Лунатик

       Мне хотелось раствориться, исчезнуть, провалиться сквозь землю, что угодно, лишь бы остаться незамеченным. Мне нужно было срочно бежать оттуда. — Что тебе нужно? — я уставился на Марка, стоящего передо мной, который был слегка удивлён и недоволен моим вопросом. Одновременно с этим я начал продумывать план побега. Можно было бы сбежать через окно на кухне, но была большая вероятность того, что он догонит меня, когда я буду пытаться залезть на подоконник. — Заткнись, тут я спрашиваю! — он явно был не в духе сегодня. — Что ты слышал? — Ничего, а что должен был? — я вёл себя чересчур смело, что, конечно же, не может пройти мне даром. Зачем он пристал ко мне? — Ты подслушивал нас, ублюдок? — он двинулся немного в мою сторону, всё ещё закрывая собой мой выход к свободе. Он что-то скрывает? — Я?.. Нет, — резко выдал я, пытаясь обойти его и выйти наружу, словно разговор был окончен, но он не дал мне этого сделать, оперевшись одной рукой о стену, поставив её прямо перед моим лицом. — Снова идёшь к своему бойфренду? Наверное, несказанно рад нашему отъезду, ублюдок? — выплюнул мне в лицо мой кузен, с силой ткнув своими острыми пальцами мне в грудь. «Ублюдок» было его любимое слово наверное, потому что это было про него. — Будешь теперь таскать сюда своего личного педика каждый день, чтобы он тебя трахал? Заразишься ещё чем-нибудь. — Отстань от меня! Меня не интересует твоё мнение, — крикнул я, сделав резкий рывок к двери, но его крепкие руки мгновенно оказались на моих плечах и сдавили их, не позволяя двигаться. На самом деле я очень боялся его, когда он был таким злым. И мне показалось, что он был пьяным. Да, от него определённо пахло пивом. Неужели он пил на кухне со своей матерью?        Марк был выше меня, что неудивительно, почти все были выше меня, но он был просто огромным. У него были русые волнистые волосы средней длинны, дающие на солнце рыжеватый оттенок. Его глаза были холодные голубо-серые, а брови всегда нависали прямо над веками, отчего взгляд делался тяжёлым и злым. Движения были резки и быстры, как у дикого зверя, а речь в большинстве своём груба. Если бы вы встретили такого человека на улице, то наверняка в ваших мыслях бы промелькнуло, что он похож на какого-нибудь бывшего арестанта. Неудивительно, что его любимым фильмом был «Заводной апельсин» по одноимённому роману Энтони Бёрджесса, который он позже купил и постоянно привозил с собой, перечитывая, ведь Марк сам был очень похож на главного героя. Я тоже прочёл эту книгу не так давно и понял, что мой двоюродный брат ассоциировал себя с Алексом и пытался подражать ему. Мой кузен считал, что эта книга поощряет хулиганство, насилие, похоть и унижение, поэтому ему это так нравилось. Но по-моему, там было написано совершенно о другом. Да, насилие и секс присутствовали, но главное то, что там рассказывалось о предательстве, несправедливости, об эгоизме, о выборе, о том, что человек может изменится. Безусловно, все могут измениться. Я верю в людей. Одна и та же книга может служить, как для добра, так и для зла. И нужно уметь различать хорошее от плохого. Мне кажется, эта была единственная книга, которую прочёл мой кузен и, возможно, именно поэтому он понял всё не совсем так, как следовало. Или же ему не хотелось видеть, понимать и принимать хорошие. — Что мне сделать, чтобы ты от меня отстал? — громко спросил я, чудом вырвавшись из его цепких лап и отойдя назад к лестнице, как обожжённый зверь. — Иди и получи по яйцам, если они у тебя есть, евнух чертов! * — злостно усмехаясь крикнул парень, чувствуя себя героем и надвигаясь на меня с кулаками. Эту фразу я слышал достаточно