Из личных записей сэра Хамфри Эплби
Днём столкнулся в клубе с Арнольдом. Не ожидал увидеть его там сегодня: в офисе Кабмина, по слухам, горячая пора. Я всего лишь намеревался убить какое-то время в салоне до того, как станут известны результаты перетасовки министров, в спокойной обстановке — без того, чтобы Хэкер ежеминутно дёргал меня вопросами на тему думает ли ПМ, что он «справляется нормально». Откуда мне знать, что думает ПМ? В конце концов я сбежал от бесконечных расспросов в клуб. А вот секретарю Кабинета, пожалуй, мысли и намерения премьер-министра известны лучше, чем ему самому… Арнольд благосклонно отнёсся к моему предложению угостить его чашечкой кофе, так что мы устроились в удобных креслах с высокими спинками у окна с видом на Мэлл. А.Р. был в хорошем расположении духа, поэтому среди прочего я рискнул заговорить о моём министре и его шансах и дальше оставаться под моим надзором в моём министерстве. Арнольд едва заметно переменился в лице, стоило мне затронуть эту тему, но позволил мне изложить свои соображения до конца и лишь потом удивлённо покачал головой: — Не понимаю, зачем тебе это. Среднего министра снимают с поста в среднем через одиннадцать месяцев… А твой министр (уж прости, что напоминаю), по общему мнению, очень средний. С этим, естественно, нельзя не согласиться. И всё же… если говорить сугубо гипотетически, мог бы секретарь Кабинета, при желании, убедить премьер-министра оставить гипотетического среднего министра на месте, скажем, ещё на одиннадцать месяцев? Арнольд уверил меня, что стоящий секретарь Кабинета, буде такое желание, может оставить министра на месте (то есть убедить ПМ в целесообразности этого) хоть на одиннадцать лет. По словам Арнольда, нет ничего проще — он только надеется, что я не передумаю потом, когда будет слишком поздно всё переиграть. Затем, снова приняв свой обычный непроницаемый вид и поблагодарив за кофе, он распрощался со мной, чтобы вернуться в офис. О том, что Хэкером внезапно заинтересовались в штаб-квартире Европейской комиссии, я решил Арнольду пока не рассказывать: вдруг он решит, будто так лучше для всех (я имею в виду для всех, с кем стоит считаться, то есть для всех за исключением наших коллег-бюрократов в Брюсселе). Надеюсь, у Хэкера хватит ума отклонить их предложение и остаться дома. Мы с Вули теперь при каждом удобном случае, фигурально выражаясь, размахиваем перед министром «Юнион Джеком» всячески напоминая о долге перед народом Британии… Невероятно примитивно и — в случае Д.Х., всегда питавшего склонность к патриотической патетике — невероятно действенно.***
Ближе к вечеру ко мне в кабинет заглянул Бернард. Я велел своей секретарше говорить Хэкеру, если он будет звонить, что меня нет на месте. Думается, поэтому он в итоге решил прислать ко мне своего главного личного секретаря. Я налил нам обоим по стаканчику виски и поинтересовался, как обстоят дела в канцелярии министра. — Ну… Как обычно. Всё спокойно. Б.В., кажется, никогда не научится скрывать свои эмоции. — Вы нашли какой-то повод для радости, Бернард? Он неуверенно улыбнулся, понадеявшись, видимо, что моя строгость неискренна. — А разве нет повода, сэр Хамфри? Замечательные новости! Только вспомните, с кем нам приходилось работать раньше! а раз Джим остаётся… — Бернард! Пришлось отчитать его, как мальчишку. — Простите, сэр Хамфри. Я хотел сказать… все в МАДе рады тому, что господин министр остаётся. Так-то лучше. Воспользовавшись случаем, я в очередной раз пространно высказал ему, что нам, госслужбе, по большому счёту личность министра не важна. — Что сам министр… доволен решением ПМ? На этот раз Бернарду почему-то вздумалось уклониться от прямого ответа: — Не будет ли лучше, если вы сами его об этом спросите? — Я спрашиваю вас, Бернард. — Но вы же зайдёте к нему, чтобы поздравить? Он просил передать, что сам придёт к вам, если… Я напомнил Бернарду, что не стоит испытывать моё терпение — особенно когда на моём столе лежат файлы сотрудников министерства для ежегодной аттестации. Его файл в том числе. Только тогда он соизволил дать мне ответ, тщательно выбирая слова: — Министр рад, что его не отправили в какое-нибудь проблемное или менее важное министерство. И немного расстроен, что не получил повышения. Но про Брюссель больше не вспоминает. Великолепно. Узнав от Бернарда всё, что нужно, я велел ему возвращаться в секретариат. Перед тем, как выйти в коридор, Б.В. зачем-то (очевидно, в одном из свойственных ему приступов дерзкого легкомыслия) добавил: — Сэр Хамфри… В министерстве все правда ужасно рады, что министр остаётся. И ещё… мы все здесь в МАДе считаем, что вы с ним — на самом деле — прекрасная команда. Определённо, виски ударил ему в голову. Другого объяснения его словам я не нахожу.