Лунатик

Author's POV

— Марк? Это же твой... кузен? — Уэй как-то растерянно и даже испуганно поглядел на мальчика, будто совсем не ожидал услышать это.        Еле уловимые солнечные лучи, проходящие сквозь небольшие серые облака, приобретали холодный голубоватый оттенок, из-за которого всё вокруг казалось каким-то мрачным и покинутым. В такое время на улицах почему-то всегда было очень мало людей. Возможно, они считали, что в такую погоду лучше всего остаться дома с кружкой какого-нибудь горячего напитка, ожидая, пока дождь зашумит по крышам города, чтобы слушать его и ощущать себя в тепле и безопасности, лежать с кем-нибудь под одеялом и размышлять о жизни.        Фрэнку не нравилось оставаться дома. Он ненавидел свой дом.Большую половину времени, находясь там, ему было некомфортно. Он всегда искал причину, чтобы уйти. И не только из дома. Он постоянно чувствовал эту необходимость, общаясь с людьми. Даже у себя на кухне за общим столом среди родных он ощущал себя одиноким и чужим. Он был одинок, страшно одинок. Он так давно нормально не разговаривал с людьми, так давно не смеялся. Джерард был его спасением, он был его лекарством, его ядом, вызывающим привыкание... Но всё равно Айеро старался не находиться дома, когда там кто-то был. Он делал это просто для того, чтобы его не трогали. И он был готов мокнуть под дождём, мёрзнуть от северного ветра, сгорать от ужасной жары, лишь бы не торчать в своей тесной комнатке или душном подвале, которые сжимали его мозги в каких-то невидимых рамках. Теснота и маленькие пространства вызывают подавленное состояние, депрессию, и Фрэнк это знал, поэтому хотел сбежать из этой картонной коробки, из этой картонной коробки множества картонных коробок, где живут такие же картонные люди со своими проклятыми тв-шоу и дешевой выпивкой. Он не желал больше жить в этом месте, где ничего не происходит, где все будто спят, где не ощущаешь себя частью какого-то прекрасного будущего, где у тебя не может быть будущего, в городе, где жизнь словно остановилась.        Фрэнк прервал свои размышления и заметил, как Уэй смотрел на него. Рассеянное пасмурное освещение делало его лицо ещё серьезнее, чем оно было. Его глаза бегали по лицу мальчика, стараясь отыскать ответ в его иногда появляющихся мелких морщинках вокруг глаз. Но Айеро уже не мог вспомнить: задали ли ему какой-то вопрос или это было твёрдое убеждение; если да, то о чём оно было? — Джерард, — почти шёпотом произнёс Фрэнк, боясь, что тот вот-вот разозлится на него за то, что он долго молчит. — Значит, это был он?.. Эта шишка от него? — Продолжал Джерард, посмотрев зачем-то на куртку Фрэнка. — А эти синяки?        Фрэнк вздрогнул, когда тот указал на его рёбра, но ему было нечего сказать, поэтому Уэй продолжил: — Почему ты мне не сказал? — Возмутился он. — Это ужасно! Как он может так поступать с тобой? Почему ты не сказал это как только я их заметил? — Я хотел... Я собирался рассказать... но потом я испугался. — Чего? — В его голосе слышалось некоторое недовольство. — Того, что ты пойдешь к нему... И ещё вчера после твоих слов, мне показалось, что ты всё знаешь, — сбивчиво проговорил мальчик, стараясь больше не смотреть парню в глаза. — Ты сам сказал... Твои слова были ответом на все вопросы. — Что? — Уэй непонимающе взглянул на него. — Что я сказал? — Ну, ты сначала сказал, что я вечно за всех прячусь, — тихо и стыдливо молвил Фрэнк, полностью поверив в эти слова и ощутив себя действительно ничтожным. — А потом ты сказал про Марка и меня...        