часто, поэтому она задевала меня не так сильно, как в первые разы. Вообще цитировать нечто подобное было очень глупо, но Марку нравилось. Он неожиданно схватил меня за волосы и резко дёрнул вниз. — Ай! Больно, отпусти!.. — хныкал я, наклонив голову вслед за его пальцами, сцепившимися в моих волосах. — Я надеюсь, ты хорошенько отдраишь полы у себя в комнате, когда этот уродец будет насиловать тебя до тех пор, пока ты не сдохнешь! — Он смеялся так громко, почему никто не слышал нас? Я не мог понять почему никто не мог прекратить этот кошмар?! Эта стерва наверху ничего не слышит? — И никто тебе не поможет, маленький Фрэнки, — злорадствовал он. — Им всем плевать на тебя. Они презирали тебя с твоего самого появления. — Зачем ты говоришь всё это? — отчасти это было правдой, ведь даже сейчас всем было плевать на то, что происходило внизу. — Я хочу, чтобы ты знал, что ты — ничтожество, тупое бесполезное ничтожество занимающее место! Все тебя ненавидят. Ты просто игрушка для них, бесполезная марионетка. — ядовито шипел он мне на ухо, точно змей. — Думаешь, что кто-то способен полюбить тебя? Да никогда. Только посмотри на себя... — Заткнись! Заткнись! — мне очень хотелось уйти, убежать из этого места, но он крепко и больно схватил меня за руки. — И дружок твой использует тебя в своих целях, разве ты не видишь этого? — Марк не унимался, теперь с силой деря мои волосы. — И у тебя нет родителей, которые бы защитили тебя… Нет родителей? Это означает, что сегодня они не дома? Мне тем более пора было валить! — Отпусти меня, подонок! Я не могу дождаться, когда ты уберешься из нашего дома, говнюк! — мне безумно хотелось ему врезать, но у меня не получалось, он был слишком силён. Уже давно пора было встретить Джерарда возле школы и пойти гулять, но нет, я попался Марку на глаза и теперь обязан был страдать. Почему всё всегда так несправедливо! — Я вас всех ненавижу, но знаешь что? Больше всех остальных я ненавижу тебя. Ты настоящий кусок дерьма, я презираю тебя, мразь. Ты заслуживаешь только место на помойке, — вдруг я почувствовал что-то влажное в своём ухе. Через несколько секунд я понял, что Марк засунул свой обслюнявленный палец мне прямо в ухо, делая мне отвратительного "мокрого Вилли". Блять, это было так омерзительно! Я дёрнулся, неслабо врезав этому уроду локтем в живот, отчего он резко схватил меня за шею, перекрывая кислород. Я думал, что он убьет меня. — Отвали! Ты подонок! — еле прохрипел я, надеясь на то, что не буду плакать, но слёзы сами полились ручьями. Я был никчемен и жалок. Наконец, он убрал руки от моего горла, отчего я резко закашлялся, в то время, как Марк начал тереть кулаком мои волосы, портя мою причёску в конец, а затем снова оказался сзади и начал душить своей стальной заломанной на моей шее рукой. Я схватился за его локоть, чтобы он мне нахрен не отдавил все артерии. — Почему, Марк? Зачем ты всё это делаешь?! — Ты действительно хочешь знать? Ха-ха, только посмотрите на это! — Марк резко схватил меня за футболку и толкнул к стене, об которую я сильно ударился головой. — Блять, да ты слепая блядь, если сам не видишь! Хочешь знать? Меня тошнит оттого, что меня вечно сравнивают с тобой, вечно говорят, какой ты славный и умный малыш!.. Меня это достало, от тебя давно пора избавиться!.. Но сегодня я кое-что узнал. И скоро ты тоже узнаешь и я надеюсь, что это причинит тебе самую сильную боль, которую ты когда-либо ощущал, педик. Но сначала я отдам тебе долг. Давно мы не развлекались...        