Конец мира

      Звездная жаркая ночь была какой угодно, только не тихой. В принципе, где вы вообще видели тишину в ночи? Только расслабишься, обязательно кто-нибудь явится: то коты, выясняющие у кого круче яйца, то какие-нибудь сверчки или цикады, Стэн ненавидел насекомых. То припрется Гарри и потребует даже не любви и ласки, какая уж тут любовь, прости господи, за пару тыщщ миль от цивилизации, тут банальный недотрах у всех. Гарри повезло в том, что он успел отбить у остальных новенького смазливого сержантика. Стэн застонал, вспомнив, как он восторженно мечтал о настоящем воинском братстве, о том, как доблестные американские солдаты примут его в свои ряды и он станет таким же крутым, как и они. Приняли, а как же. Сходу и приняли. Стоило ему только выйти из машины, как на него тут же уставились пара десятков глаз, а чей-то голос мечтательно произнес: — Вот это детка, я б ему вдул. — Я тебе вдую, капрал, — на плечо Стэна опустилась здоровенная ручища и слегонца придавила к дорожке. — Он мой. А тех, кто не согласен, жду сегодня за пятой казармой. — Да ладно, твой так твой, — разочарованно проговорил тот же капрал. — Только смотри, как бы тебе Дэн дорогу не перешел. Он тоже таких тощих любит. — Кто не успел, тот опоздал, — отрезал обладатель ручищи и, сжав плечо Стэна, потащил его за собой.       Бедный парень еле успевал перебирать ногами, волочась по дорожке и начиная немного подозревать, что если его и примут в боевое братство, то сделают это как-то своеобразно. Так и оказалось. Его приволокли в небольшую комнату с двумя кроватями, на одну из них провожатый бросил сумку Стэна — и когда успел подхватить? На вторую пихнули его самого. И только в этот момент Стэну удалось как следует рассмотреть своего нового знакомого. Амбал под два метра ростом, с широким лицом, на котором выделялся сломанный нос и широкие надбровные дуги, откровенно похотливо рассматривал парня. — Я – Гарри, сержант Гарри Стоун, короче. А ты теперь моя детка. — Кто? — Не понял? Давалка моя. Ясно? — Я не буду…       Широкая лапища не очень больно, но очень обидно толкнула его прямо по лицу к стене и Стэн не успел понять, как это случилось, но над ним нависла эта здоровенная туша. В нос ударил запах плохо вычищенных зубов, пота и немытых ног. — А тебя никто не спрашивает. Сам разденешься или мне содрать с тебя эти тряпки?       Сказать, что Стэн сдался без боя, было нельзя. Но силы были слишком неравны, а потому новенькая форма пала в отчаянной борьбе, и очень быстро парень оказался перевернутым на живот, обрывки одежды валялись неопрятной кучкой на полу, а сзади в него пыталось втиснуться что-то здоровенное. Стэн не был новичком в однополой любви, ему нравились и парни, и девушки, но раньше всё проходило по обоюдному согласию, а сейчас это кроме как изнасилованием назвать было нельзя. Жеребца, с разбегу сунувшего в него свой шланг, трудно спутать с нежным любовником. В Стэна словно раскаленный кол воткнули, да ещё и шурудили им взад-вперед. Восторженные мечты о боевом крещении остались вытекать из растраханной задницы, когда Гарри с утробным рыком закончил, наконец, и отвалился. «Как нажравшаяся пиявка» — подумал Стэн. Сзади пекло, и он всерьёз подозревал, что парой трещин там не обошлось. — Фух… — на ягодицу приземлилась лапища, и парень вздрогнул, отодвигаясь, — лежать!       Его бесцеремонно вздернули вверх и осмотрели. — Порвал слегонца, — удовлетворённо проговорил Гарри. — Иди жопу подмой, я позже на второй заход пойду. — Мне нельзя пока… — пискнул Стэн. — Ничего с тобой не сделается. Поболеешь пару недель и всё, заживет, как на собаке. Или ротиком поработаешь, как вариант, я люблю разнообразие, — заржал Гарри, — можешь прямо сразу начинать.       Стэн шарахнулся от него, свалился на пол и разревелся позорно от стыда и от боли. — Тьфу, ещё и ревёт. Кому сказал, подорвался и в душ, я ждать не люблю. А в другой раз жопу подготовь, если такой нежный.       Вот так и началась служба сержанта Стэнли Ларса на далекой военной базе в пустыне Невада. Спустя всего месяц от восторженной мечты не осталось вообще ничего. Гарри не бил своего любовника, но синяки не проходили неделями — грубость сержанта вошла в поговорку. Стэна кое-кто жалел, кто-то смеялся над ним, но в основном всем было безразлично, почему новичок бледнеет при виде Гарри Стоуна, почему он всегда ходит так осторожно и для чего изводит заживляющую мазь тюбиками. Только один со всей базы пытался помочь парню, даже вызвал Гарри и набил тому морду, но закончить поединок Даниелю и Стоуну не удалось, на площадку явился командир и разогнал всех. А через пару дней сержанта Исси перевели на другую базу. Напоследок он попытался поговорить со Стэном, но к этому времени с ним уже успел побеседовать Гарри, так что разговора не получилось. — Тебе не следует позволять ему так с тобой обращаться, — проговорил Дэн, осторожно касаясь черного синяка на запястье. — Он сильнее, — тихо ответил Стэн. — Иди. Если он узнает, что я с тобой говорил… — Я понял. Удачи тебе, парень. — Спасибо.       «Мне она точно нужна», — мысленно добавил Стэн, провожая взглядом сержанта Исси. После его отъезда на базе стало совсем худо. Как оказалось, Гарри боялся только Дэна и сдерживал свой нрав и теперь показал себя во всей красе. Новичков регулярно избивали или пускали по кругу, а появившаяся вместо убывшего сержанта женщина тут же стала всеобщим достоянием. Впрочем, дама оказалась ушлой, и такое положение дел её вполне устраивало — за неполный месяц она успела побывать во всех постелях.       