Нелегко живется мизантропам

*** Пахомова все никак не могла прийти в себя после ночи на набережной - живот все время ворчал, требуя пищи, да и в целом девушку знобило - то ли от холода, то ли от сна. „Все-таки живая,- вертелось в голове,- она живая. Я живая...” *** Наташа быстро зашивала запястье - благо мотков с тонкой проржавевшей проволокой и легко ломающихся игл было завались. Она поудобнее устроилась на куче мелкокалиберного металлолома и недовольно цыкнула, чувствуя, как в пятую точку еще впилась парочка иголок. Стежки неровные, проволока постоянно рвалась при малейшем избыточном натяжении и ушко очередной иголки обламывалось в самый неподходящий момент. Иногда тонкая железка ломалась и застревала прямо в коже; такие приходилось проталкивать иглой покрепче... Если, конечно, она тоже не ломалась. „Нет, сны - дело хорошее, но это всего лишь сны, и я не более, чем просто декорация,- Неро откусила остаток проволоки и еще раз осмотрела руку,- Да и после этого меня опять вынесло хрен знает куда... Возможно, даже дальше, чем раньше”. Вокруг девушки простирались широкие улицы, по периметру которых сплошным забором возвышались мрачные многоэтажки. Переломанные, словно спички, фонари, скомканные машины, вспаханный асфальт и просто горы проржавевших игл и мотков проволоки. Свинцовое небо было единственным источником тусклого равномерного света - тени от окружающих предметов было почти не видно. Серый истлевающий город. Наташа неловко приподнялась, вытащила из джинс застрявшие иголки и неспешно зашагала по поломанному бордюру. Она еще раз сжала пальцы зашитой руки. Ей никак не давал покоя тот факт, что раны, из которых пила Пахомова, никак не хотели заживать и нудно болели. А впрочем, это подождет - собственные шрамы Неро никогда особо не волновали. *** Лестничный пролет шатался, раскачивался и неумолимо притягивал мутный наташин взгляд. Шаг, два - и девушка легко взбежала вверх. Развернувшись обратно, она отметила, что теперь ступеньки еще сильнее плыли, а некоторые даже ненадолго выпадали из общего ряда. - Хи-хи-хи... Хиии!- и Пахомова опять сбежала вниз, споткнулась о так некстати исчезнувшую ступеньку и треснулась головой о кирпичную стену рядом. Послышался глухой стук - больно почти не было, скорее, неприятно. Наташа сильно удивилась этому открытию и стукнулась еще раз - а вдруг ей показалось, что она стукнулась? Но нет, боли по-прежнему практически не было. Наташа оглянулась на лестницу, затем посмотрела на ноги. Она по этой лестницу вверх-вниз уже раз семь бегала и до сих пор не устала; будто весь вес вместе с проблемами выкачали и оставили одну душу. Одну?.. Одну?! Ха-ха, ну да, единственную и неповторимую... Наташа усмехнулась и достала маленький перочинный ножик, стащенный с кухни. Диккер, кажется, говорила, что лучше здесь не экспериментировать, хотя мало ли, что она там говорила. Провела пальцем по лезвию - тупое, едва ли кожу вспорет. Тяжело вздохнув, опять поднялась по лестнице и с разворота метнула вниз - он врезался в стену и с тихим звяканьем упал вниз. - Даа, сколько же я там просидеелаа,- девушка громко и нараспев принялась декламировать приходящие в голову мысли,- это ж сколько времени прошло, я даже и не поомнюю... Эй, Наташ, на каком я курсе? Ну ты же меня слышишь, не молчи! Ээй!! Ох,- ступеньки опять отправились в хоровод,- Я хочу гуляять! И Пахомова съехала вниз, опираясь рукой о сырую холодную стену. *** Кэтсвилл водила лапкой по скомканным бумагам, силясь хоть что-то разобрать в серых закорючках, сливающихся в один темный комок. - Интересно?- Диккер с кровати пялилась в обвисший паутинками монитор. - Ага, безумно. Если бы я еще понимала, что здесь написано. - Так и не напрягай голову зря, все это бессмысленно. - Здесь можно заниматься только бессмысленными вещами,- резонно заметила Кошка. Помолчали. - Как думаешь,- Наташа неловко взмахнула рукой, словно пытаясь ухватить нечто,- что будет, если вдруг каждый человек сможет читать чужие мысли? Кошка рассеянно уставилась на Диккер. Та помолчала и продолжила: - Каждый сможет услышать самые потаенные желания, мимолетные мысли... Ни у кого не будет секретов, сами понятия "личная жизнь", "личное пространство" просто исчезнут. Все поймут, кто на самом деле их окружает, и сделают соответствующие выводы. Возможно, осознают ценность моментов, когда человек может побыть наедине с собой, начнут искать одиночества, но на Земле не так много тихих мест, чтобы каждый мог себе это позволить. Только представь - общество, в котором мысли всех постепенно перемешиваются в однородную кашу... - Звучит как очень хреновая антиутопия,- Кэтсвилл скользнула на пол. -...