Закрытая библиотека. Ночь. Дыхание.

8 дней назад или прошлая пятница. Утро. Подземелья. Ванная. Зеркало. Осунувшееся усталое бледное лицо в обрамлении черных не совсем мытых волос. В зеркале лицо совсем не выспавшегося преподавателя Зелий. - А есть ли смысл ложиться спать раньше? Чертовы ученики совсем скоро разъедутся по своим гнездам. Долгожданный момент. Наконец, мои глаза, - черные глаза мигают, и их легкий блеск выражает высшее предвкушение, - наконец, они не увидят больше Поттера. Всей этой шайки неучей. Пожалуй, кроме мисс Выскочки. Мужчина встряхивает головой и задумчиво проводит ладонью по затылку. Сегодня у него всего три занятия. С когтевранцами, в 10:00 – второй, а за ними в 11:30 - четвертый курс, и с ублюдками-гриффиндорцами в 16:10, правда, первокурсниками. Поттер, слава Мерлину, был вчера, вместе с ненормальным Уизли, который откровенно блеснул знаниями - корень лопуха мешать с лапками богомола! - + 1 к отработке у Филча. Наконец, зельевар вышел из ванной, в которой простоял десять минут с небольшим, просто пялясь в пустоту, после того как умылся. Да, так и есть, скоро конец учебного года, для кого-то последнего в Хогвартсе, для кого-то первого. В какой-то мере он, Снейп, не мог поверить, что уже почти прошли семь лет обучения всех тех оболтусов, которых он постоянно замечал в разнообразных передрягах, а иногда ему приходилось этих самых оболтусов их этих самых передряг вытаскивать. Тот же случай с Люпином-оборотнем, на третьем курсе заставшим врасплох своим внезапным перевоплощением Золотую троицу… Он до сих пор помнил тяжелое дыхание Грейнджер за его спиной, галеонные глаза Уизли, отчаянный взгляд и вопли Поттера… Мужчина хмыкнул. Неужели эта троица, наконец, покинет школу? - Даже как-то грустно, - с сарказмом протянул зельевар, подходя к креслу и плюхаясь в него. Надев черные брюки и застегнув пуговицы на рубашке, Снейп откинулся на спинку кресла и замер, наслаждаясь тишиной. Через некоторое время он посмотрел на столик, стоящий рядом с креслом. И поморщился. Стопка контрольных. И не просто каких-то, а стопка контрольных работ седьмого курса Гриффиндора. Он проверил не все работы. Такое случалось крайне редко, так как Северус Снейп относился к своей работе более чем серьезно. По-другому и не могло быть, работа учителя – тяжелая и ответственная профессия. Здесь нет места невнимательности, забывчивости и халатности. Благо, чертовы гриффиндорцы сегодня не присутствовали в его расписании. Рука машинально потянулась к пергаменту, лежащему поверх всех работ. Вытянув его, зельевар нехотя взглянул на него. Правильно. Правильно. Правильно. И еще пятнадцать таких же «Правильно». В правом верхнем углу аккуратно подписано - Г.Грейнджер. А кого еще ожидалось увидеть? Уизли? Который в лечебное зелье вместо альпинии лекарственной добавляет ядовитые семена водосбора!? Помнится, на том занятии Грейнджер нехило всыпала ему за эту, на деле, непростительную ошибку. Ведь если бы это убожество готовило подобный состав для своих рыжеволосых клонов, вымерло бы пол-«Норы». Причем, за считанные минуты. Но, несомненно, в любых поступках можно поискать и положительные стороны. К примеру, Гриффиндор потерял бы учеников, цветом своих патл – как и содержимым своей черепной коробки - олицетворяющих данный факультет. Чирк-чирк-чирк… …В понедельник Минерва МакГонагалл со странным оттенком голоса отметила, что предмет Зелья в списке выбранных предметов на сдачу, в процентном соотношении, составляет чуть больше 10%. Зельевар ухмыльнулся. Совсем немногие из выпускного курса рискнули выбрать его предмет для сдачи – а если быть точным, то несколько когтервранцев, с десяток слизеринцев и, барабанная дробь, сам Гарри Поттер. Ну и, естественно, как