Шло время, Стэн считал дни, оставшиеся до конца контракта, когда случилось нечто, перевернувшее всю привычную жизнь. Случилось это в конце весны, на всех каналах мира уже давно самой главной новостью оказалась пролетающая мимо комета. Народ всерьёз рассуждал, пролетит она мимо или столкнётся с Землёй. Кто-то делал ставки, кто-то рыл бункер, кто-то гулял, как в последний раз. И мало кто знал, что вариант зацепиться за край Земли для этой кометы очень актуален. Во многих лабораториях шли исследования, искали выход и выбирали варианты, как не допустить этого и, наконец, было решено, в крайнем случае, взорвать космическую странницу по примеру доблестного героя Брюса Уиллиса.       Однако комета оказалась коварной, она, подлетев к Земле, неожиданно развалилась сама на множество кусков. В небе полыхало зарево, делавшее самую темную ночь настоящим днем. Гул проходил по всей Земле, а падающие звезды заставили высыпать на улицу даже самых ленивых. Всё небо было словно покрыто ало-золотой паутиной, начавшей осыпаться невесомым дождём, но стоило ему приблизиться к поверхности Земли, как оказалось, что ничего хорошего, кроме красоты, комета не принесла. Как только тончайшая субстанция касалась женщины, как она вдруг опадала сухим черным пеплом, и возраст значения не имел. Вскоре вместо них везде были только темные кучки пыли, разносимые даже самым легким дуновением ветерка. И когда до человечества дошел весь ужас произошедшего, появилась теория, что комета была вовсе и не кометой, а бомбой замедленного действия. Кто послал её на Землю, да и вообще послали ли именно сюда, было уже всё равно — своё дело она сделала, поставив человечество на грань вымирания.       Это вызвало целую серию самоубийств, как грибы после дождя появлялись секты, по миру шатались проповедники и кричали о конце света. И в кои-то веки с ними были согласны почти все. Почти, это значило, что небольшая кучка ненормальных искала всё же нестандартные пути выживания человечества. И к удивлению людей, нашли, даже и не очень долго искали. Чего тут было больше: банального везения или подсказки свыше, но выяснилось, что при определенных условиях и некоторых усилиях отдельные мужские особи могли быть переведены в ранг совершенно отличный от нынешнего состояния. Поначалу никто не знал, как правильно будут называть особь нового вида, пока кто-то не вспомнил популярный в докометные времена жанр «омегаверс». А поскольку то, что получалось в результате всех манипуляций очень подходило под описание «омега», так их и решено было называть. У всех выживших взяли кровь и по её результатам мужчин стали делить на две группы. Альфами стали называть тех, кого нельзя было изменить. Остальные становились омегами, и тут уже было всем откровенно наплевать какой ты — тонкий-звонкий или громила, размером с хороший шкаф.       Пришли с проверкой и на военную базу. Там царили те же унылые настроения «мы все умрём», как и везде. Даже на службу народ откровенно забил, предпочитая проводить время в безделье и пьянках. Хуже всего приходилось тем, кто и до этого печального события был на положении женщин. Как-то постепенно до людей стало доходить, что как бы тебе не нравились могучий или не очень бюст, отныне придется довольствоваться тем, что есть. Больше всех радовался Гарри. Он откровенно говорил, что Стэну прямая дорога в омеги, а значит, что он, как истинный альфа, будет теперь иметь его всегда, до самой смерти. — Не отвертишься теперь, подстилка, — сопел он, вбивая парня в постель, — Моим будешь. Думаешь, я не знаю, что хотел уйти? Я всё знаю про тебя, детка. Всё… о, даааааа…       Стэн молчал, думая, что если его сочтут подходящим, то первое, что он сделает, после проверки, это уйдет в дальнюю комнату и спустит курок. Жить с Гарри на правах вечной женщины, рожать ему детей? Даже думать об этом было невыносимо.       В лагерь специалисты приехали одним неприятно ранним утром. Зевающих обитателей выстроили на плацу и вдоль строя пошли угрюмые уставшие лабораторные «крысы». — Руку давай, — буркнул такой на Гарри, дождался протянутой лапищи и привычно взял каплю крови на тонкий листок.       Цвет полоски медленно поменялся с синего на розовый и на руку громиле тут же шлепнули печать. Откуда-то появились такие же мощные солдаты, подхватили Гарри и быстро засунули в бронированный автобус, похожий на те, что перевозят заключённых.       Таким образом, из лагеря забрали чуть больше половины всех мужчин, остальным командование, слегка дезориентированное происходящим, разрешило отправляться по домам. Мол, всё равно больше никаких границ нет, все друг другу братья и друзья.       Автобус мигнул в последний раз фарами, а Стэн, обалдев от счастья, смотрел, как тот увозит его личный кошмар. И сам уехал из лагеря сразу, как только разрешили.       Он вернулся в небольшой городок Мидвей, где жила его бабушка. Она тоже попала под роковой дождь, и теперь он оказался единственным наследником, так что вопрос жилья не стоял в принципе. Аккуратный домик, куда он приезжал в детстве, сейчас стоял в запустении, сад за прошедший после катастрофы год зарос, двери покосились, рамы кое-где рассохлись. Но в целом в доме вполне можно было жить. По новостям показывали преображенных мужчин, которых теперь вполне серьёзно именовали омегами, спасителями человечества, героями, ну и далее по списку. А Стэн радовался, что его кровь не изменила цвет узкой полоски.       Сами «герои» и «спасители человечества» в этот момент были разбросаны по разным медицинским центрам. Самым примечательным в этих учреждениях была строгая охрана и колючая проволока по верху забора. И когда первое потрясение будущих папомам прошло, выяснилось, что такие предосторожности не лишние. Началом для мини бунта оказалась первая процедура, в результате которой, что-то серьёзно изменилось внутри. Очередь Гарри была чуть не в самом конце, и он знать не знал, что происходит за тонкими стенами лаборатории — начавших подвергаться изменениям, благоразумно не выпускали к ещё не прошедшим процедуру.       