О несносных мальчишках, «Вдовьих слезах» и яблочном ликере

Повелитель Скал не жалел, что вернулся домой. Все-таки Надорэа – это дом, и тут ничего не попишешь. Дома даже стены придают сил. Особенно учитывая то, кем был Ричард. Отец не рассказал ему об этом. Не успел рассказать. Ричарду было… сколько? Двенадцать, когда Эгмонт Окделл не вернулся с войны. Именно поэтому мальчик-Ричард учился ощущать камни под своими ладонями по выпискам из дневников отца – и по самим дневникам, которые хранились в самом нижнем ящике стола покойного герцога в его кабинете. Со смертью Эгмонта все его имущество, согласно законам Талигойи, перешло к старшему отпрыску, так что мать скрепя сердце отдала сыну ключ от кабинета отца, единственный в своем роде. Как бы ни была подвержена Мирабелла Окделл власти стереотипов, своим идеалам она оставалась верной. Если сын – Наследник, придется с этим смириться. Юный Дикон принялся исследовать кабинет отца без промедления. Тогда он еще не осознавал толком, что Эгмонта Окделла более нет в живых, потому что иначе ключ бы ему не отдали, однако это пришло к нему тоже быстро. Так как Мирабелла Окделльская была женщиной чрезвычайно пронырливой и, пусть гордой, но оттого не менее любопытной, кабинет главы семейства был похож на одну огромную шкатулку с кучей потайных отделов. И эти отделы Ричард долгое время с азартом отыскивал. Потайные ящики в столе, где хранились достаточно интересные документы – Эгмонт Окделл был вспыльчив, но не глуп, а посему в Надорэа в вечно запертом после отъезда Наследника в столицу герцогском кабинете хранился такой потрясающий компромат на некоторых придворных, что за свою жизнь в случае чего Ричард мог нисколько не опасаться. Фальшивые книги, за пыльными обложками которых скрывались наблюдения покойного Эгмонта об изменениях в замке и близлежащих окрестностях или подсказки – очевидно, для сына – о том, где искать дальнейшую информацию о происходящем. Небольшие, но вместительные тайники, в которых хранились семейные регалии герцогов Окделльских, оставшиеся еще с гальтарских времен, а потому навевающие на Ричарда нешуточные опасения и вместе с тем разжигающие пламенный интерес. Первый Маршал Талигойи помнил историю. Помнил, что Эрнани Ракан едва не сдался на милость Бездомного Короля-бастарда, но его Повелители смогли добраться до покинутой королевской четой в знак принятия новой веры Гальтары и пробудить дремлющие там древние силы. Каким образом? С какими последствиями? Неизвестно. Эгмонт Окделл был эсператистом, но не сказать, что уж слишком праведным. Всегда его интересовало что-то, что выходило за рамки новой государственной веры. Может быть, за это он в итоге жизнью и поплатился, однако остался все-таки человек, который продолжил его начинания. Ричард Окделл был полноправным и полнокровным Повелителем Скал. И лет с четырнадцати он начал слышать камни. Мать слушать Ричарда не хотела – как и всегда, впрочем. Мирабелла Окделл вообще никого не слушала, только саму себя и свои глупые, никому не нужные уже наставления. Когда Ричард впервые сказал ей о том, что слышит раздающийся от стен шепот, герцогиня лишь махнула рукой на это. Когда он сказал об этом ей во второй раз, она обвинила его в предательстве своей веры и заперла в комнате на двое суток. После этого Ричард замолчал и решил во всем разобраться сам. Сейчас, ступая по выложенным камнем дорожкам замкового парка, ведущим из этого самого парка в близлежащий лес, герцог Окделл слушал. Камни рассказывали ему обо всем, что происходило здесь за время его отсутствия. Вот здесь конюх целовался с молоденькой служанкой. Здесь повар поймал и зарезал на месте сбежавшего поросенка. Здесь – две недели назад простучали копыта скакунов из Придды – приехала навестить одинокую Мирабеллу молодая герцогская чета. Ричард шагал по аллеям парка, постепенно приближаясь к окрестному лесу и напитываясь знаниями стелющихся по его ногами каменных плит. - Монсеньор! Ричард открыл глаза и резко обернулся на знакомый требовательный голос. Рокэ стоял от него буквально в нескольких метрах и разглядывал как-то сосредоточенно