Закрытая библиотека. Ночь. Дыхание.

10.4 глава. Когда Гермиона дошла до гриффиндорской комнаты девочек, она первым делом запечатала заклинанием дверь и наложила заклятие тишины: девушка сомневалась, что кто-то из соседок может зайти в спальню прямо во время игры, но подстраховаться было необходимо. Сев на свою кровать, девушка в первую очередь достала из складок мантии книгу по «Экспериментальной Комбинированной Магии» и альбом с рисунками, найденный после ухода Снейпа из Запретной секции, больше похожего на побег. Положив их на кровать, девушка какое-то время переводила взгляд с альбома на книгу и обратно, а затем крепко задумалась. Решив сначала разобраться с книгой, взятой в библиотеке, девушка взяла толстый старый фолиант в руки и начала листать. Гриффиндорку прежде всего волновала неизвестность, непостижимая и странная ситуация, в которую она попала. Необъяснимая потеря девственности, исчезновение нескольких часов ее жизни из памяти. Кого этот факт не тревожил бы?! В книге зелья роста комбинировались с обогащающими заклинаниями, заставляя растения вырастать в предельно короткие сроки, попадались заклинания уменьшения, пустоты, цветения, горения, смешанные с действием множества разнообразный зелий, эффект от которых поражал воображение… Но с каждой осиленной страницей уверенность Гермионы в том, что она найдёт ответы на свои вопросы, таяла. Прошел долгий час безрезультатных поисков, а страниц в книге осталось совсем немного. Уставшая и растерянная, девушка намеревалась перелистнуть очередную страницу, как что-то ее остановило. Нахмурившись и потерев уставшие глаза, она вновь перечитала заинтересовавший фрагмент. Неужели?! Вот оно! Гермиона едва не вскричала от радости. Здесь упоминалось заклятие Забвения, и возможно, это могло помочь. Маленький и неприметный абзац, написанный выцветшими чернилами, гласил: «Зелье-Ловушка– спасение от заклинания Забвения. Если выпить Зелье-Ловушку с добавлением цветка горного ландыша в конце приготовления, то можно восстановить память, с учетом того, что со дня применения заклятия не прошло больше одного месяца. Пары зелья заберут в себя силу заклинания. От подобной комбинации зелья и заклинания существуют побочные действия в виде аномальной сонливости, физического истощения и галлюцинаций. Однако Ловушка очень коварна, так как, при неправильном приготовлении, может сработать захват не заклинания, а памяти (в случае частичной потери воспоминаний), а при полной потере памяти это приведет к атрофии головного мозга». Побочные действия по описанию подходили, и это радовало Гермиону в том смысле, что она, возможно, нашла то, что искала. Она знала, как варить Зелье-Ловушку. Это зелье было, на первый взгляд, безобидным и гриффиндорка никогда бы не посчитала его причиной всех своих бед. Ведь о том, что это зелье можно комбинировать, она и знать не знала. Комбинацию они проходили лишь однажды на уроке Зельеварения. Профессор Снейп считал это пустой тратой времени, так как большинство таких смесей были нужны для садоводства и тому подобного. И правда, книга по Комбинациям Зелий и Заклятий так и пестрила подобными рецептурами. Лишь этот маленький абзац с Зельем-Ловушкой был ориентирован на применение к человеку. - Очень странно, - пробормотала девушка. Ее радость потухла, когда перед ее глазами пронесся ведь процесс приготовления и возможного использования данного зелья. Оно было зеленовато-белым, мелко пузырящимся, словно газированный напиток магглов. На вкус оно было соленым. Использовалось для… вытравливания магических паразитов из тела волшебника. И всё. Волна разочарования накрыла девушку с головой. - Это что, шутка автора? – невесело хмыкнула гриффиндорка и, в надежде найти продолжение абзаца о Зелье-Ловушке, осмотрела следующую страницу – на ней были лишь рецептуры излечивания насморка у мандрагор и выведения нюхлеров из семейных сокровищниц. - «Рано порадовалась», - фыркнул голос в голове Гермионы, но она упрямо от него отмахнулась. Она была уверена, что при обычном приготовлении Зелья-Ловушки и его приготовлении для Комбинации соблюдались разные правила. Ведь если бы зелье для смешивания готовилось бы так же легко, как и обычное зелье, то каждый мог бы восстанавливать свою память после заклинания Забвения. - Слишком просто... Наверняка тут кроется что-то большее… Задумчиво почесав нос, девушка продолжила листать книгу, думая о том, что наверняка она ошиблась, и Смесь Заклинания и Зелья-Ловушки ей не подходит. Ведь после разговора с профессором Флитвиком, направляясь в библиотеку, полная решимости разгадать данную проблему, она была уверена, что это сложная комбинация непростого зелья с заклинанием и, возможно, не одним. Она была уверена, что для создания этой комбинации нужно было приложить уж точно больше усилий, чем для приготовления элементарного Зелья-Ловушки, сложностью не превосходящего Отвар от кашля. Причем, данное зелье не комбинировалось с заклятием, а служило эдаким противоядием, но только что этот рецепт