Сержант Стоун, или можно уже было сказать, бывший сержант, никогда не отличался терпением. Помогло ему выдержать долгое ожидание только то, что он вспоминал свою покорную подстилку, мечтал, как выйдет отсюда, найдет его и всё станет по-прежнему. Парень подставляется по первому щелчку, а он, самец в полном расцвете сил дерёт его до жадных хрипов. Гарри как-то упустил из виду, что он перешёл на другую сторону улицы, и теперь уже его будут совать носом в постель и вытрахивать все неправильные мысли. Отрезвление наступило очень быстро — на лабораторном столе, к которому громилу предусмотрительно пристегнули намертво. И не успел Гарри опомниться, как в его неприкосновенную девственную задницу залезли какими-то холодными инструментами. И началось.       Очнулся бывший сержант уже в казарме. Длинные ряды кроватей, на которых сидели, лежали, спали другие бывшие мужики. В заднице саднило, внутри что-то ворочалось, хотелось пить и дать в морду, хоть кому-нибудь. Рядом кто-то скулил, чуть дальше матерились, в соседнем ряду спорили, в углу пели заунывную песню. От этих звуков желание подраться стало только крепче, главное найти правильный объект. И тут Гарри услышал, как кто-то с удивлением спросил: — А… это, мужики. Мы что теперь, бабами стали все? — А ты думал, что раз ты тут, то так и выйдешь нетронутым невинным птенчиком? — вот этот голос Гарри был хорошо знаком. Итак, объект для приложения кулака найден, осталось только выдвинуться на позицию и начать потеху. — Что теперь делать? — с тоской спросил кто-то еще. — Что-что… ноги брить! А то, что ты за девка с такими-то волосатыми копытами?       Гарри поднялся, зачем-то придерживая одной рукой живот, а другой зажимая задницу и осмотрелся. Ага, память его не подвела, в соседнем ряду у стены он увидел давно и прочно ненавистного Дэна Исси. Непонятно с какого перепугу, но у Гарри переклинило, и он решил, что именно Дэн виноват в том, что вместо того, чтобы по-прежнему оставаться брутальным альфа-самцом, он, Гарри Стоун, должен брить ноги, чтобы понравится непонятно кому. И это в то время, как его личная давалка теперь стал настоящим мужчиной. — Ты… сука! Убью! — взревел Гарри и бросился на Дэна.       Однако он не учел пару существенных моментов: первое, что сам только пришел из лаборатории, а второй, что Исси никогда не уступал ему в силе и ловкости. Результат был вполне предсказуем — Гарри оказался на полу с разбитым носом, а Дэн сидел сверху и ласково говорил ему в ухо, что с бедным несчастным свежевылупленым омегой будет делать его альфа. Отодрали его охранники, развели с Гарри по разным комнатам и больше не позволяли встречаться. Дни шли друг за другом, а процедуры продолжались, меняя мужчин на «нечто». Однажды, на прогулке — ага, выгуливали их как собак, чуть не на поводке — Гарри увидел как по дорожке медленно, переваливаясь уткой, брел незнакомый мужик, поддерживая огромное пузо. Впервые перед ним встало ясно и понятно его настоящее будущее во всей своей неприглядной красе. В эту ночь он попытался повеситься на обрывках одежды. Бдительные охранники спасли, и с тех пор Гарри передвигался строго в наручниках. Впрочем, не он один. Многие, осознав своё положение, пытались уйти из этой жизни. Не позволяли никому.       Время шло, в организме было всё больше изменений, и однажды Гарри было сказано, что в следующем месяце он выходит на смотрины. Это немного встряхнуло Стоуна, и он снова вспомнил своего безотказного сержантика. Вот было бы здорово, если бы он появился на этих смотринах, а уж Гарри заставил бы выбрать именно его, и всё станет по-прежнему — привычная жизнь, теперь уже не в лагере. О том, что теперь его очередь подставлять задницу туповатому Стоуну даже в голову не пришло. Смотрины происходили очень просто: всех подготовленных омег рассадили вдоль стен в большой комнате, альфы, желающие приобрести себе «милую детку» входили и выбирали понравившегося. Потом проверка на максимальную совместимость и всё — пара готова.       И первый же вошедший кандидат в мужья оправдал все ожидания Гарри, настолько, что он даже не обратил внимания, что через несколько человек от него сидит Дэн Исси.       Стэн провёл этот год тихо, нашёл хорошую работу в одной компании, возился в свободное время в саду, слушал новости и не вспоминал своей прежней жизни на военной базе. Поначалу ещё он просыпался в холодном поту, когда ему снилось, что он по прежнему подставляется Гарри, но время шло, сержант Стоун не появлялся, и постепенно до него стало доходить, что раз его мучителя увезли на том автобусе, то они теперь встретятся в совершенно разных статусах. Ему уже стало казаться, что теперь всегда так и будет: работа, дом и никаких потрясений. Ага, как же, размечтался. Спокойная жизнь закончилась разом – небольшим конвертом с синей полосой. На обычном листке бумаги было всего несколько строчек: «Уважаемый мистер С. К. Ларс, вы приглашаетесь на смотрины в медицинский Центр № 34/89 для выбора совместимого омеги».       Стэн три раза перечитал извещение, мечтая, чтобы это был сон. Вот зачем ему снова какой-то мужик в койке? Опять вернётся старый кошмар, его снова будут иметь, а он слова в ответ не скажи. Да и какой из него альфа, в конце-то концов? Альфа… альфа? Чёрт, он же теперь альфа! Это не его, это он теперь будет иметь! Это в корне меняло дело, и Стэн уже представил себе скромного юношу из хорошей семьи, спокойного и домовитого, неосознанно перенося свои прежние мечты об идеальной семье на нынешнюю ситуацию.       