бы обошлось без Грейнджер, которая выбрала большую половину предметов, включая Зелья. Поэтому дополнительную подготовку ему давать кому-либо не являлось необходимостью. Было какое-то легкое счастье в том, что под конец года его не слишком заваливали занятиями с бестолковой массой студентов. На то он и конец года, правда, это не время для расслабления выпускного курса. Посему, зельевар дважды отказал Поттеру в дополнительных занятиях по Зельям. Было более чем заметно, как парнишка выжимает из себя эту просьбу, которая больше была похожа на шипение ужа, претендующего на титул королевской кобры. Пускай сам занимается, учит-зубрит, крутится, как угорь в котелке, а он, Снейп, вдвойне спросит с него в час экзамена. Хочешь быть мракоборцем – не хихикай с Уизли на пару, а учись и работай. Учись у своей подружки Грейнджер, как нужно добиваться своего – девчонка, как Снейп стал замечать – неудивительно! – знала и понимала больше, чем некоторые преподаватели, чем вызывала у пары молодых учителей, проходящих стажировку в Хогвартсе, легкое раздражение. Чирк-чирк-чирк… Углубившись в распаленные размышления, Снейп и не заметил, как начал бездумно шкрябать пером рисунок прямо на пергаменте главной Выскочки Гриффиндора. Когда же он, наконец, спохватился, то обнаружил, что почти в точности повторил на бумаге, темно-красными чернилами, профиль Грейнджер. - Мда, - с кривой улыбкой протянул зельевар, разглядывая свое безотчетное творение. На деле, рисование привлекло его пару недель назад. Учеба становилась более размеренной, год шел к концу и, задав задания, либо раздав пергаменты для написания контрольных или тестов, профессор садился за свой стол и, по большей части, ничего не делал. Со временем это наскучило и первый рисунок, а именно - небольшая зарисовка пера, лежащего на первой паре у какого-то студента, увлекла зельевара. В юности у него, помнится, не было тяги к рисованию, да и талантов особых в области художеств он не имел. Но, вероятно, всё течет, всё изменяется. Перо вышло довольно реалистичным, хорошо прорисованным, до деталей, которые мужчина смог уловить. Незаметно для себя самого, зельевара это затянуло. Сидя на парах, сидя на сборах квохкающих преподавателей, в библиотеке, у себя в комнатах – он что-нибудь, да и создавал из бумаги и чернил... Он был отрешен от реальности, она была ему не интересна. Ничего важного для него не происходило, никого важного для него рядом не было. - Забавно, - хмыкнул Снейп, разглядывая чернильный профиль гриффиндорской девушки, – и вправду, похоже получилось. А что если… - он прищурился, пытаясь вспомнить черты самого лица Грейнджер. Вздернутый нос, покрытый едва заметными веснушками. Овальное лицо, с хорошо очерченными скулами. Густые ровные брови. Розовые небольшие тонкие губы. Кофейные блестящие глаза. Неожиданно для себя, зельевар почувствовал, что ему нравится созданный рисунок. Рисунок, на котором была изображена гриффиндорка. Северус Снейп никогда не стремился кого-то рассматривать. В особенности это касалось девушек. В юности его мысли всегда текли по направлению к Лили Эванс, ею он мог любоваться часами. Но… Всё течет. Всё изменяется. В дальнейшем не было нужды задерживать на ком-то взгляд ради интереса, симпатии, любопытства. Люди вокруг были ему крайне неинтересны. Смеющиеся, плачущие, эмоциональные, эгоистичные, капризные, жадные, жалкие, бесхарактерные. Что в них могло быть интересного и привлекательного для него, Северуса Снейпа? Что касалось женского пола, зельевар не хотел никого. Вероятно, не существовало такой женщины, одновременно сильной и хрупкой, нежной, веселой и одновременно серьезной, знающей рамки, понимающей реалии внешнего мира, смотрящей на мир без розовых