Голодные Драко или Игры Гермионы

-А если бы мы открыли бы вон то окно... -Ричард. -...правда, будет больно... -Ричард. -...зато живы будемся... -Ричард! Гермиона злобно зарычала, поднявшись со своего места и тут же плюхнувшись назад. Парень, сидящий с другой стороны, замолк и насупился. Он просто хотел рассказать ей, как можно выбраться из поезда. Поезда, который вез их прямиком на смерть - на Игры. -Ричард, -вздохнула девушка, прикрывая глаза ладонью. "Идиот", - подумала девушка и продолжила. -Пожалуйста, прекрати это. Давай просто спокойно приедем туда. Что будет - то будет. Даже сейчас, когда все прекрасно понимали, что подросткам осталось жить не больше двух месяцев, Грейнджер не могла отступиться от своих принципов и как-то грубо ответить другу по несчастью. Да что там, даже если она пырнет ножом кого-то на Играх, извиняться начнет! А вот Ричард - Ричард Торрерсон, самый противный парень в Дистрикте-3, а заодно и трибут - никогда бы не стал извиняться. У него в мозгу один инстинкт - самосохранения. Поэтому, наверное, Гермиона и будет первой жертвой "лягушонка" Торрерсона. Лягушонком девушка и ее подружки из школы называли его по нескольким причинам: во-первых, из-за неприятной внешности и очень жирной кожи, которая так и блестит, как мокрая кожа лягушки на солнце; во-вторых, за его крайне неприятный характер: в нем всего было "слишком". Слишком прямолинеен. Слишком груб. Слишком неграмотен. Просто "слишком". Ну почему её коллегой-трибутом не стал какой-нибудь милый семнадцатилетний парень? Например, Рональд Уизли, первая любовь Гермионы еще в детстве. Он-то точно смог бы защитить себя и девушку на Играх. Дал бы ей победить(дал бы?) ей на Голодных Играх. Как бы то ни было, сейчас они ехали в поезде в Капитолий - зажравшуюся столицу страны Панем. Гермиона абсолютно не уважает жителей Капитолия. Они просто свихнувшиеся. Жаль только, что об этом нельзя говорить вслух. Это опасно, а опасность - давний враг шестнадцатилетней Гермионы Грейнджер. Вот просто не везло ей, стоит подвергнуться малейшему риску. -Мы уже почти доехали, вот. -Ричард указал в окно, где постепенно стали появляться высотные здания, явно "капитолийского" манера. Действительно, через несколько минут в вагон зашел сопроводитель на Игры Блэкир Файт - мужчина с молочно-белой кожей и волосами - и объявил: -Подойдите к окнам - там уже ждет толпа. Лучше будьте настолько дружелюбными, насколько сможете. Это ваши потенциальные спонсоры. Гермиона, привыкшая исполнять все приказы и поручения, машинально подошла к окну и встала рядом с Ричардом. При виде толпы, ликующей и размахивающей руками и сумками всех сортов, она изменилась в лице: стала широко улыбаться, посмеиваться, махать людям обеими руками. Как будто она идет на просмотр спектакля, а не стала смертницей. *** По приезду в Капитолий, Гермиона, Ричард и два десятка других трибутов отправились в Центр преображения. Черт бы побрал этот Центр! Нагую Гермиону положили на какой-то стол, где принялись "смывать" с нее абсолютно всю растительность, грязь. Показалось, что даже кожу. Девушка не могла пошевелиться, чувствовалась только слабая боль то в одном, то в другом месте. Гермионе ничего не оставалось, кроме как рассматривать ее "мучителей". Их было трое. Команда подготовки, это так вроде называется. Две женщины и мужчина, который, кстати, не менее умело приклеивал и сдирал полоски бумаги с воском и живым слоем Гермионы. Они все болтали, болтали, что-то о цветах волос. У самих волосы были не менее интересных цветов: бледно-розовый, серые (но не седые) и темные сине-зеленые. Из их разговоров и восклицаний Грейнджер смогла сделать несколько выводов и заполнении их мозгов и выведала их имена: их звали Джесситра, Киома и Окулус (относительно цветов волос). Больше всего в глаза бросалась Джесситра: у нее была достаточно загорелая кожа и очень длинные пальцы. Раза в