Медицинский Центр встретил его охранником у входа, кабинетом, где ему выдали памятку, номерок и пару браслетов и холлом, с длинной очередью альф. Ждать пришлось недолго, всего с полчаса, и Стэн посвятил это время изучению инструкций. «Омега не является женщиной…» — Будто я этого сам не знаю, — буркнул Стэн. «Ваша задача облегчить переход из одного статуса в другой…» — Вот нафига? У них что, психологов нет? «Помогите своей омеге, поддержите его во время беременности…» — За какое место, интересно?       Он читал и фыркал каждый раз, когда натыкался на высокопарные прописные истины. — Номер первый, мистер Стэнли Кристиан Ларс!       Стэн вздрогнул, и только сейчас заметил, что на его номерке стоит цифра один. Это, что он пойдет первым? Ноги стали ватными, во рту сразу пересохло и жутко захотелось сначала в туалет, а затем слинять подальше. Комната для выбора была заполнена огромными брутальными… омегами. Только тут до Стэна дошёл один факт — в холле большая часть мужчин были субтильными, зато тут сидели громилы один больше другого. Подшутила природа, не иначе. Как бы и ненаглядного Гарри не встретить. И тут же понял, что попал, старый кошмар во всей своей омежьей волосатой красе сидел как раз напротив двери и скалился во все зубы. Вот глаза бы его не видели. — Выбирайте, мистер Ларс. Не торопитесь, вам с ним всю жизнь вместе быть. «Выбирайте, и как тут выбрать? Я вообще никого не хочу. Тут любой меня на раз заломает!»       Но он послушно смотрел, старательно избегая Гарри и его здоровенного кулака. Ну хоть бы кто-нибудь знакомый! И тут, вот оно! Вернее он! Сержант Даниэль Исси, единственный, кто попытался спасти его на базе. И единственный, кто вызывает хоть каплю симпатии. — Вот, — Стэн по большой дуге обошёл Гарри и указал на свой выбор. — Замечательный выбор! — фальшиво просиял распорядитель. — А теперь пройдёмте в лабораторию, у вас возьмут кровь на совместимость и если она будет больше пятидесяти процентов, то вы официально станете парой! — Как скажете, мистер.       Стэн шёл по коридору, следом топал Дэн Исси, а позади слышался разъярённый рёв Гарри. И это было самым прекрасным в этом хреновом дне. Тесты они прошли быстро, ещё быстрее прошла церемония связи, на них нацепили браслеты, попутно пояснив, что снимать их нельзя, что это идентификатор, маячок, навигатор и что-то там с медициной. — Запаяны они намертво, влаги и ударов не боятся, снимать не рекомендую, сигнал об этом сразу поступит в центр, и к вам выдвинется бригада. — Аааа… — На первый раз, — перебил Стэна инструктор, — штраф, на второй тюремное заключение для виновника. Месяц. На третий принудительное содержание в Медицинском Центре. Это касается только омег, альфы получают развод и нового. Кроме того, по желанию к опциям браслета можно подключить шоковую. — А омеги? — А омеги будут рожать, пока не сдохнут, — отрезал инструктор. — Нам нужно выжить, а для этого все средства хороши. — Это что… теперь у меня никаких прав нет, что ли? — впервые за всё время подал голос Дэн. — Кроме, самое малое, трех детей? Только то, что позволит тебе альфа. — Чёрт…       Новоиспеченная пара покинула Центр в молчании. Стэну было стыдно, что он стал фактически владельцем Дэна, а Исси молчал, потому что ему было просто хреново на душе. Нет, он не верил, что его новоиспеченный муж будет как-то издеваться, но само положение зависимости не нравилось совершенно. Они уже садились в небольшую машину Стэна, когда мимо протащили извивающегося Гарри. Мат лился вперемешку с угрозами, альфа с ледяным спокойствием смотрел на происходящее, а инструктор с тревогой спрашивал у молодого мужчины, точно ли он хочет именно этого омегу. — Не беспокойтесь, мне нравится именно он, — ответил альфа и, со странным блеском в глазах, добавил: — Я его долго искал, очень долго. И, да! спасибо за дополнительные браслеты и подключенную опцию. — Как скажете, мистер Ярвуд. Не забывайте только, что слишком частое применение шоковых браслетов во время беременности, может привести к выкидышу. — Не беспокойтесь. Пока я не укрощу это животное, детей у него не будет. — Но, мистер, вам нужно родить первого ребенка в течение полутора лет! — Не мне, это – раз. А второе, беременность должна наступить в течение этого срока. — Ээээ, да… ну что ж, удачи вам, мистер Ярвуд.       Стэн с Дэном смотрели, как заталкивают орущего Гарри на заднее сиденье, как захлопывается за ним дверца и автомобиль отъезжает от ворот Центра. — Кажется, я был у этого мудака не первый… — пробормотал Стэн, выруливая следом.       Даниэль промолчал, в этом он был точно уверен. Домик, куда его привезли, на первый взгляд оказался вполне приличным. Требовался кое-какой ремонт, но всё по мелочи. Странно, что с первого взгляда, Дэн начал думать, как поправить непорядок, а не то, что такое теперь он. — Вот, проходи, — смущенно проговорил Стэн, впуская омегу в дом. — Тут у меня… нас… кухня. Ты умеешь готовить? А то я… не очень. — И я. Научусь, ты… только эти браслеты не включай. — Сдурел? — Стэн вытаращился на… мужа?       Дэн опустил глаза, не говорить же парню, что им всем показали действие этих браслетов. Очень, неприятное, если не сказать больше. Повторения он не хотел совершенно, потому и спросил. Да и начинать семейную жизнь с угроз тоже не хотелось, он же не этот ублюдок Гарри. — Я честно стараться буду. Только… я вот плотником могу немного. У тебя там дверь неплотно… и вообще… — Ладно, — Стэн отвёл в сторону глаза, — пошли дальше. Тут у меня… нас ванная, тут сам видишь, туалет. Здесь гостиная.       