Лунатик

Author's POV

       Джерард обо всем догадался? А он мог, ведь теперь он знает, что Марк способен грубить и размахивать своими кулаками при первом встречном, поэтому можно было бы предположить, что не существовало никаких хулиганов, придуманных Фрэнком. Был только этот поганый Марк и никого больше. Да и странно бы было, если бы мальчик так легко рассказал о своих мучениях человеку, с которым знаком всего несколько дней. Разумеется, ложь была неизбежна. Почему Марк это делает? Скорее всего, из-за того, что он слаб, и осознание этого не могло принести уверенности в себе. Главное, что всем стоит понять, это то, что подавляя других вы не становитесь лучше. Вы не станете выше или сильнее, наоборот, упадете еще ниже, проламывая последнее подземелье ада и сгорите заживо в вулканической лаве, в которой будут плавать окаменелые чудища с острыми клыками и когтями, жаждущие отведать поджаренной плоти. Хотя, скорее, этот жестокий ублюдок был просто напросто психом. Да, он определенно был больным. Только безосновательная жестокость Марка к близкому человеку была совершенно непонятна. Было похоже на то, что он создавал некую отдушину, на которой вымещал ненависть, освобождаясь от накопившегося дерьма. Но чем Фрэнк так не услужил своему двоюродному брату? В чем была причина? Ответ на эти вопросы мог знать только Марк. Каждого можно понять и посочувствовать, но никогда не стоит терпеть издевательств над собой, тем более, привыкать к ним.        "Странно, Джерард, ты сказал, что нельзя привыкать к плохому отношению, ты сказал, что этого нельзя терпеть, что ты можешь помочь мне, но как ты можешь говорить такое, когда сам погряз в той же яме?" — никак не мог понять Фрэнк, рассуждая о словах друга.        Тем временем, отползая назад, Айеро в страхе старался застегнуть свою распахнутую рубашку, но маленькие пуговицы не поддавались дрожащим холодным пальцам. Мальчик боялся реакции на правду. Тогда он запахнулся, придерживая ткань руками, боясь, что Уэй может вдруг накинуться на него. Если говорить о Джерарде, то его характер был более презентабельным, чем у Марка, но резкие перепады настроения могли случиться в любой момент. — Как ты догадался? — тяжело спросил мальчик, бесконечно удивляясь раскрытию его лжи. Джерард снова приблизился. Его горячие руки мгновенно оказались на груди мальчика, помогая плоским бусинам пройти сквозь специальные прорези в ткани, возвращая рубашку Фрэнка в застёгнутый вид. — Мне странен твой вопрос, — руки нечаянно соприкоснулись, а потом вновь разошлись. — Все твои движения говорят об этом, все твои слова... Неужели этот странный парень способен так чётко читать язык жестов, отличая правду от лжи? Фрэнк был в ужасе от того, что всё оказалось таким явным. — И что ты думаешь об этом? — Прости меня, я просто не понимаю, что со мной происходит!.. Каждый раз, когда нахожусь рядом с тобой... Эти слова Фрэнк не смог понять. Ситуация с Марком не могла стать виной Джерарда. Что-то здесь определённо было не так. — Стой, что ты сказал? — Я? — Джерард недовольно переспросил, оборвав свою речь. — Я говорю о том, что виноват перед тобой из-за того, что не могу вести себя нормально, когда ты рядом. Прости меня за то, что так бесстыдно прикасался к тебе, ведь, Фрэнк, ты не можешь давать отпор, именно это я и хотел сказать.        Но нет, Джерард говорил совсем о другом. Он ни о чем не догадался. Глупый Фрэнки чуть было не раскрыл свою маленькую грязную тайну. Конечно же, Уэй не мог так легко все узнать. Это было очевидно только для Айеро, ведь с его точки зрения все карты казались раскрытыми. А что могло бы быть, если бы он все-таки сказал Джерарду правду? Кто знает, возможно, все могло бы стать намного лучше. — Эм... да, я об этом же, — и Фрэнк решил себя заткнуть, чтобы не ляпнуть чего-нибудь ещё.        