Глаза Джерарда резко расширились, когда он вспомнил, а его рот непроизвольно открылся: — О Боже, Фрэнк... Я-я не имел в виду, я... Господи, я наговорил тебе таких ужасных вещей! — Он легко взял мальчика за плечи, не позволяя отвлекаться на окружающий мир и заставляя посмотреть себе в лицо, настойчиво надавив своими пальцами на его подбородок, чтобы направить в свою сторону. — Послушай меня, Фрэнки, мне так стыдно. Я не знал, что это происходит на самом деле. Я не знал, что твой брат тебя трогает. Я такой идиот. Пожалуйста, не воспринимай мои слова серьёзно, это неправда. Я сказал это совершенно не думая...        Уэй взглянул на друга, который выглядел униженным, да и чувствовал себя так же с того самого момента, как услышал те самые слова. Даже речь Марка не лишала уверенности мальчика так же эффективно, как это могли сделать несколько неприятных фраз от Джерарда. — Ладно, — грустно и смиренно произнес Фрэнк. — Ничего страшного, я тоже сказал тебе всякого... — Нет, Фрэнки, я всё испортил, только я виноват. Не знаю как теперь это можно исправить... — он опустил голову, но потом, что-то поняв, медленно поднял. — Я стал таким злым в последнее время... Но я не хочу думать, что всё это из-за тебя. Вчера я хотел тебя защитить от этих мерзавцев... И когда ты запрыгнул тому громиле на спину, я был так поражён. Но я не знаю, почему сорвался на тебе, извини ещё раз. Я не считаю, что ты прячешься за всех, это не так. Что бы ты сам про себя ни думал, я знаю, что ты сильный человек. — Оу... спасибо, — тихо и искренне ответил Айеро, смутившись, чувствуя, как к нему возвращается прежняя головная боль. Стало как-то неловко от всего этого разговора, так как они слишком много говорили о чувствах. — Я молчал, потому что не хотел, чтобы ты подумал, будто я жалуюсь тебе или что-то еще... пытаюсь вызвать жалость. Нет...        Фрэнк начал запинаться и путаться в словах, как будто у него внезапно начались проблемы с речью. Ему не нравилось, что его слова выходили нелепыми и жалкими, поэтому он решил замолкнуть и больше ничего не произносить, понимая, что всё только портит. — О, Фрэнки, — Уэй очень легко взял его руку, пытаясь ободрить и помочь справиться с нервами. Однако, из-за этого жеста мальчик начал волноваться еще сильнее. — Но нужно уметь освобождаться, делиться эмоциями с другими, я уже говорил. Ты мог мне всё рассказать сразу, я бы не осудил тебя... Расскажешь мне, что случилось сегодня утром? — Да, ничего особенного... — Сжавшись ответил Фрэнк, после чего поморщился, вспоминая неприятную ситуацию. — Я просто услышал, как Марк разговаривает со своей матерью на кухне. Потом она пошла наверх в свою комнату, а он вышел, увидел меня и, решив, что я подслушивал их секреты, повалил меня на пол, а дальше понятно... Да...        Джерард нахмурился, задумавшись о чём-то ненадолго, серьёзно наблюдая за другом. — С чего всё началось? — Тихо спросил он, пытаясь понять детали, что бросало мальчика в дрожь. — Он вышел и просто толкнул тебя? — Я плохо помню, но вроде бы он сначала преградил мне дорогу, и... — Неуверенно протянул он. — И он упомянул тебя. — Меня? Что он сказал?        Айеро не хотел это произносить. Эти слова были ужасными, неприличными. Джерард не должен был знать, что у кого-то есть такие предположения по поводу их дружбы и совместных встреч. Этим утром Марк назвал Джерарда "бойфрендом" Фрэнка, "личным педиком", говорил ещё множество непристойностей, о которых было противно не то что рассказывать, но даже просто произносить. — Нет, Джерард, — сказал мальчик, когда снова почувствовал чужую руку на своем плече. — Я не буду этого говорить.        Уэй отодвинулся, засунув руку в карман. Он достал одну сигарету и сразу поднёс её к губам. — Всё действительно так ужасно? — Расслабленно спросил он, чиркнув зажигалкой и пряча её в руках, наклоняясь немного ближе. — Я не знаю, с чего он это взял, — испугано, но всё же полушепотом, попытался объяснить мальчик, завороженно наблюдая за тем, как горит пламя между пальцами друга. — Он сказал тебе, что я... — мягко начал Джерард, задумчиво взглянув на бычок, чтобы втянуть в себя едкий дым и выпустить при следующей подаче голоса. — Хочу тебя?        