Они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж, и Стэн продолжил экскурсию: — Тут гардероб, спальня… надо будет кровать поменять, мы же… короче… ну… — Пара, два мужа, альфа и омега. Ты меня трахаешь, я подставляюсь, сижу дома и рожаю детей. Так? — Знаешь… я не хочу так. Да. Мы — пара. Пусть всё остальное тоже. Но ты не перестал быть мужчиной оттого, что из тебя сделали непонятно что. — Не перестал?! — заорал Дэн и сдернул штаны, показывая маленький, словно усохший член. — Вот это оставили нам, не знаю, как они сделали, но и не мужик, и не девка.       Стэн смотрел на Дэна, и какая-то жаркая волна поднялась изнутри, почему-то захотелось обнять этого большого и сильного мужчину. Не так, как когда-то он обнимал девушку, а сильно, по-мужски, чтобы помочь, поддержать его в такую минуту. — И что? — грубовато спросил он. — От величины твоего члена ничего не зависит. У меня тоже не шланг между ног висит, но я не жалуюсь. — У тебя? Ничего не зависит? А ты, ты дашь? Или…       Стэн отвернулся, воспоминания о былом подступили к горлу, вызывая рвотный спазм, сейчас-то он точно знал, что на базе ничего бы не изменилось, если бы вместо Гарри был Дэн. Ну, может, синяков бы меньше было, а так он бы подставлялся и на этом всё. — Прости, я пока не готов тебе ответить… — По крайней мере, честно, — пробормотал Дэн. — Ладно, проехали. Где тут шкаф? Вещи сложить надо.       День закончился… странно он закончился. Мужчины присматривались друг к другу, шарахались, если нечаянно касались, и неизвестно, кто ещё больше боялся. Ужин прошёл вообще в почти полном молчании. Ну не называть же разговором пару фраз: «передай соль» и «спасибо». А после него, мужчины перебрались в гостиную, к телевизору. Привычные новости, где улыбчивый парень радостно рассказывал о создании новых пар и первых рожденных детях. Репортер тыкал микрофоном в нос угрюмому здоровяку омеге с маленьким свёртком на руках и, перепуганному таким вниманием, альфе. Рядом отирались зеваки, пялясь во все глаза на пару, как на восьмое чудо света — рождение детей было ещё таким редким событием, что на каждое выезжали журналисты. Видно было, что родители еле сдерживаются, чтобы не послать их куда подальше. — Устроили цирк, — проворчал Дэн. — Я… я не хочу, чтобы на тебя смотрели как на зверушку из зоопарка. — А кто я теперь? Подопытный кролик, — с горечью ответил Дэн. — Прости… — Ты-то причём? Ты не виноват, что у меня такая идиотская кровь оказалась. — Всё равно…       Новости закончились и на экране замелькали первые кадры ремейка* старого фильма — сейчас почти все кассовые фильмы или сериалы стали переснимать уже с новыми героями. Дэн с ужасом смотрел, как альфа со знаковым именем «Рэмбо» крошит из огромного оружия злобных пришельцев. — Что это? — он ткнул пальцем в экран. — Аааа… это… а всё снимают заново. Ну, подгоняют под реалии, чтобы женщины нигде не мелькали. Ну, там, всё по-честному, мир мужчин и всё такое. — Мир мужчин? — Да, везде говорят, что альфы и омеги это мужчины, мол, никакой дискриминации не должно быть. — Угу, и напялили на нас шоковые браслеты. — Это… это потому, что первые омеги… они бежать пытались. Были случаи, когда они даже убивали своих альф. — Не бойся, я тебя не трону, — машинально проговорил Дэн и вдруг понял, что именно сказал.       Он — сейчас уже наполовину мужчина, тот, кого теперь будут иметь всю жизнь, обещает защиту своему мужу. Как раз тому, КТО будет его трахать. Дожился… — Я знаю, — улыбнулся Стэн, — уже поздно, может, пойдём уже? — Что, так не терпится? — прищурился Дэн. — Извини… я не то хотел сказать, — растерялся альфа. — Да, ладно… всё равно рано или поздно придется. Только… у меня, кроме этих… медиков в заднице никого не было.       Стэнли покраснел, почему-то мысль, что он будет первым, оказалась неожиданно приятной. Наверно, каждый мужчина в своей жизни мечтал получить девственницу, ну или девственника, что сейчас намного ближе к истине. Он только кивнул, поясняя, что принял к сведению и отправился в нижнюю ванную, чтобы верхнюю оставить для мужа. Там он поставил душ со специальной насадкой для гигиенических процедур, сразу, как только получил извещение.       Именно на неё сейчас с отвращением смотрел Дэн, в Центре их успели приучить к обязательному ежевечернему промыванию. Как там другие, он не знал, но старался выполнять все предписания медиков, вовсе не потому, что хотелось, а исключительно из-за привычки к дисциплине. Сказано мыть задницу – моем. Сказано рожать – так точно. Скажут ещё что — выполним. И только так. Дэн повернулся к зеркалу и впервые внимательно осмотрел себя с ног до головы. Мышцы на животе стали заметно мягче, хоть и сохранили остатки рельефа, ну там шесть кубиков и всё такое. Слегка набухла грудь, и он впервые подумал, будет ли она функционировать, как женская. И самое противное — самое дорогое, что есть у каждого мужика стало выглядеть так, что без слез не глянешь. Что-то мелкое, сморщенное и вялое. Мда… наверное и не поднять теперь. Осталось только радоваться, что из них не слепили этаких суррогатных женщин. Дэн представил себя в виде здоровенной мужеподобной дамочки и ему поплохело. Нет, уж лучше так.       Дэн, морщась, ввел в себя наконечник и пустил тёплую воду. Тут не до сантиментов, как промоет, так и будет, всё же первая брачная ночь, что бы там не думалось об этом. Думал он матерно, но озвучивать не собирался. Ну поимеют его в задницу.       Первый раз. Из многих. Ну и ладно, переживём, тем более, что другого пути всё равно нет. Чёрт… он саданул кулаком по стене, жалея, что не может побиться головой — как же не хотелось! Видит бог, он всегда старался быть хорошим, поступать по совести. Так за что ему всё это? Вот скажите, пожалуйста, за что? Ещё можно было понять, что того же Гарри наказывали за его поведение или там поступки, но у него-то совесть чиста. А теперь он и не мужчина вовсе, а так — недоразумение с остатками члена.       