё и после этого я разрыдался на глазах у них, как девчонка и эпично шлёпнулся на пол, словно тюлень, весь в слезах и слюнях, отчего мне стало ужасно стыдно.        Чувствуя себя настолько жалким, я начал рыдать ещё больше и хотел уже лечь лицом в пол, где по ощущению была какая-то грязь, напоминающая чей-то земляной след от ботинка, потому что знал, что никто мне больше не поможет из-за того, что я такое ничтожество, как вдруг услышал какие-то быстрые и невнятные обрывки фраз, хлопок двери, топот, а затем кто-то грубо схватил меня за плечи и силой заставил подняться на ноги. Я не мог ничего увидеть, так как перед глазами плыли блики и тени. Совсем ослабев, я закрыл лицо руками и почувствовал, что меня затащили куда-то, так как по пути я запнулся пятками о маленький порожек двери, потому что меня тащили спиной вперёд. Убрав руки от лица, я ничего не увидел кроме темноты, это означало, что меня затащили в какую-то тёмную кладовку, ведь тут ещё и воняло какими-то старыми тряпками и средствами для мытья полов. Я хотел было возмутиться, но как только я произнёс короткое «что» мне зажали рот ледяной рукой и не дали шанса вывернуться, обхватив с двух сторон мои руки и прижав их к телу. За дверью этой подсобки были голоса двух или трёх человек. Было плохо слышно, потом я начал разбирать слова и фразы. Я понял, что один из голосов принадлежал Рэю, он неуверенно отчитывался перед тренером насчёт каких-то троих пропавших учеников, устроивших беспорядок в спортзале, а затем послышался тяжёлый бас директора очень близко, что заставило меня дрогнуть и сильнее вжаться во что-то тёплое позади меня. И внезапно до меня дошло что это был Джерард, потому что Торо остался в коридоре, а так безжалостно тягать и мучить меня может только Уэй. Я начал вырываться и биться, так как был очень раздражён этим фактом, и нечаянно задел какую-то швабру ногой. Она упала вперёд, прямо на дверь, и громко ударилась о неё. Я думал, что она сразу откроется, но этого не случилось и нам очень повезло, но вдруг голос директора спросил: «Что это было?» Я так испугался этих слов и того, что директор может сейчас найти нас и наказать ещё больше за то, что мы прятались от него, как трусы. Он ненавидел трусов и был очень жесток с ними. Находясь в своих мыслях, я даже не сразу заметил, что рука Уэя, ранее державшая меня за живот, быстро переместилась на талию, проскользив по мягкой ткани, и сжала, ближе придвигая к себе. Это заставило меня вздрогнуть, но я решил не обращать на это внимания. Мне было слишком страшно, чтобы думать об этом сейчас. Слава Богу, Рэй перебил директора в этот момент и сказал, что это всё мальчишки в спортзале бьют по стенам мячом, эта неправдоподобная ложь каким-то образом нас спасла. Директор поверил и не стал открывать кладовку, из-за чего я услышал облегчённый вздох позади себя, который пришёлся прямо в моё ухо, обжигая его горячим дыханием. От этого внезапного тепла мурашки пробежались по моей спине, и я часто задышал. Своей спиной я продолжал ощущать чужую грудь, но было ужасно неудобно и дальше находиться в таком положении. Слёзы почему-то продолжали литься из моих глаз, скатываясь по щекам и прячась между пальцами Джерарда, до сих пор прижимающего свои пальцы к моим губам. Мне показалось, что он делал это чересчур нежно, наверное из-за того, что большим пальцем он изредка очень легко поглаживал мою щеку, будто это выходило совершенно случайно. Я попытался что-то сказать, но понял что ничего не выйдет, так как от этого Уэй прижал ладонь к моему рту чуть сильнее, и тогда я высунул язык и начал слюнявить её, чтобы он отпустил меня. — Ты от меня так просто не отделаешься, — прошептал он, точно маньяк, но я в этот момент дернулся и ударил его ногой по голени. — Ау, Фрэнк, тише, нас могут заметить, — у него сильно колотилось сердце, я мог чувствовать это своей спиной, и это опять заставляло меня чувствовать слабость и дрожь по всему телу. — Я отпущу тебя, только если не станешь кричать.        