делал в книге «Комбинированной Магии»?... - Хорошо, пускай даже так. Неважно, комбинация это, или противоядие от заклинания…Но если брать во внимание тот факт, что в зелье необходимо добавить лишь цветок ландыша, то… - девушка, бесцеремонно скинув девичьи журналы с тумбочки, установила на нее маленький оловянный котел на высоких ножках, а под него поставила магическую горелку. Твердым шагом выйдя из спальни, Гермиона вернулась только через полчаса, помятая и взъерошенная, держа в руках пучок небрежно срезанных растений. Не обращая на следы грязи, оставляемые ее туфлями, гриффиндорка мысленно извинилась перед профессором Стебль за подобную варварскую выходку в отношении ее теплицы и ее любимых растений, и прошла к тумбочке со стоящим на ней котлом. Не теряя ни минуты, девушка приступила к приготовлению зелья... Нагреть 10 жидких унций воды. Добавить 0.2 унций соли. Медленно помешивая против часовой стрелки, добавить мелко порубленные листья галеги, три целых цветка гардении, а затем вновь 0.2 унций соли. Оставить на десять минут на умеренном огне. Помешивать раз в минуту против часовой стрелки. Добавить 0.8 унций пепла коры гортензии. Остудить. Добавить 5 крысиных языков и кубик льда… - Готово, - вздохнула Гермиона, когда зелье запузырилось и посветлело. Все было сделано правильно, нужно было лишь добавить в холодное зелье цветок ландыша. Именно этот последний штрих был, возможно, самым важным местом в приготовлении зелья. И это больше всего беспокоило девушку, поскольку она так и не нашла цветок ландыша. Ни одного захудалого цветочка… У профессора Стебль имелось множество разнообразных растений, волшебных и удивительных, но обыкновенному ландышу не нашлось места во влажных теплицах учителя Травологии. - Стоп-стоп, - вдруг воскликнула Гермиона, вновь обращаясь к книге и перечитывая текст о комбинации зелья и заклятия. Поняв свою глупость, девушка хлопнула себя по лбу и горестно рассмеялась. Не обыкновенный, а горный ландыш. Редкий вид, растущий в горах Аппалачи, исключительно в Соединенных Штатах Америки, высоко в горах. - Теперь ясно… Но, может, быть, этот несчастный цветок можно отыскать в другом месте? - мрачно произнесла девушка, сделав ударение на предпоследнее слово. Этим другим местом были, конечно же, личные запасы профессора Зелий. Способ это проверить был только один. Поняв, что с зельем она пока ничего не сможет поделать, Гермиона обратила свое внимание вторую вещь, обнаруженную в библиотеке. Итак… Альбом. Она припоминала, что видела нечто очень похожее в руках Снейпа, когда тот назначал ей отработку. Правда, у того фолианта имелась серебристая закладка. Бездумно потянувшись к альбому и раскрыв его, девушка с минуту хлопала ресницами, то краснея, то бледнея, и разумом пытаясь вникнуть в увиденное – тонкая серебристая лента лежала меж страницами, на которых красовались зарисовки лица, её собственного лица – профиль и анфас. - «Это что получается… Талантливый человек талантлив во всем, да, профессор? – Гермиона нервно хихикнула. – А он неплохо рисует, очень даже неплохо. И даже похоже…». Рассматривая рисунки, девушка поймала себя на мысли, что она, не переставая, думает о Снейпе. И совсем не в том контексте, в каком было бы уместно в настоящий момент. - Какая… прелесть, - выдохнула бледная, как мел, гриффиндорка, близкая к обмороку. – Не удивлюсь теперь, если он ходит по дому в мягких розовых тапочках и любит петь серенады под окном…». Но как бы она ни пыталась скрыть свои эмоции за иронией, они так и норовили вылезть на поверхность. Вопрос о том, что делают ее портреты в альбоме профессора Зелий не находил должного ответа, и это только подогревало ее интерес, смешанный с шоком и возмущением. С одной стороны она все еще помнила его странное поведение, довольно грубое обращение с ней, но… Что она делала в его альбоме? Он не рисовал больше никого из учеников, кроме нее. Да, были разнообразные предметы, нарисованные его рукой, но других портретов не было. Лишь она, в самых разных вариациях. - Почему он рисовал меня…? Неужели он?... Прикоснувшись дрожащими руками к своим пунцовым щекам, девушка смотрела в одну точку невидящими глазами – она видела силуэт Мастера Зелий, кутающийся в длинную черную мантию. Неужели грозный и профессор был в нее влюблен? Но это же просто немыслимо! Как мог мрачный слизеринский декан, которого боялось полшколы, влюбиться в свою студентку, тем более в гриффиндорку… тем более, в неё, в Гермиону Грейнджер, выскочку, невыносимую всезнайку, вечно тянущую руку и знающую ответы на любой вопрос. Но сейчас Гермиона не знала ответа. Впервые в жизни она не знала ответа на вопрос. Впервые в жизни она не знала, что ей делать и что думать. Практичная и логически мыслящая, Гермиона чувствовала, что вот-вот сойдет с ума от такого количества странной и противоречивой информации. В голове творился хаос, а в памяти против ее воли всплывали темные обсидиановые глаза, вызывающие трепет. Вспоминались изящные бледные пальцы, тонкие губы. Из