В спальню он вошёл чистенький как снаружи, так и изнутри. Аж самому приятно стало. Физически. Про душевное состояние никто речи вообще не вёл — не было бы этой гадости на руке, пустил бы себе пулю в лоб, или с моста какого-нибудь сиганул, так чтобы размазало всмятку. Однако, бдят, сволочи, чтобы он себе не навредил. И альфу приставили, чтобы следил. А что? На него столько потрачено, чтобы сделать вот ЭТО, теперь нужно отрабатывать. Будто он просил. Дэн пожалел, что под рукой нет ни виски, ни джина. Напиться бы сейчас до беспамятства, а потом пусть что хотят, то с ним и делают.       Муж обнаружился лежащим на кровати и закутанным в простыню по самую шею. Он настолько явно боялся, что Дэн поймал себя на мысли, что его хочется взять на руки и погладить по голове. Кровать была не очень большой, поместиться там вдвоем было можно, хоть и проблематично, то есть, сливаясь в тесных объятиях. — Может, я в другой комнате лягу? — осторожно поинтересовался он. — Может и ляжешь. Позже. Мне сегодня сказали, что нам нужно обязательно… это… — Трахнуться? — Ну да…       Стэнли покраснел так, что даже уши заалели. Омега тяжело вздохнул, до него со всей очевидностью дошло, что нужно брать инициативу в свои руки, иначе всё останется на уровне «поцелуя в щечку перед сном». — Ты… с кровати-то слезь. Я лягу как нужно. А дальше уже сам. Хорошо? — Хорошо, — прошептал Стэн, неловко сползая с постели. — Что ты мнешься, как целка? Не девственник же. — Нет, — и тут муж взорвался и закричал, — не девственник, это точно. Меня уже имели, да ещё и во всех позах. И знаешь, мне это не понравилось, когда ты не хочешь, а тебя всё равно трахают!       До омеги только в этот момент дошло, почему Стэн так себя ведёт – он просто не хочет принуждать! Дэн смущенно отвернулся и почему-то шепотом проговорил: — Знаешь, я тоже во всех смыслах девственник. Особенно в этом качестве, омежьем.       Стэнли открыл рот, словно собирался что-то сказать, потом захлопнул и, молча, достал смазку. Дальнейшее слилось для Дэна в неясную полосу действий. Скользкие пальцы, аккуратно действующие, чтобы не причинить боли. Осторожное поглаживание, и Дэн с удивлением отметил, что это ему нравится. Спасибо тем, кто решил, что простата омегам нужна не меньше, чем альфам! Стэн пыхтел за спиной, старательно растягивая мужа, и время от времени спрашивал, всё ли в порядке.       «Да хорошо всё!» — чуть не орал Дэн, уже насаживаясь на пальцы и мечтая, чтобы ему засадили как следует. То ли ушлые медики пришили что-то лишнее, то ли накормили не тем, но от простых поглаживаний Дэн завелся не на шутку. Член стоял, как каменный, яйца чуть не звенели, по телу бегало целое стадо мурашек, время от времени взбрыкивая и прошибая удовольствием. Из головы разом вышибло все страдания по поводу жалких остатков собственного достоинства, зато хотелось получить самому большой и крепкий, да сильно, да с оттяжечкой, да так, чтобы до самых печёнок пробрало. — Сейчас, — бормотал Стэнли, наконец, решившись на самое главное.       Он стал входить медленно, так медленно, что у Дэна окончательно лопнуло терпение, и он со всего маху насадился на член мужа. — О, даааааа…       От неожиданности Стэнли чуть не свалился с кровати, едва удержавшись, и почти выскочил наружу. — Ты издеваешься, что ли? — взвыл окончательно озверевший Дэн. — Трахай, давай. — А тебе не больно? — Бляяяя… не больно мне! Шуруй быстрее, щас сдохну. Давай, детка, давай!!!       И получил звонкий шлепок по заднице. — Не смей называть меня деткой!       Дэн охнул и кончил. Руки и ноги разом подломились, и он ухнул носом в подушку, уже не обращая внимания ни на мокрое пятно под собой, ни на ритмичные движения сзади. Наконец, муж тихонько застонал и дернулся. В заднице потеплело, Дэн вяло подумал, что теперь он совсем девочка, но почему-то было всё равно. Он уже не заметил, как его, пыхтя от натуги, перевернули, вытерли все проявления страсти и укрыли одеялом.       «Первую брачную ночь можно считать состоявшейся» — мелькнула последняя мысль и Дэн заснул.       Наутро мужа в доме не оказалось. На столе стояла чуть подгоревшая яичница, пара кривых бутербродов и молоко. А во дворе стрекотала газонокосилка, за которой с меланхоличным видом ходил Стэнли Ларс. — А я теперь что, миссис Ларс? — хмыкнул Дэн, принюхиваясь к завтраку. — А, ладно, как бы ни назвали, суть дела не меняется.       Посудомоечной машины у мужа не оказалось, пришлось самому брать в руки губку и ручками, ручками. Кое-как отмыв тарелки и развозюкав крошки по столу, часть из них перекочевала на пол, Дэн решил, что его супружеский долг на время завтрака закончен и нужно выяснить, что делать дальше. Однако муж не стал ничего пояснять, молча сунул в руки поваренную книгу и вообще смылся из дома.       В холодильнике обнаружилось только пиво и засохшие остатки сыра, видимо остальные съедобные продукты пошли на завтрак, из чего готовить было непонятно, где – неясно, как — тем более, и Дэн, швырнув книгу на полку, свалил в гостиную. По телевизору показывали сначала новости, потом фильм для дебилов — ну кто в здравом уме будет смотреть, как здоровенная лягушка лечит президента? Но делать было нечего, и Дэн смотрел. После пары не менее тупых фильмов пришла очередь какого-то кулинарного шоу. И вот ему стало ясно, что яичница переварилась уже давно и желудок настоятельно просит чего-нибудь ещё. Дэн ещё раз проверил холодильник. Пива не хотелось. Потом шкафы. Ничего. Потом кладовку. Ещё меньше, в шкафах хоть посуда была, а тут только пустые полки. Денег не было, телефона тоже. Соседей он не знал, положение было безвыходным. И когда он жутко голодный и злой услышал, наконец, шум машины, то готов был разорвать мужа на клочки. Желание это моментально трансформировалось в противоположное, стоило только