и… обеспокоенно? - В чем дело, Рокэ? - Это я должен у вас спросить, - юноша скрестил на груди руки, так и не рискуя двигаться места, словно за подобную дерзость Ричард мог как-то его наказать, хотя раньше такого никогда не было – с самого начала герцог Окделл позволил обращаться к нему достаточно свободно и не требовал от оруженосца, чтобы тот называл его эром. – Вы… вы же шли вслепую. И меня совершенно не слышали! - И что взволновало тебя больше? – постарался улыбнуться Повелитель Скал. Открывать такие секреты мальчишке было пока что… рано? Да и надо ли, в общем? Алан об этом узнает еще нескоро. - Не увиливайте, монсеньор, - упрямо сжал губы юный Алва, все-таки сократив расстояние между ними. – С вами было что-то не так, и я это заметил. Ричард вздохнул и сокрушенно покачал головой. - Даже если ты и заметил это, не будь так громок, пожалуйста. Повышение голоса, знаешь ли, вредит связкам. Оруженосец тут же отвел глаза в ответ на это замечание и еще плотнее, чем прежде, сжал губы, заставляя Первого Маршала усмехнуться. - Идем. Раз уж ты так прозорлив, тебе стоит об этом знать. Рокэ коротко кивнул и поравнялся с мужчиной, неожиданно безропотно позволяя увести себя к самой кромке леса, где их, как был в этом уверен Ричард, не сможет никто услышать. Айрис, быть может, об этом знала, а вот мать и, тем более, слуги – вряд ли. - Ты ведь знаешь, что Повелителями герцоги неспроста зовутся? – решив начать издалека, негромко поинтересовался Ричард, когда они вышли за пределы парка и оказались к черте пролеска, еще только предшествующего настоящему лесу. Леса в Надорэа были густые, глухие и в основном хвойные. Заблудиться в таком лесу было страшно, особенно чужаку, не северянину. Рокэ кивнул. - Каждый из герцогов ведет свой род от божества, хозяина определенной стихии, - подтвердил он. – Я ведь не ошибаюсь? - Фактически – нет, - кивнул Ричард. – Так вот, естественно, если ты – сын божества или духа, тебе что-то от него да передается. Передается что-то, даже если ты его дальний потомок. Это все наследственность, сам понимаешь. - И что же? – юный Алва хмыкнул. – Вам что-то передалось, монсеньор? Слабо верится, иначе вы бы уже захватили всю Талигойю. - А говорил, что знаешь историю, - в свою очередь, поддел мальчишку Ричард. – Повелители подчиняются анаксу – Ракану, который стоит во главе четверки и способен заменить одного из своих… хм… компаньонов… на Изломе. Но к Излому анаксу лучше иметь полный комплект Повелителей. - К чему вы ведете, монсеньор? – они пошли до вырубки, и Рокэ тут же умостился на одном из сосновых пней, теперь глядя на герцога Окделла снизу вверх. Впрочем, в силу своего роста он всегда смотрел на него снизу вверх. Эта мысль заставила Ричарда невольно усмехнуться. Он остановился и склонил голову, всматриваясь в острые черты своего собеседника. - Скажи мне, Рокэ, ты когда-нибудь слышал ветер? Брови мальчишки удивленно поползли вверх. Вид у него был такой, словно его поймали на горячем, однако юный Алва быстро справился со своим лицом. - О чем вы? - Значит, слышал, - удовлетворенно кивнул Ричард. – И кровь Повелителей Ветра и вправду течет в тебе. - Я не старший в роду! – бросив притворяться дураком, мотнул головой Рокэ. – Да, я читал об этом – еще Рамиро-старший Алва собирал сведения о Повелителях, но в его записях говорилось, что получить силу может только старший в роду! - Сейчас ты – старший в роду, дурень, - усмехнулся Ричард. – И поэтому ты его слышишь, верно? Ты слышишь ветер. И тебя это пугает. - Вовсе нет! – вскинулся Алва. - Не слышишь или не пугает? – Ричард засмеялся, опять совершенно не к месту ловя себя на том, что к неугомонному Алве хочется прикоснуться, и устроился на соседнем пне. – Я слышу шепот камней лет с тринадцати или с четырнадцати – точно уже не скажу. Мать не поверила мне, когда я ей рассказал, поэтому я выяснял все сам. - И поэтому вы взорвали скальный завал тогда? – Рокэ ухмыльнулся как-то растерянно и запустил пальцы в разметавшиеся по плечам черные пряди. - И поэтому я взорвал скальный завал тогда, - подтвердил Ричард, тоже запуская пятерню в