***
Юный, восемнадцатилетний Хань, поступивший на первый курс Государственного Сеульского университета, был таким ярким и живым. В нем был неиссякаемый запас энергии, а жизнерадостность, казалось, била нескончаемым потоком. Лу Хань был скромным, вежливым и милым, он многим нравился своей наивной игривостью и лучезарностью. За ним, таким стройным и невероятно красивым, постоянно бегали альфы, а сам невинный омега, как и все в этом возрасте мечтающий о романтике, не мог не принимать «ухаживаний» и игнорировать столь приятное внимание к своей персоне. Однако любые отношения Ханя с альфами долгой продолжительностью не отличались, начинаясь лестными комплиментами и заканчиваясь постелью. Не то, чтобы Лу расстраивался по этому поводу(хотя, может, так и было). Сначала он просто недоумевал, а потом, внушая себе, что причина в нем самом как в плохом парне, и вовсе перестал задумываться об этом. Насколько все знают, Ханя никто и никогда не приглашал на свидание. Да и ему особо-то не хотелось, только вот Кенсу, его лучший друг и сосед по комнате, то и дело ворчал, что негоже такому привлекательному омеге тешить самолюбие похотливых альф, по первому щелчку прыгая к ним в койки. Лу Хань искренне смеялся в ответ, советуя другу самому сходить на свидание. Тому, в отличие от Ханя, предложения хоть и не часто, но поступали. Правда альфы, которым нравился До Кенсу, были слишком заурядными, невзрачными и скучными. По крайней мере с точки зрения Лу Ханя. Лу считал, что Кенсу достоин лучшего, потому как тот до сих пор верил в то, что найдет своего истинного альфу, первого и единственного в жизни. Сам Хань давно перестал верить в эти сказки и уже не надеялся повстречать принца на белом коне. Но потом он встретил Ифаня. Ву Ифань учился на втором курсе и имел спортивную стипендию. Когда бывший капитан баскетбольной команды выпустился из университета, Ифань как раз перешел на второй курс, и тот передал ему свои полномочия. Ифань был новой звездой университета и превосходным баскетболистом, занимающим позицию разыгрывающего защитника. Он мог видеть игровую площадку как на ладони, легко и быстро оценивать расположение и силы нападающих команды соперника, чтобы правильно использовать преимущества своей команды ради победы. Его не за «красивые глазки» избрали капитаном. Хотя глаза у Ву Ифаня были красивые... Даже если сам Ифань выглядел строго и холодно, его глаза цвета крепкого чая или жженого сахара всегда были такими теплыми. Именно в них Хань чуть не утонул, когда их взгляд наткнулся на него во время межуниверситетского матча. Лу Хань сидел вместе с Кенсу и наблюдал за игрой с трибуны. Не то, чтобы мальчикам так нравился баскетбол, просто преподаватель по физической подготовке позволил студентам понаблюдать за старшими на площадке в альтернативу скучным упражнениям. Все, конечно же, с удовольствием согласились, будучи слишком ленивыми, но все равно так искренне и громко поддерживали своих, вызывая улыбки на лицах игроков. Хань заметил его сразу. Высокий и спортивный, на нем так хорошо смотрелась форма, красивый альфа, капитан команды, который так быстро и четко давал указания в перерывах между четвертями. Его команда лидировала, и все ребята то и дело благодарно хлопали его по спине от радости, а тренер снисходительно улыбался. Омега не мог оторвать от него глаз. Он наблюдал только за ним, как завороженный. Даже Кенсу заметил это. На памяти До Кенсу это был первый раз, когда его друг смотрел на альфу так. Он вдруг стал каким-то тихим, сосредоточенным на игре, хотя никогда не разбирался в баскетболе. Матч закончился со счетом «92:45» в пользу команды Государственного Сеульского университета. Счастливые игроки всей кучей кинулись обнимать своего капитана, и восторженно кричали, воздавая ему почести. Ву Ифань мимолетно осматривал трибуны, на которых ликовали студенты-болельщики, когда его взгляд зацепился за омегу на четвертом ряду. Лу Ханя словно парализовало. Будто сам Бог метнул в него парочку молний, жгучих и очень наэлектризованных. Он смотрел прямо на альфу и не совсем понимал, что