очков. Которая не только может покориться ему, но и одновременно покорит его себе самой. В которой есть стержень, в которой есть не просто тайна и таинственность, - не пошлость, не разнузданность и распущенность, - а тайна, как шкатулка с двойным, а то и тройным дном. После потери Лили Эванс, он больше никогда не встречал такой – одновременно сильной и хрупкой, серьезной и веселой, доброй и понимающей. А затем, когда стал взрослее, потерял смысл вообще размышлять на эту тему. Пергамент с рисунком гриффиндорки бездумно перекочевал на прикроватный столик. *** - Гермиона! – раздался, словно гром среди ясного неба, веселый голос Рона Уизли. Гриффиндорец грузно проскакал полбиблиотеки, чтобы найти свою подругу. Уже был полдень, множество учеников разбежалось по замку, т.к. у большинства занятия либо еще не начинались, либо уже закончились. – Гермиона, мы вместе с Гарри идем на поле. Ты с нами? Парень подбежал к девушке, сидящей за столом и читающей справочник, попутно что-то записывая в тетрадь. - Гермиона? - Да, Рон, - она была явно раздражена внезапным появлением друга. Рыжеволосый снова решил начать брать девушку штурмом. Парень воодушевленно повторил свой вопрос, пытаясь захлопнуть книгу, и прибавляя к своим сказанным ранее словам, несколько сомнительных доводов согласиться пойти с ними. Почти с минуту шла молчаливая борьба со стороны Гермионы. Наконец, она извернулась, вырвала справочник из цепких рук Рона и зло посмотрела на него. - Ты же видишь, что я занимаюсь! У меня нет желания идти на поле, извини. И решения своего я не поменяю, - процедила гриффиндорка и демонстративно уткнулась в справочник. - Ну Герми, - гриффиндорец смотрел щенячьими глазами на подругу, но та была неумолима. – Скоро игра «Гриффиндор-Когтевран», ты не хочешь посмотреть как мы тренируемся? И потом нам поесть чего-нибудь принесешь, после тренировки. Девушка даже задохнулась от такой наглости. - С какой стати, Рон? Повторю, мне нужно заниматься. И я, как ты наверняка знаешь, не в восторге от квиддича. Я не вижу смысла тратить на это свое время, тем более это всего лишь бесполезная игра. Извини, что так резко высказываюсь, но семи вылазок на поле мне хватило за этот год. Рон еще что-то бормотал, но она его не слушала. Пока, через какое-то время, в его речи не проскользнуло внезапно «Снейп». Машинально поправив его – «профессор Снейп, Рон» - она услышала в ответ «Сама посмотри». Непонимающим взглядом она посмотрела на Рона и сказала: - Извини, я не расслышала, что ты говорил. Посмотреть? Куда и зачем? - Ох, а я тут распыляюсь! – фыркнул Рон, исподлобья косясь за спину Гермионы, и шепотом продолжил, - Снейп какого-то черта забыл в библиотеке. Сидит позади тебя, в отделе психологии магии. И пялится на тебя, всё это время. Гермиона, немного колеблясь, медленно оглянулась и тут же столкнулась с колючим взглядом профессора зелий, действительно сидящим позади них в нескольких метрах. На столе у него лежала какая-то книга, пергамент, черное перо и, что удивило девушку, обычный маггловский карандаш. Девушка тут же повернулась обратно и раздраженно воззрилась на недовольного Рона, все еще косящегося на Снейпа. - Чего он на тебя уставился. Чертов извращенец старый, - зло прошипел Рон, сжимая кулаки. – Небось представляет тебя… - Рональд! – воскликнула Гермиона, пораженно смотря на друга, совсем не узнавая его. – Прекрати сейчас же! И иди уже на своё поле! Дай мне позаниматься, пожалуйста. - Ага, оставлю я тебя тут, с этим ублюдком, как же! - Какая муха тебя укусила? Если ты сейчас не оставишь меня в покое, то не рассчитывай на мою помощь во время контрольных! Лицо парня тут же изменилось. Он вздохнул и кивнул головой, пару раз стрельнув злыми глазами в сторону