волосы – просто чтобы чем-то занять руки. – Я удовлетворил твое любопытство? - Не совсем, - отпрыск Алваро поднял взгляд на маршала и растянул губы в улыбке. – Что вы делали, пока я не позвал вас? - Слушал, - повел плечами тот. – Камни, знаешь ли, могут многое рассказать, и от них скрыться никто не догадается. Рокэ с усмешкой хмыкнул. - Без сомнения. *** Хорошее утро стремительно оборачивалось полуденной катастрофой, и Ричард вновь чувствовал невыносимое желание напиться по примеру своего покойного эра. Матушка, так и заведшаяся в последние пару дней со своей женитьбой, до страсти его раздражала. Она совершенно не обращала внимания даже на разошедшегося Алана, когда тот пытался «спасти отца» и начинал нешуточно пакостить, и вцепилась в Ричарда как клещ. - Сын мой, вы понимаете, что могут о вас подумать в обществе? – сокрушалась она за обедом, на котором, по давней традиции эориев, присутствовала вся семья. – Нынче всех так и тянет рыться в чужом грязном белье. - Вы сегодня необычайно разговорчивы, матушка, - сдержанно заметил Ричард, стараясь выражаться как можно более короткими фразами, потому что иначе очередной обед грозил ему очередной ссорой со склочной герцогиней. - Конечно, я разговорчива, - между тем, кивнула Мирабелла, решившая, очевидно, что добилась своего. – Вы столь редко показываетесь в собственном герцогстве, что это даже неприлично. Кроме того, ваша жизнь катится в Закат, - тут Алан не выдержал и прыснул (услышать подобное от престарелой герцогини было по меньшей мере удивительно), тут же, впрочем, замолчав под суровым взглядом Валентина. – Кто-то же должен о вас заботиться. - Не думаю, что вы нашли правильное время для таких разговоров, - кусок замечательной утятины уже не лез в горло. - Неужели вы действительно так любили эрэа Гипатию, что не желаете позабыть о ней?! – Айрис при этих словах вздрогнула и хотела было подняться – Ричард видел это, – но сидящий рядом с ней Повелитель Волн удержал супругу за руку, едва заметно качнув головой. И был прав. Ричард утер губы льняной салфеткой и пристально посмотрел на мать. - А я обязан был любить женщину, которую мне выбрали, матушка? Сейчас я просто хочу пожить для себя. По правую руку от него Рокэ отодвинул стул и, поднявшись, чинно поклонился. - Благодарю за гостеприимство, эрэа Мирабелла. И – вышел из трапезной, заставив герцогиню приоткрыть рот и в ступоре замолчать, ужасаясь подобной наглости – юнец так запросто посмел прервать разговор старших! Ричард тоже встал из-за стола и спустя несколько секунд скрылся в коридоре, чуть обгоняя по пути никуда особенного не торопящегося оруженосца и подзывая повара, десерта которого ему сегодня снова было, видимо, не суждено отведать. На душе у него скребли любимицы Леворукого. - Принеси две бутылки «Вдовьей слезы» в мои покои. Немедленно. - Не любите, значит? – голос находящегося рядом Рокэ, наблюдающего за происходящим, показался Ричарду каким-то чужим. Одеревеневшим. Таким, как тогда, перед отъездом, когда юный Повелитель Ветра с какого-то перепугу решил, что Ричард желает от него избавиться. – Именно поэтому пьете после каждого упоминания, да? Да еще и «Вдовьи слезы»… Весьма символично, вам так не кажется? – последние слова он почти что выплюнул. Ричарду показалось, что застывший на месте мальчишка вздрогнул, потому что его (маршала) голос был почти таким же холодным, как замерзающий в его отсутствие Надорский замок. - Идите к себе, юноша. Герцог Окделльский даже не остановился, чтобы обернуться на оруженосца. А обернулся бы – увидел бы, как тот уставился взглядом в пол и до побеления костяшек сжал в кулаки руки. *** Мальчишка пришел к нему поздним вечером. Бесшумно проскользнул в покои и плотно притворил за собой дверь. И – остановился на пороге, определенно зная, что Ричард осведомлен о его приходе, и ожидая указаний. Мужчина, поднявший с низкого столика фужер «Слез», даже не обернулся в его сторону, только сделал глоток вина и, поставив фужер обратно, неопределенно махнул рукой в направлении кресла. Рокэ прошествовал к указанному ему месту, но, поколебавшись, садиться