Песня Майрики

      Могла ли я предположить, что Эйдан обменяется со мной номером комма, проводит до дома и в заключении позовет на день рождения? Сделает все так легко, словно я его девушка. Да мне бы такое и в голову не пришло! Только, если бы во сне приснилось. Но не снилось, потому как с завидной регулярностью во сне я пыталась вместо спины Эйдана увидеть его лицо. А сейчас все происходило на самом деле. Мне даже не пришлось щипать себя, разубеждая, что не сплю – я прекрасно чувствовала холод железной двери, которую до сих пор придерживала пальцами.       Приглашение на день рождения сестер равносильно приглашению в гости. Хотя, может быть, они будут праздновать не дома? Будто услышав мои мысли, Эйдан сказал:       – У девчонок день рождения двадцать второго, в четверг. Они с подружками в кино сходят. А в воскресенье мы дома просто посидим, чай попьем. Так что приходи. Они хотели с тобой повидаться.       Я во все глаза смотрела на Эйдана. Повидаться? Они видели меня всего один раз. Я и сама думала, что больше с ними не встречусь, а потому не надо запоминать, кого из них, как зовут. Хотя вряд ли найдется тот, кто после первой встречи, да даже после второй, различит близнецов. Особенно, если те ходят в одинаковой одежде.       – Я приду! Конечно, приду, – опомнившись, что молчу слишком долго, я закивала.       – Я скину тебе адрес на комм, ближе к воскресенью, – Эйдан улыбнулся. – А теперь иди, поздно уже. Спать пора.       Я снова кивнула и поняла, что вот ничуточки не хочу уходить. Хочу остаться и смотреть на Эйдана, даже если увижу только его спину, когда он пойдет обратно к торговому центру. Но Эйдан ждал, поэтому я еще раз попрощалась и закрыла дверь подъезда. Пулей я взбежала на второй этаж, выглянула в окно. Эйдан, накинув капюшон толстовки, торчащий из-под куртки, шел к перекрестку. Его фигура то утопала в тени, то подсвечивалась желтым светом встречающихся на пути фонарей.       Когда Эйдан повернул голову в сторону моего дома, словно почувствовав мой взгляд, я быстро присела. Кажется, приседания входят в привычку. Руки сами собой зажали рот, заглушая нервный смешок. Может, мне до потолка попрыгать? Или по подъезду поноситься вверх-вниз, чтобы унять возбуждение, а то оно так и просится наружу. Ага, в форме зверя побегать! Или не совсем в форме, а просто с клыками наперевес, ведь трансформируюсь я слабо. От таких мыслей стало еще смешнее, но я сочла благоразумным просто спуститься на первый этаж и зайти домой.       Эйдан сказал, что пора ложиться. Но разве могла я уснуть? Полночи провертелась – думала обо всем подряд. Что надеть, ведь ничего красивого в моем гардеробе нет, что подарить, ведь я совершенно не знаю вкусов маленьких девочек. Не игрушки же дарить. Или игрушки? А если Эйдан передумает и скажет, что пошутил? А если завтра я проснусь, и окажется, что все случившееся действительно сон?       Уснула под утро. Но уже часа через два подскочила, решив поделиться сомнениями с Тайрией. Позвонила не сразу – выжидала девять утра, чтобы не будить подругу слишком рано в воскресный день. Тайрия ответила очень сонным голосом:       – Да.       – Меня Эйдан пригласил, – зашептала я.       – А чего такой трагический шепот? Куда пригласил?       – Да говорю же, на день рождения пригласил! А я не знаю, что надеть. И что подарить, тоже не знаю. И вообще, как думаешь, может, мне накраситься, когда в гости пойду? Или это будет слишком непривычно? А если…       – Подожди-подожди, – притормозила меня Тайрия. – Теперь все по порядку. Так когда это Эйдан умудрился тебя пригласить, если вчера мы вместе уходили? И чей день рождения?       В пересказе вчерашнего вечера я умолчала о вирт-погружении – сказала, что увидела Эйдана на улице возле торгового центра, и так как возвращалась из магазина поздно, он предложил меня проводить. Надеюсь, это прозвучало правдоподобно. Выслушав урезанную версию событий, Тайрия прохрипела в трубку что-то вроде: “поздравляшки-тра-та-та”.       – Я серьезно, – возмутилась я, – посоветоваться позвонила.       – Проныра Скай! – хихикнула Тайрия.       – Я серьезно! И не называй его пронырой.       – Ну так пошли по магазинам, – ответила Тайрия. Судя по бодрости в голосе, я разбудила ее окончательно.       