Вдруг Фрэнк поперхнулся, почувствовав, будто что-то начало прожигать стенки его желудка, вызывая сильно покалывание. Его лицо буквально воспламенилось, когда он услышал последнюю фразу. Адский жар застал его врасплох. Глаза бессознательно метнулись к глазам друга, пораженно всматриваясь в самую глубину, пока их обладатель терпеливо ждал ответа, выглядя при этом непозволительно расслабленным. Мальчик не мог понять как Джерард мог сказать такое, ни капельки не покраснев? При том, это звучало очень естественно, но, всё же, сексуально. Он не сказал "трахнуть", он просто не сказал этого ужасного уродливого слова. Айеро не мог перестать прокручивать это в своей голове снова и снова. Откуда Уэй знал об этом? Или, может, он и в правду хотел этого? Это был намёк? Мальчик задрожал, заметив миллисекундную улыбку своего друга. Всё было как-то слишком странно. Выходит, что так оно и есть? Парень думал о нём в этом смысле? Фрэнку стало так страшно, будто кто-то собирался его убить. — Ч-что?.. Ох, эм... Т-ты хочешь меня т-т-тра... — в страхе начал он жалобным голосом, собираясь продолжить, но он просто не мог, он был парализован. — А?.. Оу, Фрэнки, нет-нет! Боже, нет!.. — Неожиданно воскликнул Уэй, вытягивая перед собой руки и широко раскрывая глаза, чуть не выронив изо рта сигарету. — Я не это... То есть, ты не так понял! Я имел ввиду: говорил ли он это? Врал, что я использую тебя? — Откуда ты знаешь, что он говорил?.. Может, ты правда... — Нет, просто то, как ты не доверяешь людям... возможно, это Марк сеет в тебе сомнение ко всему вокруг? — Осторожно предположил парень. — Как Дьявол? — Хах, — неожиданно, это рассмешило нервничавшего Фрэнка. — Может, ты ещё и библию процитируешь, как в "Криминальном чтиве"? — Фрэнк... — Э-э... Я не понимаю о чём ты, — потеряно произнёс Айеро, что звучало так глупо, что он хотел броситься под первую встречную машину, чтоб забыть эту позорную фразу. — Так, его мать ничего не слышала?.. Ты кричал, Фрэнк, звал на помощь? — теперь парень очень внимательно изучал лицо Айеро, будто до сих пор не мог поверить в происходящее. — Да... — снова грустно и стыдливо произнёс мальчик, стараясь больше не лгать. — Когда он схватил меня за волосы... мне было больно... Прости, Джерард... Я не говорил тебе ещё и потому, что не хотел, чтобы ты знал, какой я на самом деле слабак, извини... Я не знаю, почему я решил, что смогу это скрыть...        Уэй застыл на месте, будто пытаясь собрать все мысли воедино. Было видно, как что-то вызвало у него неприязнь. Его челюсти сильно сжали сигарету, что было заметно благодаря его слегка приоткрытым губам. Фрэнка пугало то, что его друг мог в любой момент перестать проводить с ним время. "Ведь вряд ли кому-то нужен друг, который вечно попадает в неприятности и не умеет защищать себя" — думал он . — Фрэнки, прости, но ты такой глупый. Как ты можешь называть себя слабаком, когда ты являешься моим спасением? — Он нервно посмеялся, будто бы начинал сходить с ума. — Ты, блин, достал меня из проклятого бассейна, ты запрыгнул тому говнюку на спину, чтоб он отпустил меня! Ты ходил со мной на заброшенное кладбище! И ты не испугался! Ты самый смелый, Фрэнки. Даже у меня нет столько смелости, я просто горжусь тобой, серьёзно! Я тобой горжусь, мне ещё не приходилось встречать таких сильных людей, как ты.        