Джерард медленно убрал с меня свои руку, и я не стал кричать. Конечно, мне безумно хотелось наорать на него, треснуть пару раз, но я не стал, потому что не хотел, чтобы нас услышал директор и заставил еще два часа сидеть с ним в пыльном кабинете, где бы капал нам на мозги и звонил родителям, записывая нас на общественные работы, где нужно целый день тягать огромные мешки с бетоном или чистить унитазы. Нет, я не мог так поступить. Голос директора всё ещё доносился из коридора. Он пытался узнать наши фамилии, чтобы сообщить родителям, но Рэй был славный малый и назвал какие-то другие фамилии, сказав, чтобы не говорили, что это он сдал тех троих нарушителей. Тренер почему-то промолчал, доверившись Рэю, но ведь мою фамилию он точно знал, забыл, что ли? Да уж, Торо намного хитрее, чем я думал. Вскоре все покинули коридор, кроме кустоголового. — Уэй, можешь уже отпустить меня, — тихо сказал я и понял, что меня трясёт от сильной температуры, которую теперь я ощущал очень сильно. Меня начинало мутить. — Ты дрожишь, Фрэнки, — негромко проговорил Джерард, и вдруг его холодная ладонь оказалась на моём лбу. Это было настолько приятно, что я ненадолго потерял дар речи, борясь с желанием закрыть глаза и простонать. — У тебя жар. — Отпусти меня, мне плохо! — как-то слишком грубо крикнул я, но понял это только когда слова вырвались наружу.        Джерард отпустил. В коридоре стало тихо, но было слышно, как кто-то подошел. Мы притихли и в дверь кладовки постучали. — Всё в порядке, они ушли, — сказал голос Рэя, и мы открыли дверь. Лицо Торо выглядело каким-то обеспокоенным. — Фрэнк, ты такой бледный, как ты себя чувствуешь? — он старался спросить это как можно более аккуратно, чтобы не задеть меня? — Отлично! Только меня сейчас вырвет прямо на вашу обувь, — ядовито произнёс я, нагнувшись, потому что мне сильно скрутило живот и голова заболела. — Тебе нужно на воздух! — заволновался Рэй. — Но я не могу сейчас, меня попросили зайти к завучу… — Всё нормально, я его провожу, — спокойно проговорил Джерард. — Я не пойду с ним! — выкрикнул я, но мой живот как будто кто-то резанул чем-то острым, я согнулся, а меня будто бы никто не слышал. — Да, спасибо, Джерард, — ответил Торо, уходя посмотрев на меня сочувствующим взглядом. — Держись там, Фрэнки.        «Держись там», конечно. — Пойдём, Фрэнк, нужно поговорить.        Мне ещё «поговорить» с ним не хватало! Мне срочно нужно сбежать, а то сейчас умру, но перед этим выблюю всё, что во мне есть. Но Уэй отвёл меня на задний двор, где не было совершенно никого. Прекрасно, если он меня убьёт, свидетелей не будет. Мне было плохо, и я был очень зол. Я стоял в паре метров от него и заметил, что на Джерарде больше нет того страшного голубого костюма, и что теперь его глаза закрывают те самые тёмные очки. Неужели таким образом он пытается спрятаться? Теперь он курил. Ну и когда мы будем говорить? Мне ничего не оставалось, кроме как ждать. Через несколько минут мне показалось, что он закончил, но парень достал ещё одну сигарету и подошёл ко мне. — Как себя чувствуешь? — я видел, как неудобно ему было со мной разговаривать, потому что выглядело так, словно он обращался к сигарете, а не ко мне, поэтому пришлось забрать её у него из рук. — Прекрасно! — злостно ответил я, пытаясь увидеть его глаза в этих тёмных стёклах, но не смог. — Откуда ты знаешь про Марка? И сними уже эти чёртовы очки, я же перед тобой стою и не прячусь! — я перешёл к сути дела и попытался сделать затяжку, но это было так отвратительно, что я изо всех сил старался сделать расслабленное лицо и не закашляться.        