Испытай на себе

Луи не решался трогать Гарри во время поездки, потому что его разъярённое лицо в точности предупреждало о "Ещё одно, блять, слово, и ты труп", так что он решил оставить Стайлса в покое и, сделав недовольную мину на лице, сложил руки на груди, скрещивая ноги в лодыжках. —Я не понимаю, как ты позволил ему лапать себя. Ты думаешь своей головой, чертов Томлинсон? Ты хоть понимаешь, что он собирался сделать с тобой?! – Гарри одновременно душит отчаяние и раздирает злоба на Луи. Не выдерживая, Гарри резко тормозит у обочины, пока Луи ударяется о лобовое стекло головой, потому что, да, он не успел даже пристегнуться. Голова начинает кружиться и Луи чувствует, что ещё немного резких движений и все станет хуже, так что пару секунд он сидит неподвижно, наблюдая за Гарри сквозь зеркало в салоне автомобиля. Кудрявый выкуривает одну сигарету, хотя он никогда не был заядлым курильщиком, да что там, он вообще не курил, затем другую и третью, пока Томлинсон не решается кое-как выползти из машины, ёжась от холода, так как свою верхнюю одежду он захватить не успел. Длинноногий опирается о дерево, закинув голову к верху, а дым выходит из его чуть приоткрытых губ. И, Луи соврёт, если скажет, что в тот момент он не выглядел горячо. Шатен неуверенно шагает в его сторону, подходя вплоть к широкой спине Гарри, а затем утыкается носом в лопатку Стайлса и у обоих в этот момент пропадает вся злость и обида друг ну друга, а на смену приходит спокойствие. Гарри медленно разворачивается в его сторону, обвивая руками худое тельце и теперь Томлинсон утыкается в его ключицу, вдыхая давно забытый аромат, смыкая руки на спине мужчины.

***

Когда парни вернулись обратно домой, то о спокойствии можно было забыть. Телефон Луи разрывался от сообщений и звонков этого чертового, как выразился Гарри, стажера, поэтому Стайлс просто взял и вынул из телефона старшего парня сим-карту и выкинул её прочь, ни о чём не заботясь. Тяжело вздохнув, Луи пытался взять себя в руки и не начинать кричать первым, поэтому прислонился к спине и стал активно массировать виски. Хотя ему и не пришлось начинать, Гарри не выдержал первым. —Блять, Луи, у меня просто нет слов описать, насколько я злюсь на тебя, черт подери! Слова младшего привели Луи в бешенство. —Ты хочешь сказать, что это ты злишься на меня?! Ты, блять, ничего не перепутал? Венка на шее Томлинсона вздулась и мужчина покраснел от злости, пока Гарри стоял так же непоколебимо. —Это ты врываешься в мою идиллию, срываешь моё свидание, уводя меня непонятно куда, перед этим преследуя и я не беру в счёт эти ебаные бумаги, лежащие на твоём ебучем столе тогда. Мать твою, после этого ты считаешь, что это ты злишься на меня, а я как-будто блять не должен ничего чувствовать? Я, что, должен взять и сказать, «Давай, Гарри, закрой ко всем ебеням мою больницу, это же сраный пустяк!»? Так, да?! Я не ожидал, что ты такой мудак, Стайлс. Катись к черту, ты меня заебал, я не хочу тебя больше видеть! Луи со всех ног рванул из дома, но не смотря на ступор, кудрявый побежал за ним, прижимая к рядом стоящему дереву, не давая пошевелиться. —Не надо, Луи, пожалуйста, не уходи от меня, я больше не могу чувствовать это душащее одиночество, когда я все больше осознаю, что ты теперь не мой, – отчаянно шептал Гарри под луной, изо всех сил прижимаясь к Луи, ища такое недостающее для него тепло в единственном родном человеке, которого он уже потерял. Хаз водил руками по спине Бу, который дрожал то ли от холода, то ли от его прикосновений, утыкался носом ему в ключицу, надеясь сохранить в своей памяти ванильный запах на всю оставшуюся жизнь, пока слезы лились градом и футболка старшего промокала насквозь. Шатен медленно начал поднимать руки, одну заводя в кудри его малыша, а второй поглаживая спину мужчины, который резко остановился, словно остолбенев от неожиданного прикосновения, а потом так же резко обмяк в руках Луи. —Прости меня, Луи, прости, пожалуйста, прошу, я все расскажу тебе, обещаю, только не уходи, пожалуйста, – навзрыд повторял Гарри. Старший аккуратно повёл кудрявого в дом, надеясь, наконец, услышать, почему те бумаги были у него на столе. Усадив парня на диван и дав ему стакан воды, Луи присел рядом, прижимая младшего парня к себе, чтобы тому было спокойнее и менее сложно. Гарри не мог насытиться прикосновениями, поэтому, обвив одну руку вокруг талии Луи, а другой поглаживая его колено, охрипшим голосом начал повествование. —Помнишь Сола? – Луи кивнул, —Он... он угрожал мне заминировать твою больницу, если я не обонкрочу вас, потому что тогда ты перешёл ему дорогу, ещё в у-университете, – Хаз всхлипнул, —Я откладывал это так долго, как только мог, н-но потом, – Гарри зарыдал сильнее, —Потом он п-пришёл не од-дин, с ним были ещё какие-то парни, он приставил к моей шее н-нож, предупреждая, что если я не обонкрочу вас в ближайшие двое суток, они придут снова, но уже к вам и перестрел-ляют всех, кто только попадётся им на г-глаза. Они г-говорили, что если кто-то узнает об этом, то мне не поздоровится... Я сказал об этом пол-лиции, они арестовали его и даже начали вести судебное разбирательство, его отправили в колон-нию строгого режима, но он сбежал оттуда, и, найдя меня, он чуть не убил охрану у входа, но его не пустили. Я думал, что пока он был там, он решит не дел-лать этого и ему это почти удалось, только его планы поменялись, и он решил минировать м-мою больницу, если ты не обонкротишь её. Он за-забыл о злости на твой счёт и решил отомстить мне, за то, что он п-почти сел в тюрьму. Когда тюремная охрана узнала о его побеге, я с-сразу сообщил, что он был у меня и это облегчило их поиски, поэтому он был отправлен на длительное лечение в центре Америки, потому что его признали н-невменяемым, но если он ушёл, то его друзья остались, а их в-внешности я не запомнил, поэтому посадить их не м-могут, – закончив речь, Гарри только сильнее затрясся. Луи был потрясён, поглаживая плечо младшего активнее и активнее. —Все хорошо, мой маленький, мой родной, все в порядке. —Лу, не злись не меня, пожалуйста, Лу, пожалуйста, я люблю тебя, Луи, так сильно люблю, – уткнувшись в плечо парня, рыдал зеленоглазый. —Все в порядке, Хаз, все хорошо, – поцеловав парня в макушку, говорит старший, —Я тоже люблю тебя, малыш, чертовски люблю.