чувствовал. Его сердце странно заколотилось, стуча прямо в ушах. А ладошки вспотели, наверное, впервые в жизни. Прошло уже минут двадцать, как Лу стоит у выхода из спортивного зала. Мимо него прошло столько народу, что, казалось, в зале просто не могло поместиться столько. Когда Кенсу спросил, почему он не идет с ним на пару, Хань ответил, что ему надо поговорить кое с каким альфой. Кенсу ничего не сказал, но безошибочно понял, с каким именно. Наконец из спортзала вышла баскетбольная команда: довольно потрепанная и замученная. Буквально все альфы тут же обратили внимание на омегу и заигрывающее интересовались, кто же привлек такого ангела. Лу Хань в ответ лишь мило улыбался, что ему нужен капитан. Парни переглядывались между собой и ободряюще присвистывали, глядя на Ифаня. Затем, похлопав по плечу и пожелав удачи, дружно удалились в сторону раздевалок и громко перешептывались. Капитан и Хань остались вдвоем в коридоре. - Ам… - неловко начинает Лу, вспомнив имя на спине, написанное корейскими буквами – «У Ипхан», но будучи не уверенным, как оно произносится, говорит, - Капитан. Матч был превосходным, твоими силами, конечно. Поздравляю с победой. - Меня зовут Ву Ифань, - первым представляется альфа, и Хань узнает китайский акцент, - Спасибо. Это не только моя заслуга - без слаженной команды у меня бы ничего не вышло. Хань не знает, что говорить дальше, потому что ни черта не смыслит в баскетболе. Все, что он сейчас понимает, это то, что альфа перед ним невероятно сексуален в этой баскетбольной форме, весь взъерошенный и потный, так притягающе пахнущий феромонами. А перед глазами Ифаня стоит хрупкий и стройный, такой маняще трогательный и невероятно красивый омега, который в неуверенности заламывает свои тоненькие пальчики с ухоженными ногтями и так приятно пахнет свежими травами с розмарином. Его длинная челка немного растрепалась, выбиваясь прядями. Они спадали прямо омеге в глаза и путались в его пушистых ресницах. Ифань протягивает руку и мягко убирает непослушные волосы Ханю за ухо: - Как тебя зовут? - А… Лу Хань. Меня зовут Лу Хань, - Лу улыбается широко и искренне. Капитан отнимает ладонь, такую большую и нежную, а в голове Ханя зарождается мысль, что с этим альфой он бы сходил на свидание…***
Хань смотрит в пол, когда маленькая рука Кенсу ведет его по коридору. Он не знает, что сказать, а Кенсу ничего не спрашивает, лишь сильнее сжимая его вдруг холодные пальцы. Все, о чем сейчас может думать До – это увести Ханя как можно дальше, дальше отсюда, от посторонних глаз и, особенно, от Ифаня. Кенсу напрягается и хмурит свои густые брови, поджимает губы в плотную линию и, похоже, начинает злиться. Он ведь знал, что так и будет, знал! Но если бы пустоголовый Лу Хань хоть когда-нибудь его слушал, ничего подобного бы не произошло. Ему так сильно хочется встряхнуть омегу, накричать на него и хорошенько стукнуть! Кенсу правда устал от него… Но даже так, в нем еще оставались силы крепко держать его дрожащую руку. Толпа студентов, туда-сюда снующих по коридору, не давала возможности пройти. Но это был единственный путь до гардероба, куда До решил направиться: сейчас Ханя нужно отвести домой, в общежитие – это Кенсу понимал точно. Поэтому хрупкий невысокий омега продолжал напористо протискиваться между телами, таща друга за собой. Ханю было все равно. Он ничего не хотел делать, и сам выглядел отрешенным, словно находился далеко-далеко отсюда, в каком-то параллельном мире. Однако его свободная рука так же мелко дрожала, то сжимая, то расслабляя пальцы, в которых он все еще держал тест на беременность. Прямо сейчас он был абсолютно потерян, и в полной мере осмыслить и осознать происходящее ему было сложно. Еще совсем недавно он так наивно и трепетно воображал о возможных отношениях с Капитаном, что сейчас реальность ударила его под дых неожиданно и больно, словно указывая Ханю его место. Лу и так его знал, просто думал, что может позволить себе хотеть чего-то большего, чем быть просто шлюхой. Но теперь он ясно понимал: он этого не заслуживает. Кенсу нервно постукивал пальцами