Симфония в соль-миноре.

Автор. Маленький, полутемный коридор, освещаемый лишь слабым флуоресцентным светом крохотной, прикрытой тканью лампы на столе дежурного. Устало сняв курточку, Джулия потеплее закуталась в шерстяной свитер и прижала к груди небольшую, ветхую книгу. Сквозь тонкие стены было слышно, как ворочаются люди на неудобных больничных койках, шелестят занавески на окнах, раздается слабый писк аппаратов. В воздухе витает резковатый запах левомицетина, резины и накрахмаленной бумаги. Осторожно распахнув дверь, девушка проскользнула в палату. В помещении было едва ли светлее, чем в коридоре. Возле небольшого, стеклянного стола стоял старенький, изрядно потрепанный торшер. Присев в неудобное, обитое жестким, льняным холстом, кресло, девушка улыбнулась, заметив на столе чашку с еще дымящимся кофе. На койке, укрытый сероватым одеялом поверх простыни, лежал парень. Протянув руку, девушка погладила его по мягким, светлым волосам. Под закрытыми глазами залегли темные круги, но она знала. Его глаза были пронзительно голубыми, словно поверхность океана, чистого, прозрачного, слегка пенящегося. Длинные ресницы оставляли слабую тень на впалых щеках, которые стягивал тонкий ремешок аппарата ИВЛ. Грудь парня тяжело, медленно, но вздымалась. Можно было подумать, что он спит. Вздохнув, Джулия перевела взгляд на стоящие рядом многочисленные капельницы, обеспечивающие внутривенное питание, катетеры по всему телу оставляли синяки-какие-то уже сходили, становясь бледно-желтыми, некоторые, от недавних игл, в ночном свете выглядели как чернильные, темно-синие кляксы. Настенные часы показывали почти полночь. Здравствуй, Джаред. Прости, что я не пришла во вторник. Во вторник я осталась у Летти. У нее снова был приступ эпилепсии. Я не могу на это смотреть. Это очень тяжело. Она становится такой беспомощной, такой слабой. Она уверяет, что все хорошо, что ей практически не больно. Да я сама знаю, что при таких припадках физических мучений не испытывают. Но все же, я волнуюсь за нее… И она кричит, злится на меня из-за чрезмерной опеки, прогоняет. О, как же она ненавидит, когда кто-то видит её беспомощность. Она всегда такая сильная, смелая, стойкая. Но в такие моменты я вижу, как ломается её крепкий барьер. Но она никогда не признается. Её коронное «Я сама» начинает порядком раздражать. Я не позволяю ей вставать с кровати, я знаю, как болит каждая клеточка тела после приступа, я пою её крепким чаем. Она ведь прекрасно понимает, что она-единственное, что осталось у меня. Давно уже пора понять, что я никогда её не брошу. Я знаю Летти лучше самой себя. Но она все равно упрямая дура. Любимая упрямая дура. Возможно, когда нибудь она перестанет так сильно глупить. Она ведь знает, что я люблю её. И я знаю, что она любит меня. Поэтому, её безобразные истерики и упрямство раздражают Она снова поругалась с Алеком. Я даже не стала вникать, из-за чего на этот раз. Вроде, очередная юбка, которую он не в силах пропустить. А она ревнивая. Даже слишком. Но я её понимаю. Отчасти. Я скучаю, Джар. Сегодня 24 октября. Прошел год и 10 дней. Но даже сейчас, я помню этот день, как будто он был вчера. Каждый час. Каждую минуту. Каждую секунду. *** Бесконечная, покрытая недавно выпавшим и изрядно подтаявшим снегом, дорога уходила вдаль. Мелькали огни приближающегося ночного города. Девушка, прижавшись к плечу парня вздрогнула и распахнула глаза. -Мы почти приехали,- она чувствовала, как она улыбается. Протянув руку, он ласково погладил ее по щеке. -Ты устал? – голос девушки звучал после сна хрипловато, грубо. -Нет. Главное, что ты поспала, - она улыбнулась и прижалась руку парня к губам. Второй рукой он держал руль и пристально смотрел на дорогу. -Ты у меня самый лучший. Ты ведь знаешь это, да? Девушка с наслаждением вглядывалась в знакомые, въевшиеся в сознание черты. Иногда она гадала, какая была бы её жизнь без него? Представить только, что по утрам не будет его нежных прикосновений, сладковатого запаха сигарет, мягких губ, растянутых в очаровательной улыбке, бездонных небесных глаз. Каким же глупым становится день. Сначала ей было непривычно, что можно настолько отдаваться человеку, настолько любить. Немного чуждо и странно. Но он отдавал её все тепло, которое хранилось в его большом, добром сердце. -Я люблю тебя,- наклонившись, он коснулся её губ. От прикосновения девушка затрепетала, обвив его руками, притягивая к себе. Она хотела ответить, что тоже любит его, но её перебил резкий, сигналящий звук. Вспышка света. Тяжелый, скрежещущий удар. Резкая боль. Пустота. Помогите *** Наверное, я никогда не забуду момент, когда через несколько дней я распахнула глаза. Я чувствовала, что что-то не так. Тебя не было рядом. Поражение центральной нервной системы. Коматозное состояние. Лучше бы это была я. Нет, правда. Не ты. Это ведь совсем не правильно. Уже год и 10 дней ты спишь. Да, спишь. Мне легче от этой мысли. Дженнифер уверяет, что ты очнешься. Если бы не она, тебя ты давно отключили. Она снова принесла мне кофе. Знаешь, ведь все говорят, что ты больше не вернешься, что я скоро сойду сума. О нет, я вполне здорова. Я чувствую, что ты ко мне вернешься. Если бы ты решил меня покинуть, я бы чувствовала. Я знаю. Я буду ждать тебя столько, сколько надо. Ведь я просто не могу представить себя без тебя. Люди не могут без кислорода. Я задохнусь без тебя. Ты только старайся. И ты справишься. Как жаль, что я не могу тебе ничем помочь. Господь нечестно распределил. На твоем месте должна быть я. Ты слишком любишь жизнь. И тебя жизнь любила в ответ. А меня любил лишь ты. Как прикажешь мне жить теперь? С каждым днем, все невыносимее. Возвращайся, пожалуйста. Я принесла сонеты Шекспира. Прости, сегодня я не записала музыку, вдохновение совсем решило меня покинуть. Но я принесу во вторник, честно. Вот, послушай. Оно мне понравилось. Признаюсь, я, что двое мы с тобой, Хотя в любви мы существо одно. Я не хочу, чтоб мой порок любой На честь твою ложился, как пятно. Пусть нас в любви одна связует нить, Но в жизни горечь разная у нас. Она любовь не может изменить, Но у любви крадет за часом час. Как осужденный, права я лишен Тебя при всех открыто узнавать, И ты принять не можешь мой поклон, Чтоб не легла на честь твою печать. Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю. Что весь я твой и честь твою делю! Я люблю тебя, Джаред. Возвращайся ко мне, прошу.