этих отрывистых образов в воображении гриффиндорки собирался, словно мозаика, портрет Северуса Снейпа. Такой, каким она видела его всегда, и такой, каким она никогда его не представляла. Она никогда не думала о нем в таком контексте, не могла помыслить о том, что его глаза могут смотреть не только холодно, что его тонкие пальцы могут прикасаться не только к стеклянным бутылочкам и пробиркам, что его тонкие губы могут не только кривиться в усмешке. Но она чувствовала, что ее душа по непонятной причине тяготеет к этому нелюдимому человеку. Будто сердце чувствовало то, что разум отказывался понимать. Эти противоречивые чувства напоминали ей любовь, но этого не могло быть, уверяла девушка себя. Как можно полюбить человека, зная его лишь с одной, не слишком приятной стороны? Ведь нельзя же втайне от себя влюбиться в кого-то, а только потом это осознать? Или… можно? Северус Снейп ведь был… Снейпом?! Типичным Снейпом. Его фамилия стала нарицательной, а сам он стал олицетворением неоднозначности, некоторой черствости, тайны и мрачности. Перевернув страницу альбома, девушка увидела еще один рисунок себя. И этот, зачарованный, как и колдографии, рисунок для Гермионы был последней каплей. Прижав ладонь к губам, девушка пораженно выдохнула, расширенными глазами рассматривая набросок ее самой, лежащей на постели и мирно спящей. Тонкая ткань едва прикрывала ее бедра, оставляя напоказ вздымающуюся обнажённую грудь. На левой груди красовалась маленькая родинка, точь в точь как и у самой Гермионы. - Откуда… Как? – шептала девушка, не веря своим глазам. – Неужели… Нет, она не могла поверить в то, что её догадка может быть верна. Профессор не мог рискнуть своим положением и… он же все таки учитель, а она – его ученица. Как он узнал о ее родинке? Ведь она никогда не была на виду, спрятанная за плотно застегнутой рубашкой. Почему он нарисовал столь… откровенный рисунок? Он не мог быть увлечен Гермионой, она не могла в это поверить. Это выглядело нереально. - «Профессор Снейп? Да и увлечен мною? – пронеслись насмешливые мысли в голове девушки. – Самой не смешно? Хватит уже об этом думать… Наверняка есть другое объяснение всему этому». - Наверняка его привлекают женщины более зрелые, чем я… - тихо прошептала девушка, но тут же одернула себя. – О чем это я говорю? Ведь факт есть факт – какого-то черта я делаю на страницах альбома для рисования, принадлежащего профессору Зелий. Вывод напрашивается сам собой – либо он чрезвычайно творческий человек, зацикленный на моей внешности, либо извращенец, либо… Либо - что? Девушка не знала. Она никогда в жизни не поверила бы в то, что он ей увлечен. Это противоречило всему, что она знала ранее о профессоре Снейпе. К тому же не было никаких доказательств, кроме этого альбома. Кроме того, она была возмущена последним рисунком. Обнажённая натура! Это выходило за все рамки приличия! Неужели он, Снейп, рассматривал ее в своих холодных мрачных подземельях… В таком виде… - Нет, надо с этим разобраться. Какое бы это ни было творчество – он зашел слишком далеко, - сдвинув брови, произнесла Гермиона и захлопнула альбом. Уменьшив его и положив в карман мантии, девушка вдруг спохватилась – ведь у нее сегодня отработка. В подземельях. У Снейпа. - Ну что ж… Отлично, профессор Снейп, - задумчиво прошептала гриффиндорка, уверенная в том, что слизеринец никуда не денется от ее праведного гнева. Девушка пригладила непослушные волосы перед тем, как покинуть женскую спальню, и многозначительно произнесла напоследок: – Я знаю, что теперь делать, профессор. Флакончик с Зельем-Ловушкой не был забыт и покоился в кармане гриффиндорки. *** - Игра прошла просто прекрасно, жаль только ты не присутствовал, Северус,- послышался добродушный голос за спиной Снейпа, быстрыми шагами идущего по направлению к подземельям. Остановившись и обернувшись, зельевар приподнял уголки губ в подобии улыбки, увидев профессора Дамблдора и стоящего рядом с ним запыхавшегося Гарри Поттера. Слышались приближающиеся крики и вопли радости. - Мы победили! Мы победили! Кубок наш! Йиихааа! Мимо профессоров гулко протопала гомонящая толпа гриффиндорцев, несущих на руках улыбающегося от уха до уха вратаря Гриффиндора – Рональда Уизли, отличившегося на игре. - Что ж, поздравляю с победой, мистер Поттер. Но постарайтесь вместе с мистером Уизли так же отличиться и на экзаменах! - с постным лицом произнес Снейп, и резко развернувшись, продолжил путь к подземельям. Как зельевар ни силился игнорировать кислые лица слизеринцев, плетущихся в гостиную, мерзкий осадок от очередного проигрыша все же дал о себе знать. Квиддич ему был более чем не интересен, его больше волновал успех своего факультета, который, между прочим, всегда показывал превосходные результаты из года в год. - Уважаемые, сделайте лица попроще, - холодно посоветовал Снейп двоим слизеринцам третьекурсникам, которые были загонщиками. – Проигран бой, а не целая война. В следующий раз чтоб были подготовлены более чем идеально, иначе