Я не успел ничего сообразить, как он ударил меня своим каменным кулаком по голове, отчего я чуть не потерял сознание, упав в прихожей на копчик, примяв несколько пар обуви. Это было в сто раз больнее, чем удар в солнечное сплетение или в живот. Это было очень больно, просто адская боль, как будто вам раскроили череп топором, а затем бросили вниз головой с высокой скалы. Я зажал нижнюю губу между зубов до крови, чтобы не закричать. Мне казалось, что ещё один такой удар, и я просто мог умереть. Было так обидно, ведь он бил меня ни за что, для своего развлечения. Такую сильную боль невозможно было терпеть. Я чувствовал себя пустым и униженным. Слёзы сильнее брызнули из глаз, закрывая собой всё, что я видел. Я чувствовал себя жалко, я чувствовал себя одиноко и ничтожно. Никто не мог мне помочь. Я был один, и я был самым отвратительным человека на свете. Меня унижали, а я ничего не мог с этим сделать. Такой слабак. Кто-то же из родителей должен был защитить меня? Ведь родители всегда защищают своих детей, разве нет? Почему тогда они не замечают того, что творится у них под носом? Вдруг Марк прав? Я им не нужен и они не хотят ничего замечать. Я просто глупый бесчувственный питомец для забавы. Я не нужен никому. Слова кузена действительно ранили меня. Каждая фраза была острым ножом в моём сердце. Иногда я думаю, что ещё немного, и я никогда не смогу собрать кусочки своего разбитого сердца воедино, никогда не смогу закрыть все дыры в нём, никогда не смогу в полной мере ощущать себя хорошо. Это очень мешает мне. Возможно, что именно из-за этого я не могу сближаться с людьми. Эти маленькие черти внутри меня не дают мне спокойно и позитивно думать. Каждый день я испытываю боль и ненависть от окружающих и от себя. Я не ненавижу тех, кто не понимает меня, но я ненавижу себя за то, что никто не может меня понять. Я же просто тупая кукла, не имеющая своего мнения. Очередной капризный подросток. Ещё один дебильный ребёнок. Зачем вообще жить таким ничтожествам? Слёзы так и лились, пока голова раздувалась, а затем снова сжималась, принося ужасную гудящую боль. Как же я себя ненавижу. — Фу, посмотри на себя, ты сопливое чмо, — сказал Марк, смеясь надо мной. — Разрыдался, маменькин сосунок. Прибери свои грязные патлы и вали отсюда. Ты никому здесь не нужен!        В этот момент он снова схватил меня за волосы и теперь полностью швырнул на пол, оставляя рыдающим и разбитым с болью ещё и в спине. Это было несправедливо. Я чувствовал себя таким слабым, слабее чем я когда-либо был. За что он так со мной? Мы же связаны практически одной кровью, почему он так поступает? Я не мог понять! Он ушёл наверх в мою комнату смеясь и громко хлопнул дверью, пока я плакал от боли на полу весь в слюнях, обнимая сам себя.        Вскоре, я осторожно поднялся на ноги, но тут же схватился за голову. В висках так сильно забило, что я чуть снова не упал. Кое-как я добрался до зеркала, боясь того, что я мог там увидеть. Из глаз так и лились слёзы, которые я никак не мог остановить, но я очень хотел прекратить плакать, так как от этого моё лицо краснело и становилось хуже. Я просто ненавидел рыдать, ведь это было бесполезно и глупо. Посмотрев на себя всего секунду и снова почувствовав головную боль, я решил, что нужно отменить прогулку с Джерардом. Каким-то образом синяки под глазами снова появились и, казалось, что мои веки распухли от укусов пчёл. Это выглядело так уродливо, что я не мог больше смотреть на это. Мои волосы были растрепаны таким образом, что были похожи не на человеческую причёску, а на подранного чёрного кота, сидевшего на моей голове, у которого отдельные клоки шерсти стояли дыбом. Приглядевшись, я заметил маленькие и едва заметные венки на своих веках и под ними. Это было необычно, так как я никогда раньше их там не видел. Казалось, что моя кожа вокруг глаз была настолько тонкой и прозрачной, что просвечивала все вены и сосуды под ней. Наверное, я давно нормально не ел, отчего мне начинало что-то мерещиться, но это единственное что выглядело красиво на моём лице. Мне нравилось.        