Вообще, курил я только один раз в жизни, когда Пит дал мне сигарету для пробы. Я сделал одну затяжку, и горячий дым попал мне в горло и, я уверен, дошёл до самых лёгких, из-за чего я страшно закашлялся и долго не мог отойти от этого. Родителям мы решили ничего не рассказывать. Тогда мне совсем не понравилось курить, это показалось мне отстойным, поэтому я больше не пытался, но сейчас Джерард подсознательно вынудил меня это сделать! Берёт этот бычок так, словно он ценнее всех комиксов с Бэтменом, и так осторожно подносит к губам, при этом немного запрокидывая голову и прикрывая глаза. Ещё он постоянно так смотрит и двигается. Я заметил, он почти всегда старается произвести впечатление, или мне это просто кажется. Зачем я подражаю ему и тоже курю? Я же ещё ребёнок, а он подаёт мне такой плохой пример. Я же, может быть, тоже захочу выглядеть крутым и опасным мачо. — Я… — произнёс он и не мог больше ничего сказать, так как, похоже, вообще и вообразить не мог, что я курю. Боже, теперь я пытаюсь произвести впечатление и «казаться взрослым», как любят говорить всякие зануды. Уэй снял очки и положил их в карман куртки. — Сначала я не был уверен в правдивости этого факта, но твоя реакция сама выдала тебя, — Джерард смотрел внимательно на то как я вдыхаю ядовитый дым и выдыхаю его в воздух, он начал сжимать и тереть пальцы на своих руках. — И то, как ты себя странно вёл, когда мы говорили о Марке и о твоих синяках… — Хватит! Я не хочу ничего больше слышать, — резко ответил я, пытаясь пронзить его своим взглядом. — Ты хоть понимаешь, что это личное, и таким не бросаются перед незнакомцами? — я ещё раз втянул в себя дым и понял, что уже могу это делать легко, поэтому выкинул окурок и втоптал в землю. — Рэй — незнакомец? — казалось, это поразило его, поэтому он усмехнулся, сложив руки друг на друга, не отрывая от меня взгляда. — Представь себе! Джерард, это было личным, и ты не имел права об этом болтать! — меня раздражало, что он так несерьезно ко всему относился. — Знаешь сколько унижения я терплю от одноклассников? Постоянные оскорбления, насмешки… Конечно, ты не знаешь, тебе же плевать!.. — Замолчи, Фрэнк! — Джерард начал закипать от ярости и затыкать меня. — Личное то, что ты сказал про моих родителей, Фрэнк, и мне совсем не плевать на тебя! — я видел как его руки сжались в кулаки и на них лучше стали видны набухавшие вены, а глаза загорелись желанием наброситься. Меня это пугало и одновременно завораживало. — Да? Так я и поверил тебе, Уэй! Да, ты прав, я не могу постоять за себя, я же не такой дерзкий, как ты! — выкрикнул я.        Мне хотелось разозлить его ещё больше, потому что мне нравилось то, как он нахмуривает брови и напрягается всем телом, словно ему становится чертовски неудобно в собственной одежде. О да, это выглядело достаточно горячо, чтобы можно было печатать на страницах крутых дорогих журналов, где всегда есть суровые парни с тёмными волосами и красивыми глубокими глазами. Некоторых заводит серьёзность и холодность, а мне нравилось, как Джерард злится, но, разумеется, ещё больше мне нравилось, когда он улыбался. — Да как ты… — начал Уэй, но заметил тот пожирающий взгляд, которым я на него смотрел, и не смог понять меня. Должно быть, я просто расплылся в улыбке в тот момент, так как думал о нём прямо перед ним. — Фрэнк, что такое?        Он в недоумении смотрел на меня, едва сдерживаясь, чтобы тоже не заулыбаться. Ему была совсем непонятна моя перемена в настроении, он старался выглядеть по-настоящему серьёзным, но у него плохо это получалось, и тогда я решил сказать то, что мне подсказывало сердце.  — Знаешь, прости меня, Джерард, со мной сегодня творится что-то странное, я совсем не хотел говорить тебе всё то, что сказал, — мне было жаль, что я так поступил с ним. Я видел, как его губы немного приоткрылись в удивлении, ведь я хотел сказать, что не враг ему, и он, поняв это, расслабился и разжал кулаки. Его лицо снова стало таким мягким и родным, что безумно обрадовало меня. — Фрэнки… — сказал он, вздрогнув и широко раскрыв глаза.        