А что, хорошая идея – поискать подарок и какой-нибудь приемлемый наряд именно сегодня, воскресенье же. И маминого одобрения не требуется. Хорошо, что она вернется только через неделю, я и на день рождения смогу сходить. Будь мама в городе, точно не разрешила бы.       – А у тебя время есть? Ты не занята?       – На ближайший год не занята. Во всех смыслах, – ответила Тайрия. – Так что встречаемся через час возле “Пальтары”. С нее и начнем. Может, там еще сохранилось то самое золотое платье.       “Пальтара” это торговый центр, где в одну из памятных прогулок Тайрия заставила меня примерить дорогое платье золотисто-зеленого оттенка, в котором потом и щелкнула на свой комм. Сомневаюсь, что платье дожидается на вешалке, наверняка, его уже кто-то купил. В любом случае, настолько кардинально менять одежду я не хотела – буду чувствовать себя неуютно. Об этом и сообщила Тайрии.       – Пусть будет что-то неброское, но милое, – согласилась подруга. – Оставим джинсы. И купим тебе красивую кофточку.       – Можно и кофточку.       – Приталенную! – с нажимом добавила Тайрия. – А то знаю я твои балахоны.       – Чуть-чуть приталенную.       Вот так и получилось, что мы с Тайрией опять гуляли – примеряли понравившиеся вещи, рассматривали украшения, даже в отдел игрушек зашли, вдруг чего интересного подвернется, лопали пирожки, сидя подобно воробушкам на низкой ограде одной из улочек. Я радовалась, что могу вот так свободно заниматься всем, чем душе угодно, ни перед кем не отчитываясь.       Как-то незаметно к нам присоединился Вирем. Я так и не поняла, как он нас нашел, потому что при мне Тайрия точно ни с кем по комму не общалась. Наверно, ему охранники доложили о нашем местоположении. Просто выйдя к большому зеркалу в одном из отделов, чтобы поразглядывать на себе очередную кофту, я заметила Вирема, сидящим на диване для посетителей. Он кивнул, встретив мой взгляд, и уткнулся в комм, набирая кому-то сообщение.       Кофту мы выбрали ту, что приглянулась нам обеим – нежно-зеленого оттенка, приталенную, с круглым узорным вырезом. Широкие рукава закрывали предплечья и локти, оставляя нижнюю часть рук открытой. Кофта была связана крупной ажурной вязкой, на лифе и рукавах узоры шли крупнее, потому сквозь сетку дырочек просвечивал нижний белый топик.       Кофту-то выбрали, а вот по поводу подарка так и не пришли к единому мнению. Так что во время обеденного перекуса в одном из уличных кафе я решилась скинуть Эйдану сообщение. Пальцы все время тыкали не туда, куда надо, когда я набирала:       – Привет. Как считаешь, что твоим сестренкам понравится больше всего?       Когда комм тренькнул, я чуть его не выронила – не ожидала такого быстрого ответа.       – Подарок выбираешь?       – Да.       – Можно что-нибудь связанное с “Тигергастом”, девчонки от него без ума. Можно просто конфеты, они те еще сладкоежки.       В конце сообщения стояла скобочка-улыбка – я долго на нее любовалась и представляла, какое сейчас выражение лица у Эйдана. Не верилось, что мы можем вот так запросто переписываться.       – А можно совместить и подарить конфеты с изображением Тигергаста, – все же пошутила я в ответ.       – Если найдешь такое, точно станешь подружкой навеки. Только они эти конфеты есть не будут, а сохранят. Тигер у них любимый герой.       Тигер или, если длинно, Тигергаст Альзааки – главный герой серии книг про маг-академию Айрабан. Серия так и называется по имени героя – “Тигергаст”. Айрабан полумифическая школа магов, упоминание которой нашел ученый-историк в старинных мемуарах одного из Чистых. Скорее всего эти мемуары хранились в императорской семье. Как историка до них допустили – загадка, но только потом он не раз и не два упоминал Айрабан в своих научных трудах. Ничего удивительного, что вскоре и некий шендорский писатель с псевдонимом Сольрих позаимствовал название Айрабан.       Сольрих поместил маг-академию Айрабан в далекое будущее, когда вроде как наши потомки возродили магию и вместе с ней вернули себе возможность полностью трансформироваться. Возрождение магии раскололо людей на два лагеря, потому что кто-то продолжал придерживаться человеческих традиций, а кто-то отдался на волю звериных желаний.       