Я очень не хотел разочаровывать Джерарда и отменять прогулку, но моя голова действительно раскалывалась, точно кокос, упавший на острые скалы. Каждый шаг давался мне тяжело, каждое резкое движение с силой ударило меня по мозгам, словно по огромной бас-бочке. В один момент мне показалось, что меня может стошнить, но мне это только казалось. Было такое чувство, что вчерашний день повторялся, только был в сто раз хуже. Я уже пять минут опаздывал на встречу с моим другом. Я закрыл глаза, сидя на невысоком шкафу для обуви в коридоре. Мне определённо стоило позвонить Уэю, и сказать, что я плохо себя чувствую и отменяю прогулку. Но я знал, что если я останусь дома, это может совсем убить меня, но ещё мне было стыдно не явиться на прогулка, так как Джерард определённо уже ждал меня возле школы. Если я не пойду, то пролежу в своём подвале целый день, прячась от людей и дыша грязным воздухом, медленно сходя с ума и чувствуя одну лишь боль. Или, возможно, что я умру от обиды, боли и одиночества. Но если я пойду? Уэй увидит моё унылое лицо и начнёт допрашивать о том, что произошло, но я ему ничего не отвечу, и он обзовёт меня как-нибудь, как это было вчера. Скажет, что я слабый, потому что всё время плачу. Но это правда, я слабый и не могу постоять за себя, трясусь от того, что кто-нибудь может узнать о том, что делает Марк, хотя Джерард давно знает, но ничего не предпринимает, так как ему плевать. Да, с чего бы ему беспокоиться обо мне? Но если все узнают о действиях Марка, начнут тыкать в меня пальцем на каждом углу и говорить о том, что я позволяю ему делать это, хотя это вовсе не так. Я же не мазохист. Я просто не знаю, как это прекратить... Мне просто нужна чья-то поддержка. Мне на самом деле очень страшно приходить домой, когда он здесь. Я не могу справиться сам, он слишком сильный, я не хочу быть один, я боюсь. Мне действительно чертовски страшно.        С треском в черепной коробке я решил найти свой телефон, который положил перед зеркалом на тумбочку. Я всё равно решил, что мне лучше отменить встречу с Джерардом, и остаться дома. Протянув руку к мобильнику, я остановился. Кроме сотового тут лежало кое-что ещё. Я ведь не хотел идти на прогулку только из-за того, что увидев мои покрасневшие глаза друг начнёт расспрашивать об этом, а не просто из-за мигающей боли в голове, так? Ведь я очень хотел видеть своего друга и был готов на многое ради этого. Я желал снова встретиться с ним, а тут как раз передо мной лежали мои старые солнцезащитные очки с очень тёмными стёклами. Кто-то нашёл их и оставил здесь, тем самым подкинув мне неплохой план по скрытию своих глаз от Джерарда. К тому же, если он всегда брал с собой очки, почему я тоже не мог? Я примерил их и остался вполне доволен тем, как они прятали верхнюю часть моего лица. Уэй может решить, что я просто подражаю ему и всё. Это хороший план.        И я вышел так на улица. Я не отменил встречу. Я натянул капюшон своей лёгкой куртки пониже, надел очки и, стараясь не замечать боль в голове, которая откликалась в висках каждый раз, когда подошва моей обуви касалась земли, не спеша направился в сторону школы.        