по фанере, пока ждал гардеробщика с парой верхней одежды. Он напряженно выдыхал через нос, разворачивая корпус тела к другу, когда заметил стремительно приближающегося к ним альфу за его спиной. - Хань, подожди! – парень, словно находился на грани отчаяния, вцепился омеге в сжатый кулачок. Лу Хань дернулся, но руку не отнял. - Ифань, не трогай его! – как-то неожиданно громко, грубо и слишком зло для такого мягкого доброго Кенсу. До одернул Ву Ифаня так, что хватаясь будто из последних сил за тонкие стиснутые в кулак пальцы Ханя, тому все равно пришлось расцепить хватку. Лу по инерции разжал руку, и его сердце упало глубоко вниз вместе с эхом от удара упавшей на пол пластмассы. Звук дрожащего пластика звонко оглушил его слух, продолжаясь тонким дребезжанием. Омега в безмолвной панике переводит взгляд на Ифаня, который в свою очередь тянется к предмету, наклонившись, и задыхается на мгновение. Где-то отдаленно слышится ворчание гардеробщика, недовольно требующего забрать свои куртки, голоса студентов, гул и топот подошв. Пускай в глазах Ханя время шло словно в замедленной съемке - все случилось слишком быстро, чтобы Кенсу успел среагировать прежде, чем альфа смог что-либо понять. Он молча вглядывался в пластик, чуть нахмурив брови и, кажется, вот-вот собирался что-то сказать, но только продолжал смотреть то размыкая, то смыкая губы. Легкие Ханя сжались от нехватки кислорода, давая хозяину чересчур болезненный сигнал, и его горло обожгло коротким вдохом. Он, будто ребенок, ищущий защиты мамы, сделал шаг в сторону Кенсу, в одежду которого панически вцепился пальцами. Лу Хань не мог произнести ни слова, но глазами умолял Кенсу сделать хоть что-нибудь. До уже и не помнил, когда видел Ханя таким. Китаец всегда старался держаться гордо, с высоко поднятой головой выходить из любого дерьма, но каким беззащитным он был сейчас… Из-за Ву Ифаня. Это сильно раздражало и злило Кенсу, ему надоело быть ханевской нянькой и всюду подтирать за ним все то, что он обширно размазывает вокруг себя. Но что он может сделать? Сказать, что сей тест - его? Этот альфа не настолько глуп, чтобы поверить в такую нелепую чушь. Не то, чтобы наличие парня у До настолько маловероятно… Даже если бы у Кенсу и был альфа - он бы ни за что не позволил себе забеременеть. Поэтому подобная версия это полнейший бред. Омега и не надеялся, что Ифань как альфа может быть не знаком с такими вещами как тест на беременность, поэтому в безумии пытался заставить свои шестеренки крутиться, чтобы придумать что-то еще. Взгляд Ву Ифаня, тяжелый и бьющий Ханя в самое сердце, говорил о том, что альфа все понял. Казалось, Капитан был расстроен, в его глазах читалось сожаление. Однако о чем сожалел Ву? О том, что омега все-таки зачал от него ребенка, или же…? - Ифань! - выдыхает Цзытао, только подбежавший к старшим, - Что случи- Мальчик обрывается на полуслове стоило ему заметить выражение лица своего альфы, пристально смотрящего на другого омегу. Он хочет дотронуться до Ву Ифаня, но видит предмет в его руках. - Это… - Цзытао зависает на мгновение, но переводит взгляд от Ву к Лу Ханю и обратно. Пускай он еще несовершеннолетний, но как берутся дети и что такое тест на беременность он знает. Глядя на всю эту картину, кто и от кого забеременел - догадаться было не сложно. Омега больно сглатывает внезапно вставший ком в горле, все же спросив, - Что происходит? Ифань с Ханем молча смотрели друг на друга, словно и не слыша осуждающий вопрос. Ву Ифаня сейчас волновал только Хань, ничего другого(даже собственный омега) в данный момент для него просто не существовало. Кенсу, стоя всего в паре шагов от них, чувствовал тяжелое давление, вызванное феромонами альфы, подгоняемого сильными эмоциями. Он не имел права вмешиваться, но ясно понимал, если он этого не сделает, то ни в чем не повинный юный Цзытао может попасть под удар своей же пары. Мысленно коря себя, До все же хватает сопротивляющегося омегу за руку и уводит подальше, давая другу разобраться с ситуацией с альфой наедине. - Отпусти! - возмущается Цзытао, пытаясь вырвать руку из