позориться будете до самого выпуска. - Где вы были, сэр? Вас не было на матче… - промычал один из учеников. Мужчина смерил слизеринца мрачным взглядом и, неопределенно махнув рукой в ответ, направился быстрым шагом в свои апартаменты. «Чертова Грейнджер, чертова Лилэй, чертовы заколдованные книги, чертова библиотека… Чертовы женщины, не Волдеморт - зло, а они, - мысленно шипел Снейп. - Как я вообще ввязался в это сумасшествие? Как мог оказаться в такой дурацкой ситуации? Прямо чудеса… Приключение, черт бы его побрал. Сейчас бы проснуться в своей постели, кляня мигрень и желудочные колики, и никаких Грейнджер, никаких Лилэй, никаких библиотек, никакой любви»… Но как бы слизеринец ни проклинал в мыслях сложившуюся ситуацию, как бы ни иронизировал по поводу своих чувств, в глубине души он осознавал, что избавиться от них он вряд ли сможет. Он вполне мог бы попытаться забыть юную гриффиндорку, утопив свою любовь в другой женщине, задушив чужими объятиями и заткнув чужими губами, но это было противоестественно его натуре. - «А что, было бы забавно, - саркастично хмыкнул зельевар, отпирая дверь в свои апартаменты. – Кто же стал бы, любопытно, этой счастливицей? Может, мадам Хуч? Граббли-Дерг? Спраут с ее притягательными коготками, пахнущими компостом? Или же сама Сивилла Трелони? Какой до дрожи богатый выбор потенциальных невест»… Ухмыляясь своим мыслям, мужчина вызвал домовика, потребовал чашку горячего чая и, присев в кресло, взял с чайного столика «Вестник Алхимика». Вечер обещал быть занимательным, и Снейп бы наверняка хорошо провел время, читая о важных исследованиях в области замораживающих и размораживающих зелий, если бы не внезапный стук в дверь. Первые несколько минут мужчина не обращал внимания на это, но стук становился всё громче и настойчивей. - Ни минуты заслуженного покоя, черт возьми, - прошипел Снейп и, бросив беглый взгляд на часы, нахмурился, внезапно вспомнив одну вещь. Часы показывали девять вечера. Отработка мисс Грейнджер. И как он мог забыть?... - Черт тебя побери, Грейнджер, - выдохнул мужчина, поднимаясь с кресла и делая шаг к двери. Снейп прекрасно помнил о том, что назначил отработку девушке затем, чтобы проверить ее в течение этой отработки на наличие черномагических заклинаний. Но сейчас, когда она стояла за его дверью и отчаянно колотила в нее, он стоял столбом, как какой-то трус, держась за дверную ручку и больше всего желая ни за что не открывать. Не видеть Гермиону, а лучше сбежать подальше из страны прямо сейчас, куда-нибудь в сибирские леса России. Едва в его голове проскользнула эта полубезумная мысль, как за дверью послышалось громкое «Откройте! Я знаю, что вы здесь!». Задохнувшись от подобной наглости, мужчина распахнул дверь и окинул недовольным взглядом стоящую на пороге гриффиндорку. Она совсем не выглядела рассерженной или раздраженной, напротив на ее лице было какое-то странное спокойствие. - Мне искренне жаль, что вас, мисс Грейнджер, так и не научили хорошим манерам, - процедил зельевар, заглушив желание накричать на возмутившую его девушку. – И чего стоите? Проходите уже. Закрыв за гриффиндоркой дверь и наложив на нее запирающее заклинание, мужчина с раздражением наблюдал, как Гермиона самым наглым образом осматривает его гостиную. - Налюбовались? – фыркнул он, на что девушка ответила ему коротким кивком. – Итак, ваша отработка будет проходить, естественно, в лаборатории, где для вас уже приготовлены три десятка котлов, вонь которых сравнима только с ароматами болотных троллей. Наверняка вы знаете, что запах болотных троллей, очаровательных маленьких уродцев, разъедает слизистые человека, приводит к неконтролируемому, многократному извержению потоков рвоты и обильному потоотделению. Приступайте. Никакой магии, только вода и тряпка. - Да, сэр, - послушно произнесла Гермиона, тщетно пытаясь встретиться взглядом с мужчиной. Снейп быстрым шагом прошел в лабораторию и, не дожидаясь, пока за ним поспеет его ученица, хлопнул дверью своего кабинета, оставив девушку наедине с тремя десятками грязных котлов. *** Время шло мучительно медленно, и зельевар, в сотый раз обходя вокруг своего рабочего стола, вздохнул и остановился. Посмотрел на часы, сделал ещё круг, затем посмотрел снова. Часы будто следуя некому коварному сценарию, показывали ровно полдесятого. Полчаса. Прошло лишь каких-то жалких полчаса, тридцать минут, три десятка минут, а он тут уже практически сошел с ума. Он уже просканировал мисс Грейнджер на наличие черномагических заклинаний и ничего не обнаружил. Сев за стол, мужчина автоматически потянулся в карман за альбомом с рисунками. Вот что могло спасти его от томительного ожидания. На эти котлы она может убить еще часа два, и зельевар гарантированно мог один из этих часов провести с пользой для себя и своих нервов. Рисование его успокаивало и придавало силы. Но альбома ни в одном кармане не оказалось. На столе так же было пусто. Снейп нахмурился, прикидывая, где бы мог быть его альбом. - «Может, в столе класса