два длиннее пальцев Гермионы, да и вообще обычных людей. Интересно, как она сделала такие пальцы? Прицепила их на скотч? Вшила в свои пальцы? Удлинила кость? Бог его знает, но длинные пальцы сильно настораживали Гермиону, когда дотрагивались до нее: они были абсолютно холодные, как сталь. Так же бледно-розовые, очень красивые длинные волосы Джесситры, ниспадающие на плечи в необычных кудрях, были абсолютно идентичного цвета с губами и даже глазами женщины. Вторая - это Киома, она выглядит младше всех из-за кукольного лица и низкого роста. У нее большие глаза, пухлые щеки и губы если бы не вся мишура, надетая на нее по последнему писку Капитолийской моды, это была бы очаровательная девочка. У нее была бледная, но здорового цвета, кожа, карие глаза и серые волосы в двух коротких хвостиках, торчащих в разные стороны. Самым необычным в девице был цвет губной помады: сине-зеленая, темная, сильно выделяющая губы на бледном лице. Глаза вовсе не накрашены, только брови и ресницы тоже были абсолютно серыми. Из-за светлых ресниц глаза казались просто покрытыми странной дымкой. Она была одета в серое платье с длинными рукавами, резко завершающееся, едва прикрывая неприличность. На лицо девушки были приклеены розовые и голубые камни-самоцветы, под глазами и на щеках. Мужчина, Окулус, был одет как-то не по-капитолийски. Правда, на нем был золотой костюм, полностью в каких-то блестяшках, но это выглядело так обыденно, обычно. То ли дело лицо: глазницы были абсолютно черными, а по щекам, лбу и по шее шли узоры татуировок. Узоры, как заметила Гермиона, окончились на кончиках пальцев Окулуса. Процедура шла не меньше четырех часов. Гермиону отмыли, отчистили, вырвали половину волос и отстригли часть волос и ногти. Теперь же она просто бессильно лежала на белоснежном холодном столе, накрытая какой-то пленкой. Команда подготовки оставила её здесь дожидаться стилиста. Грейнджер остается лишь молиться, что ее стилист не будет тупым снобом. Ну, хотя бы сделать что-то нормальное сможет. Увы, не все мечты восполняются в жизнь. Вот и мечты Гермионы рассыпались ровно в тот момент, когда в комнату зашел стилист. Как ни странно, выглядел он нормально. Ну, не то, чтобы нормально по капитолийским меркам, просто нормально. Темные волосы, здорового оттенка кожа, черный костюм. Вот только когда этот человек заговорил, лицо Гермионы медленно вытянулось в обескураженную гримасу. Сначала он представился, его имя состояло не меньше, чем из дюжины букв, поэтому стилист разрешил называть себя просто Кей. И ничего не предвещало беды, Гермиона была даже счастлива. Жаль, что эти четыре секунды так быстро закончились. -Третий специализируется на электронике. Так как насчет огромного телевизора вместо платья? Или нет, двух телевизоров! Сказал Кей, присаживаясь на стул рядом со столом Гермионы, на котором она уже давно села. -Хорошо, я шучу. -От души Гермионы отлегло. - Тогда как насчет платья с изображением сотен маленьких телевизоров? В общем-то, следующие несколько часов стилист еще предлагал платья, так или иначе связанные с телевизорами. Наконец наигравшись, он взялся за макияж и прическу Гермионы. Кей беспощадно остриг единственную гордость Гермионы (на это время она даже забыла про свой ум) - волосы. Остриг достаточно много, Гермиона сейчас походила на какого-то инопланетянина. Ее волосы были очень коротко острижены на макушке, челка кончалась где-то на середине лба, а уши скрывали две длинные копны волос. Кей даже специально вшил Гермионе в голову несколько очень длинных прядей ярко-зеленого и розового цветов. Голова в тех местах до сих пор болела, а на глазах стояли слезы. Тогда Кей вытер их таким же кислотным, как и ее новые пряди, платком и принялся за макияж. И снова капитолийская манера: стилист намертво выбелил кожу Гермионы. Неизвестно, на долго ли это, или на один вечер, но мертвенно-бледный вид в зеркале