Книг я не читала, просто слышала про них, запомнила некоторые имена и названия. Трудно было не слышать, потому что со временем переводная серия “Тигергаст” стала очень популярной. Эту самую академию Айрабан даже посетители моего акка упоминали, когда спорили про радамаров. Вот интересно, в “Тигергасте” две расы или три?       – Спасибо за совет, – написала я Эйдану и тоже отправила скобочку-улыбку вместо желтой мордахи смайлика.       Я бы и дальше переписывалась, но Тайрия уже косилась вопросительно, да и надоедать Эйдану не хотелось. Отложив комм, я откинулась на спинку стула. Подтянула чашку с уже остывшим чаем к себе поближе.       – Ну что? Посоветал чего-нибудь? – спросила Тайрия.       В отличие от меня она уже и кусок черничного пирога доела, и чай допила. А Вирем вообще третью чашку кофе пил. Видимо, что наши посиделки, что наши походы по отделам с одеждой, действовали на него усыпляюще – вот он и запасался бодростью.       – И как ты догадалась, что я с Эйданом переписываюсь? – я вопросительно глянула на подругу.       – Много улыбаешься, – хмыкнула она.       Я забулькала чаем – развеселилась невовремя.       – Так посоветовал он что-нибудь? Или это вы так… день чудесный обсуждали?       – Посоветовал, – я допила чай и убрала чашку к остальной посуде. – А в книгах про Айрабан три расы?       – Две. Поэтому они мне не нравятся. И про магов там переврано. Эйдан что-то про Айрабан сказал?       – Да, сказал, его сестры “Тигергастом” увлекаются.       – Это же отлично! Тогда у тебя море вариантов для подарка.       Минут пять мы потратили на то, чтобы найти на загруженной в комм карте магазин, который специализировался бы на атрибутике магической серии. Ближайшим оказался “Мир Тигергаста”, туда мы и отправились. Удивительно. Если бы не желание найти хороший подарок для близняшек, я бы там ни разу и не побывала. От обилия интересных вещичек глаза разбегались. Я не знала, за что хвататься – то ли за воссозданный медальон Тигера с эмблемой огненного факультета, то ли за подушку с изображением героя в полный рост. Парни и девчонки, главные и не очень герои “Тигергаста”, улыбались клыкастыми улыбками с постеров, футболок, рюкзаков, с обложек многочисленных тетрадей и блокнотов.       В одной витрине я нашла сумку с голографическим изображением – на нем Тигер бежал сначала в человеческом виде, а потом в прыжке перекидывался в огромного зверя. Чем-то мне это напомнило трансформацию цурхаев, подсмотренную в Тансаре. Перекинувшись, Тигер раскрывал пасть с кинжальными клыками и рычал, по-видимому, призывая соратников. Мощное тело охватывало пламя. Я выбрала бы эту сумку в подарок, настолько она меня впечатлила, если бы не заоблачная цена.       Точку в выборе поставила Тайрия, вытащив откуда-то карточную игру с героями “Тигергаста”. Я решила положиться на ее вкус. К тому же она-то как раз книги читала – лучше разбирается. Может и мне почитать? Вдруг увлекусь и песню про Тигера напишу? Что-нибудь про его пламенную растрепанную прическу и желтые глаза?       “Будешь сестренок Эйдана подкупать знаниями и песнями”, – хихикнул внутренний голос.       Вирем в магазин с нами не заходил – дожидался, сидя на ограде. По бокам от него, как это ни удивительно, расположились охранники Тайрии. Все вместе они сидели, словно воробушки на жердочке. И так же, как и мы недавно с Тайрией, жевали пирожки. Идиллия просто. Охранники темных очков не сняли, поэтому выглядели забавно, на мой взгляд. Тайрия приостановилась и со вздохом сказала:       – Охраннички! Романтики пирожковые…       Я подумала, хорошо, что Вирем не надел белые брюки, а то точно испачкал бы. Подходило время вирта и, поблагодарив Тайрию за помощь, я попрощалась. Убежала в сторону “Золотой ветви”.       С Рейрен мы встретились на той же самой полянке Джарнарда и сразу приступили к работе. Мы дозаписали песню “Крылатые тени”, и в конце сеанса я выложила ее на свой акк с чувством глубокого удовлетворения. Результат мне нравился. Наверняка, там много чего можно было доработать, но что именно, я пока не видела. Обычно проходит время прежде, чем начинаешь замечать ошибки. Подписчикам новая песня пришлась по душе. Я благодарила за хорошие слова и отвечала на вопросы уже на работе – в перерывах, когда не было ни одного покупателя.       