увидеть, что в руках у Стэнли пара коробок с пиццей. — Я подумал, что ты, наверное, голодный. Вот, я сборную взял. Две. Не знаю, какую ты любишь. — Еда… — стон наслаждения вырвался у Дэна, стоило ему только вонзить зубы в кусок восхитительно вкусной пиццы. — Я фсю фюблю… — Ты ешь, ешь, — заботливый муж подвинул Дэну ещё кусок. — Угу…       Некоторое время слышалось только чавканье, пока сытый и довольный Дэн не отвалился от стола, с тоской глядя на последний кусок пиццы. — Спасибо… — он погладил живот и спохватился, — а ты сам-то поел? — Да, пару кусков, — кивнул Стэнли. — Всего? — ужаснулся Даниэль. — Мне хватило, — альфа пожал плечами и продолжил, — ты смотрел книгу? — Какую? Ах, да. Смотрел. И что? — За продуктами нужно съездить. И за одеждой тебе. — Зачем? То есть у тебя деньги есть, ну на меня? — Да, каждому альфе на… свадьбу перечисляют немного денег. Пока так будет. — И до каких это пор? — Ну, пока омеги не станут рождёнными, а не переделанными из мужчин в Центре. Считается, что тогда приданое ему приготовят родители.       Дэн схватился за голову — он даже не подумал, что ребёнка нужно не только родить, его ещё и вырастить надо. И этим придётся заниматься ему, ведь альфа, скорее всего, будет работать. — И кто так решил? — Это новые законы, — пояснил Стэнли. — Кто-то решил, что сейчас главное восстановить численность человечества, а всё остальное напрямую вытекает из этого. — Понятно. Теперь альфы правят миром. — Ну… не совсем так, — замялся Стэн. — Так, — усмехнулся его муж. — Именно так. Мне только вот что интересно, действительно ли не каждый подходит для преображения, или это всё придумано, чтобы потешить чьё-то самолюбие? — Ты о чём сейчас? — Так, ни о чём. Забей.       Стэнли пожал плечами и сварливо спросил, идут они сегодня в магазин или завтра снова будет горелая яичница? Вернее, даже её не будет, потому что яйца закончились ещё сегодня.       Три дня положенные по новым законам на обустройство пролетели незаметно, и в одно прекрасное утро Дэну пришлось проснуться по будильнику и тащиться на кухню — как было сказано — выполнять омежьи обязанности. На вопрос, какие ещё обязанности, кроме того, что подставлять задницу от него требуют, Стэн удивленно глянув, ответил, что хорошая жен… омега приготовит завтрак, обед и ужин. — А варенья на голову тебе не надо? — поинтересовался Дэн, поднимая в одной руке тяжеленный табурет. — Нет, — рассеяно ответил Стэн, сражаясь с заевшей молнией на брюках, — я там тебе карточку оставил, на домашние расходы. Только сильно не трать, а то зарплата только через неделю. И не заказывай пиццу, это на самый крайний случай, тебя велено кормить сбалансированной пищей, чтобы дети были здоровыми.       Дэн с лязгом закрыл рот и сдержал омежий (читай — львиный) рык. Ещё неизвестно будут ли они, эти самые дети. — Я сегодня задержусь, у нас принято проставляться по случаю свадьбы. Не скучай, — Стэнли чмокнул в щеку мужа, подхватил бутерброд и умёлся на работу.       Бедному Даниэлю только и осталось, что проводить его глазами и высказать, всё, что думает в пространство. Мироздание ожидаемо промолчало, зато из-за забора выглянул сосед и с любопытством осмотрел Дэна. — Ты кто? Новый омега мистера Ларса? — Что? А почему новый? Ещё кто-то был? — Нет, — засмеялся парень, — мистер Ларс один жил. Просто так сказалось. — Сказалось ему так, — проворчал Дэн, — а ты сам-то кто? — Я? Альфа, сын вашего соседа, я Брюс Кирш. — А с чего ты решил, что альфа? Может, как раз будешь рожать одного за другим? — Нет, меня уже проверили. Извини, что отвлекаю, тебе, наверное, пора. Дела там всякие, домашние.       Дэн опомнился, действительно, он тут с малолеткой болтает, а там шнурки не поглажены. И омега, задрав нос, удалился в дом, совершенно не понимая, откуда у него взялось такое ехидство, вроде раньше замечен не был. По здравому размышлению, он решил-таки взять домашнюю работу на себя, всё же муж работал, и заставлять его ещё и готовить потом как-то стыдно. Первым делом он решил убраться, закончил довольно быстро, с пылесосом и тряпкой любой справится, но вот на кухне начались проблемы.       Сначала потерялась поваренная книга, пришлось потратить на её поиски чуть не час. Нашлась беглянка в шкафу за каким-то баночками и кто её туда сунул было непонятно, а сам Дэн ни за что бы не признался. Вспомнив вкуснючий суп, который он ел в детстве, Дэн решил на этом остановиться и решительно открыл книгу. Первые же строки выбили его из колеи надолго: фраза «сварите мясо до готовности» перевода не имела. Пришлось почесать затылок и поискать информацию в интернете. Спустя три часа кухня была похожа на Грецию после нашествия варваров. Или на кого они там напали, короче полный раздрай и разрушение. Всюду валялись ошметки, картофельные очистки – клубни при этом выглядели так, словно их топором обтёсывали, луковая шелуха, огрызки капусты и давленая скорлупа яиц. Завершали картину пятна крови, Дэн, будучи мастером в метании ножей, даже не знал, что управляться с ними на кухне — высокое искусство, ему недоступное. А уж как он солил! Об этом можно было слагать балладу — по щепотке, тщательно размешивая и пробуя каждый раз. Наконец подобие супа булькало на плите, а уставший до одури Дэн тупо сидел за столом.       Именно этот момент выбрал муж и явился с работы. Глаза, когда он увидел апокалипсис на кухне, стали размером с блюдце, а бряканье челюсти об пол, наверное, было слышно всем соседям. — Дэн? — осторожно спросил он. — Ты цел? Ну, вообще? — Я? — Даниеэль осмотрел пару порезов и мрачно ответил, - местами. Спасибо, что спросил. — А что тут было? — Ну, я тут… это… суп варил.       