Зелий? Да, это вполне возможно… Точнее, так и есть, наверняка!» - попытался успокоить себя мужчина, и это немного помогло. Ведь он не мог допустить того, чтобы эта вещь попала в чужие руки. Что угодно, но только не это. Только не этот ключик к его душе… Беспокойно поерзав в кресле, мужчина нетерпеливо вскочил и, нервно проведя ладонью по волосам, уставился на закрытую дверь. Нехотя подкравшись к ней, Снейп прислушался. Тишина. Никакого шуршания, всплесков воды, стука котлов, ерзания, ругательств и проклятий в сторону слизеринского декана. Немного приоткрыв предательски скрипнувшую дверь, мужчина увидел, что девушка сидит на полу перед котлами к нему спиной. Услышав скрип, она резко обернулась. Почувствовав себя пойманным с поличным и осознавая, что просто так закрыть дверь и дальше вариться в горячем масле своих мыслей он не сможет, зельевар вышел из кабинета, не обращая внимания на гриффиндорку. Чувствуя на себе тяжелый взгляд Гермионы, мужчина прошелся к своему лабораторному столу и сделал вид, что ищет нечто необычайно важное в ящиках для ингредиентов. Затем, взяв пару банок, прошелся обратно в кабинет, оставив дверь наполовину закрытой, причем угла обзора ему было достаточно, чтобы сидя за своим столом, видеть весь процесс работы его студентки. Краем глаза Северус увидел, что девушка, немного побуравив его взглядом, отвернулась. Это немного успокоило его, правда, ненадолго. Найдя какую-то книгу по зельям в столе, зельевар присел в кресло, стараясь увлечь себя чтением. Но это не увенчалось успехом, и мужчина начал нервно переставлять с места на место разнообразные баночки и склянки, обновлять маркировки на них и проверять сроки годности, игнорируя дрожь в руках. В помещении вскоре стало довольно жарко, что было довольно странно для холодных подземелий. Шумно втянув воздух сквозь зубы, зельевар расстегнул верхнюю пуговицу сюртука и впервые за прошедшие полчаса посмотрел в приоткрытый дверной проем, на гриффиндорку. Вокруг нее, сидящей на полу, витал легкий туман, навеянный испарениями котлов, поэтому мужчина не сразу поверил своим глазам, решив, что это видение. - «Де жав ю…?» Когда она успела снять с себя гриффиндорский свитер и, расстегнув рубашку на несколько пуговиц, оголить свои нежные хрупкие плечи? Ее волосы были собраны в высокий пучок, оголяя прекрасную длинную шею. Мужчина не сразу понял, что он стоит в дверном проеме и бесстыдно пожирает глазами гриффиндорку. Бесстыжую гриффиндорку, чья рубашка так и норовит сползти еще ниже, оголяя всю спину полностью, чья кожа переливается перламутром от бисеринок пота, стекающего вниз по спине. Давление в паху нарастает и вскоре становится нечем дышать, а лёгкие наполняет вязкий яд возбуждения. Мужчина уже видит, как он жестко хватает ее за руку и вышвыривает из лаборатории вон, как издевается над ней, позоря ее и обесчещивая. Как … как берёт ее прямо на этом полу с пятнами от присохших зелий, в дымке от испарений грязных котлов. А затем идет за веревкой и мылом. - Профессор… - нежный голос не сразу доходит до опьянённого сознания мужчины. И когда он приходит в себя, то видит перед собой Гермиону, прижимающую к груди какую-то книгу. Ее рубашка наполовину застегнута, но и этого мужчине достаточно, чтобы почувствовать, как скатывается горячий пот вниз по позвоночнику, как тяжелые капли возбуждения скользят по венам. Сознание проясняется и зельевар отшатывается от девушки, словно от прокаженной. - Какого черта вы делаете, Грейнджер? – шипит Снейп, выплевывая каждое слово с такой ненавистью, что личико юной гриффиндорки становится смертельно бледным. Но она тут же берет себя в руки и, недобро блеснув глазами, швыряет книгу ему под ноги. А затем произносит: - Нет, это я хотела спросить вас, сэр. Какого черта ВЫ делаете? Сжав кулаки в бессильном гневе мужчина делает шаг в сторону девушки, но боковым зрением замечает серебристый блеск у его ног. Опустив взгляд и приглядевшись, зельевар бледнеет. Серебристая лента, выпав из альбома, поблескивает при тусклом свете ламп. Его горло сковывает ледяные тиски, а острые льдины падают вниз к сердцу и лёгким, вонзаясь в них и выбивая остатки воздуха. Остолбенение длится долю секунды, а затем Снейп быстрым рывком поднимает альбом. - «Как?... Какого черта? Как она…» - мыслить нормально не получается, а она, несносная гриффиндорка, все стоит перед ним, сверкая глазами, полными то ли ярости, то ли страха. - Откуда? – слышится рык, и девушка медленно пятится назад. – Откуда взяли это, Грейнджер? - Вы… обронили его, когда ушли из библиотеки… тогда… - Когда? – ощерился зельевар, напоминая дикого зверя, а гриффиндорку сковал первобытный страх. Больше всего она хотела убежать отсюда, весь ее план в одно мгновение пошел прахом, представляя на данный момент опасность лишь для нее самой. - Это лишь рисунки, Грейнджер. Они ничего для меня не значат, - выплюнул мужчина, с легкостью говоря эту откровенную ложь. - Некоторые рисуют яблоки или пейзажи. А я нарисовал вас. Ясно? И не