Утром понедельника по дороге в школу меня обогнала девушка, с комма которой проигрывалась моя новая песня. Девушка слушала ее без наушников, врубив на полную мощность. Хотела приобщить других людей? Не знаю. Но это было как-то странно – идти позади и прислушиваться к звучанию собственного голоса. Потом я еще раз услышала “Крылатые тени”, только уже в чужой обработке. Такое случилось не в первый раз, и я поняла, что меня это жутко раздражает. Наверно, через месяц или даже через год после выкладки я спокойнее отнеслась бы к такому, потому что занималась бы уже другими песнями, но не сейчас, когда сама еще не наигралась.       Рейрен заранее предупредила, что сможет встречаться со мной через день-два, поэтому часть вирт-сеансов я перенесла на вечернее время. И только потом подумала – вот он, повод, чтобы позвать Эйдана себя провожать. Хотя Эйдан вполне может поинтересоваться, чем это таким я по вечерам в вирте занимаюсь.       А чем я занималась? В первый же вечер застряла перед импровизированной сценой на центральной площади. Никуда не ушла – смотрела за выступлениями. Каждый раз, когда взбегал кто-то новый, я думала, что следующей буду я. Вот с пафосом скину свой черный плащик, взлечу на сцену, как на крыльях, возьму первую ноту, и все сойдут с ума, какая я классная! Точнее классный! Ну да, у кого не бывало таких мыслей. Только после них все бывает с точностью до наоборот. И плащик тряпочкой в ногах застрянет, и запнешься невовремя, растянешься на сцене, и с первой ноты сфальшивишь.       Вечерний ветерок приятно охлаждал лицо, трепал полы плаща. Я чувствовала себя шпионом, потому что надвинула капюшон по самые глаза и внимательно наблюдала за происходящим на сцене. Гремела музыка. Струйки фонтана, как и прежде, то распадались каскадом брызг, то поднимались высоко вверх. Разноцветные отсветы фонтановой подсветки плясали на лицах и телах выступающих, достигая иногда первых рядов зрителей. Вокруг меня пританцовывали люди, изредка выкрикивая что-то неразборчивое в знак одобрения, когда певец брал особо высокую ноту или, когда слова песни находили отклик в душе.       Я себя старательно успокаивала, потому что знала – выступать пойду. А сильное волнение – это враг, все хорошо в меру. Вспоминала, не ела ли сладкого перед выходом в вирт. Вроде как нет, можно не беспокоиться. Один раз я запамятовала об этом и получила нагоняй от учителя пения Динарда. С той поры следила за всеми рекомендациями. От семечек, арахиса и разных сухариков со специями вообще отказалась. Хотя мне это и не трудно было – никогда не увлекалась. А вот со сладким было бы сложнее – хорошо, что его нельзя только перед самим пением.       Петь лежа, конечно, тоже неудобно. Когда-нибудь обязательно попробую большую вертикальную вирт-капсулу. За мыслями о капсуле я начала раздумывать, какую песню исполнить. Наверно, новую, которую только что записали с Рейрен. Стоило бы сменить черную одежду, которую я надела для маскировки, на более яркую. Но я решила не возвращаться в личку, чтобы не давать себе лишнего повода передумать. Пора учиться смелости.       Я почувствовала сзади чье-то близкое присутствие. Оглянувшись, увидела знакомых лассеров. Точнее знакомыми были только двое из них – высокие, черноволосые и чем-то неуловимо похожие друг на друга, как братья. У третьего лассера оказались рыжие встрепанные волосы и желтые яркие глаза с вертикальными зрачками. Глаза будто даже светились в сумерках. Внешность напоминала Тигергаста. Может, парень специально такой аватар создал, чтобы походить на любимого героя?       В голове вертелись имена Лас-Дар и Лас-Яр, но кому конкретно из тех двоих, кого я уже знала, они принадлежали, я не вспомнила.       – Привет, – сказал один из темноволосых лассеров и указал на рыжего. – Это Лас-Гар, вы еще не знакомы.       – Привет, – улыбнулась я.       Рыжий неожиданно схватил меня за плечи и принялся крутить из стороны в сторону, пытаясь разглядеть мое лицо в мерцающем освещении небольших шаров, что неспешно плавали в небе над площадью.       – Неужели Сирин?       – Эй, тише ты, – отдернул его темноволосый лассер и обратился уже ко мне. – Я Лас-Дар. А это, – он указал на похожего парня рядом, – мой брат, Лас-Яр. Нас редко кто с первого раза запоминает, имена слишком похожи.       Я обрадовалась. Ура, не придется второй раз уточнять, как кого зовут. Теперь точно запомню. Потирая плечо, где до сих пор ощущалось прикосновение чужих пальцев, я сказала:       – А я Сирин.       