После этого друзья просидели в душном подвальчике ещё около полутора часов, перед тем, как начать готовиться ко сну. Они не выходили наверх, чтобы нечаянно не нарваться на неприятности. Мать Фрэнка заходила к ним, дать простыни и подушки, и предложила Джерарду пойти спать в комнату для гостей, где раньше спал Пит, который уехал как раз после ужина, сославшись на срочные дела по работе, что, конечно же, расстроило Фрэнка, ведь Питер был единственным, кроме Уэя, с кем мальчик мог нормально говорить. — Ого, Фрэнк, а почему ты не можешь спать здесь? Это во сто раз лучше твоего драного диванчика, — проговорил Джерард, как только они оказались в комнате для гостей, где находился большая раскладная кровать. — Потому что на нём будешь спать ты, гостям всё самое лучшее, — развел руками мальчик, скрывая грусть того, что даже сегодня он будет спать один. — Ой, брось.        Джерард взял в руки подушки, лежавшие сверху на раскладной кровати и положил их на стул. Мальчик безмолвно наблюдал за другом, чувствуя, что придется снова возвращаться в подвал и снова отгонять от себя крыс в темноте. Фрэнк многое бы отдал, чтобы спать в этой кровати ночью вместе со своим другом, правда, эта маленькая мечта была практически невозможна, а вопрос об этом неуместен. — Ну ладно, я пошел к себе, спокойной ночи, Джерард, — проговорил мальчик тихо и грустно, приоткрывая дверь, ведущую на лестничную площадку. И как только он собирался выйти, оставив Джерарда, расстилающего диван, за своей спиной, краем уха уловил: — Останься...        Фрэнк вздрогнул от услышанного. Он решил, что это был снова голос в его голове. Тогда мальчик посмотрел назад. Джерард стоял с подушкой в руках, а его руки были запутаны в простыни. Не было похоже на то, будто он что-то говорил, но Айеро все же решил спросить: — Ты что-то сказал?.. — взволнованно выдохнул мальчик, изучая эмоции на чужом лице. — Нет, вроде, — ответил Уэй в недоумении. — Спокойной ночи, Фрэнки.        И Фрэнк покинул комнату, возвращаясь уже в практически родной подвал. Повышенная влажность в нём заставляла всё тело покрываться потом, превращаясь в мокрую ткань, а волосы завиваться, словно при помощи горячих щипцов. Мальчик постелил тонкую простыню на грязное покрытие дивана и его взгляд упал на давно привычную бесформенную выпуклость. Острая железная пружина торчала прямо из середины подкошенного дивана. Обычно она засовывалась пальцем обратно в дырку из которой пришла, но со временем поролон в этом месте изорвался, поэтому стальная проволока была не способна больше к возвращение домой. К тому же, эта пружина все равно выскакивала посреди ночи, точно Джек-из-коробки, доставляя мальчику неописуемую боль, впиваясь в упругую мягкую кожу. Конечно, Айеро пытался когда-то убрать её острогубцами, но это было невозможно из-за её ширины, а родителям мальчика будто вообще было плевать.        Одинокая тусклая лампочка глядела на Фрэнка, ложащегося боком на краю дивана, чтобы находиться как можно дальше от ржавой железяки. Пружина с острым концом была закрыта подушкой. Мальчик подлежал так несколько минут, а затем выключил свет и снова очутился на проклятом месте.        