более. - Я… я хочу, чтобы мы совершили обмен, - содрогнувшись, произнесла девушка. - Какой еще обмен, Грейнджер? – угрожающе прорычал Снейп, так и ни разу не посмотрев в глаза Гермионе, неотрывно следящей за ним. - М-мне нужен цветок г-горного ландыша. Если вы… если у вас о-он вдруг есть… и если вы д-дадите его мне, то я н-никому не скажу… - заикаясь, произнесла девушка, чувствуя сильную дрожь в коленках. - Глупая девчонка… - недобро ухмыльнулся Снейп, впервые за все это время посмотрел ей прямо в глаза. - А вы не думали, что я просто сотру вам память, и все? - Вы не посмеете. - Еще как посмею. - Вы учитель и не позволите себе этого… - Уверена? Что ж… Зачем тебе горный ландыш? – прищурившись, спросил Снейп. Подойдя ближе к ученице, он сложил руки на груди и навис над ней, ожидая ответа. – Это очень редкий ингредиент, и вы это знаете. Только на одну веточку ландыша вы могли бы потратить в лавке ингредиентов галлеонов 200. Зачем он тебе? - Он мне нужен. - Зачем? - Не ваше дело. - Грейнджер… вы ходите по лезвию ножа. - Это мое личное дело, сэр, я не могу сказать… Исчерпав терпенье, мужчина рывком схватил девушку за локоть и поволок ее упирающуюся к выходу из лаборатории. -Отпустите меня! Немедленно! - Еще чего! Как приходить ко мне и вытворять невесть что, так мы любим… Требовать редчайшие ингредиенты мы можем… А как ответить на простой, заданный по-человечески, Грейнджер, не по-обезьяньи, а по-человечески, вопрос – так не можем!- пробурчал Снейп, открывая одной рукой дверь, а другой крепко держа Гермиону. - Отпустите! - Научись вести себя, для начала, Грейнджер! Или хамить для вашего кошачьего факультета – норма? - Ай, - всхлипнула вырывающаяся гриффиндорка. – Мне же больно! Прекратите! - Перестаньте вырываться, и больно не будет, глупая девчонка! - выплюнул Снейп, выволакивая девушку за дверь, но тут же зашипел от боли. Гриффиндорка в отчаянии укусила его за руку, наверное, почувствовав, что только принадлежность к львиному факультету и безрассудная храбрость спасет ее в этой ситуации. Рука зельевара дрогнула и ослабила хватку, чем воспользовалась Гермиона, тотчас же вырвавшись и стремглав убежав в кабинет Снейпа. Хлопнув дверью прямо перед носом у кинувшегося вдогонку зельевара, девушка наложила запирающее заклинание, отлично зная, что это не поможет. - Идиотка! – послышался возмущенный возглас укушенного зельевара. - Дурак! – обливаясь слезами, в сердцах крикнула девушка, потирая ноющую руку. Держа палочку наготове, гриффиндорка отступила внутрь помещения, чувствуя, что Снейп вот-вот ворвется внутрь, с легкостью вскрыв ее защитное заклинание. Но за дверью царила тишина. Прошло несколько минут и девушка, наконец, успокоившись, напряженно ждала. Она ждала хоть града с потолка, тысячу проклятий на ее голову, выломанную дверь. Хоть чего-то. Жалея о том, что обозвала своего учителя – учителя! – дураком и укусив его, Гермиона подумала о том, как бы сейчас смеялись над сложившейся дурацкой ситуацией Гарри с Роном… М-да, она сегодня переплюнула не только Гарри с Роном, но и Фреда с Джорджем… Не хватает только фейерверки запустить в лаборатории... Прислушавшись, девушка услышала тихий вздох. Затем вновь настала тишина. Гриффиндорка откровенно не понимала, почему Снейп ничего не предпринимал. Она не слышала ни хлопка входной двери, ни шагов, ни ругани. Будто мужчина застыл на месте, словно статуя, выжидая, когда она выйдет… Осмотревшись, девушка заметила несколько стоящих вдоль стены стеллажей с множеством разнообразных склянок и коробок. Ингредиенты для зелий! Поняв, что это ее единственный шанс и подкравшись к стеллажам, гриффиндорка, позабыв о боли в руке и о Снейпе, начала искать необходимый ей цветок ландыша. Просмотрев неисчислимое количество коробочек, проверив несколько десятков банок с чем только можно, Гермиона, нервно скрипящая зубами, обнаружила, наконец, банку с потертой этикеткой, на которой было начеркано «Convallāria montāna, Ландыш горный». Пустую банку. - Черт… - прошипела девушка, ставя банку обратно на полку. - Не это ли ищете, мисс Грейнджер? – послышался тихий насмешливый голос за спиной побледневшей гриффиндорки. - «Лучше сдаться, прежде чем станет слишком поздно», - пронеслась отчаянная мысль в голове Гермионы, потерпевшей фиаско. Медленно обернувшись, девушка увидела стоящего в дверях профессора Зелий, вертящего в пальцах маленький стебелек с одним единственным белым цветочком. Но прежде чем Гермиона успела что-либо сказать, мужчина медленно сдвинулся с места и подошел к своей ученице, взъерошенной, бледной от испуга, не знающей, куда ей деться, замершей, словно статуя. Девушка испуганно дернулась и зажмурила глаза, ожидая, что он испепелит ее, уничтожит и превратит в горстку пыли. Она ожидала чего угодно, но только не того, что последовало далее. Теплые и нежные пальцы осторожно разжали женские сжатые кулачки и аккуратно вложили в ладони хрупкий стебель ландыша. Когда мужчина отступил, девушка все еще продолжала стоять с закрытыми глазами, но