девушку отнюдь не порадовал. Потом Кей сильно выделил глаза Гермионы, обведя их жирной черной линией, закрасив все синими тенями и приклеив длиннющие накладные ресницы. С губами он поступил проще, но все равно вычурно - темно-синяя помада в несколько слоёв. "Для стойкости и блеска", -как пояснил сам стилист, накладывая третий или четвертый слой и покрывая все то ли гелем для волос, то ли блеском для губ. Наконец, когда губами девушки можно было пускать солнечные зайчики на стены, Кей успокоился и попросил команду подготовки (мирно попивающую чай в сторонке) принести платье. Гермионе его не показали, заставили закрыть глаза. В общем, с этими тяжеленными ресницами это было не трудно, в отличии от натягивания платья на себя и открывания глаз под этими же ресницами. При виде себя у зеркала, Гермиона открыла рот. Несколько смешанные чувства полностью окутали ее, она даже не знала, что сделать: закричать от ужаса или броситься на стилиста с поцелуями. Платье было в пол, полностью скрывающее ноги Гермионы. Оно было серебристое и отливало всеми цветами. Было немного похоже на тот снег, который появляется в телевизоре, когда сигнал прекращается, только в разы красивее. Волосы и белая кожа хорошо смотрелись на фоне платья. Однако же это была не Гермиона вовсе. Интересно, узнают ли вообще её без всего этого, на Играх? Будут ли болеть? А спонсировать? Но об этом думать уже не было времени. Стилист одел на Гермиону черные лакированные туфли и черные длинные митенки из полупрозрачной ткани и те отправились к лифту, чтобы попасть на Церемонию открытия. Ричард ждал уже там - на нем был костюм из той же ткани, что и платье Гермионы, лицо было так же мертвенно-бело. Только на правую руку был намотан толстый черный провод - от телевизора, что ли?

***

Церемония открытия прошла на ура! Конечно, вряд ли прям уж все смотрели на пару трибутов из Третьего, зато они были там не самыми убогими! Гермиона и Ричард хорошо выдержали целый час церемонии, хладнокровно смотря в даль, как бы показывая всем своим видом "Да мне и не нужно это ваше спонсорство!". Кей сказал, что от этого денежки за счет трибутов только так и посыплются. Горами, как он выразился, горами! Правда, время после церемонии оказалось не таким дружелюбным. За окном уже стемнело, а с третьего этажа, данного Третьему Дистрикту, вид на настоящий Капитолий был не очень: слишком уж видно прохожих. Гермиона не из тех натур, которые любят лишнее внимание. Лишь придя в номер, Гермиона сбросила с себя надоевшие туфли и с ужасом посмотрела на свои стопы: все пальцы и пятки были стерты в кровь. Видимо, придется осторожнее ходить на каблуках. Осторожно сняв платье и любовно положив его на стол, стоящий в комнате, Гермиона пошла в душ. Горячие струи обжигали плечи и шею, но девушка и не думала сделать воду холоднее - она наблюдала, как с тела медленно стекает в водосток вся ее белая "кожа". Наконец Гермиона была все той же Гермионой - если не считать волос, конечно. Но волосы Кей обещал исправить и девушка обрадовалась, что будет выглядеть хотя бы как человек. Правда, как бы осторожно не пыталась Гермиона снять макияж, ее глаза походили больше на черную маску, как у супергероев, а губы все так же упорно оставались синими. "Удивительно, -подумала Гермиона, подыскивая средство на многочисленных полочках, способное снять макияж. -И как это Кею удалось? Он выглядел не особым-то профессионалом. Зато, боюсь, это теперь естественный цвет моих губ." Наконец найдя нечто в длинной оранжевой банке с надписью "Средство для снятия макияжа", Гермиона вздохнула и с горем пополам смыла маскировку, кажется, успевшую стать частью самой Гермионы. Насухо высушив волосы, Гермиона поняла, насколько она устала. Глаза слипались, а колени подкашивались. Какое счастье, что они подкосились как раз рядом с кроватью и Гермиона, упав на шелковые простыни, моментально же уснула.