И лассеры дружно рассмеялись.       – Ну что? – спросил Лас-Дар. Кивок в сторону помоста. – Когда на сцену?       – В смысле? – не поняла я.       – Петь же собрался, – ответил рыжий Лас-Гар.       – Мы тебе подтанцуем. В своем стиле, конечно, – сказал Лас-Яр и улыбнулся, от чего на его щеках образовались очаровательные ямочки.       И как только догадались? Наблюдали за мной? Ну да, я близко к сцене стою, не танцую, как другие, еще и за каждым выступлением внимательно слежу. Нетрудно сделать вывод. Интересно, а как парни меня в плаще распознали?       Очередное выступление закончилось, и уже в следующий момент лассеры, перекувыркнувшись, вскочили на помост. Втроем, синхронно. Опередили при этом какого-то бородатого мужика. Зрители встретили трюк одобрительным свистом. Я тоже засмотрелась и не сразу поняла, что двое братьев-лассеров, склонившись, протянули руки именно мне. Темноволосые братья выжидательно уставились, прищурив синие хитрющие глаза.       Самое время вроде как – плащ в сторону! – и вскочить на сцену. Не думаю, что проделала это как-то особо изящно. Но лассеры предотвратили мой провал, подтянув вверх и поставив перед зрителями. Наступила тишина. Когда меня осветил, скользнувший от проплывающего сверху шара-светильника, луч света, понеслись отдельные выкрики: “Сирин! Сирин!” Меня узнали. Как же я обрадовалась! Это воспринималось иначе чем, когда меня обступила толпа на парапете возле океана. Сейчас это принесло теплую волну радости и бьющего через край вдохновения. Узнали и поддерживают. Зрители зааплодировали.       – Загрузи в настройках усилитель голоса, – подсказал кто-то из парней.       Я волновалась, а руки уже действовали на автомате. Вот включился режим усиления голоса, а вот подоспели и первые аккорды врубленной минусовки. Поехали! Жаль Рейрен рядом нет, она бы вживую сыграла. Позову ее с собой в следующий раз. Я уже думаю про следующий раз? На дрожащих ногах двинулась к краю сцены и запела:       Крылатые тени и блики огня,       И песня души – где-то там это я…       Чем больше мне аплодировали, тем смелее я становилась. В тот момент я любила каждого из своих зрителей. Песня лилась легко и свободно, как будто не только у меня, но и у нее выросли призрачные крылья. У всех, кто меня слушал. Мне начали подпевать. Поддержка дарила невероятный накал эмоций.       Лишь смолкли последние аккорды, зрители закричали, требуя продолжения. Рядом возник Лас-Дар, разгоряченный, с блестящими капельками пота на обнаженных руках. Я мимоходом еще раз удивилась такому реалистичному воссозданию реакций тела. Все это время лассеры кружили позади – выполняли акробатические прыжки, подстраиваясь под музыку. Я не видела, потому что полностью сосредоточилась на песне.       – Еще раз? – спросил Лас-Дар. – Публика просит.       Громкий свист, выкрики и хлопки в ладоши не прекращались. Даже топот ног прибавился. Я окинула взглядом зрителей – показалось, народу прибавилось. Сумерки сгустились, и от того, световые лучи, гуляющие по лицам, засияли ярче. Я заметила две вспышки портала, за ними третью – в другом углу площади.       – Ладно, – шепнула я Лас-Дару. – Еще одна песня, и бежим. А то… скоро тут…       Я не смогла подобрать нужных слов, но Лас-Дар иронично хмыкнул и продолжил за меня:       – …станет слишком горячо?       – Вроде того. Спасибо, что помогли!       – Да нам в кайф, – судя по звонкому голосу, ответил рыжий Лас-Гар. Я поняла, что двое других тоже подтянулись, прислушиваясь к нашим переговорам.       Следующей песней я спела “Я люблю тебя, ты знаешь” из репертуара Джарры. В конце выступления лассеры, спрыгнув рядом, подбросили меня высоко вверх. Не знаю, как не испугалась, ведь парни сделали это слишком неожиданно. Я быстро приказала севшим голосом:       – Команда! Вернуться в личку!       Я не была уверена, что приземлюсь нормально. К тому же, это оказался удобный момент сбежать в личный кабинет, потому что помост, на котором мы выступали, уже обступили плотной стеной. Наверно, мое исчезновение в воздухе смотрелось эффектно. А я радовалась, что все удалось, и я не шлепнулась лицом в пол. А то, пожалуй, это затмило бы памятную гифку с шариком. Нашелся бы умелец, что зациклил бы и падение.       