Последняя мысль застряла у мальчика в ушах. Она очень зацепила его. Ему хотелось вспомнить, говорил ли ещё кто-нибудь ему то же самое хоть когда-то. Нет, кажется, нет. Да, его мать говорила ему как-то что-то вроде: "молодец", но это было не то же самое. "Я тобой горжусь" — была из ряда тех фраз, которые можно услышать очень редко. Всем нужно знать, что кто-то ими гордится. А Фрэнку это было нужно в особенности, потому что он бы никогда не смог предположить, что кто-то по-настоящему испытывает к нему такое чувство. — Что? Почему ты так говоришь? — Мальчик незаметно для себя обвил своё тело руками, часто дыша. — Потому что я уважаю тебя и считаю, что ты должен это знать, — восхищенно произнёс Уэй, после чего всего на секунду грустно посмотрел на руки Фрэнка, обнимающие самого себя, но потом снова улыбнулся, смотря другу в глаза.        Айеро трясся, слыша это, потому что он всегда чувствовал себя униженным. Он считал, что никто не может уважать его из-за его проблем, с которыми он сам не в силах справиться. Ему казалось, что уважение это что-то, что нужно заслужить упорным трудом, а никак не получить просто так. Но, разумеется, это было не просто так. И ему было нужно, чтобы кто-то гордится им. Даже, если он сам этого не понимал. — И именно поэтому я пойду и поговорю с Марком. — Нет!.. Пожалуйста, не ходи, — нечаянно сорвалось у Фрэнка с языка. Он не собирался быть таким нервным, но он просто был потрясен. — Это всё может плохо закончиться. — Неужели тебе это нравится?.. Ты не сможешь мне запретить это, — твёрдо сказал он, но всё же его голос был расстроенным. — Домашнее насилие — это самое ужасное, что может быть в семье после взаимного неуважения. — Но почему? Как, Джерард??? — Мальчик был очень поражён, те слова значили для него слишком много. Он ощущал, как Джерард ставит его на один уровень с собой, понимая, что не заслуживает этого. — Ты ошибся в своих словах, как ты можешь уважать меня?        У­эй мол­чал, шо­киро­вано наб­лю­дал за другом и его паль­ца­ми, которые начали нер­вно сжи­ма­ть друг друга в безысходном отчаянии. Заметив этот взгляд, Фрэнк быстро спрятал руки в кар­ма­ны своей тон­кой кур­тки и опустил глаза. Ему показалось, что он сно­ва сделал что-то не так? Он не собирался нап­ра­шиваться на ком­пли­мен­ты. Он их ненавидел. Они зас­тавляли его сом­не­вать­ся в се­бе ещё боль­ше, так как ему всегда казалось, что они неп­равди­вы, или ска­заны для то­го, что­бы об­ма­нуть и пос­ме­ять­ся. Это всег­да раз­би­вало мальчику сер­дце, потому что он сам знал, какой он. Не нужно было ему врать. Вот и сей­час ему не хо­телось слы­шать ни­чего по­доб­но­го. Он прос­то считал себя недостойным уважения, он был подавлен и оскорблен, и он давно с эти смирился.        Но Уэй постоянно делал эти ком­пли­мен­ты, ко­торые уби­вали Фрэнка практически мгновенно. Эти ком­пли­мен­ты дей­стви­тель­но зву­чали ис­крен­не, и как бы Айеро ни пы­тал­ся, он не мог отыс­кать в них под­во­ха. Или специально не замечал его? Джерард был со­вер­шенно не похо­жим на других. Наверное, он был намного умнее, раз смог про­вес­ти и обой­ти этот годами наработанный де­тек­тор лжи мальчика. — Ска­жи, Фрэн­к, что тво­рит­ся в тво­ей го­лове? Ты дей­стви­тель­но не ве­ришь мне? Ты ду­ма­ешь, я бы стал врать о та­ких ве­щах? Не­уже­ли ты та­кого ужас­но­го мне­ния обо мне? — Джерард сказал это разочарованно и устало, медленно поглощая дым. — Нет, я просто не понимаю... — шептал мальчик. — Ты весь такой... эм... а я... просто ужа... — Заткнись, Фрэнк! Скажешь подобное ещё раз, и я тебя убью, — импульсивно и грубо произнёс Джерард, отчего по спине Айеро пробежали мурашки. — Ты не понимаешь, что несёшь! Если тебе кажется, что я вру, то ладно. И мне плевать, если ты в меня не веришь, но я пойду и положу конец этому дурдому, вызову полицию, да что угодно, лишь бы этого мудака больше не было в твоём доме. Я расскажу твоим родителям всё.        "Господи, он мой ангел-хранитель?.. Чем я заслужил?" — Сердце Фрэнка так часто забилось, что ему стало очень тяжело и больно в груди. Он почувствовал ужасную сухость во рту. Он понял, что скован невидимыми цепями, которые надавливали на живот и горло, подгоняя тошноту. — Я выкурю его из твоего дома, чтобы он больше туда не возвращался, а после этого займусь тобой. Я заставлю тебя поверить моим словам. — Джерард выпрямился и немного поднял подбородок, но по-прежнему оставался опечаленным, подавленным и разбитым. — И ещё, раз уж мы начали этот откровенный разговор, хочу сказать тебе, что меня беспокоит то, что ты слишком часто молчишь или недоговариваешь, Фрэнк. Я не хочу тебя осуждать, просто мне больно от этого... Мне очень больно, но я этого не показываю, не хочу напугать... Ты не отвечаешь мне. Мне больно от того, что я знаю, что не могу ничего с этим сделать, не могу тебе помочь. Между нами будто огромная пропасть. Я кричу тебе, но из-за сильного ветра ты не слышишь... Или же не хочешь меня слышать. И мне все чаще кажется, что ты просто устал от моего общества. Прости, если я слишком сильно давлю, я просто не могу так долго ждать твоего ответа...        Что-то острое укололо мальчика изнутри. Впервые он увидел себя таким эгоистичным. Ему казалось, что он просто был жалким, но теперь оказалось, всё было намного хуже. Фрэнку стало так неприятно от этих слов. Он понял, сколько неудобств приносил своему единственному другу. "Теперь он считает, что я не нуждаюсь в нём?" — Испуганно подумал Айеро. Он чувствовал свою вину. И она не давала ему открыть рот, чтобы как можно скорее опровергнуть все эти неприятные слова. "Джерард уйдёт от меня навсегда, если я продолжу молчать. Но я не знаю, что должен говорить" — сходил с ума мальчик. Все слова начали казаться фальшивыми. — Так значит, это так?.. — Печально спросил Уэй, и его тело напряглось, отклонившись назад, точно он был готов уйти в любую секунду, но он всё ещё ждал ответа с ужасной болью в глазах. Он не мог в это поверить.        Это было совершенно не так. Фрэнку очень хотелось, чтобы Уэй знал, что всегда был классным с ним, что для него он был самым лучшим. Мальчик хотел наброситься на друга, обнять его, говорить, что он самый замечательный, плакать, умолять остаться с ним навсегда, целовать, шептать на ухо. Но всё, что он сделал — лишь остался стоять на месте, как вкопанный ржавый столб, и безмозгло моргать. Его снова сковали невидимые цепи, из-за которых хотелось рыдать. — Нет, Джерард, конечно нет! — Ноги сами сделали шаг вперёд, навстречу к другу, а руки внезапно вытянулись вперёд. — Пожалуйста, извини меня, не уходи. Мне очень нравится быть с тобой...        Здесь мальчик осознал то, чего добивался его друг. Он хотел ответа, которого давно ждал. Но что это за ответ? На какой вопрос? Это Фрэнк не особо понимал. Всё, что он знал, это то, что его друг хочет тоже почувствовать себя нужным, ведь он тоже был так одинок. Он тоже мечтал слышать такие же искренние комплименты, которые сам делал. — Я разочаровываю тебя? — И это было совершенно не то, что хотел сказать Фрэнк. Он начал царапать свои ладони ногтями, чтобы хоть как-то наказать себя за ещё одну произнесенную глупость. Мальчик хотел сказать своему другу что-то хорошее, а выдал снова очередную эгоистичную и депрессивную фигню. — Что?.. Чёрт, нет! Ты что, о моих словах? Ни в коем случае, ты не разочаровываешь меня, Фрэнки. Просто я не знаю, как убрать это неловкое молчание. Возможно, это я делаю что-то не так? — Нет, ты все делаешь правильно, — грустно улыбнулся Айеро себе под ноги, замолкнув.        