Skies Get Rough

«Ты не заставишь его чувствовать себя иначе. Ты — не его панацея. И он не позволит тебе стать ею», — крутилось в голове Моники. И правда, жизнь не так проста, и ты — не герой популярного подросткового фильма или порождение фантазии твоего любимого автора, который решает рано или поздно мгновенно исправить жизнь главного героя, приписав к началу главы многозначительное «спустя два года». Когда ты в сотый раз пытаешься склеить разбитую не первый раз чашку, ты сдаешься, и не зря, шансы на то, что она станет хотя бы немного исправна или похожа на ту, что была в магазине, равны нулю. Так что, кто сказал, что один человек способен излечить и собрать заново другого? Особенно, если осколки лишь выкидывали каждый раз в урну, думая, что можно обойтись и без них. Только вот рано или поздно от тебя может не остаться и крупицы, когда ты решишь, что пора бы взяться за клей и все исправить. И все бы ничего, но каждый надеется, что сможет найти новые части себя, но какой ценой — забирая то, что осталось от других. Прошло два дня с похорон Блейка, где присутствовали почти все, кто как-либо знал его. Пришли даже те, кого там ожидали увидеть меньше всего, а именно, Бибер с друзьями. Но они появились уже к концу и стояли в стороне, потому что вряд ли кто-то был бы рад их видеть, зная, как паршиво они относились к Крамеру, а уж тем более после того, как кто-то пустил слухи, что на самом деле, он умер от передозировки, а не долгой болезни. Естественно, не все верили в это, но теперь многие родители были обеспокоены тем, что Бибер и его компания торгуют наркотиками в школе, а администрации нет до этого никакого дела, и все дошло только до общественного порицания всех, замеченных в компании Хантера и Остина, и сплетен о том, как кто-то когда-то видел, как Блейк тоже был одним из них. Поэтому и в этот день, с особенным энтузиазмом, люди высказывали свои альтернативные теории о внезапной смерти подростка и осуждающе смотрели на компанию парней, стоящих позади. И вот спустя два дня, лежа в своей кровати и перебирая старые вещи, Моника пытается справиться с тем количеством мыслей в ее голове, которые не дают ей заснуть уже больше суток. Она не выходила из дома, не ела и не принимала таблетки. Лишь думала о том, что Блейка больше нет, и она даже не смогла с ним попрощаться и что в целом была паршивым другом. За собственными проблемами она перестала замечать чужие, а в голове засела далеко не самая хорошая мысль — люди, которые и правда заботятся о ней — умирают. А потом она вспомнила Бибера, которого она застала через час после похорон на могиле парня, которого он тоже когда-то называл лучшим другом. И она видела печаль и сожаление в его глазах. Он не пытался это скрыть. «Не ожидала тебя тут увидеть», — сказала она. «Не ожидал, что это случится так быстро.» Моника долго мешкалась, пока не решилась на то, чтобы вытянуть руки навстречу парню и обхватить его плечи сзади, аккуратно прижавшись к спине, все еще ожидая, что он отстранится или уйдет. Но Джастин не то что не сдвинулся с места, он даже не пошевелился, лишь будто на секунду задержал дыхание и продолжил стоять. Она чувствовала тепло, исходящее от его тела и думала о том, что впервые за долгое время не чувствует, что он отстраняется от нее и не относится с пренебрежением. От его куртки пахло чем-то пряным и сигаретами, и Моника ощутила себя так комфортно рядом с ним, что тут же напомнило ей о папе, от чего стало жутко тревожно и будто все прежние, начавшие заживать раны, заныли с новой силой. Ей стало мерзко, что она почувствовала это снова, тем более от Бибера. Она не может ему доверять и не хочет. Он точно не ее спасательный круг. И она не хочет, чтобы кто-то был им. Искать спасения в ком-то — лишь очередное перекладывание ответственности с себя на других людей. А это еще никому не помогало исцелиться. Ты можешь сколько угодно говорить себе, что это решит все проблемы, но на самом деле, они вернутся, как только этот человек переступит порог вашей квартиры и закроет дверь с обратной стороны или внезапно перестанет улыбаться вам при встрече.