Стэнли осмотрел разгром и поинтересовался результатом. Ему ткнули в нужном направлении и, пробравшись между препятствиями, он попробовал варево. На удивление оно оказалось вполне съедобным, только ложка стояла. Поразмыслив, Стэнли решил не спрашивать, как получилось, что для приготовления одной кастрюли супа, его омега чуть не разнёс всю кухню, а просто помог ликвидировать последствия катаклизма. И быстро понял, что поступил правильно: воодушевленный сначала похвалой, а потом совместной работой, муж охотно подставил задницу для вечерних упражнений, а потом ещё и облапил, прежде, чем уснул.       Постепенно между ними выработалось подобие понимания, мужчины даже стали находить какие-то приятные моменты в такой жизни, например, так здорово было посидеть вечером с пивом, обсуждая игру местной футбольной команды. Омрачало почти безоблачное существование только обязательство на рождение минимум троих детей. За этим следили строго, так что раз в месяц Дэну приходилось ездить на проверку в Центр, а чтобы он не забыл, к дому в определённые дни приходила машина.       Однажды Дэн встретил там Гарри. И потом долго думал, рассказать ли мужу, в каком состоянии был бывший забияка. Сейчас никто бы не узнал в тихом воспитанном мужчине, не осмелившемся даже взгляд от пола поднять, бывшего забияку, державшего в страхе всю военную базу. Видимо, строгий альфа ему попался, подумалось Дэну, когда он разглядывал тонкие синие полосы на спине Гарри. И, несмотря на то, что тот был той ещё скотиной, почему-то его стало жалко.       А спустя полгода, Дэну сообщили «приятную» новость — у него будет ребёнок. И Дэн банально и позорно ухнул в обморок.       Очнулся он на кушетке, рядом суетились врачи Центра, поминутно спрашивая друг у друга показатели. Один из них вдруг заметил, что полудохлая тушка вполне себе дееспособна и пялится на них и быстренько выгнал коллег из кабинета. — Ну-сссс, как вы себя чувствуете, мистер Ларс? — Хреново, — буркнул Дэн. — Опишите, пожалуйста, ваше самочувствие… — врач нацелился ручкой в блокнот и от его хищного взгляда, Даниэлю стало очень неуютно.       Почему-то захотелось под кушетку, домой или на Луну, хоть куда, лишь бы подальше. — Описать? Ну сейчас опишу. Мне страшно, мне ОЧЕНЬ страшно, у меня кружится голова, я хочу блевать и чтобы это всё поскорей закончилось. Ясно?!!!       Последнее слово он просто проорал прямо в лицо невозмутимому врачу и рухнул на кушетку, съеживаясь до состояния компактного клубка. — Не волнуйтесь, это не так страшно, как вам кажется, — врач невозмутимо писал что-то в блокноте. — Не страшно? А давайте вы себе сами засунете ЭТО в живот, а я посмотрю, как это будет. М? — Увы, я не могу… не подошёл, знаете ли, — с удовольствием проговорил врач и прислушался к шуму в коридоре, — Ваш супруг уже здесь, можете выйти к нему, всё что нужно, я уже взял. Жду вас теперь через неделю.       В двери просочился смущенно-счастливый Стэнли и растеряно уставился на врача. — Добрый день, мистер Ларс, могу вас поздравить, первый этап выполнен. Теперь ваша задача выносить здорового младенца. Будьте готовы к неадекватному поведению вашего омеги, вас ожидает всплеск гормонов, перепады настроения и странные вкусовые пристрастия. Удачи вам обоим. — Угу, а мне, похоже, придется запастись терпением, — пробормотал Стэн.       И он оказался прав, Дэн и так-то был не ангел, а уж беременный стал совсем невыносимым. Он ныл, капризничал, ленился, швырялся подушками и посудой, ревел, как девчонка, психовал и рычал. Однажды он даже попытался избить мужа валиком от дивана и Стэнли еле увернулся, чтобы не получить свежий синяк под глазом. Дэн мог в два часа ночи разбудить мужа с вопросом, а как он будет рожать? Или попросить пару бутербродов с колбасой и сыром. Или долго лежать и ныть, какой он несчастный и как ему не повезло в жизни. Стэнли ходил злой и невыспавшийся и уже много раз пожалел, что вообще привёл в дом омегу. На работе он зевал с утра до вечера, после неё старался задержаться, чтобы не попасть под плохое настроение Дэна, и всё чаще прикладывался к бутылочке пива.       Как-то раз, когда муж округлился до состояния «шарик на ножках», Стэнли застал его лежащим на диване. Дэн был непривычно тихим, не шипел, не кричал, ничего не требовал. Просто смотрел в потолок и ничего не говорил. — Эй, ты в порядке?       Дэн молча помотал головой, мол, что, сам не видишь? — Что-нибудь болит?       Дэн пожал плечом и закрыл глаза. Стэнли потоптался рядом, не зная, что сказать и как поступить, и тут его взгляд упал на ноги мужа. На первый взгляд с ними было что-то не так, на второй стало ясно, что именно — они отекли и очень хорошо. Стэнли вдруг вспомнил свою бабушку, у которой тоже были проблемы с ногами, и что он делал в таких случаях. И решительно уселся прямо на пол возле дивана, взял в свои руки ступни и стал медленно их растирать. — Ты чего? — Дэн даже привстал, с удивлением глядя, как муж аккуратно мнёт его пальцы. — А что? Тебе не нравится? — Хорошо, вообще-то… Только у меня ноги грязные, тебе не противно? — спросил смущённый Дэн. — А! Ерунда, ты же не Гарри, это он ноги мыл раз в полгода, а носки менял ещё реже. А ты мой, собственный, любимый муж. Мне не может быть противно.       И замолчал, спохватившись, что сказал лишнее. — Любимый, говоришь… — Даниэль уловил как раз то, что было нужно и подумав, неохотно проговорил. — Ты знаешь… кажется я тоже тебя люблю. И хрен с ним, готов рожать, сколько нужно.       В окно заглядывали звезды, любуясь на тихую домашнюю картину нового мира. Конец. ————————————- *Реме́йк или риме́йк(от англ. remake — «переделка») — артистико-дизайнерский и коммерческий термин, означающий выпуск новых версий уже существующих произведений искусства с видоизменением, или добавлением в них собственных характеристик.