Джерард о чём-то задумался, и внезапно на его лице появилась очень хитрая ухмылка. Мальчик вздрогнул, практически угадав его мысли: — Но, может быть, я ошибаюсь, и ты просто стесняешься меня? — Его развеселило это, и он несколько раз двинул своими бровями, посылая какие-то странные космические сигналы Фрэнку. — Тебя? — Как можно скорее переспросил тот, чувствуя, как щёки предательски загораются из-за его неумения врать. Удивительно, что он краснеет каждый раз, как в первый. Он пытался сделать вид, что совершенно не понимал, о чём они говорят, но это выходило очень плохо. — Нет, я не стесняюсь...        Фрэнк нахмурился, продолжая смотреть куда-то на дорогу, пока Джерард не мог оторвать от него глаз, стоя рядом и улыбаясь его странному выражению на лице. — Успокойся, Фрэнки, всё в порядке! — Умилился Уэй, докуривая свою сигарету и бросая её в урну, которая стояла поблизости. Он посмеялся легко, но всё равно это ощущалось так, слов­но это был самый счастливый момент в его жизни. — Знаешь, я решил, что те­перь бу­ду де­лать те­бе ком­пли­мен­ты каж­дый день, что­бы ты пе­рес­тал их сму­щать­ся.        Мальчик впал в ступор, снова всеми силами пытаясь игнорировать головную боль и нервы. Он же сам только что хотел сказать своему другу что-то хорошее, а теперь внезапно растерялся. — Ты вкусно пахнешь, — совсем негромко сказал Джерард, оказавшись позади Фрэнка, пока тот находился где-то далеко в своих мыслях, почти прикоснувшись носом к его волосам, но через секунду он уже отошел, словно ничего и не было. Это было произнесено так, будто не должно было иметь смысла.— Ладно, Фрэнки, пойдем домой?        Тот полминуты стоял на прежнем месте, не зная, что теперь делать. Разве он собирался идти к нему?        Уэй обернулся, чтобы проверить идет ли его друг за ним. Мальчик стоял в ступоре полминуты, и вдруг ему показалось, будто ветер подхватил его под руки и потащил вперёд, заставив Джерарда ещё раз улыбнуться. Фрэнк не собирался идти за ним. Это природа вокруг заставляла его двигаться. Несмотря на серое небо, похожее на выцветший шёлк, всё вокруг было очень красивым. Все эти серые дома и другие скучные постройки, каждая был по-своему прекрасна. Тучи начали двигаться к горизонту, объясняя, что скоро над городом снова будет чистое небо и всем станет спокойно на душе.        После этого разговора друзья будто бы стали ещё ближе. На самом деле, даже ссоры, какими бы ужасными они ни были, иногда способны сблизить людей. Айеро был счастлив, что теперь ему стало немного легче. Он смотрел на расслабленное лицо друга, пока они шли вперёд, и знал, что тот понимает его лучше, чем кто-либо ещё. Джерард, словно почувствовав этот взгляд, посмотрел на Фрэнка, всё так же выражая задумчивость и слабую грусть. Мальчик непроизвольно улыбнулся ему, чувствуя себя идиотом, как вдруг слабая улыбка тоже коснулась губ второго и он спросил: — Что такое, тигрёнок?        Фрэнк был настолько воодушевлен, ему было так приятно снова слышать это прозвище, которое ему дали не так давно, что он, совершенно не задумываясь ни о чём на свете, сказал то, о чём думал на протяжение последних нескольких минут: — Ты выглядишь таким чувственным, когда моргаешь... Я-я не знаю зачем сказал это, но... Но твои ресницы так красиво дрожат на ветру, когда ты поднимаешь глаза к небу... — Это было сказано так романтично, с лёгким головокружением, со страхом и душой.        