она больше не боялась. На ее ладонях остался горящий след от прикосновений зельевара, аромат, исходящий от него осел в легких, и Гермиона не хотела дышать, лишь бы еще на мгновение оставить этот удивительно теплый, терпкий запах профессора Снейпа, мужчины, которого она сейчас боялась так же сильно, как и хотела… Боялась потому, что своим сумасбродством переступила всякие границы. По сравнению с ней, выходки Гарри и Рона были просто ребячеством. Но желание, которое покрывал страх, горело внутри нее, и она не совсем понимала почему. Она не могла объяснить, почему ее так манит этот человек, поскольку она больше всего страшилась ответа на этот вопрос. Открыв глаза и оглядев цветок ландыша, девушка несмело посмотрела на зельевара, который молчаливо стоял в нескольких шагах от нее.Он, не отрываясь, смотрел на цветок, который держала Гермиона в руках. - Зачем он тебе нужен? – заговорил мужчина, устремляя странный взгляд на девушку. - Для Зелья-Ловушки, - тихо прошептала та, глядя в пол и понимая, что скрывать это больше нет смысла. Вытащив склянку с зельем, девушка с беспокойством посмотрела на нее, не уверенная в дальнейших своих действиях. Тихий смешок со стороны профессора Зелий заставил Гермиону удивленно поднять глаза. - Что ж, дерзай. - Что? – глупо спросила девушка. - Используй ландыш здесь и сейчас, - глаза мужчины блеснули. – Нет смысла уходить, ведь ты же так хочешь знать правду. Не зря тебя, - голос зельевара понизился до шепота. – Называют самой умной ведьмой современности… - Правду? – брови девушки поползли вверх. –Так это… Неужели вы…? Это…вы? Я и вы…? - Действуй, - оборвал ее мужчина и гриффиндорка повиновалась. Откупорив склянку, девушка бросила в нее крошечный цветок ландыша, сорвав его со стебелька. Цветок, за которым неотрывно наблюдали две пары глаз, медленно оседал на дно склянки. Глубоко вздохнув, Гермиона одним махом выпила пузырящуюся жидкость. Мир вокруг вдруг начал крошиться и меркнуть, а разум затянула темная пелена. Последнее, что увидела Гермиона, была расплывчатая тень, бегущая к ней и подхватывающая ее. *** Девушка очнулась оттого, что ее начала мучать жажда. Разлепив пересохшие губы, она хрипло попросила: - Пить… пожалуйста… Некто, сидящий рядом с ней, поднялся и тут же протянул ей стакан воды, придерживая его. Жадно выпив все до последней капли, девушка потерла глаза и попыталась подняться. Мир вокруг начал приобретать четкость. Испуганно оглядевшись, девушка воскликнула: - Где я? Что произошло? В голове царил сплошной туман, который только-только начал рассеиваться. - Вы в моей гостиной, мисс Грейнджер, - послышался спокойный голос, от которого по телу гриффиндорки пробежались мурашки. Гермиона резко обернулась, едва не упав, и увидела перед собой СеверусаСнейпа. - Что произошл… - хотела спросить гриффиндорка но, не успев договорить, замерла и с расширенными, стеклянными глазами начала смотреть куда-то в сторону. В ее сознание начали проникать тонкие нити воспоминаний. Эти нити будто ткали большое полотно ее памяти, воссоздавая ее заново. Каждое воспоминание, вспоминаемое ей, переживалось словно только что испытанное событие. Боль, страх, ненависть, радость, счастье… Первая поездка на Хогвартс-Экспрессе… Потерянная жаба Невилла… Тролль в женском туалете… Кошачьи уши после неудачного эксперимента с Оборотным зельем… Отхаркивающаяся шерсть после этого несколько дней… Уроки Гилдероя Локхарта и быстро стучащее сердце маленькой Гермионы… Побег от Люпина-оборотня… Переживание за Гарри во время Турнира Трех Волшебников… Танец с Виктором Крамом и первый поцелуй с ним… Походы на озеро с Гарри и Роном… Горячие объятия Рона темной ночью и дрожь в коленках от первого возбуждения…Библиотека… Секция магической психологии… Книга Лилэй, которую читал профессор Снейп… Сны, которые происходили в реальности… И… голые, извивающиеся в горячих объятиях тела в полутьме библиотеки… - Нечестно… - громкий стон. - А как же честно? Глухое бряцанье пряжки ремня. - Так – честно. Вы меня раздели, а сами… Еще несколько мучительно долгих минут Гермиона смотрела остекленевшими глазами в никуда, а затем, шумно вздохнув, сфокусировала взгляд на профессоре Зелий и, бледнея, начала оседать на кровать. Она всё вспомнила. Всё, до мельчайших деталей. Она помнила все, будто испытала это только что. - Зачем…? Почему вы…? – прошептала девушка, комкая одеяло. Мужчина оставался неподвижным. - Почему вы так поступили со мной? – вдруг вскричала гриффиндорка, вскочив с кровати. Блистая глазами, полными слез, она потрясенным взглядом смотрела на зельевара, напоминающего собой серую неживую статую. – Зачем? Зачем использовали меня? Зачем говорили, что любите? Зачем вы так поступили? Я же… - она всхлипнула, и жгучие слезы упали на серый ковер. Глаза мужчины мелькнули вслед за упавшими слезами и его губы сжались в тонкую линию еще сильнее.