Когда я оказался на углу своей улицы и хотел повернуть, чтобы выйти на тротуар, ведущий вдоль дороги прямо к месту встречи, кто-то вдруг, также появившийся из-за угла, врезался в меня, оттолкнув на пару метров назад, заставляя снова почувствовать эту инфернальную боль. Негромко вскрикнув, я сжал пальцами вески и начал их растирать, чтобы успокоить шторм в своей голове. Мои глаза были закрыты, поэтому я только лишь слабо почувствовал, как кто-то взял меня за оба локтя и немного потряс, что-то спрашивая. — Всё хорошо?        Океанские волны боли в моём мозгу немного приутихли, и я увидел, что передо мной стоял Джерард. Он был таким же, как обычно, только сегодня его волосы выглядели намного мягче, такие чёрные и шелковистые. Неужели он помыл голову? Я пригляделся к нему ещё раз и понял, что он обеспокоенно смотрит на меня, но его тёмных очков сегодня не было. Где они? В кармане? Надеюсь, что да, иначе я буду очень странно выглядеть рядом с ним. Наверное, он их забыл. — С тобой всё в порядке, Фрэнки? — очень обеспокоено спросил друг, а я удивлялся тому, что в мире ещё существуют настолько чуткие люди. Мои колени непроизвольно начали трястись. — Ты долго не появлялся, поэтому я решил... — Оу, да… Теперь всё хорошо, — тихо отвел ему я, понимая, что его тёплые руки всё ещё держат мои. — Отлично, — с нежной улыбкой сказал Уэй, рассматривая моё лицо. — Тебе очень идут эти очки. — С-спасибо, — я вздрогнул, этот комплимент был неожиданным. Мои щёки вдруг так сильно начали гореть, будто в них воткнули тысячи иголок. — Привет, Фрэнки, — наконец поприветствовал меня Уэй, засовывая свои руки в карманы своей куртки, на что я тоже сказал тихое «привет», пытаясь вести себя как обычно и не краснеть. — Извини, что врезался в тебя. Мне был непонятно за что он извиняется, ведь это я был виноват в том, что не смотрю куда иду. — Ничего... — Зайдём в магазин? — спросил друг.       Я только кивнул, отмечая про себя, что, наверное, это выглядит странно, что половина моего лица была скрыта под гигантскими очками и капюшоном, но Джерард ничего не сказал по этому поводу, хотя непременно должен был. Он ведь всегда замечает такие вещи и не боится задавать свои вопросы вслух, но на этот раз он лишь сделал мне комплимент. Если для него это нормально, я рад, что Уэй не догадывался о моих страданиях.        Мы зашли в небольшой уютный магазинчик, находившийся неподалёку от школы. Мой друг сразу же направился к отделу с напитками, а я шёл за ним, пытаясь как можно меньше попадаться ему на глаза, хоть это и может показаться бредовым, ведь мы вышли гулять вдвоём, поэтому было очень глупо прятаться. Мои глаза до сих пор горели, а значит, что он всё ещё были нереально красные и пугающие. Боль в голове затихала, когда я двигался очень медленно и не сильно много думал. Уэй остановился перед огромной полкой всевозможных бутылок с одинаковой водой. Только сейчас я почувствовал, что очень хочу пить, ведь я так и не утолил жажду после телефонного разговора, но я не взял с собой денег, поэтому мне было суждено умереть от обезвоживания. — Эй, Фрэнки, будешь что-нибудь? — спросил он, не глядя на меня, беря с полки какую-то прозрачную бутылку. — Нет, спасибо, — я не понял хотел ли он что-то купить мне или спрашивал буду ли я покупать что-нибудь, но я решил, что лучше откажусь.        