Видел бы кто-нибудь еще, кроме мальчика, выражение лица Джерарда в тот момент, когда были произнесены эти слова! Оно сияло так, как никогда ранее. Безусловно, Джерард был смущен. Хоть он и отвернул голову, сказав тихое, сжатое и бесконечно удивленное "Оу.. Спасибо, Фрэнки", тот успел увидеть его розовые щёки и улыбку, ставшую в два раза шире. Это было трудно не заметить. Значит, Айеро не один чувствовал слабость в коленках, когда ему говорили комплименты! Да, об этом он никогда не задумывался. Это было открытием. Оказывается, говорить приятные вещи и видеть такую реакцию так же замечательно, как и слышать их. Впервые Фрэнк почувствовал маленькую гордость за себя. И от этого его кожа стала горячей, что оказалось довольно приятно. Он никогда не думал, что сможет сделать нечто подобное. Ему было страшно, но рискнув он стал ещё счастливее, чем был.        О Боже, в этот момент Фрэнк увидел его, парня, который всеми силами хотел помочь, потому что ему самому было до боли одиноко. Джерард знал, каково это — быть везде одному, смотреть на весёлые компании друзей и мечтать, что когда-нибудь кто-то заметит и в тебе что-то волшебное, уникальное, и больше никогда не отпустит. Он был бы не против даже совершить с кем-нибудь какое-нибудь мелкое хулиганство, чтобы поднять себе настроение и смеяться, смеяться, смеяться, позабыв о грустном. Ему тоже надоела эта скука и однообразие одиночества. Фрэнк был его точной копией, но только с другой жизнью. Уэю тоже была нужна эта доброта чьей-то души, но никто не давал ему её. Даже его друг, которому просто становилось страшно, когда он внезапно понимал, что хочет кого-то обнять. Обнимать — значит открываться кому-то. Но так сложно это сделать, когда ты заперт в голове со своими собственными демонами, где внутренний голос внушает тебе страх ненужности. Мальчик всегда думал, что его прикосновения никому не нужны, что никто их не ждет. Наверное, так случилось из-за того, что в детстве его очень мало трогали, возможно, его даже каким-то образом боялись, не решались брать на руки просто так, опасались, что он навечно прилипнет к своим родителям и будет ленив из-за любви своей семьи. В их кругу довольно странно относились к любви, как-то чересчур осторожно. Даже если жена любила мужа, всё равно не прикасалась к нему на людях, не обнимала и тем более не говорила, что любит. И, конечно же, Фрэнк всё это видел. И он видел, что, хоть Джерард и был одинок, но он любил прикасаться к людям, он любил любить и быть любимым. Поэтому его так расстраивало, что Айеро не предпринимал никаких действий сам, чтобы показать хоть что-то, отвечающее на эту дружбу. И это причиняло ему боль.        Придя к Уэю домой, Фрэнк почувствовал, что боль в голове никуда не делась. Ходьба помогла вернуть эти неприятные ощущения. Ещё его живот очень громко зажурчал, когда они сидели в тишине на диване, а Джерард прикладывал к шишке друга лёд. Это так смутило мальчика, он собирался отвернуться, но Уэй сразу поднялся, успокаивая его и собираясь быстро что-нибудь приготовить. — Ну... Так когда они уезжают? — Негромко спросил парень, когда они поели, и Фрэнк уже лежал на кухонном диване вдоль, положив голову на мягкую квадратную подушку. — Завтра утром, — спокойно ответил Айеро, будто был готов провалиться в сон. — Как?! — Вдруг тот дёрнулся в страшном удивлении, отчего Фрэнк подскочил на месте, проклиная боль в голове. — Так скоро? — Да... А что? — Фрэнк сел, чтобы стать немного ближе к другу, сидящему на краю дивана у его ног. — Ты же не пойдёшь к ним?.. Джерард, пожалуйста. — Тот молчал. — Я боюсь, что если мне запретят общаться с тобой? Или, что будет ужасная драка или... — Не бойся ничего заранее, — Джерард улыбнулся. — Подумаешь, драка. А если нам запретят видеться, я всё-равно выкраду тебя через окно. — Только не трогай его... Иначе мне потом будет очень плохо..        Вдруг после слов Фрэнка повисло напряженное гробовое молчание. — Хорошо, Фрэнки, раз уж ты так настаиваешь, — задумчиво ответил друг. — Я серьезно, он очень сильный. И я помню то, как ты лежал тогда во дворе... Я не недооцениваю тебя, просто... — Мальчик надеялся, что тот поймёт. — Я могу всё уладить сам...        