С погашением света в голову начали лезть разные мысли. Фрэнки услышал скрежет в соседней стене. Ему совершенно не нравилось это. Все остальные хорошие комнаты были как всегда заняты. Это было ужасно несправедливо! Почему родители отправляют своего родного сына в подвал, где он задыхается от пыли, а сами отдыхают с гостями наверху, попивая свое гадское пиво. Чем бедняга им не услужил? Неужели, он такой плохой сын? Несправедливо то, что таким подонкам, как Марк, достается все. Совершенно нечестно. Ему приходилось медленно гнить в этой комете, нашептывающей о том, что он никому не нужен. Если бы кто-то хоть немного бы любил его, этот человек никогда бы не оставил его разлагаться на куске дерьма, в куске дерьма, с дерьмом внутри. Не оставил бы. Думая об этом, мальчик не выдержал и тихо заплакал. Он не позволял себе рыдать около трех месяцев, но после приезда родственников и встречи с Джерардом, Фрэнк стал делать это намного чаще. — Не нужен даже собственным родителям, — он всхлипнул, пропуская дурные мысли дальше в свою голову.        Тут он вспомнил о том, что сейчас в комнате для гостей мирно спит его единственный друг. Как же мальчику вдруг захотелось посмотреть на это. Ему хотелось почувствовать чужое тепло хотя бы на расстоянии, хотя бы за стеной, за дверью. В этом подвале, несмотря на влажность, было так чертовски холодно. Удивительно, как бедняга ещё не подхватил простуду или того хуже. Мальчик не хотел никого напрягать, он просто хотел убедиться, что с Джерардом все в порядке, но не решался подняться и просто пойти туда.        Вдруг кто-то зашуршал ногами за дверью в подвал. Через щель был виден тусклый яично-желтый свет. Значит, кто-то там есть. Почему-то Фрэнк решил, что это мама, но тут же вспомнил, что Марк мог прийти и отомстить за грубость, которая произошла сегодня в ванной. Мальчик вжался в диван. Кто-то нажал на ручку. Возможно, что это был Уэй, но с какой стати ему покидать свою чудесную комнату? Ради какого-то жалкого мальчишки? Руки похолодели еще больше. Скрип двери. Свет упал на лестницу, уходя в самый низ подвала, освещая спину Айеро. Чьи-то осторожные шаги стали спускаться. Все стало слышаться в миллион раз четче. — Эй, Фрэнк...        Мальчику показалось, что он потерял способность к дыханию. Он не мог даже ответить, так как совершенно не ожидал услышать этот невероятно успокаивающий голос. Кто-то дотронулся до спины Фрэнка, и тот повернул голову, моментально щурясь от яркого света, падающего сверху. — Да, Джерард, ты что-то хотел?..        Непродолжительная пауза. Звук размыкающихся губ. Тяжелый вздох, будто готовящий к чему-то. — Наверное... — парень задумался в неуверенности. — Я боюсь спать один, — прозвучало резко, будто не должно было быть произнесено так. — Поэтому, я решил спросить тебя, не хотел бы ты... — под конец предложения голос стал очень тихим. — Ну знаешь, может прозвучать странно, ты не подумай ничего такого, просто... Эм, да. — Говори, — твёрдо сказал Фрэнк и посмотрел на друга, который смотрел в пол прямо перед собой. — Ох, нет, черт... Это глупо, я лучше пойду, — он был почти готов уйти. — Нет!.. то есть, подожди. Скажи, что ты хотел? — мальчик чувствовал, что это было что-то важное, ему хотелось так чувствовать. — Просто как-то там в комнате слишком уж темно и... Я просто хотел предложить... — Джерард начал запинаться. — Ты не хочешь поспать со мной? — на одном дыхании сказал он, удивляя друга, который замер в безмолвии. Было ли это оправдание придумано, или это была настоящая причина? — Ого... — мальчик был безумно рад это слышать, хотя это и могло прозвучать странно, а кто-то даже мог бы неправильно понять, но Фрэнк всё понял правильно. — Конечно, я пойду, Джерард, ты... Ты видел мой диван вообще? — сказал он отшучиваясь, пряча свои настоящие мысли и чувства, будто бы все дело и в правду было в каком-то диване.        