Джерард не мог поверить в то, что я действительно сказал это. Я тоже не мог. Он больше не злился, потому что смотрел на меня так, будто я был призраком, который должен был вот-вот исчезнуть. Мне нравился этот взгляд, от него я ощущал, будто мною кто-то интересовался и мне казалось, что я вот-вот начну светиться. — Фрэнки, почему ты говоришь всё это?.. — его идеальные брови печально изогнулись, как на картинке, и он сделал несколько шагов ко мне.  — Потому что я совсем не хотел ссориться с тобой, — ответил я, отворачиваясь, потому что почувствовал, как эмоции нахлынули в самый неподходящий момент. И мне снова было очень жарко и душно. Наверное, он считал, что я никогда не прощу его за его слова. Но как я могу не простить его? — Нет, не надо, — тихо сказал я, когда Джерард собирался обнять меня. Я отошёл в сторону от Уэя. Мне до сих пор было плохо, и что-то в моём животе сделало тройное сальто, поэтому я наклонился, выставив руки перед собой на траву.        Я думал, что всё обойдётся, но потом почувствовал сильное отвращение и понял, что теперь не смогу сдержаться. Ощущения были просто ужасны. Что-то сильно тянуло в горле, точно большой комок, и я наклонился ниже к траве, будто собирался сообщить ей нечто очень важное и тайное. В эту же секунду я посмотрел вокруг и понял, какой сегодня всё-таки был прекрасный день. Солнце согревало деревья и птиц, щебечущих на тонких ветках с набухшими почками, яркие цветы украшали подстриженные школьные газоны, пушистые белые облака лениво плыли по небесному озеру, а уроки не волновали школьников, голоса которых начали доноситься с другой стороны здания. Дни не могут быть плохими, только наше настроение определяет их. Джерард стоял неподалёку и тревожно смотрел на меня, а мне удалось только вытащить из кармана влажную салфетку, как вдруг меня стошнило прямо в эту чудесную сочную траву. — Ох, Господи, с тобой всё хорошо? — выдохнул кто-то, кто теперь сжимал в своих пальцах мои волосы, ища в кормане моей куртке ещё одну салфетку. — Ты не должен извиняться передо мной. Это я идиот, даже прощения у тебя не попросил. Извини, мне так жаль, мой мальчик, — глаза Уэя бегали по моему лицу, но я не хотел поворачивать голову в его сторону, так как меня только что вырвало и это было отвратительно. Как он вообще терпит меня? — Мне очень жаль. Я дурацкий друг. И я бы никогда не вздумал смеяться над тобой, Фрэнки. Прости за мои слова, я такой кретин, — он обнял меня за плечи, а я не сопротивлялся. — Не бросай меня, Фрэнки, пожалуйста, — тихо молил Джерард, крепче сжимая меня в своих руках, прячась лицом в волосы.        Мне не хотелось, чтобы он видел меня сейчас, поэтому я закрыл глаза, пытаясь не думать об этом, чтобы не сделать хуже. Но, к моему удивлению, мне больше не было плохо. Всю усталость и слабость как рукой сняло, будто они ушли вместе с завтраком, который красовался теперь в траве. Я сидел на асфальте и мог теперь полностью ощутить прелесть этого дня, но вскоре Джерард поднял меня и снова вытер влажной салфеткой, а затем прижал к себе, не выпуская ни на секунду. Должно быть, он очень скучал. — Джерард… — мне хотелось спросить, что он делает, почувствовав приятные поглаживания по спине. — Да, тигрёнок? — томно прошептал Джи куда-то мне в шею, а я, чувствуя его дыхание, думал, что потеряю сознание.        Как он меня назвал? Я замер, не в силах ничего больше сказать. Мои щёки мгновенно вспыхнули, и что-то начало покалывать кончики моих пальцев, будто я прикасался к кактусу. Джерард немного двинулся, и я решил, что теперь он хотел прекратить объятья и высвободиться, но вместо этого он сжал меня ещё крепче. Боже, но меня же только что вырвало, ему приятно прикасаться ко мне? — Что ты сказал? — практически неслышно спросил я прямо в его ухо, и мне было очень неловко произносить это, так как я думал, что ослышался. — А что ты услышал? — он отодвинулся, чтобы видеть моё лицо, а я подумал, что он красиво выглядит даже настолько близко. — Тигрёнок?.. — тихо повторил я, но вышло так, словно я переспросил. Мне было очень стыдно произносить это, и я чувствовал, как начинаю плавиться, точно свечка, от взгляда, который внимательно изучал моё лицо. — Тебе нравится? — Уэй улыбался, держа меня в своих руках. — Я… Я не знаю, — никто никогда не давал мне прозвища, которые бы звучали также приятно и нежно. — Может быть… — Тогда иногда я буду тебя так называть, — мягко сказал Джерард, снова поразив меня, и вызвав короткий ураган в моём животе. Он отодвинулся от меня, ища в кармане свои очки и надевая их. — Ладно, Фрэнки, куда пойдём?        