захвата, - Пусти, говорю! Отпусти! Кенсу довел мальчика до скамьи у гардероба, извинился перед гардеробщиком за неудобства, пока забирал их с Ханем одежду, и хотел было попросить Цзытао сесть, когда тот резко всхлипнул: - Что происходит? - еще один всхлип, - Я ничего не понимаю-ю. Кто тот омега? Почему Ифань- почему Ифань-, - из-за судорожных всхлипов мальчик не мог закончить предложение, перейдя на скулеж. До Кенсу свел брови к переносице и устало выдохнул, так как предотвратить слезную истерику ему уже не удалось. Теперь омеге нужно не только объяснить происходящее, но еще и успокоить ребенка. Парень все же попросил Хуана сесть, но тот, погруженный в свои домыслы, словно ничего и никого не слышал за своим плачем. - Послушай... - мягко говорит Кенсу и кладет теплую ладонь на юношеское плечо, - Цзытао, верно? Собственное имя привлекает внимание, и китаец отводит ладони от лица, поднимая мокрые глаза на парня. - Цзытао, - повторяет Кенсу, - Пожалуйста, давай присядем, - Хуан отрешенно переводит взгляд на скамью и обратно, - Пожалуйста? Цзытао кривит губы и всхлипывает. До мягко давит на его плечи двумя руками, и он все-таки позволяет себя усадить. У Кенсу нет с собой носового платка, и юный омега выглядит жалостливо, по-детски утирая слезы рукавами тонкого трикотажа. - Как давно вы с Ву Ифанем вместе? - аккуратно спрашивает Кенсу. - М? - мальчик отзывается на голос, молчит с несколько секунд, словно решая, можно ли человеку, которого он видит впервые в жизни, рассказывать подробности их личной жизни, тем более близкими друзьями с альфой они явно не были; но все-таки отвечает, - Не так давно. На самом деле, мы и не подозревали, что окажемся истинными друг друга... - Вы были знакомы? - на мгновение Кенсу задумался и уже готов был осуждать Ву Ифаня за такое отношение к его другу, но Цзытао продолжил: - Нет-нет, - он мило замахал ладонями, «Совсем еще ребенок...» - подумал До Кенсу, - Нашу семью пригласил на ужин партнер по бизнесу моего отца, я не очень разбираюсь в таких делах, но... Они что-то там успешно заключили... - он запнулся, вспоминая корейское слово, но так и не смог вспомнить, - Что-то масштабное. Или как-то так. И вот решили отпраздновать семьями. Там мы с Ифанем впервые и встретились. - Подожди, но семья Ву Ифаня живет в Китае. - Да, это было как раз после того, как он закончил университет. Ифань ездил в Китай после выпуска. - То есть, ваша встреча была случайной? Никакого там сватовства или брака по расчету? - Что? Нет, - Цзытао уже не понимал, к чему ведет его собеседник, - Мы истинные, и сразу почувствовали это. Только потом Ифань пригласил меня на свидание. Спустя какое-то время он предложил мне встречаться. Хотя не понимаю, зачем предлагать такое, если мы и так истинные... «Потому что даже не истинные могут любить друг друга» - произнес про себя Кенсу, - «И хотеть быть вместе...» - Получается, в Корею вы вернулись вместе? - продолжил До. - Да, - кивнул Хуан, - Я изучал корейский в школе, и моему отцу взбрела мысль, что мне, как и моему будущему супругу, не помешает учеба в университете в Корее, - «Супругу» - пронеслось в голове у Кенсу, - Скорее всего, наши отцы планируют унаследование нами их компаний... Я правда не хочу учавствовать во всем этом... Я имею в виду бизнес. Но Ифань сам уговорил меня поступить, не знаю почему. Это, - Цзытао, словно снова забыв корейский, на секунду замешкал, - ...из-за него, да? Он хотел вернуться в Корею из-за него, так ведь? До Кенсу не знал, что ему сказать. Он не мог знать, что тогда творилось в голове Ву Ифаня, когда он уговаривал своего омегу, поступить в университет в Сеуле, но практически был уверен, что дело было в Хане. - Кем они... - китаец с надеждой в мокрых глазах и дрожью сомнений в голосе спросил, - были друг для друга? У Кенсу заболело в груди. Ему было жалко этого мальчика, казалось бы искренне влюбившегося в своего альфу. Если бы он только мог сказать ему, что между ними ничего не было, или хотя бы, что между ними что-то и было, но давным давно... - Они, - голос Кенсу неожиданно севший звучал немного