Мы двинулись дальше, проходя через отдел с хлопьями и сладостями, где было больше всего людей. Продавец на кассе был очень уставшим и было видно, что ему тяжело вставать по утрам и иди на работу, которую он ненавидит. Я мог лишь посочувствовать. Когда мы вышли на улицу, Уэй остановился, открыв воду и сделав глоток. — Ну, как дела, Фрэнки? — Джерард улыбался и смотрел куда-то мне в очки, но точно не в глаза. — Будешь? — Да, если можно, — и я взял бутылку и был очень счастлив, что могу хотя бы немного выпить. — Нормально, а у тебя — мой голос немного сел, поэтому слова получились довольно унылыми. — Я очень сожалею насчёт того, что сказал вчера, я правда не хотел, — в миг парень погрустнел, сжимая свои пальцы. — Вся эта суматоха с игрой… — Ничего, мне тоже стыдно за вчерашнее, — мне всё ещё очень хотелось пить, но я не мог себе позволить больше, поэтому отдал воду назад. — Но ты всё равно извини меня, — сказал Уэй, беря у меня бутылку из рук. — Ещё? — Нет, спасибо, — я не хотел зря тратить его деньги и показаться невоспитанным водохлёбом, поэтому мы пошли дальше. — Ты сегодня какой-то печальный, — сказал парень, но его взгляд выглядел так, словно он знал, отчего я вечно грущу, и это немного пугало. — Дома что-то случилось?        Он читал меня, как открытую книгу. Я был поражен тому, что ему всегда удаётся так точно определить моё настроение. Это было невероятно. Мне кажется, он всегда знает, когда я вру. Возможно ли, что мой друг читает мысли? Надеюсь, что нет… — Нет, — прозвучало очень плохо, словно я на самом деле хотел, чтобы он узнал об утренней стычке. — Просто устал. — Ты уверен, что не хочешь ещё воды? — Как-то странно спросил Джерард, будто это изначально была моя бутылка. — Спасибо, Джерард, но... — я видел, как он протянул мне этот пластиковый сосуд с водой и сжал губы в тонкую линию. Он знал, что я чертовски сильно хочу пить? — Ладно, спасибо... я правда хочу пить, спасибо.        Мы шли вдоль дороги, когда нам навстречу вышли какие-то странные парни. Сначала мне показалось, что они было со школы, но когда они подошли ближе, я понял, что они были намного старше нас с Джерардом. Один держал в руке бутылку с пивом и оживлённо рассказывал что-то непристойное своим двоим друзьям, отчего те ржали как гиены. Тротуар был довольно узким, поэтому, когда они вместе пытались пройти нас, Уэй пошёл впереди меня, освобождая дорогу, но этим громилам всё-равно не хватило места и один из них, не знаю насколько это было случайным, но он навалился на меня, как бы пытаясь протиснуться между мной и парочкой своих друзей-пьяниц, оттолкнув к каменному ограждению, которое стояло почти вплотную к пешеходной дорожке где мы шли. Получилось так, что капюшон сам спал с головы, и я, потеряв равновесие, ударился ею о камень, отчего в ушных перепонках всё затряслось и загудело, а в глазах мгновенно потемнело. У меня и так всё болело, а после того, как меня швырнули в стену, я думал, что распадусь на отдельные черепки, будто глиняный горшок. Те парни уже ушли, когда я более менее пришёл в норму и начал нормально видеть, но теперь я не мог больше идти. Боль снова заявила о себе, так сильно надавливая на мой мозг, что слёзы тоже смогли вырваться наружу под таким натиском. Я остановился и притронулся к новому ушибу с одной стороны и нащупывая старый ушиб, который утром оставил мне Марк с другой. Теперь на месте утреннего удара образовалась большая и очень болезненная шишка. Мне казалось, что со стороны эта выпуклость выглядела, как большая гора, выросшая из моей головы. Наверное, это было мерзко. — Откуда это у тебя, Фрэнки? — спросил друг, после того, как спросил всё ли в порядке со мной. Он начал обсматривать мою голову, а я чувствовал себя грязным из-за того, что мои волосы были засалены жирными руками Марка и спутаны в клоки. Мне было очень неудобно. — Разве ты не видел, меня только что толкнули, — буркнул я, раздражённый своей внешностью, но мне было очень тяжело говорить, так как в висках очень сильно давило. — Да, но как мне кажется, ты ударился другой стороной, к тому же, эта шишка не могла появиться так быстро, — он был слишком умён, чтобы я мог что-то скрыть от него. — И ещё, я вижу след оставленный только что этими козлами, он с другой стороны.        