напротив, как это всегда и бывало, не стал – устроился у ног Повелителя Скал лицом к огню и застыл. И непонятно, чего он ждал – то ли приказа, то ли наказания. За что только – поди разберись. Огонь в камине трещал – все-таки даже на склоне лета в родовом замке Окделлов в силу местоположения было холодно, а потому нужно было его протапливать, – и лишь это разбавляло царящее в комнате молчание. Наконец, юный Алва вскинул голову, поймав взгляд Ричарда, и негромко произнес: - Простите меня. - За что? – нейтрально отозвался мужчина. Мальчишка вызывал в нем какие-то совершенно неясные желания – то ли защищать он его хотел, то ли обладать им. В этом Ричарду еще только предстояло разобраться. - За мои слова про «Вдовьи слезы», - также негромко ответил юноша, не сводя глаз с лица герцога. – И про вашу покойную жену. Я… Я не хотел задеть вас… эр Ричард. Он едва заметно прикусил губу, медленно поднимая руку и проводя кончиками пальцев по щеке маршала. - Ревность глупа, а мое тело и моя жизнь принадлежат вам, монсеньор, - улыбнулся Рокэ, и эта улыбка смягчила резкие хищные черты его лица. Ричард вздохнул и покачал головой, ощущая, как ласково скользят по обветренной коже осторожные пальцы, и борясь с желанием оборвать прикосновения поцелуем. Юнец его как зверя какого приручал. И приручил, очевидно. - Глупости ты несешь, Рокэ. Это все называется «юность», подобных клятв уже давно никто не дает. Мальчишка на секунду прикрыл глаза, нащупал руку герцога и сжал в ладонях, вперив в него серьезный взгляд. Синие глаза его в полумраке комнаты казались черными и затягивали в себя как в омут. - Нет, монсеньор, это называется «верность». И – с каким-то почти-что-трепетом мазнул горячими губами по тыльной стороне его запястья. К кошкам все, подумал Ричард и, склонившись к удобно устроившему голову у него на коленях Рокэ, все еще удерживающему его руку в своих ладонях, крепко поцеловал его, буквально сминая губами губы и заставляя шире приоткрыть рот. Мальчишка рвано выдохнул в поцелуй и потянулся вверх, давая больше доступа к своему телу и сжимая в руках рубаху Повелителя Скал почти лихорадочно. Они медленно сползли на ковер у кресла, и маршал плотнее прижал оруженосца к себе. Удивительно, но теперь Ричард вспомнил, как же целоваться бывает сладко. А может, не вспомнил – может, только-только узнал об этом. Губы у мальчишки были горячие и влажные, а тело – податливое и гибкое. И воспринимать мальчишку мальчишкой больше не получалось при всем желании. Перед глазами поплыли цветные круги от вожделения. Рокэ выгибался дугой под мужчиной, позволяя гладить себя везде, где только возможно достать ладонями в такой позе. Это было по-южному горячо и сочно – обжигающая кожа и порозовевшие приоткрытые губы. - Монсеньор… - Ричард, - негромко оборвал оруженосца маршал, поверх рубашки пробегая пальцами по его спине и плотнее прижимая к себе. Рокэ кивнул, негромко и рвано выдохнул ему в шею и бархатно рассмеялся. - А что мы скажем эрэа Мирабелле, если она нас застукает? Герцог Окделл на секунду остановился в каком-то подобии растерянности – по его мнению, не время и не место сейчас было для подобных вопросов. Остановился – и приподнял полы рубахи юноши, собираясь самым нахальным образом стянуть с него ее через голову. Надо сказать, Рокэ по этому поводу совершенно не возражал. Больше того – он, кажется, только того и ждал. Несносный мальчишка, умудрившийся соблазнить собственного эра. - Это мой замок и мое герцогство, - может быть, излишне небрежно обронил Ричард – на самом деле он определенно не знал, что сказал бы матери, застань она их в такой ситуации. – Что хочу, то и делаю. Однако он совершенно точно не стал бы каким-либо образом перед ней оправдываться. В конце концов, когда-то надо бы уже и впрямь начинать жить просто для самого себя, верно? Рокэ в ответ на это коротко хохотнул, легко повалил своего монсеньора на ковер и, щекоча ему встрепанными волосами кадык, принялся мягко выцеловывать влажную дорожку от подключичной впадины до уголка ухмыляющегося рта. На его губах вязкой сладостью застыл букет яблочного ликера.