В личке какое-то время я приходила в себя. Тяжело дышала, то и дело откидывала лезущие в рот длинные пряди. Адреналин бурлил в крови, призывая вернуться и продолжить. Расхохотавшись, я откинулась на пол. Да! Я это сделала! Надо лассеров еще раз поблагодарить. Выступать с ними весело, хоть они и выдали в конце финт ушами. Что тут сказать – каков Джарра, таковы и его друзья.       Ночью личку завалили вопросами, буду ли я еще выступать на централке Тансара. Если да, то в какой день. Кроме лички пострадала и стена профиля. Почему пострадала? Да потому что там не только вопросы задавали, а вовсю делились ссылками на выложенные видео, на новые виртшоты. Ну и обсуждали увиденное, спорили, переходя иногда на надписи огромными буквами, когда, по-видимому, пытались перекричать собеседника. Обнаружила я это лишь следующим утром, подключившись к школьному вайфаю. Кажется, я начинаю привыкать, насколько быстро расползается любая информация о Сирине.       Нашлись те, кто жаловался – вроде как я никого на сцену не пускала, хотя она рассчитана на обычных людей, не профессионалов. Спела аж две песни. Даже три. В общем, я наглая и безпринципная. И вообще, зрители после меня расходиться начали. Не захотели других слушать.       Видео я тоже посмотрела. Песни спела на отлично, а вот те немногие движения на сцене, которые я себе позволила, смотрелись, честно сказать, не очень. Бедно как-то. Я поморщилась. На лассеров лично мне смотреть было приятнее. Надо записаться на танцы, ну или у парней парочку уроков взять. Ничего, всему научусь со временем! Стану профи. Хоть меня тут походя к ним уже причислили.       После школы, когда я вошла в вирт-пространство приватки, то не узнала обстановку. Во-первых, я попала не на привычную поляну с высокой зеленой травой и яркими цветами, а в какую-то комнату. А во-вторых, эта самая комната была оформлена в красных тонах: красные обои, пурпурная обивка диванов и пуфиков, алые одеяла. И вот это самое второе напрягло сильнее всего – слишком напомнило встречу с СурГрим. Я замерла посреди помещения в недоумении. Я опять не туда нажала?       Сзади послышались шаги. Я повернулась и, как только заметила белые длинные волосы, истошно заорала и сбежала в свою личку. Вслед понесся знакомый до боли ржач. Сердце бухало в груди, когда я потихоньку сображала, что фигуру видела мужскую, да и та белая пакля, что свисала с головы вошедшего в комнату, мало напоминала волосы.       Передо мной раскрылось, полыхающее красной подсветкой срочности, сообщение от Джарнарда:       – Вернись, я все прощу. Даже то, что не позвал на свое выступление вчера!       Ну и шуточки у него! Сейчас я ему все патлы повыдергаю! В боевом настрое я бросилась обратно. Так нас Рейрен и застала – я с ором бегала по комнате, а от меня с хохотом, придерживая спадывающие с головы белые веревки и лоскуты, улепетывал Джарнард. На удивленный вопрос Рейрен, чем мы таким занимаемся, Джарнард остановился, гордо выпятив грудь и выставив при этом ногу, заявил:       – Выступление на централке Тансара репетируем!       Вот об эту самую выставленную ногу я и запнулась, и в тот момент, когда Джарнард говорил, летела лицом в пурпурный ковер. Собрав носом складки, я зафырчала и, кое-как выпутавшись, села. И сама же залилась хохотом. Ну что тут еще скажешь – Джарра он и есть Джарра. Если не лассеры заставили меня пропахать носом землю, так это сделал Джарра.       Рейрен хлопала глазами то на меня, то на Джарнарда, а потом заметила:       – Выступление? Боюсь, зрители этого не оценят.       – Считаешь? – вздохнул Джарнард. Потеребил свалявшуюся белую паклю на голове, приблизил к глазам кончик веревочки, разглядывая, и пробормотал. – Ну да, паричок-то у меня подкачал.       Я по новой расхохоталась, аж свело все. Ухватилась за живот руками и легла на бок, пытаясь успокоиться.       – Ну все, – сказала Рейрен. – Ты моего напарника вывел из рабочего строя. Сейчас тебя к работе припрягу! – она огляделась, будто только сейчас заметила окружающую обстановку. – А что тут все красное? Безвкусица какая-то.       