Мои глаза снова наполнялись слезами, но я старался сдержать их до того, как они прольются, и даже тёмные очки не смогут скрыть их. Было так тяжело держать всё в себе и так больно. Внезапно нахлынувшие чувства начали душить меня. Я пытался снова натянуть капюшон себе на голову, чтобы скрыться, но руки друга остановили меня. Я смотрел в пол, когда кончики его пальцев прикоснулись к дужкам моих запотевших очков. Безусловно, было так глупо пытаться спрятать глаза таким образом, ведь это был способ Джерарда, который он применил в нашу первую встречу. Он лучше всех знал о том, что в затемнённых очках никто не сможет увидеть его покрасневших глаз и распухших век. Про себя я молился, чтобы у него не хватило духу снять эти чёртовы очки с меня, но у него было полно решимости сделать это. И, конечно же, ему не составило труда снять их с меня. О чём я думал?! Когда он это сделал, я сразу же почувствовал холодный воздух на моих горячих глазах, а он смог увидеть весь этот ужас на моём лице. — Что сегодня произошло, Фрэнки? Я был не в силах ответить ему. Мне так не хотелось говорить об этом. Всё это забирало у меня все последние силы. — Почему ты мне так не доверяешь?.. — он был огорчён, задавая этот вопрос, а я молчал, опустив голову. — Ты никому не доверяешь, ведь так? Должно быть, когда-то давно кто-то сделал тебе очень больно, из-за чего ты перестал верить людям, а теперь ты боишься, что тебя снова ранят? Всё было так, как он говорил. Я редко впускаю людей в свою жизнь. Так проще, но, отнюдь, не легче. — Ты никогда не просил меня о помощи, — Джерард продолжал внимательно смотреть мне в глаза, убирая чёлку с моего лица, которая постоянно мешается, и делал всё это без малейшего отвращения. — Ты такой сильный, ты всегда готов справляться со всем в одиночку, ты никогда не жалуешься ни на что. И ты, действительно, очень скромный, не такой, как все остальные. Безусловно, это прекрасно, но…        Его губы растянулись в очень грустную и тихую улыбку. Одной своей ладонью он касался моего плеча, а в другой были сжаты мои старомодные очки, которые он сложил ко мне в карман, и коснулся моего подбородка пальцами, поднимая его к себе. — Позволь кому-то позаботиться о тебе, это не будет означать, что ты слаб или несамостоятелен, — он вздохнул, дотрагиваясь пальцами другой руки до моего замка на куртке. — Есть люди, которым по-настоящему важно узнать, как прошёл твой день и как ты себя чувствуешь. — Нет… кто они? — настороженно и тихо спросил я. — Твои родители и… — Нет, не нужно мне говорить о них, это совершенно не то! Им плевать на меня!.. — возмутился я, взмахивая руками, на что Уэй схватил и обнял меня, будто стараясь удержать тот момент спокойствия, который сейчас был. — Нет, не говори такого, это неправда, — я затих в его объятьях, чувствуя, что чем сильнее он сжимает свои руки вокруг меня, тем меньше я чувствовал боли. — Это не так… Мне тоже очень важно знать, как ты себя чувствуешь. Ты мой друг, и я обязан знать о таких вещах. Я очень хочу заслужить твоё доверие, Фрэнки. Я сделаю всё, что потребуется, чтобы ты не боялся рассказывать мне о своих проблемах и страхах. Я всегда выслушаю тебя и постараюсь помочь.        