Уэй ничего на это не ответил. Он просто сидел на диване, смотря вперёд и сложив руки в замок. — Джерард. Просто скажи, что ты не будешь этого делать, — Фрэнк отчаянно ждал ответа, чтобы перестать нервничать. — Ладно, если ты так сомневаешься в моих силах, — с обидой в голове произнёс друг, но потом вдруг, словно сменив пластинку, самозабвенно улыбнулся. — Но тебе же нравится моя уверенность, да? — Идиот, — добро произнёс Айеро, смотря на свои ноги, но сдержал себя, чтобы не улыбнуться.        Фрэнк заснул, когда на улице только-только начинало темнеть, успокоенный тем, что они решили не ходить к Марку. Он ужасно хотел спать весь день, поэтому, как только Джерард вышел с кухни, чтобы поискать одежду для друга, тот сразу же отключился, несмотря на то, что неподалеку была открыта форточка, и он дрожал от холода, так и не набравшись сил, чтобы встать и закрыть её. Уэй сделал это за него, после чего нашёл какой-то плед и накрыл мальчика. Парень ещё какое-то время сидел рядом с ним в атмосфере полумрака синеющего за окном неба, думая о чём-то, иногда прикасаясь пальцами к его волосам. Потом он встал и ушёл, закрыв дверь кухни, чтобы не тревожить Фрэнка.        Айеро проснулся где-то через час из-за ощущения какой-то тревоги. Голова каким-то магическим образом уже не болела. Вокруг было темно и тихо. Почувствовав на себе мягкое покрывало, мальчик улыбнулся. Он решил, что Джерард уже давно спит в своей комнате, поэтому он думал остаться внизу, чтобы не разбудить его, но когда он включил свет и, щурясь, посмотрел на часы, то понял, что ещё слишком рано для сна. Фрэнк неслышно поднялся по лестнице, устеленной ковром, проник в комнату к Уэю, не касаясь приоткрытой двери. Он остановился в центре, прислушиваясь к звукам. Где-то в щели дул ветер. Никто не сопел, не шумел одеялом во сне, не дышал. Тогда он тихо подошёл к ночнику и включил его.        Какое-то неприятное чувство пустоты охватило мальчика, когда он увидел, что в комнате никого не было. Он проверил ванную на втором этаже и остальные комнаты, потом на первом. Он был абсолютно один и это было жутко. Такой большой и пустой дом теперь казался очень старым и пугающим. Что-то шуршало на чердаке, мелькало в темноте, стучало в отдалённой комнате. Фрэнка охватил дикий ужас, когда он попытался представить, каково это жить одному в таком месте, когда вокруг тебя только множество пустых и темных комнат. Его начинало трясти. Стены давили на голову со всех сторон. В ушах звенела колеблющаяся тишина. Не было никаких соседей и родственников, чьи голоса можно было бы услышать, ни домашних питомцев, которые могли бы хоть как-то скрасить это уединение. Ничего. Наверное, Айеро бы не заметил этого утром, если бы остался здесь наедине с собой. Но сейчас, ночью, он мог увидеть, насколько страшен этот дом. Сколько историй он видел и сколько людей пережил. Это было именно то место, где можно сойти с ума. И эта тишина и мрак медленно начинали высасывать энергию у мальчика, оставляя без сил. Теперь он понимал Джерарда. "Неужели он оставил меня одного, чтобы я смог увидеть все другими глазами и перестать отдаляться от людей? Тем самым он попытался показать мне, что по отдельности мы — ничто?.." — подумал Фрэнк.        Но вдруг другие две мысли посетили его голову. Они были намного неприятнее и тревожнее, чем все остальные. Либо Джерард ушёл из дома в состоянии лунатизма, и неизвестно что могло с ним случиться, либо он обманул своего друга и всё-таки пошёл к Фрэнку домой, чтобы разобраться с Марком.        Фрэнк не раздумывая схватил свою куртку и выбежал на улицу.