неподалеку сидящего зельевара. Гермиона провожала долгим взглядом Уизли, уходящего прочь с кислой миной. Когда его шаги стихли, девушка устало вздохнула и вновь принялась за сканирование справочника и выписывание нужной информации. Время от времени она слышала позади себя шорох перелистываемых страниц и шкрябание пера по пергаменту. Она знала, что зельевар все еще сидит там. Будто чувствовала. Вспомнив слова Рона насчет преподавателя зелий, Гермиона вновь вспыхнула. Как он мог такое произнести? Снейп… Он ведь… Гермиона вздохнула и усмехнулась. Ревность Рона была совершенно глупой, даже потешной. Ну не может на нее смотреть профессор Снейп не как на выскочку, раздражающую его мисс Всезнайку. Не может на нее смотреть злой, жестокий, бесчувственный, мрачный и немолодой слизеринец как-то иначе. - «Но он ведь тоже мужчина», - внезапно прошептал внутренний голос. Гермиона немного покраснела. И что с того? Подумать такое на профессора Снейпа было не просто глупо, а смехотворно. Таких, как он, по определению НЕ привлекали такие, как она, Гермиона Грейнджер. Он казался ей отстраненным от мирских желаний. Будто пережил такое, что с корнями вырвало из его разума и сердца понятия о любви, симпатии и чувствах. Но… Чем холоднее кажется человек, тем чувственнее он в самых недрах своего сознания. Он обозлен на весь мир, как маленький ребенок, у которого отняли всё, и даже больше. Но он привык к этому чувству, оно крепко оплело его, как ядовитый плющ обвивает слабеющее растение и подчиняет своей воле. Гриффиндорка вытащила из кармана маленькое зеркальце, посмотрелась в него и заправила за ухо один из выбившихся локонов. Зеркало немного вздрогнуло и на долю секунды в зеркале отразился силуэт Снейпа, сидящего позади девушки. Его черные глаза на миг мелькнули в зеркальце Гермионы, но почему-то при виде этого жгучего взгляда сердце девушки забилось чуть быстрее. Отразившиеся щеки Гермионы в зеркальце приобрели розовый оттенок. Гриффиндорка поспешно положила предмет туалета на стол и замерла, напряженно вцепясь в справочник. - «Почему он так смотрел на меня?» - подумала девушка, но через пару мгновений заколебалась. Она не могла с точностью сказать, действительно ли зельевар смотрел на нее, или это была всего лишь игра света. Девушка видела его глаза мельком, но почему-то была остро уверена в том, что они смотрели не в книгу, и не куда-нибудь еще, но именно на нее. - «И почему же я краснею?» Гриффиндорка даже не заметила, как пишет одно и то же слово в тетради. Слово, медленно превращающееся из «грейпфрут» сначала в «грейпспрут», затем в «грейп», и наконец, в «Снейп». Между тем, зельевар захлопнул книгу, чем вызвал желание у Гермионы снова обернуться. Мужчина встал со стула и медленно подошел к стеллажу. Девушка украдкой обернулась. Положив книгу, он взял со стола тетрадь и устремился к выходу. Профессор прошел мимо дрожащей Гермионы, и ей почудилось что, проходя мимо, он немного замедлил шаг. Девушка смотрела на спину удаляющегося зельевара и гадала, показалось ли ей или нет. Гриффиндорка порывисто поднялась и, боязливо оборачиваясь, медленно подошла к тому самому стеллажу, куда положил книгу зельевар. Пробежав глазами по полке, девушка заметила ту самую книгу, которую читал мужчина. Это была точно она, гриффиндорка видела ранее, когда оглядывалась на Снейпа, эту серебристую закладку. Взяв фолиант в руки, Гермиона поспешила назад. Сев за стол, девушка оглядела обложку. Это была книга средней толщины, отделанная серовато-голубой кожей. На ней черными тиснеными буквами было написано – Л. Лилэй. «Трактат Венеры». Облизнув пересохшие губы, девушка открыла книгу на первой странице и, отодвинув подальше справочник и тетрадь с пером, взялась за чтение.