Я слушал его и не мог сдержать слёз, никто никогда не говорил мне такого. Никогда никто не проявлял ко мне такого большого интереса и поддержки, но я не заслужил такого хорошего отношения к себе. Что я сделал для этого? Я сам никогда никому не помогал справиться с эмоциями, я никого не утешал. — Скажи, что мне сделать, чтобы ты доверял мне?.. — в его голосе отчётливо слышалось сострадание, когда он отодвинулся, оставляя руки на моей шее. Я буквально чувствовал, как он разделяет мою боль. — Почему, Джерард? Чем я заслужил такого друга, как ты? — парень вздрогнул, услышав мои слова, собираясь убрать от меня свои мягкие ладони, на что я крепко сжал их и вернул на место. — Ты слишком добр ко мне, слишком хорош… Я не досто…        Я вытаращил свои глаза на Джерарда, которые не дал мне договорить. Это было так неожиданно, что я подпрыгнул в момент, когда парень закрыл мой рот своей рукой, впившись пронзительным взглядом. — Никогда... Ты никогда не должен говорить, что ты чего-то не достоин, ты меня понял? — он наклонил своё лицо ближе ко мне так, что мы почти соприкоснулись лбами. Его брови были нахмурены, будто его так разозлили мои слова. — Ты должен получать столько внимания и любви, сколько захочешь, и никто не имеет права отнять это у тебя, только ты сам. Поэтому я прошу тебя, Фрэнки, не наказывай себя. Все твои сомнения и страхи — они нереальны! Доверься мне, пожалуйста. Знаешь, кому тяжелее всех живётся?.. Людям, которые не доверяют даже себе. Они всегда находятся в сомнениях, им кажется, что их постоянно оценивают, но это не так! Незнакомым людям плевать на то, как мы одеты и что чувствуем. У них полно своих дел.. Все те слова, которые бросают для того, чтобы обидеть кого-то, они не правдивы… Даже если кажется, будто все эти придурки правы это не так, потому что придурки никогда не могут быть правы. Просто будь собой и перестань страдать в одиночестве, Фрэнк, раздели свою грусть с кем-нибудь, чтобы стало легче. Просто посмотри вокруг и найди кого-то, кто рядом. — Джи… — у меня захватило дыхание от его слов. Он никогда прежде не говорил мне такого. Никто не говорил.— Почему я?.. Почему ты дружишь со мной? — Потому что я хочу этого. Потому что ты интересный. Потому что мы похожи... — Ох… — Фрэнки, выпей ещё воды и успокойся, — неужели он купил эту воду только ради меня? Он же совсем не пил. — Хорошо, — пробубнил я, допивая оставшееся. — Так ты расскажешь мне кто это сделал? — Джерард так внимательно смотрел на меня, что мне очень захотелось довериться ему, но я не знал стоило ли. Разве он сам не догадывался?        Но я настолько устал от этих секретов и тайн, что подумал, будто ничего не произойдёт после того, как я откроюсь кому-то такому доброму и заботливому, как Джерард. Да, ведь он никогда меня не обманывал, всегда говорил только правду, почему нет? — Ну же, Фрэнки, не бойся, — да, ему определённо, стоит доверять… — Доверься мне, всё будет хорошо. Тебя ударил кто-то? — он осторожно вытер рукавом мои последние слёзы, застывшие в уголках глаз и так посмотрел на меня, что я чуть не потерял сознание от странных ощущений. Он наклонился немного ближе, обращая всё своё внимание ко мне и моим губам, готовясь вслушаться в каждый звук, который они собирались произнести. И я поверил ему. — Нет... почти, — очень тихо проговорил я, думая, что он не сможет услышать, но Уэй в свою очередь одарил меня серьёзным взглядом, после которого уже невозможно было врать. — Фрэнки, скажи мне это имя, — прошептал мой друг, придерживая меня за талию одной рукой. Он хотел услышать это, однако я понимал, что будет дальше, но не мог ничего исправить, как и не мог ему противиться. — Это был... — пути назад не было. — Марк...        Выражение на лице друга резко изменилось, изобразив отвращение и неприкрытую злобу, его руки отпустили меня, словно парень только и хотел от меня, что узнать это имя. Я испугался, понимая, что натворил и время было уже не вернуть назад. Кажется, это было огромной ошибкой довериться ему! Что же я натворил?! — Джерард?..