Через полторы минуты они уже поднялись в гостевую комнату и сразу же почувствовали свежий воздух из открытого окна и весело увалились на мягкую постель. Атмосфера заметно отличалась от неспокойного душного подвала. Здесь было во сто раз уютнее. В комнате было темно, но непонятно из-за чего, эта темнота приобретала еле уловимый синий оттенок, расслабляющий уставшие от ярких ламп глаза. Джерард уже забрался на пуховое одеяло рядом со своим другом, а кто-то прошел за запертой на щеколду дверью и громко кашлянул. По голосу стало понятно, что это Марк шел из ванной обратно в бывшую комнату Фрэнка. — А у себя дома ты ведь почти всегда спишь один, — сказал Айеро, до сих пор не поняв всю ситуацию до конца. — В темноте. — У меня дома есть ночничок, а тут его нет, — ответил Уэй уверенно, но ему не удалось убедить мальчика. — А вообще, не будь занудой, Фрэнки, — сказал он, лёжа в постели рядом со своим другом. — С тобой очень тепло, — мягко проговорил Джерард и заставил друга замолчать ненадолго. — Это будет что-то значить? — продолжил задавать вопросы Фрэнк, тяжело дыша после минуты раздумий и скрытой паники. — Разве парни спят в одной кровати? — Фрэнк, только не говори, что так делают только геи. Ты же не называешь девушек, спящих в одной кровати, лесбиянками, или называешь? — Уэй косо посмотрел на мальчика, но тот все равно не увидел этого. — В любом случае, друзья тоже спят в одной кровати, тем более, ты же не... Видимо, здесь должно было прозвучать слово "гей", но парень промолчал. Весь этот разговор приносил обоим столько неудобства, правда, Джерард очень успешно всё скрывал, не колеблясь в голосе, ему нравилась вся эта игра с мальчиком, а Фрэнк то краснел, то бледнел, покрываясь лёгкой испариной и запинаясь в предложениях, часто дыша. Подобные темы сильно смущали, а понимание того, что он уже лежит с Уэем в одной кровати, могло довести до сердечного приступа, но никто не говорит, что это кому-то не нравилось. — А ты? — Что я? — наигранно начал тупить Уэй, улыбаясь самому себе и нервно сжимая свои пальцы. — Ты гей? — осмелел мальчик. — О, только не говори мне, что ты любишь устанавливать эти "рамки"? — Джерард сделал в воздухе "ковычки" и повернулся в сторону друга. — Я правильно тебя понимаю?.. — Фрэнк что-то нерешительно промычал. — Окей, давай пройдем один тест. Итак, я буду задавать вопросы, сначала отвечаешь ты, а потом я, хорошо? — Я согласен, — недоверчиво произнёс Фрэнк, но всё-таки он был заинтересован. — Отлично, ты когда-нибудь смотрел гей-порно?        Джерард затих в ожидании ответа, не испытывая при этом никакого смущения, а Фрэнк замолк в легком шоке. Очень уж резкий получился первый вопрос, но собравшись с мыслями последний не очень уверенно ответил: — Нет... а ты смотрел? — Ну, когда-то случайно, — голос Уэя был спокоен. — И как? — спросил мальчик, пряча своё непонимание и отвращение по отношению к теме этого разговора . — Фу, это было отвратительно! В один момент мужчина залез другому на лицо и просто... — парень начал смеяться, так как на самом деле он никогда не смотрел ничего подобного, но его воображение, заставляющее друга нервничать и смущаться, ему доставили удовольствие. — Джерард! Замолчи ты уже, весь дом разбудишь! Давай уже следующий вопрос, — не выдержал мальчик, толкнув болтуна в бок. — Ладно, как часто ты плачешь? — его голос стал обычным и негромким, но даже в темноте можно было почувствовать лёгкую улыбку, коснувшуюся его губ. — Последний раз я это делал около десяти минут назад, — честно и немного наигранно ответил Фрэнк так, словно хвастался этим, хотя вовсе нет. — А я плакал почти каждый день в школе, когда приходил со школы, но когда я познакомился с тобой, это стало случаться намного реже, — обычно проговорил парень, вызывая у Фрэнка странные чувства, которые удивили и насторожили его. Он не знал как на это реагировать. Значит ли это, что Джерарду стало лучше? — Почти каждый день до нашего знакомства? Ты наверное шутишь, — осторожно прошептал мальчик, нечаянно дотронувшись ладонью до чужой руки. — Нет, Фрэнки, — сказал Уэй и зачем-то взял друга за руку. Они замолчали совсем неловко и так по-детски стеснительно. — Где можно взять столько слез?..