Когда Джарнард вернул прежний вид приватки, мы сели в кружок и принялись обсуждать выступление. Точнее мы-то с Рейрен собирались новую песню разбирать, но вот Джарнард свел все разговоры к выступлению на централке на следующий вечер. Очень уж хотелось ему развлечься. Так и сказал, что пафосные мероприятия достали в доску. Сначала уговорил меня, потом очень долго уговаривал Рейрен. Джарнард пообещал, замаскирует ее так, что никто не узнает – только тогда она согласилась. Интересно, зачем ей маскироваться? Или ей попросту неудобно будет под взглядами людей? Надо потом у Джарнарда спросить.       Вот и получилось, что большую часть времени мы решали, как будем выступать, что петь, ну и репетировали, конечно же. Маскировка Джарры свелась все к тем же черным плащам. А обещал что-нибудь получше, мастер маскировки! Не передать, как меня насмешило, когда мы встретились на одной из улиц и закутались в одинаковые плащи. Как заговорщики какие-то. Ну да, на фоне красочно одетых зрителей мы точно выделяться не будем. Ну, ни капельки. Джарнард в это раз использовал аватар Джарры – так что и лицо укутал шарфом, одни глаза торчали.       Возле сцены к нам присоединились лассеры, по-видимому, заранее приглашенные Джарнардом. Мы дождались очереди и все вместе вскочили на помост. Рейрен, не снимая плащ, расположилась где-то сбоку, перед ней мягко замерцал проявляющийся из воздуха синтезатор. Лассеры молчаливыми тенями встали позади и приготовились к танцам-прыжкам. Джарра кивнул, призывая меня за собой к центру площадки под мелькающие туда-сюда световые лучи. И мы пошли – две фигуры, закутанные в черное от макушки до пят. Все звуки стихли. Слышен был только далекий гул, будто сам Тансар продолжал о чем-то говорить, да ветер доносил запах пирожков и мяса от палаток в конце площади. Джарра скинул плащ, театрально взмахнув рукой, ну и с меня сдернул, потому что я зазевалась, наблюдая за ним самим. Зрители в едином порыве ахнули – поразились появлению Джарры. И тут же зашумели.       В руках Джарры возник микрофон. В первое выступление здесь я и не подумала, что так можно. Это, наверно, тот самый материализованный усилитель голоса. Я оказалась права, потому следом и в моей руке проявился микрофон. Джарра мне подмигнул, клыкасто улыбаясь. В его глазах сияли веселые искорки, когда он запел:       Разгадаешь тайну –       Вот бы и ответ!       А за тайной, знаешь,       Маленький секрет!       Я подхватила:       Я его раскрою       Поднесу к губам,       Поцелую воздух       И тебе отдам!       Зрители аплодировали, не переставая. И подпевали. Практически все подпевали, потому что знали песни Джарры наизусть. Куплет мы пели дружной толпой:       Что узнает ветер –       То узнаешь ты!       Подарю не глядя       Я тебе мечты.       Маленькая тайна,       Маленький секрет…       Ты поймешь, быть может,       Или, может, нет!       Второй раз мы выступать не стали – сбежали. Мне казалось, зрители скоро сцену опрокинут и погребут нас в куче мале, столько было криков и восторгов. Весело смеясь, мы ввалились в приватку. Даже Рейрен улыбалась. Никогда бы не подумала, что вот так запросто буду петь вместе с Джаррой. А он неожиданно сказал, обращаясь ко мне:       – В следующий раз споем вместе на концерте Байхая!       Я кивнула, чувствуя, как внутри комом разрастается счастье.       – Обязательно!       После сеанса в холле “Золотой ветви” я несколько раз порывалась набрать номер Эйдана, ведь снова иду домой поздно. В прошлый раз не позвонила, решила выждать время – казалось слишком наглым звать чуть ли не каждый день. Вместо звонка я принялась писать сообщение. По крайней мере, так ему легче будет отказаться. И в то время как писала и шла в раздевалку, не глядя по сторонам, налетела на кого-то. Уже поднимая глаза, знала, что увижу Эйдана. Он меня опередил, и от этого в груди потеплело.       – Так и думал, – сказал Эйдан, хмуро меня разглядывая. – Почему не позвонила в прошлый раз? И сегодня?       – А ты… откуда знаешь? – удивилась я, ничуть не расстроившись от его хмурого взгляда.       Я впервые увидела, как Эйдан смущается. Он даже чуть-чуть отвернулся. Потом все-таки сказал, откашлявшись:       – Я посмотрел твои сеансы. Ты долго еще на вечерние будешь ходить?       – Можешь не провожать! – я обиделась. Слова Эйдана прозвучала так, словно он отбывал тяжкую повинность и мечтал поскорее от нее избавиться.       – Нет уж, буду провожать! – ответил Эйдан.       Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Кажется, мы ведем себя очень глупо. Эйдан улыбнулся, и я точно так же заулыбалась в ответ.       – Мне не сложно, – сказал он, наконец.       “А может, для него это такой же повод, как и для меня?” – подумала я, когда мы выходили из торгового центра.       На следующий день, как и обычно, во всемирке появились ролики моего совместного с Джаррой выступления. Джарра тоже выложил на своей страничке видео. Под этим видео в первую же минуту комментарии перевалили за сотню и с каждой последующей – все прибавлялись. Я, конечно же, принялась их читать. Через минут десять появился комментарий, который сразу привлек внимание большими заглавными буквами:       – Аааа, не могу, напишите кто-нибудь историю на Джарру с Сирином! Они такие классные. Это же любовь с первого взгляда!       Чего-чего? Чего написать?       – Маленький секрет Сирина и Джарры! – тут же откликнулся кто-то смеющимся смайликом.       В результате отпочковалась целая ветвь дискуссии. Пользователи обсуждали, как все могло бы происходить в реале, какого я буду пола в истории. Без меня, меня женили – вот какое у меня было ощущение. А ничего, что мне нравится Эйдан? И как бы с Джаррой мы просто друзья и на минуточку – соперники! И вообще Джарра, как мне показалось, к Рейрен неравнодушен.       Я хотела написать что-нибудь гневное, вмешаться в дискуссию и запретить, но остолбенела, потому что Джарра меня опередил с воплем:       – Я первый читать! Кто писать будет? Мне тоже скиньте.       Ну и что мне оставалось делать? Побить себя по лбу, а потом этим самым лбом об стол? От Джарры иного можно было и не ждать.       – А давайте, Джарра будет девушкой, а Сирин парнем? – предложили на очередном витке обсуждений.       Я почувствовала себя отомщенной, потому что сразу за этим Джарра разразился воплем: “не-е-ет”! Комичный вопль скорее, но все равно я расхохоталась. Так его! А вот нечего фэнов на истории разные подбивать! Потом и не такое про себя прочитаешь.       На центральной площади Тансара я больше не выступала. Да и Джарра нас с Рейрен не упрашивал. Может, времени не хватало на левые выступления. А может, посчитал, что одного раза для развлечения хватит. Он и так проводил личные субботние концерты каждый месяц, на которые мог прийти любой желающий за небольшую входную плату. После нашего с Джаррой выступления на централке Тансара зародилась традиция на черные плащи для выступающих – не знаю уж, кто ее первой начал. В смысле предложил и продолжил. Начали-то мы.       Дни, проведенные без мамы, будто подтолкнули к вдохновению – я много пела, записывала, играла. Мы часто переписывались и встречались с Рейрен. Иногда к нам присоединялся Джарнард, он просто спал на травке тогда, когда мы спорили или записывали чистовые варианты песен. Смешно, но за это время я записала и спела гораздо больше, чем за предыдущий год. Да и время для этого освободилось, потому что я ничего особого себе не готовила. Прибегала домой, садилась писать. По пути зажевывала бутерброд или купленную еду на вынос.       На вечерние сеансы я ходила еще два раза, и каждый раз Эйдан провожал меня до дома. Как-то, когда мы переходили дорогу, он взял меня за руку, возможно, испугавшись, что я вновь пойду на красный свет. И после этого так руку и не выпустил. Это был момент, о котором я постоянно вспоминала. Закрывала глаза и представляла, как мы идем по вечерней улице, держась за руки, и вокруг нас кружатся в танце золотые листья.       Незаметно время подошло к воскресенью. И вот я нарядная стою на пороге квартиры Эйдана. Нервничаю. Надела и джинсы, и красивую новую кофту. На шею повесила тот самый кулончик-солнышко, что мы купили когда-то вместе с Тайрией. Даже подкрасила тушью ресницы. Правда очки оставила. Сначала снимала, но чувствовала себя слишком неуверенно без них. В сумке лежит подарок для девочек, который, как надеюсь, им понравится. Я нажала на звонок. Вообще Эйдан предложил встретить по пути, но я решила, что сама справлюсь.       Дверь распахнулась, и я застыла ледяной глыбой, не в силах сдвинуться с места. Неужели все это время я спала, находилась в том самом дне, когда в комнате с пурпурными драпировками впервые ко мне шагнула девушка с длинными белыми волосами? И сейчас, словно и не было всех этих дней, что прошли с того момента, из прихожей, залитой теплым светом, ко мне шагнула СурГрим, взирая с высоты знакомыми прозрачными глазами.