– Как понимать ваши действия, профессор Снейп? Вы повели себя, как последний трус. Испугались своих чувств, если они у вас вообще были, использовав меня и выбросив, как мусор. Залезли в мою память, стерли все воспоминания, которые были связаны с вами и этой злополучной ночью. Вы… - в глазах Гермионы блеснула горечь обиды. – Вы поступили очень, очень низко. Я не верю в то, что вы так поступили. Какими бы ни были ваши благие намерения, вы поступили подло. Вы обязаны были оставить мне право выбора. Это мои, мои воспоминания, - повысив голос, продолжала девушка. – Я имею право на них, имею право помнить… всё… И я хочу знать, почему вы так поступили и что, что все это, черт побери, значит?! - задыхаясь, выпалила под конец своей пламенной речи Гермиона, слушая тяжелое дыхание зельевара. Она не могла взглянуть мужчине в глаза, поскольку чувствовала, что он смотрит на нее. Увидеть его глаза в этот миг было бы ножом, который окунули в мед, а затем полоснули бы по горлу. - Это значит, - внезапно громко начал Снейп, резко ожив. Он быстрым шагом пересек комнату и замер в дверном проеме. - Что вы, мисс, сумасбродная особа, которая выпила мой разум сейчас так быстро и лихо, словно заправский алкоголик долгожданную наполненную рюмку. Это значит, что вы меня достали. Доконали. Ни днем, ни ночью от вас никуда не деться, ни во сне, ни наяву. Вы настойчиво добиваете меня, даже теперь, когда все должно было идти так, как и должно было. Вы настойчиво хотели узнать правду. Вы ее получили. Вы не пожелали жить спокойно, не дали жить мне в спокойствии от вас. Как думаете… может мне покончить с собой? Так я от вас отделаюсь? Но нет, я смотрю в ваши глаза, которые буравят мой ковер, и я вижу девочку, за которую смерть не страшна и это правда. Вижу ваше лицо, а хотя даже черт с ним... Я чувствую вас и вашу душу, и я понимаю, что мне легче было бы удушить себя вот этой несчастной серебристой лентой, - иронично тряся альбомом, из которого торчала лента, фыркнул мужчина, - чем отвязаться от вас. Вы думаете, что весь мир крутится вокруг вас? Вы правы. Крутится. А может, мне вас придушить, чем себя лишать жизни? Правда, тогда я точно совершу что-нибудь с собой, прежде чем решусь прикоснуться к вам. А прикоснуться к вам дорогого стоит. И совсем не в контексте асфиксии. Давайте, скажите что-нибудь. Ну? - У меня нет слов… - тихо пробормотала девушка, потрясенно хлопая ресницами. - О, видишь ли, это словесная реализация того факта, что... я люблю тебя, - на мгновение шоколадные и обсидиановые глаза встретились и сердца обоих забились быстрее. - А теперь можете бежать отсюда, сверкая своими прекрасными глазками и прижимая свои ладошки к краснеющим щечкам. Затем я догоню вас и снова подчищу вашу память, как последняя мразь, а потом продолжу работать, так как отвар для Хагридовых тыкв сам себя не сварит. Вы и так украли у меня всю ночь на уход за вами. И с этими словами зельевар вышел из комнаты, глухо хлопнув дверью. Несколько минут девушка с открытым ртом взирала на дверь, а затем, вскочив с кровати так быстро, что у нее закружилась голова и она едва не упала, она рванула на себя дверь и, выбежав из комнаты, устремилась в лабораторию. Но она пустовала и Гермиона с дико колотящимся сердцем ринулась вон из апартаментов, молясь лишь об одном. - «Мерлин, мерлин, мерлин… Северус… Только не уходи сейчас, только не сейчас!». Теперь, когда к гриффиндорке вернулась память, она знала, что делать и как поступать. Ее чувства переполняли сердце, показывая лишь один факт, из-за которого она не могла сейчас потерять Северуса вновь. Она догнала его в узком и темном коридоре подземелий. Едва он обернулся на ее топот, как она буквально приперла его к стене и, прижавшись всем телом к нему, накрыла чуть приоткрытые от удивления губы своими. - «Ты не сбежишь от меня, Северус. И не сотрешь мою память. Теперь никогда!...» - Что ты творишь, - задыхаясь, прошептал Снейп, когда им обоим стало не хватать воздуха. - Я люблю тебя, - произнесла Гермиона, всматриваясь в пораженные глаза своего учителя. – Я люблю тебя, Северус. Но если ты вновь сотрешь мне память, я тебя снова укушу! Мужчина нервно усмехнулся, но его глаза все так же неверяще взирали на девушку. - За что, Г… Гермиона…? Ответом на вопрос послужил еще один поцелуй, затем еще один и еще. - За то, что ты – Северус Снейп. - Гениально, - фыркнул тот и притянул девушку для нового поцелуя. И если бы Северус и Гермиона не были так заняты друг другом, то увидели бы, как в конце коридора появилось легкое свечение, и из стены вышла полупрозрачная женщина с длинными седыми волосами. Призрак Лилэй улыбнулся довольной улыбкой и потер руки. - Моя работа здесь закончена, - кивнула она и устремилась куда глаза глядят, сквозь стены и колонны. Пролетев несколько этажей, призрак увидел, как некий юноша сидит у окна и с грустью смотрит в него. Подлетев к юноше и незаметно заглянув в окно, Лилэй увидела русоволосую девушку, читающую книгу на скамье. - «Долгопупс! Аббот! - хихикнула Лилэй, улетая вверх сквозь потолок по направлению к библиотеке. – Я никогда не ошибаюсь… Итак, Эксперимент номер 122!». the end.