по-другому, - никогда друг с другом не встречались. И познакомились, когда мы учились на первом курсе, Ву Ифань учился на втором, - До Кенсу, все же ничего не могший поделать с этой ситуацией, решил быть с ни в чем неповинным омегой искренним, и рассказать все как есть. И уж сам Кенсу точно ни в чем не виноват, даже если рассказывает это сейчас. Поэтому он просто решил сделать это, - Пускай между ними и не было никаких отношений, но все вокруг знали, что между ними что-то есть. Кенсу старался подбирать слова осторожно. Глаза Хуан Цзытао, словно два маленьких корытца, наполненные слезами, говорили о том, что ему больно и тяжело это слышать, но он безмолвно просил старшего продолжать. Ему было важно знать, что случилось и почему его альфу буквально трясет перед чужим омегой. - Они спали друг с другом? - четко спросил парень, скорее утвердительно. Кенсу сначала растерялся, но словно сожалея, кивнул. С переполненных слезами бассейнов одна за другой словно огненными стрелами обжегшие кожу сбежали слезы. В эти несколько секунд китаец совсем не дышал. По его скривившемуся лицу Кенсу мог представить, как ему сейчас больно. Он буквально видел, как сильно сжало его грудину, едва он удостоверился в своих мыслях: мальчик резко схватился за грудь и с силой сжал ткань, будто это она делала ему так невыносимо больно. Цзытао прекрасно понимал, что у Ву Ифаня была сексуальная жизнь до него, но как и любой истинный омега, он не хотел признавать это и делить своего альфу с кем-то еще, пускай этот кто-то еще и был уже в прошлом. До Кенсу дал мальчику несколько минут отдышатся. Он нежно, как-то по-отцовски поглаживал его трясущуюся спину, игнорируя любопытные взгляды изредка проходящих мимо студентов. - Послушай, - ласково начал он, когда Хуан перестал дрожать, - Во всяком случае, все, что между ними было, в прошлом. Цзытао посмотрел на него красными глазами. - Я к тому, - продолжил Кенсу, - Что Ву Ифань никогда тебе не изменит. Он не такой. Взгляд омеги говорил сам за себя. «Откуда ты знаешь?» - недоверительно читалось в нем. - Истинный омега - это то, чего Ву Ифань жаждал больше всего, - Цзытао вдохнул чуть глубже прежнего и застыл всего на секунду, - Это знали все. И Хань в том числе, - с грустной улыбкой добавил он, - Потому они и не встречались: Хань никогда не претендовал на место омеги Ву Ифаня. - Но… - Цзытао опустил взгляд на теплые руки Кенсу, которыми он обхватил его собственные в попытке поддержать, - Между ними словно что-то большее, чем просто секс-партнерство, - расстроено выдохнул он. - … - он даже такое выражение знает, подумал До, - Да. Ты прав. Хуан Цзытао резко посмотрел на собеседника, и тот ему грустно улыбнулся. - Между ними и правда было что-то большее. Назовем это химией: их тянуло друг к другу. Губы омеги снова скривились в надежде сдержать слезы, сказать по правде, получалось у него не очень. - Но на этом все, - Кенсу стиснул детские ручки, успокаивая, - Альфу у тебя уводить никто не собирается, - он осторожно приподнял уголки пухлых губ в доброй улыбке, - И уходить от тебя к другому омеге тоже, поверь мне. - Но, - китаец сглотнул ком в горле и шмыгнул сопливым носом, - Зачем тогда Ифаню потребовалось ехать обратно в Корею? Очевидно же, что из-за него! - всхлип, - А он еще и… - Хуан выглядевший так, будто снова забыл слово, на самом деле не хотел его говорить, - беременный… - Дай своему альфе время. Ему тоже сейчас тяжело, - До был в этом абсолютно уверен, - Возможно, ему нужно немного времени, чтобы отвыкнуть, - задумчиво предположил Кенсу, - Не волнуйся. Ву Ифань прекрасный альфа, он будет ухаживать и заботиться о тебе. И однажды обязательно признается в чувствах. Кенсу тепло улыбался и немного потрепал смоляную макушку. Цзытао, вдруг окутанный этим теплом и словно отеческой заботой, испытывал к нему симпатию и хотел бы подружиться. - А как же… - китаец закусил губу, боясь озвучить свои мысли. - Если ты о ребенке, то не беспокойся об этом. Цзытао вопросительно изогнул брови, на что улыбка До снова наполнилась грустью и сожалением: - Хань его не оставит.