и резко повысится уровень самоубийств, потому что каждый узнает реальное положение вещей, свое место...- Наташа опять замолчала, вслушиваясь в возню на полу. - Мяу. - Да, ты кошка, я знаю. - М-мяу!..- чуть истеричнее. - Да что такое?- девушка раздраженно приподнялась на локтях. Кэтсвилл еще раз сдавленно мяукнула, будто ее душат, и заскребла когтями по полу. Диккер наконец села и ошарашенно замерла от увиденного: Наташу выгнуло дугой, конечности мелко тряслись и гнулись под немыслимым углом, хвост сполз вниз длинной тряпочкой, словно остался без костей, пасть раскрылась и издавала какие-то щелкающие звуки, покрасневшие глаза выпучились и грозились вот-вот вывалиться, зрачок сузился до еле заметной щелки, шерсть утратила свой блеск и начала буквально отваливаться клочьями. Диккер вскочила с места, в растерянности сжимая кулаки - такого не должно было случиться! Этого просто не могло быть, это невозможно! Но что тут можно делать?! У Кэтсвилл внезапно прорезался голос голос, и она завизжала на уровне ультразвука - Наташа запаниковала еще больше и зачем-то кинулась искать под кроватью топорик. Лихорадочно шаря руками в темноте, она старалась не слушать, как сзади у Кошки опять из горла выходили предсмертные хрипы и ломались кости. Диккер нащупала заветную ручку в самом дальнем углу, как БАХ Тишина. Девушка почувствовала, как ее обдало волной жарких мелких липких частиц. Оборачиваться ей совсем не хотелось. *** Пахомова медленно брела по улице, зябко ёжась от холода. Есть в какой-то момент расхотелось - как будто желудок смирился с тем, что Наташа не помнит, откуда пришла, а в кармане валяются лишь три жалких рубля, на которые и жевачку не купишь. Она устало вытянулась на подвернувшейся скамейке и прикрыла глаза, надеясь хоть немного отдохнуть. Ноги ведь отвыкли от долгой ходьбы. Кроме трех рублей, в глубине кармана спрятался небольшой блокнот с огрызком карандаша, втиснутым в пружинку. Наташа ледяными пальцами раскрыла блокнот, пролистала несколько страниц с почеркушками и остановилась на абзаце, написанном красивым диккеровским почерком: "Иногда кажется, что я слышу, как медленно-медленно у меня едет крыша. Но не вниз, а вверх - стропила постепенно отрываются от несущих балок, и куски шифера медленно зависают в воздухе - вроде бы и рядом, но уже не там , где должны были быть. И я все жду, когда из-за серых облаков покажется какая-нибудь летающая тарелка, пилюля, что угодно - и унесет мою крышу далеко-далеко... Далеко-далеко... И ее больше не вернуть... А потом покажется целая эскадрилья тарелок, и посрывает крыши, стены, фундаменты, и останутся одни погреба с прогнившими запасами на зиму... И доски упадут рядом, но никто уже не сможет собрать нас обратно - некому..." Пахомова улыбнулась и, заложив лист с текстом карандашом и опустив их обратно в карман, с ногами забралась на скамейку и растянулась в полный рост. Идти все равно некуда. *** Наташа не спеша прогуливалась по городу. Ей все время приходилось лавировать между кучами металлолома и обвалами асфальта, которые обнажали сухую безжизненную землю, рассыпающуюся в пыль. Облака сгустились, пропуская еще меньше света, и здания как будто стали ниже и старее. Неро от скуки считала разбитые окна и каждый раз сбивалась на семнадцатом - обвалившиеся кирпичи, стены и штукатурка сбивали с толку. Почему до сих пор не попалось ни одного трупа? И куда, собственно, вообще свалили все жители? Почему на улицах не валяется ни одного предмета обихода - сумочки, чайника, куклы, в конце концов, а одни только машины, иглы и горы проволоки? Что-то подсказывало Неро, что в квартирах такая же фигня - металлом и обрушенные потолки. Как давно отсюда ушли, если всё успело так развалиться? А впрочем, какое значение имеют все эти вопросы, если все равно, кроме Наташи, здесь ни одной живой души? Неро остановилась напротив высокого, когда-то иссиня-черного небоскреба, внутрь которого вела широкая полуразвалившаяся лестница. Зачем гадать, если все это - банальные декорации, созданные кое-чьим больным сознанием? Наташа шагнула на первую ступеньку - не волнуйся, дорогая. Доктор уже в пути. *** Диккер так и стояла на коленях, упираясь локтями в кровать и смотря на топорик перед собой. Она не обратила внимания ни на хлопнувшую сзади дверь, ни на удивленное присвистывание. - Ух ты. А это что тут за патихард был, а?