— попытался продолжить Фрэнк, чувствуя страх за свои нелепые слова, или же за то, что он старался сменить тему, так как чья-та рука так и держала его пальцы. — У тебя не начинала болеть голова? Джерард, ты не причинял себе вред?.. — Эм... Ну, как-то мне было совсем плохо и я выцарапал на своей коже одно слово, кажется, я сделал это слишком сильно, из-за чего остался шрам, — спокойно ответил тот, выпуская ладонь Фрэнка из своей. — Шрам? Покажешь? Что это было за слово? — спросил мальчик, пытаясь угадать где же находился этот шрам на теле друга. — Когда-нибудь потом, я не хочу сейчас говорить об этом, — Уэй сменил тему, слив её со всеми недомолвками. — Третий вопрос: у тебя когда-нибудь была девушка? — Нет, — почему-то Фрэнк миллион раз пожалел о том, что согласился на чертов тест. Он чувствовал себя полнейшим неудачником и боялся, что из-за этого потеряет человека, который разделяет его одиночество. — А у меня была в классе восьмом, и это было ужасно. Я вообще не собирался с ней встречаться, просто мне показалось, что она относиться ко мне лучше, чем все остальные и я решил, что это любовь. Но потом она ушла к Майки, сказав, что я слишком мрачный, а мой брат "солнышко". Что это вообще за гребаное слово? Фрэнк ахнул. Эта девушка Джерарда ушла к его родному брату. Наверняка, это было неприятно, больно и очень тяжело. — Она оказалась обычной шлюхой, и Майки она тоже бросила, — резко проговорил Джерард, словно выплёвывал слова. — Из-за этого вы не общаетесь с братом? — спросил мальчик, решив, что это был единственный удачный момент для вопроса. — Нет, это полная фигня по сравнению с настоящей причиной. — А какая настоящая причина? — спросил Айеро, но понял что задавать столько вопросов по такой болезненной тебе было уже хамством, но было уже поздно. — Я должен сходу все рассказывать? Ну, нет уж, потом когда-нибудь узнаешь, у нас тест. Вопрос, уже не помню какой по счету: тебе нравится, когда нижнее белье прилипает между ягодиц? — Что? — Фрэнк подавился слюной и закашлялся, когда пытался сглотнуть. — Откуда ты берешь эти дурацкие вопросы? — Из головы, а что? — Действительно! Хах, а ты любишь? — Мы же договорились, что сначала отвечаешь ты. — Не люблю, кто вообще может это любить? — Может, я. — Серьезно? Что, как это? — мальчик был готов разразиться смехом.        Друзья лежали на боку, повернувшись лицом друг к другу. Фрэнк хихикал до тех пор, пока не почувствовал, как чья-то рука быстро дотянулась до его задницы, оттягивая край пижамных штанов, быстро пропихнув ткань трусов между ягодиц мальчика. — Вот так, — сквозь улыбку пропел друг. — Святое дерьмо, Джерард, ты сукин сын! — под смешки друга, Айеро начал поправлять одежду одной рукой, а другой ударил парня в плече. — Тебе, небось, нравятся подобные вещи, извращенец. — Ха, я вообще не ношу нижнее белье, — сказал он так, словно это была его гордость. — Джерард, ты придурок, это же негигиенично, знаешь это? — Фрэнк тоже начал смеяться, потерев лоб ладонью. — Сколько еще идиотских вопросов? — Еще два. Предпоследний, ты часто слышишь в свою сторону слова, вроде "педик", "голубок" и тому подобное? — Думаю, чаще, чем остальные, а ты? — Тоже