Значит мы уже так быстро помирились? Совсем не ожидал такого. Мы снова друзья? Наверное, я больше не надеялся на это. Он снова хочет дружить со мной, но я, кажется, не могу больше быть его другом. Не знаю в какой момент я это понял, но, возможно, я начал догадываться об этом сегодня утром, когда мы были в раздевалке, или ещё тогда у меня дома, когда мы сидели в темноте под окном, или когда Джи зашёл ко мне в ванную и пытался защитить от Марка. Как я могу дружить с тем, кто заставляет меня рыдать? Неважно, когда, но я понял это. Похоже, я правда люблю его… Наверное, я так чувствую, но ещё не уверен. Я понимаю, что это очень глупо и мне должно быть стыдно за это, ведь это неправильно, и он никогда не сможет полюбить меня. Я некрасивый, слабый и не такой умный, чтобы сразу понимать его шутки и приколы, а он просто невероятный. Зачем ему какой-то забитый глупый мальчишка, который теряется в словах при одном лишь только взгляде на него. — Я, пожалуй, пойду домой, — нехотя ответил я, смотря на свои кеды. Я бы очень хотел пройтись с ним, но кто я такой, чтобы навязываться и заставлять кого-то делать то, чего им не хочется. — Ты уверен? — как-то огорчённо спросил Уэй. — Может, мне тебя проводить, вдруг упадёшь ещё где-нибудь? — Спасибо, но не стоит, тут близко… — я попытался выдать улыбку. — Ты не хочешь, чтобы я провожал тебя? — Джерард выглядел расстроенным и потерянным. — Я не хочу, чтобы ты думал, что я думаю только о себе, — сказал я и посмотрел на него. — Ты думаешь только о себе, не позволяя мне проводить тебя, — очень серьёзно произнёс он, а затем снова заулыбался. — Так могу ли я убедиться, что тебя не украдут по дороге домой? — Оу… Ну, если ты действительно хочешь… — я был искренне удивлён. — Хочу… — медленно протянул он одними губами так, словно мы говорили о чём-то совершенно неприличном и пошлом.        Я бы хотел, чтобы дорога до моего дома была вечной, ведь я совсем не хотел возвращаться, но она оказалась намного короче, чем я помнил, потому что по пути мы с Джерардом много разговаривали и смеялись. Он смешил меня. Никто никогда так меня не веселил. Это было волшебно. Каждый раз, когда я смотрел в его глаза, мне казалось, что я вижу огни большого и прекрасного ночного города. Интересно, видел ли он нечто похожее в моих? Скорее всего, нет, и это делало мне больно. — Фрэнки, ты точно уверен, что хочешь домой? — спросил Джерард, когда мы подошли к самому порогу моего дома. Он хотел предложить мне пойти к нему? Я бы очень хотел, но я не знаю как буду вести себя у него дома и что говорить. Я же не могу нормально говорить! Только если он предложит. — Да, всё нормально, — нет, я не хочу домой совершенно. Ты же знаешь, что я просто ненавижу сейчас свой дом, если бы ты предложил мне… — Да?.. Эм, ну ладно тогда, — он всё ещё смотрел не меня, а я на него. — Давай я дам тебе свой номер на всякий случай? — Хорошо… — о Боже, он даст мне свой номер, я был готов прыгать от счастья. Никто мне прежде не давал своего номера.        Он сказал, что я могу звонить ему в любое время. Я был поражён, и моё сердце билось в несколько тысяч раз быстрее. Вскоре Джерард ушёл, попрощавшись, а я так и остался стоять на пороге, сожалея, что не пошёл с ним, смотря на розовое небо, которое казалось сегодня намного красивее, чем когда-либо, но вдруг вдалеке я увидел Марка, направлявшегося сюда, и поспешил скрыться в своём подвале.