- Пахомова приземлилась на кровать так, что локти Наташи чуть подпрыгнули,- Кто ее теперь с потолка соскребать будет? Из чего я тебе стремянку буду делать, из оригами? - Она живая была,- тихим, словно умершим голосом, просипела Наташа,- а теперь опять по кускам... Я больше не смогу ее собрать... Топорик плавно выполз из поля зрения Диккер. - Ее и не надо собирать,- ровным тоном, будто объясняет тупому школьнику, что дважды два - четыре,- кто бы тебя собрал, отличница. И треснула стороной с лезвием по затылку. *** Шаги гулко отдавались в тишине, поднимая тучи пыли. Золотистая пыль клубилась в воздухе, причудливыми узорами вилась вокруг Неро, путалась и застревала в волосах, лезла в глаза, оседала в легких. Внутренности здания заполняли панели между этажами, несущие колонны, пыль и одна-единственная лестница через все этажи. БОльшая часть этажей осталась позади. Проволока в руке нудно болела, на что Наташа просто выдёргивала надоевшую медь. До крыши осталось совсем немного. Вот уже наверху показалось затянутое тучами небо. Пыль вместе с Неро вышла наружу и быстро рассеялась; девушка застыла ненадолго, вслушиваясь в неторопливый бег облаков. В нескольких метрах от Наташи в воздухе зависло зеркало, повернутое отражающей стороной к крыше. Девушка подошла поближе и осмотрелась: сверху город выглядел еще скучнее и нелепее. К тому же его граница проходила по идеально ровному кругу, упирающемуся в пустыню. Не проработала до конца. Неро встала прямо под зеркалом, щурясь и рассматривая отражение. В нем не было ничего, кроме самой Наташи и черного пространства вокруг. С неизменной улыбкой до ушей, Неро вонзила когти в зеркальную поверхность - с мелодичным позвякиванием осколки посыпались вниз, открывая проход в бетонную коробку и выпуская затхлый гнилостный запах. Такой знакомый запах. *** ХРЯСЬ месиво ХРЯСЬ вместо ХРЯСЬ головы. Пахомова скинула Наташу на пол - на твердой поверхности удобнее бить. То, что было выше плеч, превратилось в раздавленный в коробке авторский торт. Красное, розоватое, серое смешалось в одну кучу, постоянно истязаемую отбивалкой для мяса. Эх, сковородочки нет, сейчас бы отбивную... Может, из оригами сложить, а? Девушка в последний раз вколотила топорик так, что мозги брызнули во все стороны, присела рядом и запустила пальцы в то, что еще недавно было головой Диккер. Лезвие прошло сквозь месиво и воткнулось в пол; Наташа начала аккуратно вынимать кусочки черепа и выкладывать их в один ряд. На тридцать первом обломке Пахомову отвлек звон стекла, но зеркало оставалось темным; она встала на ноги. Из прямоугольной дыры в полу дохнуло сухим воздухом, и оттуда выглянули тонкие черные отростки, похожие на пальцы. Когти вытянулись, поскребли по полу и подтянули Неро вверх. Наташа молча осмысливала произошедшее, а девушка с лыбой, которая, кажется, стала еще шире, скинула куртку: - Привет! Ты мне ничего не забыла вернуть?- на месте сердца отлично просматривалась противоположная стена, заляпанная плотью. - Пошла вон,- яростно прошипела Пахомова, выхватывая топорик и кидаясь на явно не удивленную таким выпадом Наташу. Она спокойно уклонилась и когтями выбила оружие из рук девушки, но рвущуюся напролом Наташу это не остановило - она заскользила на склизком полу, поехала вперед и, прихватив с собой Неро, ухнула в дыру. Под их крики стекло само собой собралось назад, закрывая проход, и отрезало им обратный путь. *** Наташи молча смотрели вверх. Вновь целое зеркало висело на недосягаемой высоте. "Добро пожаловать в..." *** Все тело сотрясали жуткие судороги, пока куски мозга, глаза, зубы и все прочие части лего из серии "голова" расходились по местам. Осталось совсем немного, буквально чуть-чуть, и все кончится. Или уже кончилось. Когда Диккер наконец открыла глаза, в комнате никого не было. А раз так, то и ей здесь делать нечего. Дверь за Наташей закрылась с жалким писком.