так. Послушай, ты когда-нибудь целовал парня? — сказал Уэй так, словно к этому всё велось. Его интонация стала совершенно другой: более серьёзной и заинтересованной, навязчивой. — Какой это странный тест, ты сам его придумал? — сбивал друга Фрэнк, которому не особо нравились такие вопросы, он хотел отшутиться, но ему не удалось это сделать. — Ответ. — Да, родственника когда-то, плохо помню, кажется в щеку, — но мальчик прекрасно понимал, чего от него хотели. — Нет, Фрэнки. Не родственник, и в губы, — уверенно произнес Уэй, оказавшийся немного ближе, чем был до этого. — Джерард, что ты несешь? Мне вообще не нравится этот тест, — Айеро включил защитную реакцию. — Ответь мне, — полушёпотом произнес друг. — Нет, я не целовал парня. В губы. — А ты хотел бы это сделать? — Джерард... — Фрэнк придвинул руки ближе к себе, стараясь спрятаться в темноте. — Этот вопрос идет уже после "последнего". Я не знаю, хотел бы или нет... И снова та же рука оказалась на теле мальчика, только на этот раз она остановилась на талии и нежно сжала. — У тебя есть сексуальные девиации, Фрэнки? — почти промурлыкал Джерард в лицо вжавшегося в матрац друга. — Что ты имеешь ввиду? — только сейчас мальчик осознал, как все это пугало его и как предательски дрожали его губы, руки и голос. Вопросы давно должны были закончиться. — Ну, знаешь, это такие сексуальные отклонения, не соответствующие общепринятой норме, — друг говорил обычно, не стесняясь абсолютно ничего, будто минуту назад он совсем не смущался. — Например, кто-то получает половое удовлетворение, переодеваясь в женскую одежду, это называется фетишистский трансвестизм, — парень выдал тихий смешок. — Некоторые болезни, вроде фетишизма, эксгибиционизма, вуайеризма, телефонного хулиганства и так далее, — Уэй закрыл глаза и откинул голову назад, вспоминая все то, что нравится ему больше всего. — Меня, например, возбуждают синяки на худом бледном теле, — прошептал Джерард, притягивая Фрэнка немного ближе к себе. Мальчик издал тихий вздох. — Припухшие губы, темные волосы... Руки Айеро похолодели, и он попытался отодвинуться от Джерард, но тот поймал его за запястье и продолжал: — Сенсорная депривация, холодные руки, неподчинение... — Джерард... возможно, мне стоит уйти, я чувствую себя не совсем хорошо, — он совсем не мог понять своего друга. — Хорошо, ты можешь идти, если ответишь мне, — вдруг сказал Уэя так строго, что это почти могло задеть. — Твой фетиш.        Фрэнк впал в ступор. Ничего не приходило в голову, но нужно было что-нибудь вспомнить, потому что иначе он не сможет сбежать от этой неудобной ситуации, выходящей за его зону комфорта. Он прекрасно понимал то, что от него хотели. Хорошенько подумав он сказал: — Эм, я думаю... — Фрэнк напрягся, готовясь сказать то, что он недавно заметил и, что ему действительно нравилось. — Я пока не уверен, но, возможно, я схожу с ума от... От чьей-то силы... Ну, знаешь... — Ох... — Джерард издал странный звук, будто кто-то сильно стиснул его тело. — Какой именно? — Я не знаю, — тревожно ответил Айеро. — Может быть, грубой... — Ох, Фрэнки... Всё затихло. Мальчика уже давно никто не держал, он мог свободно двигаться. Было ли что-то не так? Всё вокруг было слишком странным. — Ты же пошутишь, да?.. ты же знаешь, что я не понимаю шуток? — бедняжка то и дело мял пальцами свою пижаму, не зная куда деваться. — О нет, Фрэнк, я был совершенно серьезен. Ты можешь идти, — произнёс парень с придыханием, отворачиваясь от друга и замолкая, ожидая его ухода. Никто бы не смог понять, насколько сильно сейчас Фрэнк был расстроен. Что-то странное происходило с Джерардом и это не могло не пугать.